***
Робб Старк задумчиво всматривался в извивающиеся языки пламени, что одаривали покои короля Севера своей теплотой. Крепко сжимая железную, наполненную тёплым мятным чаем чашу, Робб в тысячный раз вспоминал Талису. Слышал её приятный голос, когда она объявила ему о своей беременности. Она жила в его памяти, так же, как в мечтах Старка родился его наследник, который стал достойным королём Севера после своего отца. Они были счастливы, но лишь в мечтах Робба. Он выполнил своё обещание, данное себе самому — тело Талисы было погребено в крипте Винтерфелла. На протест матери Робб не обратил никакого внимания, чем в очередной раз удивил как саму леди Старк, так и остальных допущенных до семьи людей. Кейтилин осталось принять решение сына и закрыться в своих покоях, моля богов, чтобы те вернули разум её первенцу. И лишь Санса, молча наблюдавшая за матерью и братом, молила богов о прощении. Рыжеволосая девица мечтала забыть весь тот ужас, что заставил её пережить король, мечтала забыть молящие о помощи глаза сестры и её осквернённое тело. Но боги были жестоки, Санса помнила каждую мелочь, каждое слово короля и сестры, помнила каждый её крик. Стук в дверь заставил Робба вернуться в реальность. Посмотрев на закрытую дверь, он подозревал, кто суетится снаружи. — Входи, — лениво сказал Робб. Мягкие шаги леди Кейтилин сопровождал скрип дверных петель. Она остановилась у входа, ожидая любезного приглашения от сына. — Не желаешь предложить мне присесть? — с укором произнесла Кейтилин. Она не собиралась принимать подобного поведения Робба и всячески стремилась исправить сложившуюся ситуацию. В ход шли советы и укорительные взгляды, но всё было бесполезно. Король Севера жил в своём маленьком мире, не желая впускать в него даже родную мать. — Ты — моя мать. Можешь занять любое понравившееся тебе место, — указав на пару свободных деревянных стульев, ответил Робб. Присев, леди Кейтилин не сводила впалых, вымученных глаз с сына. Она давно перестала узнавать того, в ком видела надежду и достойное будущее для семьи и всего севера. Сейчас перед ней сидел слабый юноша, не желающий принимать смерть своей женщины. Покойную Талису Кейтилин не воспринимала, как законную супругу сына, посему не видела в трауре, который объявил Робб, необходимости. Но кто же пойдёт против воли короля Севера? Поступив так, как она считала мудро, леди Старк облачилась в траурный убор и почтила память погибшей и её нерождённого ребёнка. — Долго продлится твой траур? — До скончания моих дней, — посмотрев в уставшие глаза матери, ответил Робб. — Народ выбрал тебя королём. Ты должен сделать всё возможное, чтобы не потерять их доверие, — не унималась Кейтилин. — У короля должен быть наследник. Робб оскорбительно усмехнулся. Он прекрасно понимал, на что намекает мать, но разделять с ней её мнение и желание он не собирался. — Ты не должна переживать по этому поводу. Лучше обрати своё внимание к Сансе, которая понятия не имеет, что в скором времени отправится в Дредфорт. Когда ты собираешься объявить ей о её свадьбе с Болтоном? — Робб медленно встал из-за стола и подошёл к горячему очагу. Яркие языки пламени танцевали в серых глазах лорда Старка. — Скоро. — В одно лишь слово леди Кейтилин вложила всё своё отношение к лорду Дредфорта. Она не доверяла ему, но слово сына было для неё законом. Хватит с неё, что не так давно Робб унизил лорда Фрея, женившись на полевой лекарше и подарив её чреву Старка. — Мы должны ей объяснить, что этот союз необходим нашей семье. В особенности тебе. — Санса далека от политики. Ей не понять причины этого союза, — протянув руки к огню, сказал Робб. — К тому же, я хочу знать, что моя сестра имеет достойную защиту в лице своего супруга. — С каких пор ты считаешь Русе Болтона достойным мужем? — С тех самых, когда он остался со мной, понимая при этом, что может покинуть лагерь. — Ему нужна твоя сестра и не более того, — возмущённая доверием сына к Болтону, воскликнула Кейтилин. — Это и есть цена за его поддержку. Это ему нужна твоя поддержка. — И что с того? — обернувшись и посмотрев на мать, спросил Робб. — Санса выйдет замуж за Русе Болтона, родит ему наследников и навсегда скрепит наши дома. — Ты сам должен дать Северу наследника! — прокричала Кейтилин. — У меня будет наследник, — тихо ответил Робб. — Не беспокойся, матушка. Кейтилин с недоверием смотрела на сына. — Я написал письмо Джону Сноу, — всматриваясь в блестевшие от слёз глаза матери, заявил Робб. — В нём я попросил его вернуться в Винтерфелл и занять место моего наследника. Ну, а пока я жив и здоров, он будет моим помощником. Кейтелин не сводила глаз с сына. Внутри всё кипело и леденело одновременно, появилось необузданное желание дать пощёчину сыну. Казалось, время для леди Старк остановилось. Всматриваясь в того, в ком она видела продолжение своего покойного супруга, Кейтилин не желала верить в услышанное. Ненавистный Джон Сноу. Ублюдок её мужа и неизвестной шлюхи. Разве он может занять место наследника Севера? И неужели Робб настолько слаб, чтобы вот так запросто отдать Север бастарду? Вопросы сменились на то, что Кейтилин представила с каким отвращением люди отнесутся к её семье, узнай они о наследнике. Бастард правит Севером?! «О подобном унижении в сторону Севера не догадался сам Джоффри Баратеон,» — подумала Кейтилин. — С каких пор ты стал презирать свой народ и землю? — не сводя пристального внимания с сына, спросила Кейтилин. — Назначить своим наследником бастарда — это позор. Кто из северных лордов присягнёт ублюдку? Ты снова выставляешь Старков и Север на посмешище, — вопила леди Старк. — Возможно Бран и Рикон живы и скоро вернутся домой. Кто-то из них обязан занять твоё место. Они — законнорождённые Старки. — Тон леди Старк был ненавистный. Она понимала, что должна сделать всё, чтобы нелюбимый ей бастард не занял место, которое по праву принадлежит её возможно живым сыновьям. — Я дам Джону фамилию нашего отца. Он будет Старком. Мои братья возможно мертвы, а если и живы, то один из них калека, а другой… — Робб замолчал. — Твой отец и не думал о подобном поступке, — сказала Кейтилин. — Знаю, он любил Джона, как и ты и все твои братья и сёстры, но Нэд никогда бы не унизил свой род и землю подобным поступком. А что вытворяешь ты? Ты сходишь с ума! — прокричала она. — Бран калека, но Рикон здоров и имеет полное право занять место наследника. Или ты не веришь Теону, что они живы? Неужели ты похоронил их? Ты не имеешь права так унижать свою семью и народ. Ты всего лишь избранник народа. Ты не бог, Робб. — Джон знает о чести больше, чем многие законнорождённые лорды. Когда он прибудет в Винтерфелл, я соберу совет и объявлю о своём решении. Моих братьев не могут найти, — ответил Робб. — Нет даже следов их пребывания в окрестностях Винтерфелла. Мои люди каждый день выходят с псами в лес, на дороги, но возвращаются ни с чем. — Ты не должен так поступать. Джон — бастард. Он не имеет никаких прав на престол Севера, — кричала Кейтилин. — Ты можешь жениться, родить законных наследников или объяви своим наследником Рикона. — У меня была жена и мог родиться сын, но боги распорядились иначе, — раздражённый криком матери, ответил Робб. — Рикона здесь нет! — не в силах более сдерживать себя, Робб прокричал что было сил. До хрипоты, до боли в горле. Кейтилин смотрела на сына, чьи глаза блестели от слёз. Заросшее щетиной лицо мало походило на лицо юноши. Отросший волос падал на его широкие плечи, спрятанные под волчьим воротником. Всё в этом юноше напоминало настоящего воина, но только не глаза. Они напоминали глаза одинокого мальчика, мечтающего вернуть то, что у него забрали. Мечтающего вернуть тех, кого вернуть невозможно. Суровая реальность сломила Робба. Подорвала в нём тот дух, который воспитывал в нём его покойный отец и север. Когда-то, взяв себя в руки Молодой волк смог пережить смерть отца и повести за собой войско, а вот смерть возлюбленной он пережить так и не смог. — Отзови приглашение. Умоляю тебя, сынок, — вцепившись в руку сына, прошептала Кейтилин. — Я умоляю тебя, Робб. — Ступай к Сансе и расскажи ей о предстоящей свадьбе с Болтоном. Нужно начинать подготовку к торжеству. Займись этим. В конце концов, леди Кейтилин сдалась, она молча подошла к двери и только лишь тогда, огорчённая и в какой-то степени униженная собственным сыном, она спросила: — Когда будет торжество? — голос её был тихим, но не от покорности, а от усталости что-либо доказывать сыну. — И каким оно будет? — Торжество должно состояться через месяц. Ну, а каким оно должно быть после войны? — Как скажите, — склонив голову в учтивом поклоне, Кейтилин покинула покои сына. Черепашьим шагом ступая по узкому, плохо освещённому коридору, леди Старк вспомнила день, когда они все вместе вернулись в Винтерфелл. Огромный мрачный замок, для многих он казался угрюмым пристанищем, а для кого-то и последним, но не для Старков. Кейтилин гордилась тем, что её дети Старки и в их жилах течёт кровь первых людей. Робб не выделял себя, не кичился тем, что для народа он был Королём. Бессонные ночи вошли для него в привычку, но, к огромному сожалению Кейтилин, всё это прошло. Похороны Талисы превратили Робба в безэмоциональное существо. Именно таким считала мать Короля Севера. Медленно переставляя ноги, она подошла к спальне Сансы. За дверью слышался задорный девичий говор, больше смахивающий на щебетание летних птиц. Затаив дыхание, леди Старк меньше всего желала прервать увлечённую беседу дочери с теми, кто составлял ей компанию. Стоя напротив дверей, она вспомнила день рождения Сансы. Белолицая девочка с огненными волосиками. Настоящая принцесса Севера — так её называли в Винтерфелле. Приветливая, аккуратная, женственная. «Но не настоящая,» — подумала Кейтилин, в очередной раз вспомнив свою младшую дочь, Арью. По бледному морщинистому лицу потекли слёзы, но, пересилив себя и смахнув слёзы, леди Старк постучала в дверь. — Входите. — Из комнаты послышался приятный девичий голос. Санса. Она была в хорошем настроении. Это Кейтилин сразу же поняла и на душе стало ещё невыносимее, ведь она пришла не с радостной новостью для своей дочери. Войдя в покои дочери, Кейтилин остановилась в нескольких метрах от входа. Её озабоченный взгляд остановился на двух милых девицах, представительницах знатных семейств Севера. Их отцы и братья разделили со Старками все тяготы войны. Кейтилин лично пригласила их в гости, дабы те составили компанию её дочери и возможно одна из них смогла бы очаровать Робба и стать его супругой. Старк угадала лишь в одном — юные леди сразу же нашли общий язык. Каждая мечтала быть лучше остальных и не знала себя настоящей. А вот с Роббом Кейтилин в очередной раз не угадала. Её первенец был непреклонным, чем стал раздражать мать, впрочем, не её одну. День ото дня, недовольных поведением короля Севера становилось всё больше и больше. Северянам нужен сильный правитель, с достойной леди-супругой и ватагой ребятишек. На деле северяне имели лишь короля, выбранного ими же в порыве победной эйфории. — Мне нужно поговорить с дочерью, — пересилив себя и изобразив что-то вроде улыбки, заявила Кейтилин. Обученным этикету особам не нужно было повторять дважды. Они быстро, словно те же пташки, упорхнули, оставив мать и дочь одних в уютно обставленных покоях юной принцессы. Санса не сводила с матери испуганных глаз. «Она узнала,» — подумала она. «Узнала правду». Сжав трясущиеся ладони, Санса медленно поднялась со стула и подошла к невысокому столику, на коем ютились склянки с ароматными маслами, пара серебряных заколок для волос, гребень, да спицы с нитками. Посмотрев на мать, юная леди поймала себя на мысли, что ещё немного и она рухнет на пол. Ноги совсем не слушались. — Что-то случилось? — пересилив себя, спросила Санса. — Да, — сделав несколько шагов в сторону дочери, ответила Кейтилин. — И что же? — затаив дыхание, Санса была готова к тому, что мать проклянёт её, узнай она правду об Арье. О другом девушка и думать не могла. Страх был намного сильнее неё. — Скоро ты станешь женой Русе Болтона, — ледяным тоном заявила Кейтилин. Тянуть время она не хотела. Санса непонимающе уставилась на мать, которая в свою очередь словно за мгновение превратилась в каменное подобие женщины. «Женой Русе Болтона?» — пролепетала себе под нос Санса. Глаза заблестели. Слёзы покатились по бледному личику северной леди. — Сперва боги испытывали меня, теперь же наказывают? — прошептала Санса, отрешённо смотря куда-то в пол. — Девочка моя, это решение твоего брата, — подойдя к дочери, Кейтилин собралась было обнять дочь, но та оттолкнула её от себя, чем шокировала мать, ведь от послушной и учтивой леди никто не мог ожидать подобной реакции. — Что с тобой, Санса? — Почему Робб решил отдать меня Болтону? — дрожавшим голосом, спросила Санса. — С каких пор, Старки и Болтоны заключают подобные союзы? — С тех самых, когда твой брат мог остаться без поддержки в войне с Тайвином Ланнистером и его внуком, — раздражённая реакцией некогда смирной дочери, ответила Кейтилин. — Болтон остался с нами, когда многие лорды оставили его. — Давно ли ты, матушка, видела Джоффри? — Какое это имеет значение? — Он — трусливое животное. Явись мой брат с войском к воротам Королевской гавани, их король первым бы заперся в подземелье Красного замка. — Робб никогда не боялся Джоффри, — с укором произнесла Кейтилин. — Он опасался лорда Тайвина, который не гнушается никаких способов ведущих к победе. Ланнистер хитёр и жесток, и твой брат прежде всего думал о тебе, заключая сперва обмен, а после ваш с Болтоном союз. Санса ехидно усмехнулась. В очередной раз она слышала похвалу и защиту в сторону Робба. Но с момента их возвращения домой, она не видела в брате ничего общего с отцом, на коего он так старался походить. Она помнила те времена, когда Роббу прочили славное будущее как Хранителю Севера. И вот, он король Севера, но он оказался слабым и убитым горем юношей. — Нет, матушка, — возразила Санса. — Нет, просто Робб оказался слаб, встретившись в реальной жизнью. Он всегда был Роббом Старком, достойным сыном своих родителей, наследником Винтерфелла, завидной партией для девушек. Он жил и думал, что все его враги будут играть с ним по его же правилам. Справедливо, но он не учёл того факта, что реальность далека от справедливости и вечного самовосхваления, — выпалила она. — Что ты говоришь? Робб — твой брат, — с порицанием в голосе сказала Кейтилин. — Мы выиграли. Робб — король Севера. Он уберёг тысячи солдат от гибели, вернул их семьям. Вернул Северу давно утерянную независимость. Разве это проигрыш? — Он почувствовал слабость, но никому не сказал об этом, поэтому согласился на обмен. Роббу удобно было вернуться домой, когда бастард Болтон расчистил ему дорогу, взяв в плен Теона и прочих Кракенов. Он вошёл как победитель, вернувшийся с лаврами победы, но на самом деле он проиграл. Старки проиграли войну, мама! — прокричала Санса, но её крик закончился пощёчиной от матери. Обжигающая боль заставила её замолчать. Закрыв покрасневшую щеку ладонью, она испуганно уставилась на мать. — Я пришла не для того, чтобы обсуждать с тобой итог войны. — Оскорблённая словами дочери, заявила Кейтилин. — Я пришла сказать тебе, что завтра начнётся подготовка к твоей свадьбе. — Даже не думая извиняться за свой поступок, заявила леди Старк. Санса понуро усмехнулась. — Кто ему меня предложил? — Болтон сам предложил этот союз. — Тогда мне не придётся его к себе располагать. Он сам пожелал взять меня в жёны. — Королевская гавань изменила тебя. — Она всех меняет, матушка, — голос Сансы был тихим, а блестевшие от слёз глаза смотрели куда-то в пол. Смотреть на мать она не хотела. — Ты — Санса Старк. Помни об этом, прошу тебя. — Старк — невеста мясника. Странно звучит, вам так не кажется? — всё же посмотрев на мать, спросила Санса. — Звучит и правда отвратительно, но такова воля Робба. И мы не можем оспорить её. Мы не Арья, которая бы уже планировала побег или забастовку, — с грустью в голосе и слезами на глазах, проговорила Кейтилин. — Эта крошка таила в себе бесконечную любовь к жизни и свободе. Она любила жизнь, но больше всего ту, которую рисовала в своих мечтах. Женщина-воин. — Сквозь слёзы и тоскливую улыбку, проговорила леди Старк, — моя маленькая выдумщица. Санса усмехнулась. Причиной её улыбки, пусть и печальной, были слова Серсеи, поведавшей ей о главном оружии женщины. Посмотрев на мать, она в очередной раз уловила отличие матушки от матери властолюбивого психопата. Она знала, что Кейтилин никогда не скажет ей подобных слов. Обе были представительницами знатных домов, матерями и жёнами двух лучших друзей, но было меж ними одно-единственное отличие. Санса увидела его, смогла рассмотреть матушку и вспомнить королеву-мать. Реальность. Серсея Ланнистер жила в реальности, её же матушка жила в выдуманном мире, где по её мнению справедливость восторжествует и добро победит зло. Всё было иначе. Пожив в Красном замке, Санса усвоила этот урок. Побеждает, как и выживает, только сильнейший. — Однажды при штурме Черноводной, один человек сказал мне, что главное оружие женщины у неё между ног, — наблюдая за резко изменившемся лицом матери, проговорила Санса. — Оружие женщины — скромность и уважение к своему мужу. Как ты могла подумать, что слова того человека разумны? Как ты позволила, чтобы тебе говорили подобное? — задыхаясь от злости, Кейтилин вопросительно рассматривала дочь, которая в свою очередь молча смотрела на неё. — Кто тебе это сказал? — Я хочу спать, — заявила Санса. Отвечать на вопросы матери она не хотела. Кейтилин не собиралась продолжать диалог. Она поняла, что её дочь изменилась и, как ей казалось, не в лучшую сторону. На мгновение она уловила нечто схожее с Серсеей Ланнистер. Слова, в особенности, напоминали леди Старк её когда-то знатную гостью. Она презирала её и на несколько мгновений возненавидела собственную дочь, заметив в той схожесть с бывшей королевой. Взяв себя в руки, Кейтилин решила промолчать и оставить дочь по её же просьбе. Она хотела побыть одна, поразмыслить, где же она могла оступиться, чтобы её дети могли так заметно изменить своё отношение к ней. Мысли о Роббе, о его тоске и трауре не давали ей покоя, ко всему прочему прибавились мысли о заметно изменившемся поведении Сансы. Уверенная в себе, по-своему надменная и, в какой-то мере, озлобленная. «Возможно это моя настоящая дочь?» — подумала Кейтилин. «Вот такая, без прикрас дворового этикета, » — думала Старк. Мысли полностью заполнили голову женщины. Добравшись до своих покоев, Кейтилин громко захлопнула тяжёлую дверь, крепко державшуюся на железных, хорошо смазанных петлях. Устало села на холодную постель, в коей когда-то со страстью и желанием отдавалась своему супругу, принимая на своём теле его жаркие поцелуи, а после семя, моля богов дать Хранителю Севера ещё одного сына. Одиночество. Вот теперь её спутник. Тихий, но уничтожающий спутник леди Старк. Треск сухого хвороста в очаге да шипение плавящегося воска придавали комнате хоть какой-то уют и тепло. «Сколько мне нужно пережить, чтобы вернуть Северу былое уважение?» — подняв глаза в потолок, промолвила Кейтилин. — «Сколько нужно времени и сил, чтобы вернуть Робба к жизни?».***
Джоффри любовался своим новым перстнем на указательном пальце, где было две вещи, тешившие самолюбие властителя: рубин и гравировка с собственным именем. Посматривая то на кольцо, то на всех тех, кто послушно стоял перед Его Милостью и ожидал того самого момента, когда король скажет причину их визита в Большой зал. Сир Киван молча смотрел на семиконечную звезду, что располагалась над престолом короля. Раскрашенная в родовые цвета Баратеонов и Ланнистеров, она больше походила на цветок в саду, чем на что-то святое. Окинув беглым взглядом племянницу, что-то рассказывающую своему брату-близнецу, который послушно заглядывал ей в рот, Киван резко обернулся на громкий скрип дверей, которые распахнулись при входе Десницы Его Милости в зал. Не останавливаясь, лорд Тайвин уверенными шагами приближался к трону и тем, кто стоял внизу в ожидании речи короля либо его главного советника-помощника в одном лице. Сделав чуть заметный поклон головой, Десница поприветствовал короля, дабы тот, по его мнению, не капризничал. — Слишком много дел, Ваша Милость. — Понимаю, — расслабленно откинувшись на спинку трона, проговорил Джоффри. — Но разве они важнее, чем предатель Старк? Посмотрев на брата, который, как казалось самому Тайвину, догадывался о чём пойдёт речь, он не увидел ничего, кроме страха. Киван понимал, что Джоффри не успокоится, пока Старк будет считаться королём Севера. Серсея и Джейме стояли рядом, Тирион с изуродованным лицом стоял рядом с дядей и время от времени поднимал голову, дабы посмотреть на его реакцию. Теперь же его внимание захватил отец. Опасение, уважение и ненависть, всё это смешалось, стоило лорду Тайвину попасться на глаза младшему сыну. — Старк не представляет для нас опасности. — Северяне считают его своим королём, — резко сменив спокойный тон на раздражённый, ответил король. — Но их король — это я! — ткнув себя увенчанным перстнем пальцем в грудь, провопил Джоффри. — Они могут назвать своим королём хоть свинопаса, что с того? — спросил лорд Тайвин. — Кто сейчас считается с Севером? Король Севера — это юноша, утонувший в трауре по женщине. Он не занимается делами, а лишь просиживает свои дни в крипте Винтерфелла. Разве такой человек может внушить кому-то страх? — Я хочу уничтожить Старков, — заявил Джоффри. — Навсегда. — Подавшись вперёд, он внимательно смотрел на деда. — В будущем Севером будет править один из моих сыновей. Тайвин пристально изучал коронованного внука. Смотрел, но не видел ничего разумного в том щуплом юноше. Бегающий взгляд, стиснутые от злости губы, сжатые скулы, Джоффри ни на минуту не прекращал дёргать левой ногой и стучать пальцами по железной подручке престола. Ланнистер внимательно наблюдал за тем, кто так громко кичился его фамилией. Навешивал на себя его родовые цвета и приказывал портнихам вышивать ощерившегося льва даже на исподнем белье. — Может для начала стоит родить сына, чтобы видеть, кому отдать Север? — спросил Тайвин. Джоффри истерично рассмеялся. — Моя жена молода и здорова, она сможет понести от меня и не раз. — Да услышат вас боги, — не сводя с короля своего едкого взгляда, проговорил Тайвин. — А пока что его нет, думаю не стоит останавливать своё внимание на далёком и теперь уже мало кому интересном Севере. — Мне нужна голова Старка! — прокричал король. — Неужели ты не понимаешь? — подскочив с места, он ненавистно осматривал своего спокойно стоявшего Десницу. — Для чего она вам? — Он оскорбил меня. Не присягнул мне, прозвал себя королём Севера. Он заслуживает смерти. Я хочу увидеть его смерть, как видел смерть его отца. Хочу видеть собственными глазами, как мой палач отсечёт ему голову от туловища и бросит визжавшей от восторга толпе. — Кто вам сказал, что толпа будет в восторге? — спросил Тайвин. — Смерть Робба Старка — это начало очередной войны, мы от последней-то никак не оправимся. — Толпа всегда обожала показные казни. Любители найдутся, разве нет? На худой конец я прикажу согнать их всех на площадь и аплодировать в ритм предсмертным хрипам Старка. Но перед смертью, я покажу ему его сестричку. Вот потеха будет. Так что, готовьтесь к войне с Севером, — переведя взгляд с лорда Тайвина на его брата и старшего сына, заявил Джоффри. — Того, кто возьмёт Робба Старка живым, я осыплю золотом, — присев на своё излюбленное место, король самодовольно наблюдал за тем, как его подданные и родные люди в одном лице испуганно смотрели на него, все, кроме Десницы. Тайвин не скрывал злости и раздражения. — Мои солдаты покинули Королевскую гавань, — заявил лорд Тайвин. — Они отправились на Запад, домой. Здесь лишь пара сотен моих личных гвардейцев. На эту войну я не дам ни единого своего солдата, как и золота. Утёс Кастерли не спонсирует капризы, даже если это капризы короля. Так что, Ваша Милость, вам нечем будет осыпать того героя. Серсея крепко сжала руку Джейме. Они оба понимали, что этот спор ничем хорошим не закончится. Тирион же с интересом наблюдал за тем, как молодой львёнок огрызается на громкий рык старого льва. — Закрой рот и выполняй приказ своего короля! — в очередной раз подскочив с места, прокричал король. — Ты не смеешь перечить мне, не смеешь отказывать. Ты всего лишь мой советник. Я — твой король и хозяин, а ты — мой раб! — задыхаясь от собственной злости, провопил Баратеон. Поднявшись на три лестницы вверх, лорд Тайвин не сводил глаз с кричавшего на весь зал внука. Задыхаясь от ярости, что переполняла его, Тайвин изо всех сил сдерживал себя, дабы не дать пощёчину обезумевшему от вседозволенности сопляку. — Забудь о войне со Старком, — проговорил Тайвин. — В королевстве полно других проблем, займись наконец ими. Сделав пару шагов вниз, Джоффри вплотную подошёл к лорду Тайвину. Он внимательно рассматривал того, кого боялись и уважали. Того, кто одним своим именем внушал страх, а его войска панику. Начищенный до блеска знак Десницы привлёк к себе внимание короля. Мгновенье, и холодная металлическая ладонь оказалась в крепко сжатых пальцах молодого властителя. Сорвав с груди лорда Тайвина знак Десницы, он громко рассмеялся, чем заставил свою мать, Серсею, испуганно закрыть глаза и тихо заплакать. В этот момент королева-мать не стыдилась слёз. Шокированный поступком внука, Тайвин молча смотрел на него. Он понимал, что Джоффри зашёл за грани дозволенного, но как реагировать на открытое унижение Тайвин не знал. Подобное с ним случилось впервые. Позади него стояли члены его семьи: младший брат и дети. «Они не должны были увидеть подобное,» — подумал он. И всё-таки прекрасное самообладание взяло верх над теми чувствами, что на мгновение овладели лордом. Испуг постепенно оставлял его, а вот злость и презрение к тому, кто усмехался ему в лицо, наоборот, переполняло его. — Ты получишь его обратно, если поведёшь войско на Север и притащишь мне смердящего псиной волчонка, — игриво покручивая знак Десницы в руках, заявил Джоффри. — Если нет, то этот знак украсит грудь сира Кивана. Вы не против? — король обратил своё внимание на Кивана, который молил богов, чтобы весь этот балаган, закончился как можно скорее и исход его был не особо уничижительным. — Я? — растерянно пролепетал Киван. — Мне? Джоффри пренебрежительно усмехнулся, наблюдая за тем, как сир Киван, младший брат и правая рука могущественного Тайвина Ланнистера, не может вымолвить и слова. — Не заставляйте меня жалеть вас. Вы что, языка лишились или так ничтожны без своего брата, что не можете ответить королю? Киван поймал на себе ожидающий взгляд брата, он не вселял в него уверенности, наоборот, Киван отчётливо понимал, что отказаться от предложения короля, а тем более если этот король Джоффри Баратеон, равно самоубийству. Меч палача никогда не бывает туп… — Не думаю, что я достоин подобной чести, — произнёс Киван. — Возможно, я хороший воин, но не Десница Вашей Милости, — чувствуя на себе проедающий взгляд брата и его детей, а так же внука, Киван, если что и желал, так это провалиться в подземелье Большого зала и забыть этот день как страшный сон. К его сожалению, всё это было реальностью, а мраморный пол в зале был сделан на сотни лет. Джоффри усмехнулся и спустился к Кивану, высокомерно обойдя всех собравшихся в зале. — Я предлагаю тебе стать вторым человеком в Семи Королевствах после меня, — сказал король. — Предлагаю выйти из тени брата. Стать тем, кому будут кланяться те, кто ещё вчера не замечал тебя. Придворный сброд отлично меняет своих кумиров. Сегодня ты пыль, а завтра Десница короля. Ну, как тебе? — Джоффри протянул знак Десницы Кивану. — К тому же, ты обязан отомстить за смерть своих сыновей, — не сводя с растерянного родича своего пристального взгляда, заключил король. Тирион смотрел то на неподвижно стоявшего на своём месте отца, то на растерянного дядюшку, который никак не мог решиться и протянуть руку, дабы взять этот всепозволительный знак. Отчего-то карлик знал, что дядя не прочь поиграть в Десницу. И правда, сколько можно прятаться за широкой спиной брата? А вот взгляд сестрицы говорил об обратном. Серсея не желала, чтобы её отец лишался своего места, особенно, когда её сын восседает на престоле. Заметно пошатываясь, то ли от выпитого вина, то ли от напряжения, королева-мать молча наблюдала за тем, что вытворял их с Джейме первенец. А творил он невыносимые для них вещи. Сорвать знак Десницы с лорда Тайвина, растоптав тем самым его достоинство — глупость, которая родилась намного раньше короля Джоффри. Тирион был уверен в этом. Он в очередной раз посмотрел на отца. Растерянность. Вот, что он смог рассмотреть в тех холодных глазах, которые на протяжении многих лет с презрением смотрели на него, желая придушить или столкнуть в пропасть. «Он растерян,» — отметил про себя карлик. — «Растерян и унижен». — Благодарю за доверие, Ваша Милость, — склонив голову перед королём, произнёс Киван. Джоффри радостно захлопал в ладоши. — Вот он, истинный Десница короля, — похлопав того по плечу, заявил король. — Позабыв о родственных связях, думая лишь о себе и своих потомках, он сделал правильный выбор. Поприветствуйте нового Десницу, с прежним же прошу попрощаться, сегодня ночью лорд Тайвин навсегда покидает столицу. — Джоффри, я прошу тебя, — Серсея подошла к сыну. — Остановись. — Что ты сказала? Ты приказала мне закрыть рот? — Она попросила тебя прекратить это дешёвое представление, — громко проговорил Тирион. — От которого уже тошнит и сводит зубы. — Ещё одно слово и я прикажу высечь тебя, уродец. — Если это будет происходить в борделе, среди шлюх, то я не против. Джоффри собрался было что-то ответить на очередную колкость дяди, но его отвлёк лорд Тайвин, который молча направился к выходу. — Ты куда? — окликнул его Джоффри. — Я не приказывал тебе покинуть этот зал, я приказал тебе поприветствовать нового Десницу. Остановившись на мгновение, но не оборачиваясь на тех, кто стоял за его спиной, лорд Тайвин покинул Большой зал. По привычке стража захлопнула за ним дверь, оставив короля, его нового Десницу и троих детей лорда Тайвина в огромном зале. Серсея молча смотрела куда-то в сторону, на это время она могла показаться умалишённой, но поддержка Джейме всегда была для неё эдаким глотком свежего воздуха. Он крепко сжимал её ледяную, трясущуюся руку. Тирион, задрав голову, внимательно наблюдал за каждым в этом зале. Больше, конечно же, за дядей Киваном, который отчего-то ни капли его не удивил. Тирион скорее был удивлён тому, почему поступок дяди его никак не удивлял. Усмехнувшись, да так, чтоб никто не заметил, карлик молча продолжил рассматривать родственников. Племянник довольно улыбался, конечно, ведь он унизил и втоптал в грязь самого лорда Тайвина. Кто же на подобное способен? Только Его Милость Джоффри. «Смешон и глуп, но чего больше?» — думал Тирион, рассматривая ряженного в золотой и красный цвет племянника. — Скоро ты возглавишь поход на Север, — обратившись к всё ещё растерянному Кивану, заявил Джоффри. — Ты позволил Старку унизить меня, ты его мне и притащишь. — Как прикажите, Ваша Милость. — Предатель! — неожиданно для всех прокричала Серсея. — Предатель! Я никогда не прощу тебя. Слышишь? Никогда. — Вырываясь из цепкой хватки брата, кричала она. Серсея всем сердцем презирала родного дядю. — Ты предал собственного брата, — плюнув в сторону Кивана, заключила она. Задыхаясь, Серсея молча смотрела, как сын медленно подходил к ней. Джоффри не сводил с неё глаз. — Если желаешь, можешь отправиться вместе со своим отцом. Ты никому здесь не нужна. Опешив от его слов, Серсея отошла от него на пару шагов. Ей показалось, что ещё чуть-чуть, и она получит пощёчину от сына. — Я пойду к себе, — не спрашивая разрешения у короля, тихо, почти шёпотом, проговорила королева-мать. — Ступай и не пей больше. Это мой приказ. Ненавижу пьяных женщин, их место на виселицах. — Позвольте и я удалюсь, — проговорил Тирион. — А ты ещё здесь? Пошёл вон. — И вам всего доброго, Ваша Милость, — поклонившись королю, Тирион направился к выходу, но в свои покои он не торопился. Тайвин молча сидел за столом, в его покоях суетились две взрослые служанки, аккуратно раскладывая личные вещи своего лорда по большим сундукам. Скрип дверных петель заставил лорда отвлечься от раздумий и посмотреть на гостя. Тирион стоял в дверях и ждал приглашения войти. — Что тебе нужно? — Пригласи хотя бы войти, о вине я уж и не говорю. — Входи, — посмотрев куда-то в сторону, произнёс лорд. — Неожиданный поворот, не так ли? — с трудом забравшись на стул, что не был изготовлен для карлика, проговорил Тирион, — что ты будешь делать дальше? — Ты для этого сюда пришёл? — раздражённый вопросами сына, спросил Тайвин. — И для этого тоже, но не только. — Для чего ещё? — Я поеду с тобой, — заявил Тирион. — Я давно хотел вернуться домой, и если предоставилась такая возможность, то почему бы ей не воспользоваться? Прекрасный план. Как считаешь? — Что тебе там делать? Пить и спать со шлюхами? — Могу просто спать и пить со шлюхами. — Убирайся. — Подожди, — сквозь улыбку, проговорил Тирион. — Твой брат предал тебя, заняв твоё место, завтра он будет греть свой зад на этом месте. Твоя гордость — Серсея и Джейме даже не подошли к тебе, не явятся они и сюда, чтобы поддержать, и я уверен, что ты заметил их отсутствие рядом с собой, — посмотрев на отца, продолжал карлик. — А я тут, я протягиваю тебе свою недоразвитую руку в знак моей верности своему дому. — Во рту карлика пересохло, да так сильно, что каждое слово давалось ему с болью. Не каждый день он говорил подобную речь человеку, желавшему ему скорейшей смерти. — С чего ты взял, что они не придут? — Знаю. Серсея выбрала остаться здесь. Тайвин понимающе кивнул. — Я не прошу её разделить со мной дорогу. — И не нужно, она никогда не бросит сына. — Она мать. — Согласен, негоже родителям бросать своего ребёнка, — посмотрев на одну из служанок, сказал Тирион. Тайвин внимательно смотрел на сына. Уродец, прожигающий жизнь среди вина и шлюх, но именно он явился к нему, заявив, что отправится с ним на Запад. Именно он сидит сейчас перед ним и говорит о преданности семье. Тайвин был уверен, что ещё не до конца осознал поступок брата, как и поведение Серсеи и Джейме. Они словно не заметили его, видели лишь Джоффри с его знаком Десницы в хилых ручонках. Никогда не переживая предательство брата, Тайвин принял тот факт, что оказался совершенно не готовым к подобному. К своему сожалению, он не понимал, что и как должен делать, кроме того, как отправиться на Запад, в Утёс Кастерли. — Хорошо. На рассвете ты должен будешь явиться к Львиным воротам, — проговорил лорд. — Не успеешь, войско ждать не будет. — Как думаешь, война с Севером станет реальностью? И кто одержит победу? Тайвин в голос усмехнулся. — Даже если представить, что война двух сопливых королей из мечты одного превратится в реальность и народ пойдёт в бой, то Джоффри останется в полном одиночестве. За Старком же пойдут, возможно и не все, но пойдут. Джоффри этого не понимает и никогда не поймёт. — У него в плену девчонка Старк. Кстати, она ещё жива? — Жива, — скупо ответил Тайвин. — Живучая оказалась, но думаю, ей не долго осталось. Тайвин равнодушно посмотрел на Тириона. Он знал, что его сын знает о пленнице Чёрных камер больше, чем сам король. Его вопросы — это всего лишь повод для разговора. — Ступай к себе. — До завтра. — Тирион оставил отца в теперь уже не его покоях. И всё-таки, он был несказанно рад, хоть старался и не показывать свою радость, получив согласие отца. Возможно, настало то самое время, когда именно он, ненавистный карлик, станет помощником своего отца, его опорой и продолжением. Переваливаясь по хорошо освещённому коридору, Тирион спешил в спальню, там его ждала та самая распутница, с которой он мог вытворять всё, что его душеньке угодно.