***
Поднеся пергамент к свече, леди Болтон равнодушно наблюдала за тем, как бледно-коричневый лист медленно превращался в пепел и падал на стол. За ним навсегда исчезали слова Арьи о том, что в будущем их встреча всё же состоится. Уверенная в себе, Санса положила догорающий лист в металлическую чашу, что стояла на столе будучи частью убранства её спальни. Узнав, что сестра жива и письмо с печатью дома Ланнистер, она поняла одно — Арья под надёжной защитой. Внутри так ничего и не дрогнуло, лишь облегчение, что больше не придётся врать и надевать маску скорби по сестре. — Твоя сестра жива, — держа на руках сына, сказал Болтон. — Я рада за неё, — повернувшись к мужу и сыну, ответила Санса. — Ты знала, что она жива. Знала и молчала. — Да. В тот день я сделала выбор в свою пользу. Я наконец-то подумала о себе, сделала всё, чтобы вернуться домой и сохранить свою жизнь. Но, по правде говоря, я думала, что она умерла после моего отъезда. Я ошиблась и рада этому. — Твоя сестра оказалась сильной, — поставив сына на пол и дав тому игрушку, которую мастерски выполнил местный плотник, сказал Болтон. — Она ненавидит меня. — Это её право. — Что сделано, то сделано. Изменить я ничего не могу. — Твоя мать уже знает правду. — Она заслужила узнать то, что произошло на самом деле. Скрывать от неё я больше ничего не стану. К тому же, мне всё равно, что подумает королева Севера, — подойдя к играющему сыну и поцеловав того в голову, Санса демонстрировала непоколебимое спокойствие и уверенность. Русе с интересом наблюдал за тем, как его супруга и сын играли в известную только им игру. Мальчик задорно и громко смеялся, радовался тому, что и мать и отец всегда рядом. Малыш. Не познавший предательства и не увидевший смерть. Его окружали няньки, прислужницы и любящие родители, которые не стыдились показать ему свою любовь и заботу. Мальчик делал уже первые шаги. Вставал, шёл и падал, упираясь ручками в пол. Сейчас же он сидел в окружении деревянных лошадей и всадников, которые мастерски делал придворный плотник. Золотистый волос и большие голубые глаза. Наследник Дредфорта. Любимец самого известного и жестокого северного мясника лорда Болтона. Его рождение положило конец существованию Рамси Сноу рядом с отцом. Он исполнил просьбу супруги и отправил бастарда на Стену. — Почему ты так поступила? Она же твоя сестра. — Мне была дорога моя жизнь, — ответила Санса. — А Джоффри слишком кровожаден, чтобы с ним спорить. Я была слишком слаба и вымучена жизнью в Красном замке. Я хотела вернуться домой. — Почему не рассказала правду Роббу, когда обмен состоялся? — Вы хотели продолжения войны? Я нет. — Моя жена — загадка. Я прав? — с ухмылкой, спросил Русе. — Каждая женщина — загадка, — подойдя к супругу, проговорила Санса. — даже если этот мужчина её муж. — Ты живёшь явно не по примеру своей матери. Санса чуть слышно рассмеялась. — Конечно же нет, если хочешь быть защищённой и не униженной, не живи по примеру Кейтилин Старк. — В чём её незащищённость и униженность? — Она вдова самого справедливого мужчины и униженная им же, после того, как он притащил ублюдка в Винтерфелл. Матушка вынуждена была наблюдать за тем, как растёт сын какой-то шлюхи, услугами которой воспользовался её муж. Разве это не унижение? Отец добивался справедливости, не думая о нас. По-вашему, это защищённость? Мы тогда были глупыми детьми, которых он обязан был уберечь от королевской семьи, но он предпочёл пойти против них, позабыв о нас и думая лишь о чести и справедливости своего друга. — Всё в прошлом, — Болтон с интересом рассматривал жену. — Теперь ты сама жена и мать наследника. Ты знаешь, что твоя сестра жива и возможно вы когда-нибудь увидитесь с ней. — Встреча состоится. Арья не успокоится, если не навестит меня. Я её знаю. И сколько бы миль нас не разделяли, она сделает всё возможное, чтобы явиться сюда. Уж если она выжила в Красном замке, а сейчас живёт на Западе, тогда от неё можно ожидать чего угодно. Кстати, почему она живёт в Бобровом Утёсе? — вопрошающе уставившись на мужа, спросила Санса. — Понятия не имею, — всматриваясь в большие глаза жены, ответил Болтон. Санса промолчала. Она вернулась к сыну и продолжила тискать своего малыша. Болтон же был вынужден вернуться к делам Дредфорта и своей армии, которая увеличилась на пару тысяч человек. Его земли жили в спокойствии, крестьяне собирали хороший урожай и постепенно готовились к зиме, пополняя склады зерном, мукой и закопчённым мясом. Он был доволен тем, как Санса приняла его дом и тех, кто там жил и называл её своей леди. Она выказывала уважение к народу и меж тем не собиралась спускать им с рук неповиновение. Пара таких смельчаков, высказавших по поводу отправки Рамси на Стену, отправились к праотцам по приказу леди Болтон.***
Томмен обернулся, чтобы посмотреть на войско, что послушно ожидало момента, когда Речные ворота в Королевскую гавань откроют и они смогут войти. Перед ними предстали высокие неприступные ворота, у которых выстроились королевские гвардейцы. Ничего не происходило. Не было сражения, но и также не было радушного приёма, на который так рассчитывал лорд Томмен. — Почему Его Величество тянет с ответом? — не сводя глаз с гвардейцев, проговорил Томмен. Рядом с ним был его друг, лорд, который был главным помощником и советников лорда Штормого Предела. — Почему нас не пропускают? Мы проделали такой долгий путь, чтобы вот так стоять здесь, словно заблудшие путники? — злился Баратеон. — Он просил помощи и где же достойный приём? — Ты веришь в свои слова? — посмотрев куда-то в сторону, сказал лорд Морриген. — Мы знаем для чего мы здесь, возможно и твой братец узнал. Томмен испуганно посмотрел на лорда. Это был его единственный друг в Штормовом Пределе. Союзник, и тот, кто ознакомил его со многими тонкостями любви с теми, кто ей торговал. — Об этом знаю только я и ты. — Ты так уверен в моей преданности? — посмотрев на Томмена и улыбнувшись, спросил лорд. Он шутил и Томмен это знал. — Прекрати, — прошептал Томмен. Морриген громко рассмеялся. — Надеюсь твоё обещание жениться на моей сестре в силе? Иначе, что я здесь делаю? — осмотревшись по сторонам, проговорил лорд. — Да, если боги, а вернее мой дед, сохранит нам наши жизни, — ответил Томмен. — А для этого мы должны войти в Королевскую гавань.***
— Не открывай! — вскрикнула Маргери. — Я прошу тебя, Джоффри, не открывай ворота, — вцепившись в камзол мужа, умоляюще пролепетала королева. — Ради нашего сына, не открывай. — Томмен — мой брат, — не понимая реакции жены на визит его брата, сказал король. — Я требовал у него войско и он его привёл. Он будет здесь до того момента, пока я не прикажу ему отправиться на подмогу моим войскам. За воротами тысяча солдат во главе с моим братом! А я стою здесь и выслушиваю бред, который ты говоришь! — прокричал Джоффри. — Видеть тебя не могу, тварь! — оттолкнув от себя Маргери, король наблюдал за тем, как его жена рухнула на пол, запутавшись ногами в широком и неудобном подоле своего платья. — Не смей мне указывать, что я должен делать. Поняла? — Эйрис открыл в своё время ворота твоему деду! Вспомни! — прокричала королева. — И что из этого вышло? — встав с пола, Маргери не собиралась сдаваться. — Эйриса убил мой дядя. — Знаю, но также я знаю, что твой дед вошёл как поддержка короля, а уже через каких то пару часов Таргариены остались в прошлом, а на Престоле сидел твой отец. Всё это случилось благодаря лжи и предательству. Не желая слушать жену, Джоффри с силой влепил той хлёсткую пощёчину. А после снова и снова, повалив королеву на пол, король принялся избивать её ногами. Закрыв руками живот, Маргери уклонялась от прямых и сильных ударов мужа, но ничего не выходило. Удары короля были прямыми и точными. Целился он в живот, словно презирая эту часть тела в жене. Закричав, королева звала на помощь, но никто из стражи не решался войти в покои Его Величества и помочь лежавшей на полу королеве. Их долг был охранять её от народа и врагов, но не от самого короля, даже если он и был самым настоящим врагом Маргери. Вцепившись в волос жены, он протащил её по всей спальне, до окна. Поднял и поставил перед распахнутым проёмом в стене. Он с презрением смотрел на неё, задыхаясь от ненависти, что испытывал к ней. Джоффри ненавидел в ней всё. Задыхаясь от боли, Маргери сплюнула кровью, во рту всё было солёное, а боль в животе заставляла её корчиться, а не стоять ровно, как того требовал король. — Если я пожелаю, то выброшу тебя в окно, чтобы не смотреть на твоё омерзительное лицо, — губами касаясь солёной от слёз щеки, проговорил король. — Ты — животное, которое должно рожать мне наследников и ублажать меня по ночам. Вот твой долг, и не суй нос в мои дела. Иначе сдохнешь. Поняла? — Да, Ваша Милость, — прошептала Маргери. Другого ответа и быть не могло. С силой оттолкнув от себя жену, Джоффри увидел, как та вновь упала на пол и зарыдала. Ей было больно и страшно, она чувствовала унижение, на которое не могла ответить, кроме как «Да, Ваша Милость». Усмехнувшись, он покинул покои, направившись встречать брата, Маргери же лежала на полу. Она рыдала, не обращая внимания на то, что к ней подошёл один из гвардейцев, чтобы сопроводить королеву в её покои. Взяв её на руки, он направился к выходу, а затем в покои Её Милости. Он слышал её тихий плач и проклятия в сторону короля. Слышал, но тут же забывал. Её тело болело. Губы были разбиты в кровь. «Вот и я узнала настоящего Джоффри Баратеона» — прошептала королева. Гвардеец молча вошёл в покои, где с наследником Престола нянчились две служанки. Увидев королеву, которую страж аккуратно положил на постель, одна из них сразу же подбежала к ней, чтобы помочь. — Позовите мейстера, — закрыв глаза, приказала королева. — Сына оставьте здесь. Отныне он живёт в этих покоях. Маргери боялась за жизнь сына. Боялась, что Джоффри и ему причинит вред. Этого она не могла допустить. Вспомнила слова бабушки. По лицу потекли слёзы. То ли разочарования, то ли от страха и безысходности. А возможно от всего вместе. Мейстер незамедлительно появился в покоях королевы. С рождением наследника трона он был личным мейстером королевы и её сына. Сейчас же перед ним предстала другая Маргери. Избитая, с окровавленными губами, капли крови попали на грудь и засохли. Спрашивать, кто поднял на королеву руку он не стал, ведь это мог позволить себе только один человек. — Позвольте мне осмотреть вас, Ваша Милость. — Позволяю, — на мгновение открыв глаза, ответила королева. Она доверяла мейстеру жизнь своего сына, а значит, могла доверить и своё грешное тело. — Сделайте чудо, чтобы вечером я смогла выйти отсюда. Помолчав, мейстер молча принялся обрабатывать разбитые губы королевы. Морщась от боли, королева знала, что должна вытерпеть всё, чтобы как можно достойнее выглядеть за ужином с королём и его братом. Он аккуратно исполнял свою работу. Обработал губы королевы, осмотрел её тело и молча поставил на прикроватный столик маленькую склянку с густым содержимым. — Это мазь, — не сводя глаз с королевы, прошептал мейстер. — Она уберёт боль и скроет припухлость на губах. — Благодарю Вас. — Не стОит, Ваша Милость. — Когда вы выйдите отсюда, я знаю, что не появится слухов о моём состоянии. Знаю, что никто не знает моих тайн, связанных со здоровьем. Я знаю, что мой сын под хорошим присмотром. Под лучшим присмотром. И это всё Вы. Я обязана осыпать Вас золотом. Мейстер чуть слышно рассмеялся. — Приняв наследника на этот свет, я получил столько золота, сколько не видел за всю свою жизнь. Получил огромный замок. Всем этим одарил меня король. Вы же награждаете меня своим уважением. Королева молча слушала мейстера. В этом мужчине она видела не только мейстера, но и друга, который доказал ей, что все её тайны, о которых ей пришлось поведать ему, навсегда останутся в её покоях. Он был единственным в Красном замке, которому могла довериться королева. И он не мог этим не гордиться. — Ступайте. Поклонившись, мейстер покинул покои королевы. Оставив ту с двумя служанками и сыном. Посмотрев на наследника, королева заплакала. На руках няньки ёрзал маленький человечек, веривший в чудеса и добро. Он то улыбался сам себе, то что-то увлечённо рассматривал. — Посади его рядом. Рассматривая сына, Маргери видела ребёнка, которому принадлежит мир, но он этого ещё не знал. Маленький мальчик, перед которым склоняют головы взрослые мужи Вестероса. Мальчик, который имел право играть рядом с престолом, бегая по Тронному залу. Джоффри сыну позволял многое и даже игры в зале, откуда раздавал приказы. Для её сына Железный трон был местом, где можно было посидеть на руках отца и не более того. Когда-то ей и самой нравились эти игры. Она любила смотреть на то, с какой непосредственностью её мальчик забирался на руки к отцу, в то время когда тот беседовал с кем-то из лордов. В это время она чувствовала всемогущество как своё, так и своего сына. Сейчас же она лежала с болью в животе, с разбитой губой. Избитая и униженная мужем. Наследник Престола по-детски ёрзал на постели, не обращая внимания на мать. Его вниманием завладели алые узоры на белом покрывале. Он любопытно водил по ним своими пальчиками, желая сковырнуть хоть что-то. Не получалось и мальчик громко закатился в истерике. Маргери замерла. Сейчас рядом с ней был истинный сын своего отца. Она знала, что именно таким будет её сын. Вспыльчивым, агрессивным и, возможно, жестоким, так как видела, что он несколько раз ударил по лицу няньку. — Успокойте его, — приказала королева. Сама же уже и к богам не обращалась. Её молитвам был один ответ — унижение от короля. Взяв склянку с мазью, Маргери начала готовиться к ужину. Она обязана выглядеть достойно, ведь она — королева. — Ты поступил как истинный Баратеон! — похлопав Томмена по плечу, заявил Джоффри. Его лицо украшала довольная улыбка. Томмен с ухмылкой смотрел на улыбающегося Джоффри. Король не скрывал, что доволен визитом очередного войска. Ему требовались люди. Ещё и ещё, и он их получил. Его брат привёл своих людей для того, чтобы они отдали свои жизни за короля. Король присел за стол, слуга наполнил его кубок вином. За ним последовали сир Киван и Томмен. Не было только королевы. — Моя свинота-жена опаздывает. Думаю приказать переломать ей ноги, чтоб хоть как-то оправдать её медлительность, — громко рассмеявшись, заявил Джоффри. Киван и Томмен напряжённо переглянулись. Каждый из них понял, что вечер не обещает быть спокойным, впрочем, какой из вечеров, проведённых в компании с королём, мог быть спокойным? — Прошу помилуйте, Ваша Милость,. — в зал вошла Маргери. Улыбка не сходила с её лица. — Принц Ормунд не хотел засыпать без меня, — одарив каждого своим взглядом, чуть ли не пропела королева. — Прошу меня простить. Но разбитую губу скрыть было невозможно, — и не заметить этого гости попросту не могли, они могли лишь сделать вид, что ничего не замечают. Как и полагается, Киван и Томмен сразу же встали, стоило королеве появиться в зале, Джоффри же молча наблюдал за супругой. Улыбающаяся и, можно поверить, что счастливая, если бы он не знал, что еще днём он избивал её на полу в своих покоях. — Рада вас видеть, лорд Томмен, — поприветствовав лорда Штормовых земель, королева протянула ему руку. Она внимательно наблюдала за ним. — Взаимно, Ваша Милость. Как чувствует себя принц Ормунд? — Хорошо, — присев за стол, ответила королева. — Наследник растёт очень подвижным и своенравным юношей. — Мой сын весь в меня, — заявил Джоффри. — Иначе и быть не могло. Я прав, жена? — Конечно, Ваше Величество. Вы как всегда правы, — не сводя с супруга глаз, произнесла Маргери. На её лице появилась полуулыбка. Джоффри внимательно рассматривал сидевшую напротив супругу. В ней он видел прекрасную актрису, изображавшую счастливую и любящую королеву. Её глаза по-настоящему светились, а улыбка не теряла своего очарования, несмотря на разбитую губу. По-истине королевская осанка, не смотря на то, что тело ломило от боли. Маргери сдержанно смеялась и что-то добавляла в какой-то рассказ лорда Томмена. Джоффри не слышал о чём они говорили, его взгляд был отдан королеве. Той, которая всем своим видом доказала ему, что её не так просто сломить. Их личная жизнь всегда оставалась в стенах их спален, на людях же они были счастливой королевской четой, воспитывающих наследника Престола. Его то Джоффри любил. И на удивление многих не стеснялся показать мальчику свою отцовскую любовь и заботу. — Ты прекрасно выглядишь, — сказал король. — Благодарю Вас, — проедая своим цепким взглядом супруга, ответила Маргери. — Давайте пить вино и есть мясо! — подняв кубок, заявил король. — За визит моего брата! Киван, Томмен и Маргери последовали примеру Его Величества. Их беседа была до поздней ночи. Киван много времени уделял Томмену, рассказывая тому о новом, только что собранном войске, где больше половины солдат прибыли по приказу Лизы Аррен и её сына, который считается законным лордом. Десница не показывал сомнений по поводу предстоящего сражения с западными войсками. Казалось, что он уверен, что на этот раз королевские войска одержат свою первую победу. Но Томмен знал, что так никогда не будет. Он знал, что войска короля Запада огромны и каждое нутро солдата пропитано яростью и ненавистью к Джоффри Баратеону. Он знал, что солдаты Ланнистера готовы сражаться за своего короля голыми руками, с камнями и палками. За Джоффри же идут лишь те, кому платят, да и разве золото дороже жизни? Королева же время от времени добавляла в разговор пару слов и внимательно слушала мужские разговоры. Она видела, что король мало что смыслит в военном деле, даже его младший брат был намного подготовленнее короля. Она видела одно — беспомощность. Она медленно, но верно овладевала её супругом. И даже корона, которую так обожал Джоффри, не делала его неприкосновенным. Маргери знала, что он проиграет, а значит проиграет и она с сыном. Это было ясно как день. Томмен рассказывал о последних часах, проведённых с Джейме Ланнистером, о том, как старается управлять Штормовыми Землями, желая стать для своего народа справедливым и защищающим их лордом. В этом юноше королева видела больше смелости и здравомыслия, чем в короле. Итог был очевиден каждому, кто был способен хоть немного разумно мыслить, ведь ни в Деснице, ни в брате короля она не видела поддержки. Каждый думал только о себе, о короле же не думал никто, даже сам король. — У тебя есть невеста? — обратившись к брату, спросил король. — Да. — Кто она? — Леди Марриген. — Значит ты женишься сразу же, как мы уничтожим Ланнистера, — с ухмылкой, сказал Джоффри. — Да услышат Вас боги. — Войну выигрывают не боги, а мы, — хлопнув кулаков по столу, заявил Джоффри. — Те, кто жаждет этой победы и делает всё, чтобы она была. — Вы правы, — сказал Киван. — К людским победам боги не имеют никакого отношения. — Мне пора, — встав из-за стола, королева объявила о своём уходе. Киван и Томмен проводили её как и полагается. Джоффри же оставался за столом, полулёжа рассматривать то музыкантов, то скрывающуюся среди высоких мраморных колон супругу, то Десницу, после его взгляд перешёл на брата, который молча смотрел вслед королеве. Они остались втроём. Те, кто мечтал о победе, и тот, кто мечтал не выдать себя ни коим образом. Страх не отпускал Томмена. Страх и отвращение к самому себе, ведь он сидит за одним столом с тем, кого планирует свергнуть. А живых свергнутых королей не бывает, об этом он старался не забывать и в чудеса не верить. Их разговоры продолжились о предстоящей битве с западными войсками и их союзниками. Киван хвалился армией, амуницией и лордами-командующими, которые поведут за собой войско. Томмен же помнил недвижимое тело своего настоящего отца, который когда-то так же повёл за собой королевское войско, и живым его больше никто из них не видел, но о нём никто даже не вспоминал. Киван рассказывал о войске и солдатах, союзнике Лизе Аррен и Тиреллах, Джоффри же, казалось, и не помнил, что когда-то у него в семье был такой человек. Смотря на брата, Томмен видел лишь избалованного, жестокого властителя, не ведавшего, что творит. Громкий смех, пьянство и обжорство, похоть, неожиданно появляющаяся ярость — это всё, чем был наполнен его брат и король. Ему оставалось ждать приказа короля Запада.***
Арья наблюдала за построением войска. Солдаты под знаменем золотого льва готовились к очередному сражению. Их лица закрывали толстые забрала, туловище было скрыто под надёжными доспехами, в руках каждый воин держал меч и небольшой овальный щит, всё с тем же ощерившемся львом. Не было слышно ни голоса, лишь отчётливый солдатский топот по сухой, вражеской земле, да ржание толстогрудых лошадей, на которых уверенно восседали лорды-командующие и вооружённые всадники. На неё никто не обращал внимания. Она была среди толпы, но никем не замечена. На какое-то время ей показалось, что она каким-то образом превратилась в невидимку. Мимо проходили сотни солдат, но каждый был занят собой и предстоящим сражением. И даже её любовник не обратил на неё внимания, проскочив мимо на своём белогривом жеребце. Король Запада осматривал войско. Он внимательно всматривался в каждого солдата, в каждый сантиметр его амуниции. Он следил за каждым шагом тех, кто вот-вот положит свои жизни во благо его семьи и независимости Запада. Одинаковый шаг, одинаковый взгляд, одинаковые движения. Все как один. Арья знала, что дисциплина в войске была идеальной, чего и добивался Ланнистер. Солдаты жили лишь одним — победой. Сперва над Тиреллами, позже над самим Баратеоном. Запад остался позади. Сражаясь в мелких стычках с противником, западные войска продвинулись вглубь Простора, приблизившись к границам с королевскими землями. Лагерь был разбит среди густого леса, на холме, откуда можно было видеть всё, что происходит вокруг. Для тех, кто живёт войной и победой, ничего лучше и быть не могло. Она наблюдала за тем, как лагерь покидали сотни солдат, они уходили вслед за теми, кто ушёл, не дожидаясь рассвета. В ставке осталась половина сотни достойнейших, по словам Ланнистера, воинов. Арья хорошо понимала, что кто-то из них никогда не вернётся обратно. Смотря на уходящих солдат, она вспомнила, что когда-то мечтала бы убить хотя бы одного из них. Сейчас же, она среди них и именно они оберегают её жизнь. Вернувшись в шатёр, Арья устало присела на лавку. Она жила одна и каждую холодную ночь впускала внутрь собаку, которую прикормила в Старом Дубе. Животное же отвечало одним — безграничной любовью к своей новой хозяйке, или единственной за свою жизнь. С Тайвином они встречались лишь днём, за обедом. Ни о каких совместных ночах не могло идти и речи, так как король Запада был занят одним — войной. На этот раз война стала разлучницей и всё внимание Ланнистера забрала себе, не оставив северянке ни единой ночи. Арья замечала с каким любопытством смотрят на неё солдаты, кузнецы да лекари. Она понимала, что они знают не только её имя, которое она раскрыла, но и то, что она любовница Тайвина Ланнистера. Усмешки и шёпот за спиной. Всего этого было достаточно, чтобы чувствовать себя сравни лагерной шлюхе. «Волчонок, прибившийся ко льву!» — так говорили о ней те, кто родился на Западе и были готовы умереть за него. Северян они считали дикарями, и представитель дома Старков не был исключением. Начав представляться своим именем, Арья ожидала увидеть в глазах окружавших её людей восторг, ну или хотя бы удивление, но всё прошло так, будто ничего в её имени не изменилось. Для всех она так и осталась «Девочка рядом с Тайвином Ланнистером». Налив себе воды, она тут же осушила чашу. Её постоянно мучила жажда. Внутри шатра было душно и она распахнула занавес, чтобы впустить свежего воздуха. Посмотрев на улицу, она увидела проходящего мимо мужчину, положившего руку на рукоять меча. Он шёл быстро, но Арья вспомнила его и сразу же окликнула: — Стой! Оглянувшись, он сразу же остановился. На его уставшем лице сразу же появилась улыбка. — Вы? — Арья подошла ближе, чтобы как следует рассмотреть того, кого не видела с того самого момента, как впервые прибыла в Утёс Кастерли. Перед ней стоял тот, кто когда-то представился ей лекарем, но весь его вид говорил о том, что перед ней воин, к тому же не простой солдат. — Всё-таки мы встретились с вами, леди Арья, — склонив голову, сказал мужчина. — Рад вас снова увидеть. К тому же, вы прекрасно выглядите. — Вы не лекарь, — сквозь ехидную усмешку, проговорила Арья. — Как видите. — Вы давно здесь? — Прибыл ночью. — Кто вы? — Преданный королю Запада воин. Достаточно? — с улыбкой, ответил мужчина. Арья улыбнулась. — Я часто вспоминала вас. — Правда? Как вам здесь? — Мне нравится. — Чем? Здесь условия далеки от тех, которые вам доступны в Бобровом Утёсе. — Я могу наблюдать за тем, как мы всё ближе и ближе к тому, кого хотим уничтожить. — Уверен, мы и в этот раз победим, ведь Его Величество лично повёл войско. Арья молча смотрела на того, кто ждал её реакции. «Лично повёл войско» — эти слова словно звериные клыки впились в неё. Не говоря ни слова, Арья смотрела на того, кто спокойно и так же молча смотрел на неё. Внутри всё сжалось. По сей день она боялась лишь за родных, теперь же, она познала страх за жизнь того, кого желала и чей искала взгляд. Незнакомое чувство. Незнакомое и такое омерзительное для самой Арьи, ведь она так сильно презирала это чувство. — Он ушёл вместе с войском? — тихо спросила она. Разлепив наконец-таки сухие губы. — Да. — Когда он вернётся? — Это известно только ему одному. — Почему он не сказал мне? — Разве Его Величество обязан перед кем-то отчитываться? — Я не кто-то! — выкрикнула Арья. И сразу же побежала к себе. Продолжать разговор она больше не могла. Допустить, что бы кто-то видел её слезы, слёзы по мужчине? Нет, она не могла такого позволить. Пусть все думают, что она не умеет плакать. Закрыв вход в шатёр, Арья вбежала внутрь. Она неугомонно бродила из одного угла в другой, не обращая внимания на слёзы. Она и сама не могла поверить в то, что может плакать по мужчине. Ей было стыдно за себя и страшно за Тайвина. Перед глазами рождались страшные для неё образы. Те, где он погибший или искалеченный. Из этих двух зол она, конечно же, выбирала последнюю. Она была готова к тому, что остаток его жизни проведёт вместе с ним. Рядом. И не важно, каким будет его здоровье, главное, чтобы он был жив и мог так же, с особой внимательностью слушать её мечты и истории из детства. Обезумевшие от вида вражеской крови, солдаты неутомимо размахивали мечами да пиками. Некогда спокойное и красивое поле, где ковром пролегало множество цветов, за пару часов превратилось в кровавое месиво. Звон стали от скрещенных в бою мечей, крики ярости и смерти, хруст костей и искажённые от страха смерти солдатские лица — это было то, что заменило собой природные красоты. Горячие багряные капли орошали собой некогда не запятнанные кровью цветы и траву. Король Запада сосредоточенно наблюдал за тем, с каким остервенением сражаются его солдаты. Голодные до крови, не способные на жалость, они вонзали свои мечи в плоть тех, кто вышел под другим знаменем. Крики тех, кто убивал и тех, кто умирал, всё это смешалось в одном страшном и неразборчивом гуле. Его устраивало всё. Он с удовлетворением смотрел за тем, как его солдаты уничтожали врага. Подав знак, он ожидал увидеть окончательный результат. Лучники были готовы, и спустя каких-то пару минут они резко отпустили тетиву и раздался свист. Град их коротких, с металлическим наконечником стрел, устремился к своим целям. Сотня, вторая, третья. А Он наблюдал за тем, как медленно умирало вражеское войско. Заметив, что несколько стрел попали в его же солдат, Тайвин не предал этому ни малейшего значения. Ему нужна была победа и только. За неё он мог отдать многое, не говоря уж о простых солдатах. — Мы победим, Ваша Милость. Рядом с Тайвином стоял лорд Марбранд, он так же, как и его король, наблюдал за сражением. — Прикажи пленных не брать. Мне не нужны лишние рты, — не отводя взгляда от бойни, проговорил Ланнистер. — Как прикажите, — склонив голову, ответил лорд. Прорезав ткань шатра, Арья пробралась наружу. Сидеть и ждать появления Тайвина она не собиралась. Она хотела увидеть его и убедиться, что с ним всё в порядке, да и принимать подобное к себе отношение с его стороны она не была готова. Как казалось северянке, Ланнистер должен был поставить её в известность о своём решении возглавить войско. Вскочив на лошадь, Арья погнала её в сторону, куда ушло войско. Она знала, что сможет найти его, чего бы ей это не стоило. А в голове одно, чтобы Он был жив. Она была готова ко всему, кроме его смерти. Ей казалось, что именно это она не сможет пережить и продолжить жить так, словно ничего не произошло. В этот же момент Арья ненавидела себя за свою же слабость, причиной которой был Ланнистер. Подгоняя взмыленную кобылу, она боялась опоздать. Её рвение закончилось тем, что животное упало, а за ней и она сама. Раздувая ноздри, кобыла судорожно дергала мордой, уставившись на сидевшую рядом хозяйку. «Прости» — поглаживая животное, прошептала Арья. «Прости меня» — водя по морде, шептала северянка. Это была её кобыла, та, которую она так любила, и вот, по её вине глаза животного навсегда остались открытыми. Положив голову на морду лошади, Арья заплакала. Она и подумать не могла, что загонит ту, на которой собиралась пройти ещё не одну милю. Она любила её. И вот, из-за её прихоти всё закончилось. Поцеловав недвижимое животное, Арья закричала. Громко. Истошно. Не желая сдерживать то, что творилось у неё внутри. Она презирала себя за то, как поступила с преданным ей животным. Задыхаясь от злости на себя же, она сжала пальцы в кулак и хотела лишь одного — добраться до того, ради кого, как оказалось, могла жертвовать многим, даже собственной жизнью, ведь она стояла в незнакомом ей месте, ночью. Недолго постояв, оглядевшись, она сорвалась с места. Злость на себя, на Тайвина проедала её нутро. Ближе к рассвету по лесу Простора бежала молодая волчица. Принюхиваясь к земле, по которой прошлись тысячи солдат, она настырно продолжала свой путь. Останавливаясь, принюхиваясь, и тут же озираясь по сторонам, она сразу же срывалась с места и бежала туда, куда вел её волчий нюх. Тайвин раздавал очередные распоряжения лордам-командующим. Тела складывали и сразу же поджигали, оставляя лишь тех, кто сражался на стороне Тиреллов. Их жадно и с аппетитом поедали дикие животные. Кто-то собирал оружие, кто-то отгонял бродячих псов от трупов с львом на груди. Для воинов Запада были костры, но никак не клыки диких и грязных животных. Чёрный дым поднимался на десятки метров выше земли. Ещё вчера все они были живы и мечтали вернуться домой, обнять своих жён и детей, сейчас же их тела пожирало жгучее пламя. Раненых солдат осматривали лекари, сейчас началась их битва со смертью, которая была не прочь забрать в свой мир пару сотен раненых. Уставшие, они молча бродили, занимаясь каждый своим делом, и всё же, кто-то молча сидел у костра, медленно смакуя вино, которое выдали лорды-командующие. Запах гари, железа и кишок был повсюду. Арья медленно переставляла ноги в надежде увидеть живого Тайвина. Повсюду были солдаты. Живые, раненые и мёртвые. Сидели и лежали на сырой от крови и пота земле. Проходя мимо каждого, кто равнодушно смотрел на девушку, Арья не останавливалась. — Кого ищешь? — хриплый голос окликнул её, заставив резко обернуться и посмотреть на сидевшего на земле солдата. Его лицо было в крови, а в руках кожаная фляжка, в которой явно было вино или эль. — Мне нужен твой король. — Иди туда, — пальцем указав на холм, сказал солдат. Кивнув в знак благодарности, Арья пошла по указанному ей пути. А внутри всё дрожало. «Он жив» — то и дело вторила она про себя. Хотелось улыбнуться. Увидев шатёр из алой ткани и стражу у входа, Арья не заметила, как подошла к нему. Она слышала знакомый голос. Почувствовав, как ноги немели, Арья знала, что не имеет право на слабость и должна войти, ведь она проделала этот путь не для того, чтобы сидеть у шатра своего любовника. Один шаг и она внутри. Она сразу же увидела его, беседующего с незнакомым ей лордом. Тишина. Тайвин резко замолчал, увидев перед собой Арью. Она стояла при входе, не сводя с него своих больших серых глаз. Лорд-командующий сразу же удалился, но его поступок Тайвин так и не заметил, так как не сводил глаз с той, что только что явилась к нему, прервав важную беседу. — Ты что тут делаешь? — зло спросил Тайвин. — Почему вы не сказали мне о том, что возглавите войско? — Почему я должен отчитываться перед тобой? Арья молча уставилась на Ланнистера. Между ними было всего несколько метров и он так же молча рассматривал её, желая услышать ответ на свой, как ему казалось, простой вопрос. У него было к ней ещё множество вопросов, но этот был уже задан, и Тайвин хотел услышать на него ответ. Она же понятия не имела, что должна ответить. Перед ней стоял взрослый мужчина, явно злившийся на неё за подобную выходку, но она знала на что шла и на радость от её визита она не рассчитывала. — Вы проявляете ко мне неуважение. Почему? — Ответь мне на вопрос. Почему я должен отчитываться перед тобой? — Потому что я переживаю за вас! — выкрикнула Арья. — Вы обращаете на меня своё внимание тогда, когда хотите поиметь меня, в остальное время вы заняты войной. Тайвин вплотную подошёл к Арье. На его морщинистом лице не было ни единой эмоции. Он внимательно смотрел на ту, что понятия не имела, как скрыть собственную злость и обиду на него. — Переживаешь за меня или переживаешь за моё отношение к тебе? Что бы поменялось, если бы я сказал тебе, что намерен возглавить войско? — Вы проявили бы ко мне уважение. Тайвин холодно усмехнулся. — Вот видишь. Тебя заботит не моя жизнь, а моё отношение к тебе. Проявил ли я уважение к тебе или нет. Я поступил так, как посчитал нужным. И это не должно обсуждаться, тебе всё ясно, Арья Старк? — В спальне вы совсем другой, — посмотрев на Тайвина, проговорила Арья. — Или я настолько глупа, что смогла увидеть то, чего на самом деле нет? — Моя жизнь выходит далеко за пределы спальни. Спальня — это всего лишь необходимая часть жизни мужчины. Вот и всё. Так что, дорогая моя, отправляйся обратно в лагерь, я прикажу сопроводить тебя. — Мне нужно сказать вам что-то очень важное. — Поговорим позже, — резко ответил Тайвин. Он всем своим видом показал, что не желает говорить с ней. — У меня есть дела поважнее. — Я видела убийц, извращенцев, насильников, но вот таких идиотов, как вы, милорд, я вижу впервые, — сказала Арья, смотря своему любовнику прямо в глаза. А внутри всё леденело от обиды. Он вёл себя высокомерно и не пытался понять её. Арья знала, что её выходка разозлила его, но услышать подобные слова она не ожидала. Глаза заблестели. От слёз. И она ничего не могла с собой поделать, чтобы как-то скрыть их. — Следи за языком, — процедил Тайвин. — Не заставляйте меня жалеть о том, что между нами было. — Ты должна знать своё место. Тебе ясно? Я занят и ты должна понимать это. А ты ведёшь себя подобно капризному ребёнку. Возвращайся в лагерь, или мне приказать, чтобы тебя насильно вернули? — зло посмотрев на свою юную любовницу, спросил Тайвин. Промолчав, Арья покинула шатёр короля Запада. Ей больше нечего ему сказать. А он остался один. Неподвижно стоял, но напротив уже не было той, что проделала такой путь ради него. Её поступок разозлил его. Он не умел говорить и вести себя по-другому. Она рисковала жизнью, могла погибнуть, и он прекрасно это понимал, но также он понял и то, что эта девчонка так и не могла брать себя в руки и ждать. Арья понятия не имела, что такое повиновение мужчине. В её жизни были лишь её интересы, впрочем, как и у него самого. И всё-таки, по сравнению с ним, Арья была всего лишь юной девушкой, которая вопреки всем ожиданиям смогла испытывать чувства к мужчине. Он видел как его личные гвардейцы подали ей лошадь и скрылись в низовье холма.