Вопреки всему

      Тайвин Ланнистер не вернулся в лагерь. Он вместе с войском остался ждать тех, кто должен был покинуть ставку и воссоединиться с основным войском. Это пять тысяч солдат, оставшихся в резерве. Кузнецы, лекари и те, кто был на побегушках у этих работяг, составляли сотню человек. Спустя пять суток они подошли к временному лагерю короля Запада и продолжили свой путь. Они продвинулись на десятки миль к границе с Королевской гаванью. Позади оставались земли Простора, Звено и вот они подошли к очередному замку вассалов Тиреллов. Замок был сдан без какого-либо боя, так как пойти против армии они не могли. Глава дома принял простое и выгодное для себя решение — сдать замок и сносить Ланнистера вместе с его людьми столько, сколько будет нужно. Сам же Тайвин пообещал, что его солдаты не тронут ни одну женщину из правящей семьи. Это был его приказ и ослушаться его мог только тот, кто не желал распрощаться с собственной жизнью, а таковых не было. Арья жила в небольшой спальне, которую время от времени хозяин отдавал своим гостям. Широкая постель, накрытая зелёным покрывалом, украшенным вышивками в виде цветов, стояла напротив окна, из коего можно было рассматривать внутренний двор. Плотный балдахин закрывал спящего от прямых солнечных лучей, которое настойчиво пробирались в комнату с каждым рассветом. После их с Тайвином последнего разговора прошёл месяц, но он так и не навестил её, и даже не звал отобедать вместе с ним. Компанию ему составляли лорды, которые громко обсуждали военные дела, совмещая разговоры с трапезой. Пару раз он проходил мимо и Арья видела, что он смотрел на неё. Внимательно. Тем, своим цепким взглядом, но всегда проходил мимо, не говоря ни слова. Он не собирался скрывать того, что её поступок разочаровал его. Она же принимала это за равнодушие со стороны своего любовника. Каждую ночь она ждала его, но он не приходил. Прохаживаясь по спальне, Арья ждала мейстера. Он явился не сразу, но войдя в комнату сразу же поклонился. Знал, что эта особа не простая, так как по приказу короля Запада ей выделили одни из лучших покоев в замке.       — Вы хотели меня видеть, миледи?       Пожилой мужчина чуть больше ростом, чем сама Арья, вопросительно посмотрел на неё.       — Мне нужен Лунный чай, — тихо проговорила Арья. — Как можно скорее.       Мейстер понимающе закивал лохматой, беловолосой головой. Он подошёл к ней и внимательно осмотрел её. С головы до пят. Его взгляд был оценивающий, такой, словно по одному только виду он мог сказать, что тревожит напротив стоявшего человека.       — Вы беременны.       — Да, но я не хочу рожать.       Старик хмыкнул.       — Этот отвар не всегда действует так, как того желают, миледи. Сколько времени у вас нет регулов?       — Три месяца, — ответила Арья. — но я знаю, что он подействует. Я выпью с лихвой, — дрожа, высказалась северянка.       — Вы стыдитесь, что ребёнок будет бастардом? Король Запада не желает принимать своё дитя?       Арья замерла. Она не собиралась разговаривать на такие откровенные темы с незнакомым стариком. Она понимала, что среди солдат и лордов-командующих все уже давно поняли, кто она для Ланнистера, и всё-таки, обсуждать их отношения она не желала.       — Это вас не касается.       — Желаете, чтобы я осмотрел вас?       — Нет! — резко ответила Арья. — Принесите мне то, что прошу и я отблагодарю вас. Даю слово.       — Как пожелаете, — поклонившись, мейстер направился к двери. Взявшись за холодную металлическую ручку, он потянул на себя толстую дверь. Пара мгновений и от старика не осталось и следа. Только запах, где не трудно было почуять аромат высушенных трав.        Арья, не говоря ни слова, наблюдала за тем, как старик покидал спальню. Сердце колотилось с неимоверной силой. Еле переведя дух, она подошла к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Руки дрожали, а на глазах навернулись слёзы. Она беременна. Она помнила, как увидела на полу в своей спальне, в Утёсе, запачканные кровью простыни. Она никогда не жалела, что лишилась ребёнка Баратеона, хотя, по словам мейстера, то был не ребёнок вовсе, а бездушный зародыш, сейчас же всё было иначе. Внутри неё был тот, в ком кровь Тайвина Ланнистера. Возможно это мальчик, тот, о ком так мечтает король Запада, а возможно красавица дочь. Она меньше всего хотела думать о том, от кого собирается избавится. И Тайвин не знал. После его слов, да и то, как Он вёл себя с ней, она меньше всего хотела говорить ему о своей беременности. Молчал Он, молчала и Она. Тайвин сидел в окружении лордов. Каждый старался выделиться и предстать перед своим королём в самом лучшем виде. Кто-то говорил о предстоящем сражении, к которому готовилось войско, кто-то обсуждал потери Тиреллов, а кто-то мечтал вслух и обсуждал то время, когда все они войдут победителями в Королевскую гавань. Десяток лордов, представители богатых и знатных домов служили одному человеку — Тайвину Ланнистеру. В нём они видели своё будущее и будущее своих детей. Он вёл их к победе над одним из безумных королей Вестероса. Непробиваемый словно скала. Смотря на него, никто не мог увидеть ни слабости, ни сомнения. Жёсткий правитель, способный осыпать золотом и отправить на плаху любого, будь то наёмник или лорд. Властолюбивый, но не жалеющий земли тем, кто прошёл нелёгкий путь и доказал ему свою преданность. Жестокий к врагам. Не умеющий прощать тех, кто когда-то предал его. В одном человеке была заключена вся гордость и могущество Запада. Оказаться в компании короля запада желали многие, но рядом с ним были лишь избранные им же. Тайвин знал, кто ему предан, а кто может предать. От последних он избавлялся сразу же, как те сеяли зерно сомнения в его глазах.       — Хочу выпить за нашего короля! — встав из-за стола, прокричал один из лордов. Подняв свой серебряный кубок над головой, он посмотрел на неподвижно сидевшего во главе стола Ланнистера. — За будущего властителя Семи Королевств! За победителя!       Хмельные лорды хором прокричали последние слова своего товарища. «За победителя!» — раздался гул в небольшом пиршественном зале. Смеясь и наполняя свои животы вином и жареным поросёнком, лорды наслаждались отдыхом перед очередным сражением. Тайвин усмехнулся и сделал два небольших глотка вина. Он участвовал в разговоре с лордами, слушал их истории о войне и похождениях по женщинам, хвальбы о сыновьях и красавицах дочерях. Всего этого хватало за столом.       — Ваша Милость, а не пригласить ли нам женщин? — спросил один из самых преданных своему королю лорд. Он был уже пьян и еле-еле держался на ногах, по-прежнему желая взять какую-нибудь молодую девицу. — Мы все соскучились по женской ласке. Не так ли? — посмотрев на остальных, заявил лорд.       — Вы помните мой приказ? — спросил Тайвин. — Я обещал хозяину этого замка, что никто из моих людей не тронет ни его жену, ни дочерей, а также их приближённых.       — Они нам не нужны. А вот простые служанки с радостью разделят с нами это пиршество. Они сами прыгнул к нам на колени, главное показать им пару монет.       Тайвин понимающе усмехнулся.       — Если судить по вашему состоянию, служанка будет разочарована вашими способностями, лорд Леффорд.       — Нет, Ваша Милость! — воскликнул лорд. — Я и в таком состоянии могу многое!       В зале раздался смех. Лорд вопросительно смотрел на короля, ожидая услышать ответ на свою просьбу.       — Здесь им не место, — сказал Тайвин. — Ступайте, проспитесь или справьте свою нужду в любом другом месте.       Встав из-за стола, лорд медленно, шатаясь побрёл к выходу, уверенный в своих силах овладеть какой-нибудь служанкой. Но пройдя пару метров он упал, не в силах подняться без помощи тех, кто сидел за столом. Один из лордов помог ему встать и отвёл его в покои, приказав слугам привести неугомонному лорду ту, что не откажется заработать и провести ночь со знатным мужчиной, правда, уже не молодым. Сам же Тайвин с пониманием смотрел на того, кто так яростно требовал себе женщину. Он понимал, что столько времени без женского внимания и ласк его лорды, как и солдаты, долго не выдержат. Им нужен был отдых от войны, от смерти.       — Кому-то сегодня ночью придётся как следует потрудиться, чтобы получить вознаграждение, — со смешком проговорил кто-то из лордов.       — Приведите солдатам шлюх, — приказал Тайвин.       Переглянувшись меж собой, лорды утихли. Подобного приказа они явно не ожидали услышать от короля. О подобном он никогда и не говорил, ведь каждый знал, что Ланнистер не выносит продажных женщин. Он мог приказать повесить их, но никак не притащить их в лагерь, чтобы вознаградить солдат.       — Как прикажите, — встав, сказал лорд. — Но в этом месте нет борделя.       Тайвин усмехнулся.       — Разве для того, чтобы купить ласки, нужен бордель? Или, по-вашему, шлюхи только в борделях? — спросил он. — Как по мне, шлюха — это любая из женщин, отдающаяся за золото или пару серебряных браслетов, — заявил Тайвин. — Разве я не прав?       — Да, Вы правы, Ваше Величество.       — Ступайте.       Лорд сразу же удалился. Он и сам был не прочь взять какую-нибудь прислужницу. Тайвин смотрел на тех, кто остался за столом. Эти лорды были более взрослые и мало говорили о женщинах, в отличие от лорда Леффорда, отдавая предпочтения разговорам о войне и славе Запада. Они были близки ему. О плотских утехах Тайвин никогда не говорил, для него они были не самым важным в жизни. И всё-таки, мысли об Арье часто не давали ему покоя. Он думал о ней. Думал так же и о её поступке, когда она могла лишиться жизни, оставив его без себя и того чувства, что он испытывал, когда видел её и касался её тела. Это было давно. Больше месяца он не навещал её, отдавая себя полностью войне. Тайвин понимал и принимал тот факт, что старость не могла оставить своё присутствие в его жизни без следа. Познав Арью как женщину, он понимал, что может обойтись без её юного тела. Он злился на себя, что не молод, что его силы уже не такие, как в молодости. Он знал, что может удовлетворить Арью в постели, но также он знал, что не в силах быть с ней столько, сколько хотела Она. Да и злость на неё за последнюю выходку не выходила у него из головы. Он хотел приучить Арью к порядку, выгодному ему, но у него ничего не получалось. Она по-прежнему оставалась той, несносной Арьей Старк.       — Я пойду к себе, — встав из-за стола, заявил Тайвин.       За ним последовали лорды. Встав, они почтительно склонили головы, взглядом провожая короля. Он ушёл, они же остались, желая продолжить пиршество. Проходя по тусклым коридорам в сопровождении двух гвардейцев, он увидел у дверей в свои покои старика. Подойдя к нему, Тайвин сразу же прошёл в свои покои, не закрыв за собой дверь. Старик молча прошёл за ним.       — Что случилось? — спросил Тайвин.       — Сегодня я был вызван к леди Арье в покои, — проговорил старик, а сам не сводил глаз с Ланнистера.       Тайвин напрягся.       — И что?       — Миледи попросила меня принести ей Лунный чай, — не сводя глаз с короля Запада, сказал старик.       Тайвин молча смотрел на старика. Он проговаривал про себя название, которое только что сказал мейстер. Он знал, для чего женщины пьют этот отвар. «Она беременна.» — проговорил про себя Тайвин. Стиснув зубы, он продолжал молчать. Сразу же по прибытии в Тамблтон, и познакомившись с местным лекарем, который сейчас стоял напротив него, он приказал ему докладывать о каждом его визите к Арье. Будучи немолодым, Тайвин меньше всего думал о том, что его любовница может забеременеть, и всё-таки, такие мечты не покидали его голову. Он по-прежнему мечтал о сыне. О здоровом наследнике, которому он передаст всё то, что сейчас имеет сам.       — Она беременна?       — Да, но она не позволила мне осмотреть её. Попросила только Лунный чай.       — Как ты хочешь, чтобы я отблагодарил тебя?       — Вы Ланнистер, как ещё Вы можете отблагодарить? — с чуть заметной улыбкой, ответил мейстер.       Тайвин усмехнулся и достал из стола кожаный кошель с золотом. Молча положив его на стол, он посмотрел на старика.       — Тебя покидают силы, но не разум.       — Благодарю Вас, Ваше Высочество, — положив кошель в карман длинной серой туники, ответил мейстер. — Вас же не покидают даже силы.       На лице Тайвина появилась довольная ухмылка. Он оставался неподвижно сидеть лишь до того момента, пока старик не скрылся в тусклых коридорах замка. Сорвавшись с места, Тайвин направился к Арье. Внутри всё дрожало. Казалось, и воздуха то не хватало, а само время остановилось. Он был уверен, что идёт слишком медленно или стоит на месте. Остановившись напротив двери в Её спальню, он замер. Он понятия не имел, как вести себя с той, которая носит его ребёнка, но собралась тайком избавиться от него. Радость и злость. Все эти чувства смешались, переполняли его, не давая возможности сделать спокойный вдох. Шаг, и он вошёл в спальню. Она спала. Накрывшись бархатным покрывалом, девушка крепко спала. Подойдя к постели, Тайвин остановился, а на лице сразу же появилась полуулыбка. Молча рассматривая свою юную женщину, он аккуратно присел на край постели, положив руку на спрятанные под покрывалом ноги. Арья проснулась, но не сразу. Мало что понимая, она села на постели, уставившись на напротив сидевшего Тайвина. Он молча смотрел на неё, не говоря ни слова. Таким она видела его впервые.       — Вы?       — Я.       — Что вам нужно?       Тайвин улыбнулся. На его лице появилась та самая улыбка, которая так нравилась Арье. Это была настоящая, счастливая улыбка. Сейчас он меньше всего думал о том, как выглядит в глазах своей юной женщины. Он любовался ею. Молча. Рассматривал каждый миллиметр её сонного и такого милого для него лица. Сонная Арья нравилась ему не меньше, чем та, что была в постели с ним.       — Что с вами? Вы странно выглядите.       — А как я, по-твоему, должен выглядеть, если узнаю, что стану отцом? — не сводя с неё глаз, спросил Тайвин.       Попытавшись встать с постели и отойти от него, Арья оказалась в крепких объятьях Ланнистера.       — Отпустите меня.       Тайвин чуть слышно рассмеялся. Он знал, что Арья меньше всего хочет, чтобы он сделал так, как она требовала, но гордость не позволяла ей сказать то, что она желает на самом деле. В этом то они и были похожи. Коснувшись губами её гладких волос, Тайвин на мгновение закрыл глаза. Всё, что сейчас происходило, было для него истинным чудом, ведь он прожил долгую жизнь, но так и не познал настоящую радость отцовства. Он был богат и властен, но главного он так и не познал, и вот сейчас, напротив него сидит та, внутри которой его ребёнок.       — Прекрати. Ты же знаешь, что я никуда и никогда тебя не отпущу. Разве ты этого до сих пор не поняла? — проведя по румяной щеке девушки, спросил Тайвин. — Моя Арья, — поправляя ей растрёпанный волос, прошептал он. — Почему же ты не говорила мне о том, что ждёшь ребёнка? И разве бы ты смогла избавиться от него?        — Он следил за мной? Вы приказали?       — Да.       Арья виновато усмехнулась. Она понимала, что избавившись от ребёнка Тайвина без его одобрения, она навсегда может его потерять. Но обида была настолько сильной, что победила разум, коим северянка не была обделена. Сейчас ей было стыдно за теперь уже не совершённый поступок.       — Сколько Вы ему заплатили?       — Недостаточно для подобной новости.       — Когда я узнала, что беременна, вы были заняты предстоящим сражением. У вас не было на меня времени, а когда мне сказали, что вы возглавили войско, я боялась одного, что не смогу, не успею рассказать вам о том, что беременна. И что я услышала в итоге? — Арья посмотрела на Тайвина. — Вы не захотели меня слушать и выгнали. И вот уже больше месяца вы проходите мимо, лишь изредка посматривая на меня. Сперва я хотела прийти к вам и всё рассказать, но вспоминая то, что вы мне сказали, я не могла так унизиться.       — Что я сказал? — тихо спросил Тайвин.       — Что постель для вас — это потребность, и не более того. После таких слов я вряд ли захочу взять на руки вашего ребёнка, пусть даже в нём будет и моя кровь тоже, — отойдя от Тайвина, сказала Арья.       Тайвин молча смотрел на расхаживающую по комнате Арью. Он помнил эти слова. Помнил и её реакцию на них. Знал, что обидел её, но самолюбие мешало ему признать ошибку, которую он совершил. Он был резок и жесток по отношению к той, которая заставляла его улыбаться и радоваться каждому новому рассвету, а ведь он так давно этого не испытывал. Он был мил этой юной женщине. Его женщине.       — Мой ребёнок не должен пострадать из-за наших с тобой недопониманий, — встав с края постели, заявил Тайвин. — Он — мой. Он — Ланнистер, который должен родиться.       Арья усмехнулась. Знала, что её любовник мечтает о наследнике, ведь он король, не имеющий здорового наследника. Он могущественен, но кому он передаст всё то, что имеет? Тириону? Арья была уверенна, что о подобном он и думать не захочет. А внутри неё сейчас возможно тот самый, кто сможет занять место своего властолюбивого отца.       — Первая моя беременность была от Джоффри, — произнесла Арья. — Тогда мне сказали, что то не был ребёнок, а так, зародыш, которого прикрыли тряпками и положили на пол. А ваш значит ребёнок? Почему?       — Потому, что в нём моя кровь, — уверенный в собственных словах, ответил Тайвин. Он сделал три шага к Арье. — Моя и твоя. Наша с тобой. И как у тебя повернулся язык сравнить моего ребёнка с ребёнком Джоффри?       — Почему я должна родить этого ребёнка? — оставив без ответа вопрос Тайвина, спросила Арья глядя ему прямо в глаза. — К тому же, у вас нет бастардов. Желаете получить его от меня?       — У меня нет бастардов и никогда не будет, — притянув к себе Арью, проговорил Тайвин. — Мы обменяемся клятвами. И до конца моей жизни ты будешь леди Ланнистер, моя дорогая, — с довольной ухмылкой на заросшем седой щетиной лице, заявил он. Ожидая бурной реакции от той, что так крепко сжимал в своих объятьях.       — Клятвами? — посмотрев на Тайвина, переспросила Арья. — Как это?       Посмотрев на свою женщину, и теперь уже мать его пока что не родившегося ребёнка, Тайвин улыбнулся. Он не замечал, что эта улыбка не первая за всё время их диалога. Он не сводил глаз с её круглого бледного лица, отмечая про себя её изменившееся черты. Она стала женственнее и взрослее.       — Ты станешь моей женой и матерью моего наследника.       — Что будет, если родится девочка?       — Запад обретёт принцессу, а я вновь постараюсь, чтобы родился сын, — усмехнувшись, ответил Тайвин. — Теперь то я знаю, что ещё могу стать отцом.       — Вы рады?       — Конечно.       — Надо же, — прошептала Арья. — Ещё какой-то год назад я мечтала стать воином, участвовать в сражениях, путешествовать, а сейчас внутри меня ребёнок Тайвина Ланнистера. Но разве вам не стыдно обмениваться клятвой с той, которую насиловал Баратеон? Да и красоты во мне нет, нет женственности, я даже вышивать не умею, не умею вести себя в обществе. Я — Арья Старк, играющая с крестьянскими детьми и кидающаяся навозом в сестру. Разве вам такая нужна?       — Я вижу в тебе красоту, ум и преданность, — проговорил Тайвин. — Ты знаешь что такое семья, и умеешь быть верной. А вышивать и вести светские беседы, всем этим мелочам можно обучиться. Главное, не швыряйся больше навозом. Это моя личная просьба к тебе, Арья Старк.       Арья громко рассмеялась. Чем заставила Тайвина улыбнуться. Он любовался её смехом, её счастливым лицом и тем, как открыто она умела смеяться, не стыдясь этого. Задорный смех приковал к себе его внимание. Прежде он никогда не слышал, чтобы она так громко и непрерывно смеялась, а она не могла остановиться. Арья вспомнила, как подкладывала к постель сестры навоз, а в некоторых случаях кидала его в неё, за что сразу же была отправлена в свою спальню на несколько дней. Но это того стоило, об этом Арья знала всегда.       — Хорошо. Не буду, — сквозь смех, проговорила Арья.       Обнажённые, они молча лежали в постели. Они соскучились друг по другу, и уйти просто так Тайвин не мог. Смех Арьи закончился сразу же, как он овладел её губами, а после и ей самой. Он как всегда был нежен с ней. Она же растворялась в его ласках и прикосновениях. Арья научилась наслаждаться. Научилась быть желанной. Прикрытый по пояс, Тайвин молча смотрел в окно. Его голова была переполнена мыслями и о предстоящем обмене клятвами с Арьей, и её беременностью, и продолжением войны. Было много сложностей, но их превзошла одна-единственная радость — беременность его женщины. Сама же Арья молча, почти незаметно, положила голову на обнажённую грудь Тайвина. Она чувствовала его тепло, запах и сердцебиение. Чувствовала спокойное дыхание. Рассматривала каждый волосок на его поджарой груди. Посмотрев на её обнажённое тело, Тайвин остановил свой взгляд на ещё плоском животе Арьи. Аккуратно положив на него свою широкую и тёплую ладонь, с доброй ухмылкой посмотрел на саму Арью. Она улыбалась. Он знал, что угадал её желание и всё сделал правильно.       — Там мой ребёнок, — произнёс Тайвин.       Арья тихо рассмеялась. Сейчас её могущественный любовник больше походил на юнца, который впервые станет отцом и пока что поверить не мог своему счастью и новой роли.       — Надеюсь, там мальчик, — проговорила она.       — Если родится сын, я… — и замолчал. Боялся сказать что-то нелепое, а сказать хотелось слишком много.       — Вы будете любить его — это всё, что нужно ребёнку. Будь он Ланнистер, Старк, или сын свинопаса, — проговорила Арья. — Пообещайте мне, что никогда не постыдитесь показать ему свою любовь и заботу. Она будет необходима ему, ведь тогда он вырастет счастливым или счастливой.       Тайвин внимательно слушал каждое её слово. Сейчас она была той, не по годам взрослой женщиной, которая говорила, как ей казалось, о самом главном — о любви к детям. Он знал, что она знает, что это такое, не то, что Джейми, Серсея и Тирион. К этим троим он никогда не испытывал любви, даже к родному, но уродливому сыну, он ничего, кроме злости и, временами, равнодушия, не испытывал. Тайвин понимал, что не в состоянии любить тех, кто считал его своим родным отцом. Ему были знакомы многие чувства, кроме любви, настоящей, которую испытывают отцы к детям. В его доме никогда не вели беседы о любви и заботе. Арья это понимала. Она провела по его небритому лицу, ощутив приятную для себя колкость.       — Ни золото, ни серебро, ни драгоценные камни, ни тысячи солдат, служивших ему, не заменят вашу любовь. Я знаю. Мой отец любил меня вопреки всему. Я была самым несносным его ребёнком, а он любил. И был готов отдать за меня свою жизнь.       — Обещаю, — прошептал Тайвин.       Лицо Арьи украсила умиротворённая улыбка. Ей хватило одно его слова, чтобы поверить.       — Значит, этот ребёнок будет самым счастливым.       — И богатым.       Арья тихо рассмеялась. Знала, что так оно и будет.       — Интересно, что сейчас происходит за пределами этой спальни, — проговорила она. — После вашего приказа о том, что предстоит обмен клятвами, наверное, все с ума сошли, — с улыбкой, говорила Арья. — Служанки, наверное, проклинают нас, стоя у жарких очагов, а ваши люди, разыскивая Септона, ума не приложат, что с вами произошло.       — Их это не касается.       — Они живые люди и им свойственно интересоваться кем-то или чем-то.       — После свадьбы ты отправишься в Утёс Кастерли, — проговорил Тайвин.       — Почему? — испуганно посмотрев на любовника, спросила Арья.       — Здесь война, ты думаешь, что я буду рисковать тобой и ребёнком?       — Ни в какой Утёс я не отправлюсь, — заявила Арья. — Я останусь рядом с вами. Так будет безопаснее. К тому же, туда долгая дорога, к моменту моего прибытия в Утёс у меня уже будет большой живот. В дороге я могу потерять ребёнка. Разве нет?       — Мой ребёнок родиться в Кастерли Рок. Точка. Тебя будет сопровождать Григор Клиган и его люди.       — Нет! — прокричала Арья.       — Да! — взревел Тайвин. — И здесь я не пойду на уступки. После церемонии ты отправишься в Утёс и там выносишь и родишь моего ребёнка.       Настроение Тайвина заметно изменилось. Ответ Арьи ему явно не понравился, эта девочка вновь шла против его решения. Она ступила на пол. Босыми ступнями прошлась по прохладному деревянному полу к закрытому окну, и уже через пару минут солнечные лучи осветили тусклую комнату, где устоялся запах вина, воска и её с Тайвином близости. Она стояла к нему спиной. Обнажённая и совершенно не стыдившаяся своей наготы. Она и не заметила, как полюбила своё тело и изуродованную рубцами кожу. В какой-то момент Арья увидела в них некую красоту. Свою, личную красоту, ту, которой ни у кого не было. Повернувшись к лежавшему на постели Ланнистеру, Арья села на небольшой столик, что стоял у окна. Чистые локоны свисали с плеч, доставая до груди. Молча, с улыбкой, она смотрела на того, кто открыто рассматривал её, да так пристально, словно никогда не видел и не касался её юного тела.       — Дорога займёт не один месяц.       — Для тебя она будет менее сложной, чем для солдат. Поверь мне, но ты вернёшься, и не пытайся хитрить.       — Скоро утро, — резко сменив тему разговора, с улыбкой произнесла Арья. Она поняла, что в этом случае спорить с Тайвином будет бесполезно.       — Я знаю.       — А уже через пару дней вы станете моим мужем.       — Знаю.       — Вы рады, что вашей женой станет ваша же чашница из Харренхолла?       — Да. И всё же, моей женой станет не чашница, а Арья Старк, — с ухмылкой добавил Тайвин. — Принцесса Севера.       Арья довольно улыбнулась.       В маленькой Септе, в Тамблтоне собрались больше тридцати приглашённых на таинство лордов. Все они внимательно наблюдали за тем, как к их королю, стоявшему рядом с местным Септоном, подходила Арья Старк. Все они хорошо знали из какого рода происходит эта девушка, чья она дочь и что ей пришлось пережить. Сейчас мимо них проходила юная, горделивая девушка с аккуратно завитыми локонами, которые спускались на хрупкие девичьи плечи. От камзола и сапог не осталось и следа. Невеста, как и положено, была в платье, которое отдала ей дочь местного лорда, управляющего замком. Скромное, с длинным шлейфом темно-зелёного цвета, высокий ворот прикрывал даже шею невесты, но как многим казалось, ей это нравилось, ведь её красота принадлежит только одному — королю Запада. Он не сводил с неё глаз, увидев впервые в платье. Она была красива и женственна, а на бледном лице всё та же хитрая усмешка. Довольная и не лишённая гордости. В этом вся Арья Старк. Он сразу же протянул ей руку, как только Арья подошла к нему и Септону. Она посмотрела на своего жениха. Перед ней стоял Тайвин Ланнистер, тот, которого боялись, уважали и проклинали одновременно. Облачённый в камзол с золотыми заклёпками, чёрные штаны, чёрный кожаный ремень и до блеска начищенные сапоги с высоким голенищем. На левой руке, на среднем пальце красовался золотой перстень в виде львиной морды, где в глаза были вставлены рубины. Она стояла по левую руку от него, оба смотрели на Септона, начавшего речь:       — Перед лицом Семерых, я сочетаю браком этих двоих. Да будут они едины отныне и на века. Взгляните друг на друга и произнесите обеты.       — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей королевой и женой, — закончив свою короткую речь, Тайвин аккуратно накрыл плечи жены своим плащом, а после губами коснулся чуть тёплой ладони Арьи. Уловив еле-еле заметную дрожь, король Запада усмехнулся.       — Этим поцелуем я клянусь тебе в своей любви и признаю тебя своим королём и мужем, — поцеловав мужа в щёку, произнесла Арья.        Взяв мужа под руку, Арья последовала за ним в пиршественный зал. Там для них уже были накрыты столы, а прислуга ждала появления короля Запада и его юной супруги. Теперь уже законная леди Бобрового Утёса и королева Запада с интересом наблюдала за каждым, кто разделил с ними их торжество. Лорды выкрикивали поздравления своему королю и его супруге, которая с этого дня стала их королевой, слуги подливали вина в пустые кубки лордов, повсюду слышалась громкая мужская речь. И всё-таки, нескольких недовольных выбором короля она смогла заметить. Пара мужчин, насупившись, то и дело посматривали на неё, о чём-то тихо беседуя меж собой. Музыканты играли песни Запада, удовлетворяя слух лордов и самого Ланнистера, который на людях держался холодно по отношению к своей супруге. Он не держал её за руку и не смел улыбнуться. Равнодушно осматривал гостей и беседовал с теми, кто подходил к новобрачным для того, чтобы поздравить. Посмотрев на супруга, Арья видела рядом с собой всем известного Тайвина Ланнистера. Хмурого, с бесчувственным выражением лица, но она знала, что с ней, в их спальне, он другой. С ней он был счастливым, заботливым и даже способным на улыбку и смех.

***

      Джоффри пил очередной кубок вина. Крепкого, от которого чувствовался жар внутри. Напряжённый, не способный разумно мыслить и принимать здравые решения. Ночью он узнал, что Арья жива и находится рядом с его дедом. Униженный, наполненный яростью, он молча сидел в окружении Кивана и Томмена, которые молча наблюдали за своим королём.       — Они должны умереть. Оба, — смотря куда-то в пол, проговорил король. — Я хочу видеть, как они будут мучиться, пока смерть не заберёт их жизни.       Киван молча смотрел то на короля, то на его младшего брата. Десница явился к королю, чтобы доложить тому о скверной обстановке в городе. Блошиное Дно утопало в собственном дерьме, оголодавшие не гнушались живой и мёртвой плотью крыс и себе подобными, собак и кошек народ съел в первую очередь. Королевские гвардейцы, оберегавшие город от разбоев, и сами устраивали набеги на местные лавки, в надежде урвать жирный кусок свинины или пару рыбин. Война затянулась, отправлялось много солдат, а Королевская гавань продолжала существовать ради Его Величества, королевы и их сына. Нужду познали даже торговцы дорогими тканями и специями, привозимыми из Дорна. Королевская семья продолжала вкушать самые лучшие яства — это было желание короля и его привычный уклад жизни.       — Вчера ночью в Блошином Дне люди убили и съели человека, — не желая верить в собственные слова, проговорил Киван. Он сразу же поймал на себе испуганный с отвращением взгляд Томмена. Юношу вот-вот могло вывернуть прямо на начищенные до блеска сапоги короля.       — На одного нищего меньше. Разве этого плохо? — посмотрев на Десницу, спросил король. А на лице ехидная насмешка над теми, кто шёл на подобное из-за голода и нежелания умирать.       — Это ужасно! — выкрикнул Томмен. — Омерзительно!       — Закрой рот! — прокричал король. — Иначе я прикажу зашить его тебе! — провопил он.       — В том, что это произошло, виновен ты. Ты забрал сперва самых крепких мужчин и отправил их на войну, где их сожгли и оставили гнить на землях Запада и Простора. После ты забрал тех, кто мог держать в руках меч и пику, но и они погибли. Сейчас же у тебя остались лишь те, кто с трудом переставляет ноги, пожирая человеческую плоть! — задыхаясь от злости на брата, не унимался Томмен. — Ты набиваешь свой желудок свежим мясом, вином и фруктами, в то время когда твой народ дохнет от голода.       Джоффри внимательно слушал брата, дрожа от ярости на того, кто не так давно бегал по замку, играя с кошками. Встав с Железного трона, король вплотную подошёл к брату.       — Сегодня же прикажу отрубить тебе голову, — словно между прочим, заявил король.       Томмен злобно усмехнулся. На подобные приказы брата он не обращал внимания, слишком частыми они были.       — Ты уверен, что палач в силе выполнить свою работу? Как мне известно, они также недоедают. А меч палача весит не мало, Ваша Милость, или вы сами исполните свой приказ? Вы же кроме собак, кошек и шлюх никогда никого не убили.       Джоффри с силой вцепился в камзол брата. Сейчас он ненавидел его. Томмен с силой оттолкнул от себя пьяного короля. Пара шагов и король лежал на полу. Смотря снизу вверх на брата и Десницу, Джоффри попытался встать, но не смог. Ноги совсем перестали слушаться, а голова кружилась от пяти выпитых кубков крепкого вина. Его поднял Киван. Наблюдать за тем, как властвующий король не мог встать на ноги и занять своё место на Престоле он не желал. Ему было стыдно, что он служит тому, чьё место на том же Блошином Дне или в Чёрных камерах. С помощью Кивана Джоффри уселся на трон, не сводя глаз с неподвижно стоявшего и смотревшего на него Томмена.       — Прикажи дать людям хлеба, — сказал Томмен.       Джоффри громко рассмеялся.       — Мне плевать на нищих.       — Они могут прийти в Красный замок. Они голодные и могут пойти на всё, чтобы насытиться. Понимаешь?       — Ты всегда был добрым мальчиком и меня всегда это раздражало. Пару раз я хотел вытолкнуть тебя в окно. Почему я этого не сделал?       — Ты болен, Джоффри, — не унимался Томмен. — Тебе нужна помощь и покой.       — Эта сука жива и её трахает мой дед! — смехом закатился король. — Я даже представить не могу, как у них это происходит? Видно мою покойную бабку он забыл. Я требую, чтобы они сдохли, но сперва он должен увидеть, как я буду трахать её у него на глазах, а после я прикончу её. Он будет смотреть на то, как она кричит, а после захлёбывается собственной кровью.       — Ничего ты не сделаешь с ней, — проговорил Томмен.       — Почему же?       — Потому что ты что-то испытываешь к ней.       Джоффри резко замолчал. Он не сводил остекленевших от хмеля и злости глаз с брата.       — Ты в своём уме?       — Я — да, ты — нет, — ответил Томмен. — Ты испытываешь что-то тёплое к Арье Старк.       — Ничего я к ней не чувствую, кроме ненависти, — почти шёпотом, ответил король.       — Ты хочешь, чтобы её доставили к тебе. Хочешь снова взять её, коснуться её тела, которое ты на протяжении года уродовал. Ты хочешь услышать её голос и крик. Я прав, я знаю.       — Хочу! — выкрикнул король. — Хочу! Я хочу и я требую, чтобы мой приказ был исполнен! Она должна принадлежать мне. Мне и только! Мне было спокойнее, когда я считал её мёртвой. А теперь я узнаю, что её трахает мой дед. Этот старик! — лицо короля исказилось в чувстве ярости и отвращения. Он не умел себя сдерживать. Все его эмоции всегда были на виду всего двора.       — Мы не выиграли ни одного сражения, — В разговор двух братьев вмешался Киван. — На войне им порой нечего есть. Они мучаются от голода, они вынуждены уходить в лес и там охотиться. Голодный солдат — это одна из главных причин поражения. Они не думают о войне и победе. Они хотят есть. Их лошади хотят есть. Многие солдаты режут собственных лошадей, чтобы утолить чувство голода.       — Вы мой Десница. Почему же вы ничего не предпринимаете? Почему бездействуете?       — Запасы иссякли, Ваша Милость, — спокойным голосом, ответил Киван. — Оленна Тирелл отказалась отправлять очередное войско. Она приказала пропускать западные войска, если они не будут уничтожать и разорять поселения. И, как мне известно, войско беспрепятственно дошло до Таблтона.       — Сколько у нас солдат?       — Почти две тысячи, но большая их часть впервые держит в руках оружие. Другая часть раненые, сбежавшие с полей сражений солдаты. Их раны редко кто осматривал, многие из них умрут от гангрены.       — И пять сотен гвардейцев здесь, — присев на трон, прошептал король. — Сколько у тебя солдат? — посмотрев на Томмена, спросил Джоффри.       — Тысяча.       — Сколько у него?       — Вместе с войском Фрея, Эдмура Талли и его личным войском — десять тысяч, — ответил Киван.       — Они уничтожат нас за день. Я прав?       — Да.       — Пошли вон, — проговорил Джоффри. Он полулёжа восседал на Престоле, смотря в сторону входа в Тронный зал. Ему было страшно за свою жизнь и жизнь сына. О Маргери, которая старалась не попадаться ему на глаза, он не думал. Он испытывал страх. Знал, на что способен его дед. Знал, что в войне есть только один победитель. Его мысли о войне, о страхе за жизнь, перебивали мысли об Арье, которая оказалась жива. Ему о ней рассказал тот, кого помиловал король Запада, приказав ему вернуться к своему королю и рассказать ему о том, что Старк жива и стала его женщиной. Многие подумали бы, что такое невозможно, но Джоффри знал, что это была правда. Он всегда знал, что именно эта девочка смогла привлечь к себе внимание его деда. Он ненавидел Тайвина, Арью же он хотел увидеть. Он хотел увидеть и вновь посмотреть в её холодные глаза. Почувствовать на себе её ненавидящий взгляд. Оставшись в одиночестве, Джоффри усмехнулся, представив, как она вновь предстанет перед ним, посмотрев на него с нескрываемой ненавистью и желанием прикончить его самым изощрённым способом. Он знал, что никогда не сможет убить её. Она была нужна ему живой. Просидев допоздна в Тронном зале, он направился к королеве. Джоффри хотел увидеть сына, только к этому человеку из своего окружения он испытывал любовь. Позади послушно брели гвардейцы, оберегая своего короля от всего, что могло с тем приключиться в стенах замка. Он давно не видел мальчика и хотел как можно скорее взять того на руки. Войдя в спальню супруги, он увидел как та подскочила с постели, испуганно уставившись на него. Рядом, на своей постели крепко спал Ормунд. Не обращая внимания на супругу, король подошёл к сыну. Внимательно осматривая его, король усмехнулся. По-доброму, так как только умел, а мальчик спокойно сопел, продолжая смотреть свои невинные, детские сны.       Накинув на себя халат, Маргери встала с постели, продолжая наблюдать за мужем. Она больше не играла роль любящей жены. С неё было достаточно игр. И только на людях она вновь надевала маску заботливой и любящей королевы. В стенах своей спальни она была равнодушной женой. Всё её существование с Джоффри освещал лишь один-единственный факт — король любил сына.       — Не будите его. Он не так давно заснул.       — Ты сможешь без него? — смотря на сына, спросил Джоффри.       — О чём вы?       — О том, сможешь ли ты жить без нашего сына?       — Нет, — тихим от испуга голосом, ответила Маргери. — Конечно же, нет.       — А без меня? — посмотрев на супругу, спросил он.       Маргери горделиво задрала нос. Она так делала ещё с детства, когда собиралась огорчить собеседника своим ответом.       — Без вас? Без вас, смогу.       Джоффри усмехнулся. Присев на обитую бархатом лавку, он осмотрел свою жену так, как торговцы смотрят на базарных кобыл. Оценивающий взгляд, без каких-либо чувств.       — Тогда тебе нужно решить, где ты останешься.       — Я не понимаю вас.       — Ты оказалась не такой уж и разумной, как тебя выставляла твоя бабка и братец. Я собираюсь покинуть Королевскую гавань и забрать с собой сына. Как ты поступишь? Отправишься с нами или останешься здесь?       — Куда вы собираетесь?       — В Штормовой Предел, — ответил король. — Это земли моих предков. Мои земли.       Маргери растерянно уставилась на мужа.       — Вы собираетесь править там?       — Дура. Я собираюсь там скрыться от врагов. Один мой приказ и Томмен даст мне свой корабль вместе с людьми.       — Нас найдут.       — Штормовой Предел — это единственное место, куда я могу отправиться. Если желаешь, можешь вернуться в Хайгарден, мне плевать на тебя, но сын останется со мной.       — С вами наш сын обречён на смерть, — не заметив как по щекам потекли слёзы, прошептала Маргери и села на постель.       — С тобой тоже, ведь он мой наследник.       — Тайвин Ланнистер найдёт нас даже на краю королевства.       Встав, Джоффри, не проронив ни слова, подошёл к двери. Минута, и король исчез за дверью. Маргери молча сидела на постели, проклиная день, когда пожелала быть королевой и супругой этого чудовища. Она могла бы выйти замуж за одного из своих ухажёров в Просторе. Она могла быть любимой женой и матерью тех, кого никто никогда не желал бы убить. Могла бы жить на своей родине и не бояться за жизнь сына. Сейчас же всё было иначе. Вспомнились слова леди Оленны. Та просила её скрыться вместе с сыном и братом, но она выбрала тот путь, который даст её сыну Престол. И вот снова очередная ошибка, из-за жадности и властолюбия. Королева презирала себя. Ненавидела она и короля, который начал войну, а сейчас собирался сбежать. Из-за него её сына могут убить, из-за него её земли пропитаны кровью тех, кто давал клятву верности её роду. Из-за него её брат вынужден был вернуться в Хайгарден, оставив её наедине с монстром. Между Маргери и Оленной сир Лорас выбрал последнюю. Он выбрал Простор, осознавая, что там он нужнее. Она же мечтала увидеть сына на Престоле, но по её не будет. И она это поняла. Сейчас в её покоях спал невинный малыш, которого скорее всего убьют по приказу Ланнистера, а затем убьют и её, но о себе она не переживала. Она боялась за жизнь сына. «Какой будет наша жизнь с ним?» — подумала королева. «Что Он будет вытворять там, за пределами Королевской гавани?». И всё-таки, представить свою жизнь без сына она не могла. Она поклялась всегда защищать его. Поклялась всегда быть рядом. Маргери знала, что Серсея ненавидит её, но к внуку она питала родственную любовь, ведь этот мальчик сын её Джоффри. Каким бы ни был король, а для родной матери он всегда будет любимым сыном. Королева сделала свой выбор…