***
— Позволь ей уйти, — тон Тириона был еле слышный, но не лишённый уверенности. — После всего, что с ней вытворял Джоффри, она имеет право возродиться среди тех, кто не знает её. Тайвин слушал своего сына с безразличным выражением лица. Каждое слово коротышки он пропускал мимо ушей, думая о своём. Его голова была занята другими, более важными мыслями, чем очередная беседа о девчонке Старк. О ней он предпочитал говорить в более подходящее для этого время. Сейчас же лорд Тайвин готовился к важному для себя и всего Запада событию, и очередная история из жизни северянки его не интересовала. Тириона же, казалось, волновала только девчонка и её скорейшее отправление в любую точку Вестероса, главное — подальше от Запада. — Нет. — Какую цель ты преследуешь, оставляя её здесь? — Тирион не унимался и могло показаться, что он спал, ел и пил, а возможно и сношался, думая только о том, как бы поскорее выставить хамоватую девицу за пределы Запада. — Оставлять её у себя навсегда я не собираюсь, — неохотно проговорил Тайвин. — Как только я улажу более важные дела, я напишу её брату письмо, поэтому она нужна мне здесь. Живой. — Повысив тон на последнем слове, ответил Тайвин. — Робб так и не узнал, что его сестра жива. Парень тоскует по своей сгоревшей возлюбленной, носит траур. Ему нет до нас дела, а возможно, и до семьи. Отпусти девчонку и пусть её мечты станут явью. Уверен, она сама доберётся до Винтерфелла и всё поведает семье. — Откуда ты знаешь, какие у неё мечты? — Она не скрывает этого. Девочка мечтает прикончить Джоффри. Имеем ли мы право судить её? — Неужели ты веришь в то, что она сможет убить его? — раздражённым тоном, спросил Тайвин. Тирион обернулся на пустой зал. Его освещало несколько сотен свечей, что исполнительно были расставлены в каждом углу комнаты и вставлены в позолоченные подсвечники на высоких каменных стенах, где украшением служили родовой стяг Ланнистеров да десятки мечей, арбалетов, пик и щитов. Стол с идеально гладкой поверхностью окружали с десяток пустых стульев с высокими узорчатыми спинками. Треск тщательно высушенных поленьев раздавался на весь зал, но он не мешал диалогу отца с сыном. Лорд Тайвин стоял у пустого стула, который он займёт, как только в Большом зале соберутся все те, кого он ожидал, посматривая время от времени на высокую арочную дверь, на коей искусно были вырезаны два ощерившихся льва. Когда же дверь была закрыта, как это было при диалоге Тайвина с сыном, золотые львы смотрели друг на друга. Он знал, что сегодня в этом зале он станет королём Запада. Его родные земли больше никогда не будут под короной какого-либо короля. И пусть против него соберутся все лорды Вестероса, лорд Тайвин был уверен, что больше никогда не отдаст свои земли в чужие руки. Он прекрасно держался, не давая повода, чтобы разувериться в его выдержке перед столь важным для него событием. Задрав голову, Тирион внимательно рассматривал отца. Сейчас он видел в нём истинного властителя. Того, за кем пойдёт лорд, солдат и свинопас. Карлик знал, что все те, кто вот-вот войдут в Большой пиршественный зал, долго выбирать короля не станут, так как у Запада он всегда был один-единственный — это его отец. — Сегодня лорды примут важное решение, — проговорил Тирион. — Что будешь делать дальше? Когда Джоффри узнает о том, что Запад отделился от короны, он придёт в ярость. Можно ждать войско. — Я уверен в своих войсках. К тому же, Утёс настоящая крепость. Забыл? — Помню, и всё-таки Джейме и Серсея хорошо знают тайные места Утёса. Они наши слабые места. — Свой дом я знаю лучше всех вас, — не посмотрев на сына, ответил Тайвин. — Даже лучше меня? — Естественно. — О чём я не знаю. — О том, о чём тебе знать не положено, — резко высказался Тайвин. — Занимайся своими делами и не суйся в мои. Растерявшись, Тирион замолчал. В какой-то момент он подумал, что тот многолетний лёд между ним и отцом начал таять, но не тут то было. Его вновь поставили на место. И сделал это его отец в своей любимой форме — грубо и унизительно. — Мне нужно быть на Совете? — Да. После того, как независимость Запада будет признана, тебе объявят имя твоей будущей жены. — Думаешь, кто-то из лордов захочет отдать за меня свою любимую дочь? — Уверен, — присев за стол, проговорил лорд Тайвин. — Запомни этот день, Тирион. Тирион послушно кивнул головой. От волнения пересохло в горле. Отец впервые за долгое время назвал его по имени. Присев по левую руку от отца, который в свою очередь указал ему на его место за столом, коротышка молча ожидал визита лордов. И долго ждать не пришлось. В зал вошли представители домов знаменосцев и рыцарских родов. Склонив свои головы перед Хранителем Запада и его сыном. Седобородые отцы заняли свои места за столом, а вот их наследники, что прибыли в Утёс, остались стоять в зале, за спинами тех, кто когда-то породил их на свет. Речь лорда Тайвина была по обыкновению горделива и властолюбива. Он не скрывал своих желаний, наоборот, глава дома Ланнистеров говорил о них так, словно его желания были законом для тех, кто внимательно слушал каждое слово своего лорда. Их лица не выказывали удивления, переглянувшись меж собой, каждый из них понимал, что в словах Ланнистера есть правда и все они будут во власти юного безумца, и есть только один выход избавиться от власти Баратеона над собой и своими домами. — Его Величество признает Запад суверенной землёй? — спросил один из лордов. — Нет, — ответил Тайвин. — Я скажу больше, он захочет войны с нами, но он слаб. Как духом, так и численностью своих войск. — По-вашему, короля никто не поддержит? А как же Тиреллы? Они родичи, да и старик Фрей может поддержать короля, если ему это будет выгодно. — Вот именно. Выгода и Фрей цельны, — проговорил Тайвин. — Он поддержит меня, потому как я предложил ему более выгодные условия, чем может позволить себе король. — И что же? — не унимался лорд. — Что может предложить такой король, как Джоффри? Заброшенные земли, присвоенное имя, всё, на большее у этого мальчишки не хватит ума. Я же предложил Фрею скрепить наш союз свадьбой моего сына и одной из его дочерей, — осмотрев всех собравшихся, а после, обратив своё внимание на Тириона, который с трудом принимал только что сказанные слова отца, заявил Тайвин. — Фрей? — переспросил Тирион. — Надо же, где-то там, — карлик похлопал себя по груди, — теплилась надежда на твоё человеческое отношение ко мне. Ошибся. Почему Фрей? — Тирион вопросительно смотрел на отца, который в свою очередь не сводил с него своего сурового взгляда. — Уолдер Фрей занимает не последнее место в Вестеросе. — ответил Тайвин. — Он знает о твоих планах? — Да. Тирион усмехнулся. И вот опять, отец обошёл его. Он рядом с ним, но вести с ним дела отец не собирается. Внутри всё колотилось. Задыхаясь, карлик посмотрел на лордов, которые в свою очередь не сводили с него своих глаз. Они молча наблюдали за реакцией лорда-коротышки. Она была ожидаема. Тирион явно не ожидал от отца такого поступка. Женитьба на дочери Фрея явно не входила в планы известного ценителя продажных ласк. — Поговаривают, что дочери Фрея не отличаются красотой, — стараясь перейти на иронию, сказал Тирион. — Представляю каким уродливым будет моё потомство. — Нервно рассмеявшись, заявил он. — Карлики с Фреевскими мордами! — истерично рассмеявшись, коротышка тут же замолчал. — И кто же из дочерей этого старого развратника разделит со мной ложе? — Арвин. Старшая из дочерей. Этот вопрос решён, — заявил Тайвин. — Нам нужно вернуться к вопросу о независимости Запада. Тирион молча слушал разговоры отца и тех, кто и не думал идти против желания Хранителя Запада. Тайвин Ланнистер желал своим землям независимости, и значит он получит её. Рассматривая знакомые ему лица, карлик знал, что каждый из этих лордов догадывался какой будет реакция короля на суверенитет Запада. Бешенство — вот итог. Тирион знал, как и все собравшиеся, что Джоффри придёт в ярость, когда в столицу доставят письмо, в коем огласится независимость западных земель. И всё-таки, голова была забита сообщением отца о предстоящей свадьбе с Арвин Фрей. Всё случилось слишком быстро, чтобы он мог мыслить логически. Он не привык быть чьим-то мужем, его жёнами были шлюхи, те, кто никогда не говорил ему, что ждут от него ребёнка. А если и ждали, то сразу же избавлялись от потомка такого уродца, коим являлся Тирион. Таких мыслей лорд-коротышка избежать не мог. — У нас достойная армия, флот. Мы в состоянии прокормить себя, ведь у нас плодородные земли, — высказался один из собравшихся. Его грубый и громкий голос раздался на весь зал. Каждое его слово кричало о том, что этот воин гордится тем, что каждое его ранение, полученное на войне, было получено под стягом золотого ощерившегося льва. — И пустые рудники, — заявил другой. Его взгляд пал на лорда Тайвина, который был явно недоволен подобным заявлением. — На моих землях не осталось ни одного полного рудника. Все пустые. Что мне делать, если король отправит к нам войска? Чем платить солдатам, чтобы моя жена и дети не были выпотрошены? — нервно подёргивая головой, вопрошал лорд. — У вас в солдатах только наёмники? — спросил Тайвин. — Или ваши солдаты больше дорожат золотом, а не своей присягой вам, сир Лаймонд? В зале наступила угрожающая тишина. Все смотрели на испуганного сира Лаймонда, который в свою очередь не сводил глаз с лорда Тайвина. Внутри всё леденело. Он никогда не видел его так близко. Сейчас же он сидел с ним за одним столом, он мог разделить с ним ароматные вина и угощения, над коими несколько дней и ночей трудились два десятка поваров Утёса, но он испугался. Испугался за жизнь своих близких людей. Выбирая независимость Запада он изберёт своему роду заклятого врага в лице короля. Сейчас он был не готов к риску. И всё же, он должен был сделать выбор. Сир Лаймонд понимал, что пойдя против лорда Тайвина, он обретает в его лице врага и тот, конечно же, уничтожит его. Также было и с Джоффри Баратеоном. Выбрав независимость, его врагом, как и всех тех, кто заглядывал в рот своему лорду, станет король. Оставалось выбрать того, от чьей руки смерть будет менее болезненной и долгой. — Солдаты хотят есть и пить, их нужно содержать. Кому, как не вам знать это, милорд? Тайвин раздражённо усмехнулся. Сейчас он понимал одно, что перед ним сидит слабое звено всей той цепи, которую он собирал, и от него нужно избавиться. — В случае войны я накормлю, напою и обеспечу амуницией всех ваших солдат, — спокойно проговорил лорд и только лишь Тирион понимал истинное настроение отца. Карлик не сводил с родителя глаз. Он понимал, что тот в ярости, но прекрасно себя сдерживает, до определённого момента. — В своё время мои предки дали вам немалые земли, думаю, ваши люди могут найти новые рудники. Разве нет? — Могут, — растерявшись от пристального взгляда своего лорда, ответил он. — И всё-таки мы должны как следует подумать, перед тем как провозгласить Запад независимым. Король просто так это не оставит. Он захочет уничтожить нас. Тайвин повернулся к стражам, которые послушно и почти незаметно стояли позади него. — Бросьте его в темницу, а завтра казните. За трусость, — ледяным тоном, проговорил лорд. В зале воцарилась бездыханная тишина. — Не смейте прикасаться ко мне! — прокричал лорд, вырываясь из крепкой хватки стража. — Я — лорд, а не простолюдин! — тыкая пальцем себя в грудь, кричал сир Лаймонд. — Смотрите, кого вы выбираете! Смотрите! — изо всех сил сопротивляясь мёртвой хватке гвардейцев, не унимался мужчина. По его красному от страха и напряжения лицу потекли слёзы. — Вы — трус. Я не могу позволить таким как вы, начать писать новую историю Запада, — проговорил Тайвин. — Вы сможете предать меня и тех, кто пойдёт со мной, а значит, я вынужден уничтожить вас раньше того момента, когда вы решить уничтожить меня. Стражи без труда вытащили сира Лаймонда против его воли. Он не представлял для них помехи, так как не отличался дюжей силой. — Что скажет его жена? — спросил Тирион. — Меня это волнует меньше всего. Можешь наведаться к ней и утешить, — ответил Тайвин, не обратив внимания на усмешки тех, кто молча наблюдал за всем происходящим, но так и не вступился за сира Викари. — Не люблю вдов, они скучные. Тайвин посмотрел на лордов, которые молча ожидали его речи. Он знал их всю свою жизнь. Они были его поддержкой в войне с Роббом Старком. В каждом из них он видел силу, тех, кто без раздумий обнажит свой меч и встанет на его защиту и защиту его интересов. Того, кто оказался слабаком, он убрал. Казалось, он слышал их глубокое дыхание. Они ждали, когда же их лорд скажет то, чего они так все ждут. Им нужны слова, из-за которых они пожелают изменить и собственную жизнь и жизнь своих потомков. — Да здравствует Тайвин Ланнистер! Да здравствует король Запада! — прокричал один из лордов. Встав, он обнажил свой меч и преклонил колено перед, как ему верилось, единственным и достойным правителем Запада. Мурашки волной прошлись по телу Тириона. Задрав голову он не сводил глаз с отца. Сейчас он видел в нём настоящую мощь. Ту, которая должна быть в любом правителе. В том, за коим могут идти тысячи человек, желая отдать за своего короля жизнь. Властный, наполненный честолюбием и значимостью, главный лев с довольной ухмылкой наблюдал за тем, с каким рвением его приветствовали собравшиеся. Лорды и их сыновья, что стояли в зале и внимали каждому слову своих отцов. Обратив своё внимание на то, с каким послушанием все собравшиеся преклонили колено перед его отцом, Тирион впервые за свою жизнь не мог вымолвить ни слова. Уважение или страх? Этот вопрос тут же родился в голове полумужа. Оставаясь сидеть на своём месте, Тирион то и дело задирал голову и наблюдал за отцом, и вот, в один момент лорд повернулся и посмотрел на сидевшего за столом сына. Внутри дрогнуло. Тирион замер. Сейчас на него смотрел не ненавидящий его отец, не жёсткий и властный лорд Тайвин, а нечто иное, более жестокое, хитрое, изворотливое, чем тот образ, который он привык видеть. Глаза. Их карлик испугался больше всего. Ледяные и в то же время горящие от азарта к власти и мести. О ней то главный Ланнистер не забывал, об этом знал и сам Тирион. Он знал, что придёт время и его отец сотрёт из истории Вестероса имя Джоффри Баратеон. И вот, его уже признали королём Запада. — Да здравствует король, — тихо, не сводя с отца глаз, проговорил Тирион, при этом хлопая в маленькие ладони. Тайвин промолчал. Выйдя из-за стола, он вышел в зал, где его окружали его подданные. Все они смотрели на того, кому только что вручили своё настоящее и будущее. Кто-то смотрел с уважением, кто-то с восторгом, а кто-то с трудом прятал свой страх. На Западе, впрочем, как и во всём Вестеросе каждый знал, на что способен Тайвин Ланнистер, чтобы достичь своих целей. Отправленный на казнь за слабость и сомнения лорд был тому печальным примером для тех, кто выбрал себе нового короля. Все как один преклонили колено перед новым королём Запада, который неподвижно стоял в центре зала. Тайвин смотрел на них сверху вниз, понимая, что все они, та единственная сила с помощью которой он сможет воплотить свои планы в реальность. — Отныне Запад — независимые земли. — заявил Тайвин. Зал вмещал в себя несколько сотен человек. Мужчины ели угощения, пили вино и громко спорили о будущем Запада. Крики, споры и смех, всё это смешалось в большом зале Утёса. Тайвин сидел за одним столом с главами домов, чьи разговоры медленно, но верно спускались к обсуждению женских форм и тех ласк, на которые были способны юные распутницы. Он же молча слушал каждого, кто под напором вина развязывал себе язык и впускал в свои тайны того, кто презирал одно лишь упоминание о шлюхах. Тайвин не собирался прерывать беседы тех, кто посадил его на трон Запада. Он хотел знать о них всё, если не больше. — Самые лучшие женщины — это те, у кого несносный характер, — подойдя к столу, где сидел Тайвин, проговорил Тирион. Он был пьян и держал в руках кувшин с вином, наполнял полупустой кубок одного из лордов. — Приятно укротить какую-нибудь девицу, заткнув ей рот своим членом. Не так ли, милорды? Один из лордов громко рассмеялся, чем привлёк к себе суровый взгляд Тайвина. — Настоящий мужчина может закрыть рот женщине ни только своим членом, — с укором проговорил Тайвин. — Ты должен знать это. Тирион тихо рассмеялся. — Кто сказал, что я настоящий мужчина? Я — полумуж! — подняв вверх кубок, заявил карлик. — Поэтому мне мало что известно о поступках настоящих мужчин. Мне жаль свою будущую супругу, да и детей тоже. Но я даю тебе слово, отец, моя жена понесёт сразу же после свадьбы. С потомством я медлить не стану, — кривляясь, говорил Тирион. — Ступай к себе. На сегодня тебе достаточно вина. Уловив гнев отца, Тирион осушил полный кубок вина, поставив его на стол, пошатываясь, он покинул зал. Смотря пьяному сыну вслед, Тайвин впервые за долгое время ощутил себя по-настоящему одиноким. Сейчас у него не было его брата, который долгие годы служил ему верой и правдой, нет близнецов, чью любовь он всё-таки чувствовал несмотря на их холодное общение в последние годы. Он знал, что любим дочерью и сыном, а возможно и внуками. Теперь же, он на Западе, у себя дома, среди тех, кто избрал его своим королём и рядом с тем, кого ненавидел больше тридцати лет. Ненавистный ему карлик оказался куда преданнее, чем брат и тот, кто мог продолжить его род. Но несмотря на преданность Тириона, его стремление наладить общение с ним, а Тайвин всё прекрасно понимал, он так и не смог почувствовать к нему ничего, кроме чего-то схожего на благодарность. Один. Без любимой женщины, без детей и наследника, всего того, что он имел. В Тирионе он по-прежнему не видел никого, кроме распутника и пьяницы. Молча наблюдая за пьяными лордами, Тайвин встал из-за стола и спокойно покинул зал. Аккуратно закрыв за собой двери, он направился туда, где, как ему казалось, он сможет почувствовать себя кому-то интересным. Немного одурманенный вином, он хотел одного — увидеть и поговорить с Арьей Старк. С ней он чувствовал себя живым и, возможно, не таким уж и одиноким. Подойдя к двери, он остановился. Знал, что дверь заперта и ему придётся стучаться. Впервые за всю жизнь, Тайвин ощущал себя идиотом. Он стоял перед дверью в комнатку, где жила девочка, сестра его врага, на данный момент не способная разумно вести беседу без споров. После их последней встречи, которая завершилась тем, что он толкнул её, прошёл полный месяц. Он не видел её и не интересовался ею. Сейчас же, он стоял перед входом в комнату где она жила и не мог коснуться двери. Ему было стыдно, и всё же, желание увидеть её оказалось сильнее. Постучав в дверь, он ожидал ответа и он его дождался. Открыв дверь, девочка молча впивалась взглядом в представшего перед ней Тайвина. От него разило сладимым вином и хорошо прожаренным мясом. «Говядина» — про себя Арья сразу же отметила, что только что съел лорд. Молча, она распахнула перед ним дверь, дав ему возможность войти. Посмотрев вслед вошедшему в её комнату лорду, Арья заперла дверь и осталась стоять на месте. — Ты спала? — посмотрев на разобранную постель, спросил Тайвин. — Да. Повернувшись к девочке, Тайвин видел перед собой совсем ещё ребёнка с большими, серыми глазами. Её когда-то наспех обрезанный волос отрос и свисал на хрупкие плечи, которые были прикрыты ночной сорочкой, еле-еле прикрывавшей колени. К его визиту она явно не была готова. — Почему вы не спите? — понимая, что лорд понятия не имеет, что говорить, Арья решила задать ему вопрос. — Вы пьяны? Присев на стоявший у разобранной постели стул, Тайвин с ухмылкой посмотрел на Арью. Никто, кроме этой особы не посмел бы задать ему подобного вопроса. Впрочем, его никто никогда не видел в подобном состоянии. — Немного. Арья села напротив него, взяв второй стул, она поставила его почти напротив Тайвина. Сейчас перед ней сидел никому неизвестный Ланнистер. Возможно, даже его дети не видели отца настоящим, а она видит. Сейчас. В этой крошечной каморке она может наблюдать за тем Тайвином, которого никто не знает и, возможно, он сам забыл каким он ещё может быть. Уставший мужчина с приятной, как ей казалось, ухмылкой на таком суровом для многих лице. А взгляд, он был далёк от того, коим лорд смотрел на каждого представшего перед ним человека. Уставший, а сейчас немного расслабленный взгляд отводил от Тайвина всё, что могло сделать его жестоким. Арья улыбнулась. Она делала это очень редко и это не могло не удивить Старого льва. За время её пребывания в Утёсе он ещё не видел улыбку на её лице. Он продолжал молчать и смотреть на ту, которая в свою очередь рассматривала его. Тишина. И только шум моря, да чуть уловимый треск плавящегося воска трёх горевших свечей на маленьком круглом столике разбавляли её. — Случилось что-то? — не выдержав хмельного взгляда лорда, спросила Арья. Оказалось, она не так сильна перед цепким взглядом этого мужчины. Немного засмущавшись, девочка нервно заёрзала и отвела от взгляд в сторону распахнутого окошка. Очередной порыв ночного ветра растрепал аккуратно сложенные на плечи пряди, превратив волос девочки в нечто похожее на птичье гнездо. Пригладив, Арья заметила, с каким интересом лорд наблюдал за ней и её новой, но такой мимолётной причёской. — Да. — Что же? Уголки тонких губ лорда изобразили нечто вроде улыбки. То, что его взгляд смутил девочку, Тайвин сразу же понял. Этого он явно не ожидал, но был приятно удивлён. — Этот день войдёт в историю Вестероса, — запрокинув ногу на ногу, ответил лорд. — С сегодняшнего дня Запад — неподвластные земли. Арья изумлённо уставилась на Тайвина. Она поняла, что Запад так же отделился от короля Баратеона. Хотелось смеяться. Радоваться тому, что безумный король лишился такой важной части своих владений. — Независимый Запад? Как Север? — спросила девочка, а в глазах азарт. Его-то скрыть вовсе не получалось, да и не хотелось. — Да. — На Севере король Робб, — проговорила Арья, — А на Западе? Тайвин смотрел на девочку, ожидая, что она сама ответит на свой же вопрос. Он знал, что умом эта особа не обделена, так и вышло. Арья замерла. До неё наконец-таки дошло, что сейчас перед ней сидит никто иной, как король Запада. Да, на его седой голове нет золотой короны, а вместо трона простой деревянный стул, но разве могли королевские атрибуты сделать лорда Тайвина более властным, чем он был на самом деле? Нет. И Арья это прекрасно понимала. Один его вид говорил о том, что в этом мужчине нет ничего, что нужно изменить, дабы стать более уверенным. Осанка, манеры, взгляд — всё это было переполнено уверенностью и величавостью. — Вы? — с трудом проглатывая слюну, спросила Арья. А у самой внутри всё сдавило от напряжения. Тайвин кивнул и по-прежнему с интересом продолжал следить за реакцией девочки. Немного растерянная, но не потерявшая врождённого любопытства, девочка с ухмылкой смотрела то на него, то по сторонам, явно о чём-то думая. «Она изменилась» — рассматривая Арью, отметил про себя лорд. Он помнил её ту, прежнюю, после годовалого заточения в Чёрных камерах. Казалось, она не проживёт и месяца, но северянка в очередной раз показала Старому льву свою волю к жизни. Страх сменила улыбка, которую он, конечно же, отметил как приятную. Короткие и грязные волосы остались в прошлом, а на их месте появились чистые и заметно отросшие. Прежними остались лишь глаза. Взгляд запуганного волчонка, который изо всех сил старался выжить. Иногда он вспоминал тот вечер, устроенный Джоффри в его честь, где Арья предстала обнажённой. Тайвин гнал от себя мысли о том, что уже тогда должен был помочь этой девочке, но позволил своему внуку измываться над той, которая была ему мила. — А как же… ? — она не стала вслух произносить имя короля Баратеона. — Ему придётся принять независимость Запада либо объявить мне войну, — лорд ответил так, словно уже знал исход предстоящих сражений. Уверенности ему было не занимать. — Он не в состоянии принять здравое решение, — сказала Арья. — Что, по-твоему, здравое решение? — спросил Тайвин. — Принять тот факт, что Запад больше не принадлежит тебе и сохранить войско и силы или попытаться уничтожить того, кто пошёл против тебя? Арья усмехнулась. За время, что она прожила в темнице, она хорошо выучила Джоффри, знала, что тот не в состоянии принять толковое решение, тем более уничтожить Тайвина Ланнистера. В её голове стоял истошный вопль короля, узнай он то, что земли его деда обрели независимость, и вот теперь в Вестеросе уже три короля и один из них может пойти на всё, чтобы добиться своих целей. — Вы, как и мой брат, вернулись к истокам своих земель, — проговорила Арья. — Когда-то и на Севере и на Западе был свой король. В Винтерфелле сохранился их трон, он жутко ледяной, — с тёплой улыбкой на лице, произнесла девочка. — А у вас? Сохранилось хоть что-то, напоминающее о прошлых правителях? — Конечно. Здесь жили короли Утёса, так их называли. — Зачем вам это? — Нынешний король безумен, чтобы доверять ему свои земли. Слабый, трусливый правитель может в миг превратить своё королевство в кровавое месиво, я же о войнах не мечтаю. Их в моей жизни было достаточно. Арья молчала. А в голове крутился один-единственный вопрос, о письме Роббу. Она хорошо помнила последний диалог с лордом в его покоях, где он работал. Помнила с какой силой он оттолкнул её от себя, стоило ей напомнить ему о том, что его внук вытворял с ней. Помнила его взгляд, брезгующий каждым её напоминаем о её прошлом. Злой, от одного лишь упоминания того, что она была близка с Джоффри. Помнила испуганный взгляд Тириона, который явно не ожидал подобного поведения от отца. В его руках она была лишь маленькой куклой. Арья сдерживала себя, чтобы не испортить спокойную беседу с лордом. А про себя постоянно придумывала как бы поудобнее задать ему вопрос о письме. И всё же, испытывать терпение Тайвина она не хотела. — А какая у вас мечта, милорд? — Приумножить власть моего дома. — Думаете, Тирион поможет вам в этом? — При чём здесь Тирион? — Он же ваш сын. — К сожалению, — сосредоточившись на вопросах девочки, ответил лорд. Сейчас он меньше всего хотел вспоминать о существовании Тириона. — А если бы он не был карликом. Что тогда? Вы бы приняли его? — Когда-то я хотел утопить его в море, — произнёс Тайвин. — Мог вытолкнуть в окно башни, когда он был ребёнком, мог приказать убить его, когда он кувыркался со шлюхами, мог приказать отравить. Я не нанёс ему вреда. Никогда. С первых дней своей жизни он ни в чём никогда не нуждался. По-твоему, я не принял его? — вопросительно уставившись на Арью, произнёс он. — Вы ненавидите его. Об этом каждый знает. — Бордели, шлюхи, пьянство. Что из этого благо для чести семьи? Если бы один из твоих братьев пил и сношался со всяким сбродом, как бы отреагировал твой отец? — Мои братья никогда бы не позволили себе подобное поведение, — не без гордости ответила Арья. Тайвин снисходительно усмехнулся. На мгновение он увидел перед собой ребёнка. — А Тирион позволяет, — Тайвин не стал спорить с девочкой, убеждая её в том, что каждый мужчина хотя бы однажды платил за ласки. Золотом или украшениями, шлюха то была или служанка, мечтающая обогатиться за счёт своего лорда, не важно. Продажными женщинами, вернее их юными телами и умением в постели пользовался каждый мужчина. — И он станет вашим наследником? — Нет, конечно, — удивившись вопросу девочки, ответил Тайвин. Ему показалось странным, что Арья задала ему такой вопрос. Неужели она не понимает, что Тирион никогда не станет наследником своего отца. — Что за глупый вопрос? — Но он же ваш сын, — ответила Арья. — Другой ваш сын служит Баратеону и не имеет права отказаться от присяги. У каждого короля должен быть наследник. Придётся вам жениться, милорд, — сквозь улыбку, произнесла Арья. Её настроение заметно улучшилось. Хмыкнув и дёрнув головой, Тайвин заметил, с каким любопытством смотрела на него девочка. — Это не входит в мои планы. — с иронией ответил лорд. — Тогда кому вы оставите всё это? Тайвин молча смотрел за тем, с каким вопрошающим взглядом смотрела на него его юная собеседница. Девочка хотела услышать ответ на свой, как ей казалось, простой вопрос и только лишь Тайвин понимал, что вопрос бестактен, впрочем, он был в стиле Арьи и то, что она была права. Наследников нет. Место наследника пустует и после его смерти с землями его рода может произойти всё, что угодно. Вся история Ланнистеров может сгинуть сразу же, как его тело обретёт покой в семейной крипте. Он понимал, что слаб, ведь он постоянно говорил, что у каждого короля должен быть наследник, а лучше пара крепких сыновей. У него же их не было. — У твоего брата так же нет наследника, — желая отвести от себя неприятную тему, проговорил Тайвин. — Вы что-нибудь знаете о Роббе? — позабыв о несуществующем наследнике Тайвина, спросила Арья. Услышав имя своего брата, она не могла остаться равнодушной. Затаив дыхание, она не сводила глаз с лорда, который в свою очередь упивался её безграничным любопытством. — Нет. Я знаю лишь то, что у него по-прежнему нет жены и детей. Твой брат по сей день носит траур по своей женщине. Арья тоскливо усмехнулась. — Надо же, — проговорила она. — Я никогда не видела Робба влюблённым. Он всегда пытался быть примерным сыном и наследником нашего отца. Он любил то, что должен любить примерный сын и наследник Винтерфелла. Ходил, ел, пил, говорил так, чтобы не впасть в немилость отца и матери, — смотря куда-то в сторону, говорила она. — На него никто не смотрел как на простого юношу, для всех он был будущим Хранителем Севера. На нас никто никогда не смотрел как на простых людей. Для всех мы были дети Нэда Старка. Как только мы появлялись на свет, нам навешивали кучу отвратительных обязанностей, — недовольно поведя бровями, заявила Арья. — Чем тебе не нравилось быть леди? — Я люблю свободу, — не долго думая, ответила Арья. — Я не хочу быть леди. Я хочу быть воином. Хочу обучиться мастерству, которому обучают мужчин. Хочу вновь иметь своё оружие, доспехи, щит. Хочу сражаться, — с нескрываемым блеском в глазах, заявила девочка, чем заставила лорда изобразить что-то вроде улыбки. — Вы не верите, что у меня получится стать воином? — Ты когда-нибудь убивала? — Нет, но я хочу научиться и убить, — смотря Тайвину прямо в глаза, ответила Арья. — В Браавосе? — Да. — Почему именно там? — Безликие. Они в Браавосе. Они — идеальные убийцы, а я не хочу становиться просто мясником, — с гордостью заявила Арья. — Я хочу стать достойным воином. Им я могу стать только если меня обучат этому в Браавосе. Я буду благодарна вам, если вы позволите мне отправиться туда. Тайвин внимательно рассматривал напротив сидевшую девочку. Маленькая, хрупкая северянка, мечтающая стать воином, да не просто солдатом, а мастером по отниманию жизней. Скажи подобное какая-нибудь другая девочка, он назвал бы её глупой, но перед ним сидела та самая девочка, выжившая после казни отца, в Харренхолле, в Чёрных камерах, теперь же она жила в Утёсе. Он знал, что эта особа мастерски владела одним навыком — выживать в тех условиях, где другая бы давно умерла. Вопреки всему, вопреки желаниям короля и его матери, она жила. Жила и продолжала мечтать стать тем, кем запрещено становиться. Он и сам был против женщин-воинов, но в Арье он не видел ничего от будущей леди. Огромное её желание стать воином уничтожило все явные черты девочки. — Я не отпущу тебя в Браавос, но… Тайвин резко замолчал, ведь недовольный крик Арьи не дал ему закончить свою речь. — Почему? — подскочив со стула, Арья не сводила глаз с напряжённо сидевшего лорда. — Я хочу уехать! Я не хочу быть здесь, рядом с вами! — кричала девочка. — Сейчас же замолчи, — стараясь говорить как можно тише, сказал Тайвин. — Не забывай кто перед тобой. — Убийца женщин и детей, тиран, мучитель собственных детей, чёрствый, как камень человек, да и не человек вы вовсе. Вот вы кто, милорд, — задыхаясь, заявила Арья. А внутри всё дрожало. То ли от злости на лорда, то ли от страха, ведь он уже предупреждал, что больше не потерпит подобного поведения, но она в очередной раз наплевала на его предупреждения. Замолчав, она стояла не шевелясь, ожидая реакции того, кто медленно поднялся со стула и предстал перед ней во весь рост. — Чего ты добиваешься? — тихо, почти шёпотом, спросил Тайвин. — Я хочу уехать отсюда. Вы знаете об этом, но продолжаете удерживать меня здесь. Для чего? Что вам нужно от меня? — вопрошала девочка. — Если хотите поиметь меня, а после этого отпустить, что ж, действуйте, — разведя в стороны руки, сказала Арья. — Если ключ от этого замка под названием Запад у меня между ног, то действуйте, милорд. Трахайте! — проревела Арья. Не прошло и минуты, как Арья оказалась на полу с горячей болью на лице. Зажмурив глаза и коснувшись ладонью лица, она почувствовала, как из носа сочилась кровь. Посмотрев, как Тайвин спокойно рассматривал её, Арья решила встать, но крепкая мужская хватка, что потянула её к себе, ещё больше насторожила её, заставив испуганно вздрогнуть. — Не трогайте меня, — шмыгая носом, пролепетала Арья. — Пожалуйста. Быть вновь изнасилованной она точно не хотела, теперь-то она поняла, что зачастую не думает, что и кому говорит. Но было уже поздно. Тот, в ком она видела своего спасителя, только что ударил её, да так, что разбил нос. Вытирая то и дело кровь рукавом ночной сорочки, северянка старалась не смотреть на того, кто не сводил с неё своего взгляда. — Прости меня, — Тайвин притянул к себе дрожавшую от страха девочку. Впервые лорд говорил шёпотом. Уткнувшись лицом в грудь лорда, Арья что было сил закричала. Слёз она не замечала, а только кричала да дёргала плечами от частых всхлипов. Желание вырваться на долгожданную свободу медленно, но верно превращалось в мечту. И вот её очередная просьба завершилась тем, что тот, с кем она могла говорить часами, ударил её, а сейчас просит прощения. Арья поверить не могла, что слышит эти слова от лорда Тайвина. Разве он способен извиниться? Разве ему может стать кого-то жаль? Не отходя от него, а лишь сильнее прижавшись к его груди, девочка обвила его руками. Она вспомнила, как когда-то вот так же рыдала из-за убитого друга, Микки. Тогда ей сочувствовал её отец, сейчас же она ждала сочувствия от врага её семейства. — Перестань, — поглаживая волос девочки, произнёс Тайвин. Ему было отвратительно от того, что он ударил её, но выносить все выходки северянки он не собирался. — Я не переживу, если и вы изнасилуете меня, — сквозь всхлипы проговорила Арья. Могло показаться, что она сдалась и была не в состоянии защитить себя. Сейчас она больше всего походила на простую девочку, нуждающуюся в защите. Тяжело вздохнув, Тайвин посмотрел на ту, кто, казалось, всем своим тельцем прилипла к нему. Пальцем коснувшись её мокрого от слёз подбородка, он заставил её посмотреть на него. Покрасневшими глазами Арья молча уставилась на того, кто в свою очередь рассматривал её опухшее от слёз лицо. Он смотрел на неё так, чтобы как следует запомнить каждую частичку её лица. Мог ли он поверить в то, что несносная северянка способна на демонстрацию своих чувств? Вряд ли. Тайвин был убеждён, что эта особа сделает всё, но слёз никогда не покажет. Он ошибся, но слёзы девочки не были ему отвратительны, ведь сейчас он мог видеть настоящую девочку, без напускной важности и жестокости. — Прекрати, — раздражённый словами Арьи, сказал лорд. — С чего ты взяла, что я способен на такое? Пожав плечами, Арья снова опустила глаза. — Вы только что ударили меня. — Никогда не говори со мной в подобном тоне, — спокойно произнёс Тайвин. — Я не собираюсь сносить твои глупые выходки. — Скажите, милорд, почему вы спасли меня? — всё же этот вопрос не выходил из её головы. Немного помолчав, Тайвин ответил: — Тебе ещё рано умирать, девочка. Отойдя от неё на несколько шагов, лорд Тайвин направился к выходу. Выйдя в хорошо освещённый коридор, Тайвин поспешил к себе. Потаённые ходы Утёса он знал превосходно, поэтому путь был сокращён. Войдя к себе, первым, что сделал лорд — это наполнил кубок вином и осушил его тремя глотками. Почувствовав, как напиток заполнял его полупустой желудок, а посему перед глазами всё закружилось и ног не чувствовалось вовсе, Тайвин тут же прилёг на постель. Сбросив сапоги, за ними ремень и камзол, который был немного пропитан слезами да кровавыми соплями его маленькой приятельницы, Тайвин остался в исподней тунике да штанах. Подложив под голову подушку, он сразу же вспомнил, как от его удара девочка упала на пол, а из её носа потекла кровь. Увидев её слабость, услышав плач, лорд думал о своей реакции, о своих словах, о прощении, которое он попросил у той, которая, как ему показалось, вовсе и не услышала его. Тайвин жалел о том, что из его уст вырвались те слова, которые он сказал девочке, но всё было уже сказано. Ему оставалось лишь надеяться, что она никогда не расскажет о его минутной слабости кому-нибудь вроде его коротышки-сына. Постепенно лордом овладевало одно-единственное желание — сон. Набросив на себя тонкую простыню, он сразу же заснул.***
— Здесь твой дом! — громко заявил Робб, рассматривая обветренное лицо Джона, который послушно сидел напротив него и с трудом цедил сладимое вино. Лепёшки с мёдом нравились ему больше, — Винтерфелл — это твой дом. — Я здесь вырос, многому обучился, но это место не для меня, — сказал Джон. — Таких как я принимает только Стена и братья по Дозору. Да и то, некоторые презирают бастардов. — Я дам тебе фамилию нашего отца. Ты будешь Старком. Джон растерянно смотрел на брата. Получив послание из Винтерфелла, он и подумать не мог, о чём пойдёт речь. Робб звал его, просил вернуться и взять бразды правления Севером в свои руки. Покидая когда-то Винтерфелл, Джон видел перед собой уверенного в себе юношу. Настоящего северянина, чтившего законы, любящего свои земли и народ. В то время Робб был молод, но не по годам силён и даже важен, сейчас же он повзрослел, но слабость медленно, но верно съедала его. Перед ним сидел чужой Робб. Неизвестный ему король Севера, утопающий в трауре и тоске по своей возлюбленной. Облачённый во всё чёрное, Робб, кажется, выпивал столько вина за день и вечер, сколько не выпил его покойный отец за всю свою жизнь. Джон это сразу же приметил, но решил промолчать. — Леди Кейтилин ненавидит меня с самого рождения. Как ты думаешь, что она скажет, когда узнает, что я буду носить фамилию её покойного мужа? — Мать будет молчать, ведь ты будешь носить имя своего отца. — Почему? С каких пор слово матери для тебя ничего не значит? — Значит, но есть дела, в которые ей не нужно совать свой нос. Я и так многое ей позволяю, — опустошив кубок, заявил Робб. — Её удел вести доверительную переписку с Сансой, поучать её и давать советы по женской части, а не лезть ко мне с советами. — Ты изменился. — В чём же? — В тебе много злости. — Я потерял отца, сестру, Бран и Рикон пропали, потерял много преданных мне людей, меня предавали, — тихо проговорил Робб. — Но самое главное — я потерял Талису и нашего с ней малыша. Злость — это меньшее, чем я могу быть наполнен, дорогой мой Джон. Отчаяние. Им пропитана каждая частичка моего тела, — глаза Робба заблестели. — Помнить усопших и заботиться о живых. Вот чем ты должен занять себя. Север нуждается в тебе, Робб. У Джоффри родился сын, даже этот псих обзавёлся женой и наследником. Робб двумя глотками наполнил свой желудок очередной порцией вина. Он пил часто и много. Джон не мог допить второй кубок, Робб же допил седьмой. — Ты будешь королём Севера. Это мой приказ, — оставив без внимания намёки Джона, встав и шатаясь подойдя к столу, где красовались несколько больших винных кубков, заявил Робб. — Не наследником, а королём. Будешь править, женишься на какой-нибудь славной девице и она родит тебе ребятишек. Чем ты хуже Джоффри Баратеона? — Где же будешь ты? — Здесь, не беспокойся. Встав из-за стола, Джон подошёл к брату, взял того за плечи, чтобы тот не рухнул и усадил на рядом стоявший стул. Покидая в своё время Винтерфелл, Джон и подумать не мог, что вернётся и увидит брата в таком скверном и унизительном состоянии. — Тебе нужно поспать. — Прикажи поломойке явиться ко мне, — вцепившись в крепко стянутый ремень на своём камзоле, произнёс Робб. — В Винтерфелле она не одна, — иронично ответил Джон. — Или тебе главное, чтобы девушка была поломойкой? Робб устало усмехнулся. — Она из всех самая юная и у неё огромные синие глаза. Она следит за порядком в этих покоях. Её ко мне и пришли. Молча Джон решил выполнить желание пьяного брата и притащить к нему в покои служанку. Он знал, что так жили все лорды, и Старки не отличались от большинства. Его рождение тому доказательство. Спускаясь по неудобной лестнице, с которой можно было оступиться и сломать себе хребет, Джон вошёл на большую пропитанную сотней ароматов кухню. Несколько взрослых женщин трудились для того, чтобы угодить своей леди и её сыну, но одна на вид милая девушка усердно счищала застывший гусиный жир с чашек. Она стояла к нему спиной и была намного ниже его ростом. Могло показаться, что она ещё совсем ребёнок. Русый волос был крепко стянут в толстую косу, что спускалась по всей спине. Не придумав ничего лучше, Джон решил покашлять, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание этой неизвестной ему служанки. Повернувшись, девушка молча смотрела на незнакомого ей юношу. Она знала, что к Роббу Старку явился бастард его покойного отца, но никогда прежде ей не доводилось видеть того, кто решил посвятить свою жизнь Дозору. Перед ней стоял «Ворона», тот, кто делил кров и кусок лепешки с насильниками и убийцами. — Ты личная служанка Робба? — сухо спросил Джон. — Да, — тихо, ответила девушка. Сама же она не сводила глаз с доброго взгляда юноши. — Он приказал тебе явиться к нему. — Хорошо, — покорно склонив голову, прошептала девушка. И тут же выскочив из кухни, она скрылась от пристальных глаз двух поварих, оставив на их суд Джона. О нём они знали только то, что этот юнец бастард Нэда Старка да неизвестной шлюхи. Уловив на себе тот самый, оценивающий взгляд, Джон вышел, громко хлопнув дверью. Он ненавидел, когда прислуга смотрела на него так, словно он был намного ниже них по происхождению. Он — сын Нэда Старка. Как они смеют смотреть на него так, словно это они выше его? Вино дало о себе знать. Ударив в голову юноше, оно раскрывало все его, казалось бы, зарубцевавшиеся раны. «Во мне кровь Нэда Старка!» — пробубнил себе под нос Джон, когда вышел во внутренний двор. Запах лошадиного дерьма да холодный воздух, вот и все те, кто мог составить ему компанию. Втянув в себя прохладу Винтерфелла, Джон умиротворенно закрыл глаза, он хотел успокоиться и отправиться спать, но знакомый женский голос заставил его вздрогнуть и резко обернуться. — Наслаждаешься? Кейтилин медленно приближалась к ненавистному юнцу. Осмотрев его с головы до пят, женщина не желала скрывать своего надменного отношения к Джону. Остановившись в метре от парня, она презрительно усмехнулась. — Если бы не письмо Робба, я бы не вернулся, — тихо, словно не желая, чтобы его услышали, проговорил Джон. Детский страх перед женой отца сразу же вернулся, а возможно он и не уходил. — Ты мог остаться. Здесь ты никому не нужен. — Не мог. Робб — мой король. И я прибыл сюда по его приказу. Кейтилин на миг замерла. В словах Джона она услышала то, что желала услышать от каждого северянина. — Я надеюсь, что разум не оставил тебя, и в скором времени ты навсегда покинешь Винтерфелл, — сжав сухие губы, сказала женщина. — Робб слаб и… — Закрой рот! — воскликнула Кейтилин, так и не дав договорить Джону. — Кто ты такой, чтобы судить моего сына и своего короля? — Ему нужен тот, кто сможет убедить его снять траур и взять в жены достойную для него девушку, — топтавшись сапогами по морозной земле и лошадиному навозу, договорил Джон. — Я могу остаться на столько, на сколько понадобится ему моя поддержка. Он — мой брат и я дорожу этим родством. — Ты всего лишь ошибка моего покойного мужа и не более того. — Пусть будет так. Джон не хотел и не имел права спорить с Кейтилин Старк. Власть этой женщины в Винтерфелле, да и во всём Севере была огромной. Он понимал, что похоронив любимого мужа, потеряв Брана и Рикона, а также Арью, эта женщина вряд ли стала добрее. Повернувшись спиной к Кейтилин, Джон скрылся в темноте. Он знал этот внутренний дворик как свои пять пальцев, ведь когда-то именно в нём он обучал малышку Арью стрельбе из лука. Ах, как же он хотел бы сейчас увидеть её. Обнять эту хитрую и непослушную девчонку. Услышать её озорной смех, споры с матерью. Но её больше нет. Услышать подобное было сравни удару по голове. В письме ничего не говорилось о других членах семьи Старк, Робб решил промолчать и всё рассказать при личной встрече с братом. Всё так и вышло. Робб поведал Джону всю историю своей семьи. Об Арье он рассказал в конце. Её история была длинной и самой болезненной для Джона. Он так и не смог сдержать слёз. Сразу же вспомнил её очаровательную улыбку. Большие блестевшие от азарта к жизни глаза. Он знал, что она любила его. Сильнее Арья любила только отца. Сейчас же, прохаживаясь по двору, Джон представлял как вот-вот, и к нему прибежит его сестричка и расскажет ему какую-нибудь новую историю из своей жизни, но нет. Её больше нет. С этим он вряд ли сможет смириться и, возможно, её смерть заставит его остаться в Винтерфелле и когда-нибудь отомстить за смерть Арьи.***
Впившись пальцами в пышную грудь служанки, Робб жаждал лишь одного — унять своё плотское желание. Его мужская природа не надевала траура и посему тело служанки было лишь сосудом, куда её король испускал своё семя. Это была их третья встреча, хотя когда-то Робб говорил, что они никогда больше не встретятся. Всю вышло именно так, как того хотела служанка. Она мечтала стать той, которая на долгое время займёт место рядом с Роббом в его постели. Наблюдая за ним, девица резко оттолкнула Робба и крепко ухватила его за мокрый член. Проведя по нему пальцами, служанка игриво посмотрела на Робба. Сейчас перед ней предстал живой и возбуждённый мужчина, с желанием продолжить то, чем они только что занимались. Проведя кончиком языка по члену своего короля, служанка не сводила глаз с Робба, который от новых для него чувств не смог сдержать чуть слышимый стон. Ухватив за растрёпанный волос свою любовницу, Робб дёрнулся вперёд, заставив её взять его плоть полностью. Положив руки на бёдра Робба, служанка хотела одного — ублажить своего короля и любовника в одном лице, и у неё это получилось. Несколько движений и семя Робба оказалось на её белоснежном личике, чем вызвало у служанки громкий смех. — Сперма короля на моём лице! — сквозь смех, произнесла девушка. Робб молча посмотрел на расслабленно лежавшую девицу. Она была ещё совсем юная и, конечно же, не познавшая многих мужчин. Он знал, что до него у неё никого не было, но на это ему было плевать. Робб лёг на постель. Служанка тут же положила голову на его грудь. Она давно мечтала так сделать. Положив тёплую ладонь на живот Робба, она улыбнулась, но он этого не увидел, да она и не хотела этого. — Вам понравилось? — Да. — Мне тоже. — Как тебя зовут? — Санела. — Сколько тебе лет? — Семнадцать. — У тебя есть семья? — Нет. — Они погибли? — Их убили люди с Кракеном на знамёнах. — Люди Теона, — вздохнув, прошептал Робб. — Смерть этого предателя была слишком быстрой, но я не мог отдать его на растерзание Болтонам. Я должен был лично казнить его, — смотря в потолок, заключил он. — Вы поступили как настоящий герой. Робб усмехнулся. — В этом нет ничего героического. Я просто перерубил человеку хребет. — Я бы никогда не смогла убить человека. — Возможно ты ошибаешься и в один из дней ты перережешь кому-нибудь горло, чтобы выжить, — с ухмылкой проговорил Робб. — Надеюсь, этого никогда не произойдёт. — Я хочу спать. Иди к себе. — Можно я останусь здесь, а утром уйду? — посмотрев на Робба, спросила девушка. — Ты всего лишь служанка и твоё место не здесь. Девушка чуть слышно рассмеялась. Встав, она села на колени Робба. — Я знаю, — ответила она. — Я — служанка и ваша любовница, а большего мне и не нужно. — А большего ты и не получишь, — сухо проговорил Робб. — Слезь с меня и иди к себе. Уловив резкое изменение настроения Старка, служанка тут же принялась натягивать на себя одежду. Хотелось заплакать, но кто она такая, чтобы обижаться на слова своего же короля? Затянув передник, девушка поспешила оставить Робба в одиночестве. Сейчас она хотела одного — уйти подальше от него и как следует выплакаться. Закрыв дверь, служанка сгинула в одном из бессчётных коридоров Винтерфелла. Робб остался один, как и хотел, встав с тёплой постели, он натянул на себя штаны и неспешно подошёл к столу, где уделял время своим обязанностям. Схватив со стола нож, он поднёс холодное лезвие к шее. Рука дрожала, но жить по-прежнему не хотелось. Страх. Именно он продлевал Старку жизнь, но он так и не смог удержать его на северной земле. Зажмурив глаза и стиснув зубы, Робб резко всадил лезвие себе в горло. Чувствуя, как из горла и рта потекла горячая багряного цвета жижа, Молодой Волк испуганно ухватился за окровавленную шею и медленно опустился на пол. Предсмертная паника сковала тело Старка, он не мог шевелиться, а уж тем более кричать. Ухватившись за окровавленную рукоять ножа, он попытался спасти себя и вытащить лезвие, но кашель, с коим Робб отхаркивал всё больше и больше крови, вынудил его лечь на пол. Захлёбываясь в собственной крови, задыхаясь, Молодой волк попытался встать, дабы добраться до двери и позвать на помощь, но первая же попытка провалилась — Робб упал на пол. Его хрип и судороги так никто и не увидел. Король Севера неподвижно остался лежать на полу с ножом в горле. Для Робба Старка всё было кончено.