Вопреки всему

       Арья шла по, как ей казалось, пустому замку. Утёс без Тайвина был пуст для неё. Пуст и коварен, ведь им управлял Тирион. Позади неё шагал Григор Клиган. И Арья старалась не замечать его, знала, что он отвечает за неё и её ребёнка собственной головой. Ей казалось, что позади идущий монстр в облике человека не способен связать пары слов, да это и ни к чему, он умел и любил убивать — это было единственное качество, за которое его ценил Ланнистер. Арья вернулась в роли законной жены короля Запада, но её никто не встретил. Она сама вошла в замок, сама прохаживалась по огромному, богато украшенному залу Утёса. Она поняла, что одной ей будет тяжело справиться с тем, кого она приметила входившим в зал. Тирион шёл не спеша, держа в коротеньких ручонках стеклянный, выполненный хорошим мастером бокал, наполненный, конечно же, его обожаемым напитком — вином.       — Гора? — подойдя к Клигану, произнёс Бес. — Рад вас видеть в добром здравии. Правда, — с ехидной улыбкой, поприветствовав преданного воина своего отца, Тирион не сводил с того глаз. Задрав голову так, что вот-вот упадёт на спину. — Чем могу быть полезен?       Молча, Клиган посмотрел на рядом стоявшую Арью. Она не сводила с карлика глаз, мечтая дать тому хорошую оплеуху за такой омерзительнейший приём. Он открыто унижал её и открыто потешался над ней, не желая скрывать к ней своего отношения. Протянув Бесу послание от своего короля, Клиган встал рядом с Арьей, продолжая молча рассматривать коротышку Ланнистера. Распечатав письмо, где красовалась печать отца, карлик напряжённо вчитывался в каждое слово, написанное отцом. Он знал, что это его почерк. Его слова и его приказы. Жестокие и унизительные для него, как для законного сына.       Отныне Арья Старк моя законная супруга и мать моего будущего ребёнка. Она прибыла в Кастерли Рок как законная королева Запада. Она наделена всеми полномочиями, чтобы быть в курсе всего, что происходит при дворе и за его пределами. Григор Клиган её личный страж. Он отвечает за неё головой. Ты же обязан относиться к ней как подобает. Это мой приказ. Тайвин Ланнистер.       Опустив пергамент, Тирион посмотрел на Арью и того монстра, что стоял рядом с ней. Он знал, что дай этой девочке нож, она с радостью перережет своему стражу горло.       — Умно, — посмотрев на скрытый свободной туникой живот девушки, сказал Тирион. — Понести от Тайвина Ланнистера. Я всегда думал, что на подобное счастье была способна моя покойная матушка. Ошибся. Но я рад за отца, ведь он по сей день в состоянии обрюхатить юную леди. Браво! — похлопав, заключил карлик. А самому хотелось одного — порвать письмо отца и выкинуть Старк за пределы Утёса вместе с её ребёнком. Но это всего лишь мечты. Тирион знал, что если допустит ошибку, то отец сразу же прикончит его.       — Я хочу отдохнуть с дороги, — заявила Арья. — И ещё, пусть мейстер Лювин придёт ко мне в покои.       — И где же твои покои? — спросил Тирион.       — Как где? В покоях моего мужа, — изо всех сил стараясь сдержать всю ту дрожь, которая была внутри, ответила Арья.       — Не смею задерживать вас, леди Ланнистер. Вас теперь так называть? — с ехидством спросил Тирион.       — Да, — повернувшись спиной к карлику, Арья скрылась среди высоких мраморных колонн зала. Она знала, где находятся личные покои Тайвина и помощь ей была не нужна. Гора остался стоять напротив Тириона, если для Арьи карлик был пустым местом и она старалась продемонстрировать это, то для Клигана он был лордом.       — Старик сошёл с ума? — посмотрев на Клигана, спросил Тирион.       — Кто я такой, чтобы обсуждать поступки Его Величества? — прохрипел Клиган.       — Она же презирает тебя, и он поставил тебя оберегать её? Как такое возможно?       — Это приказ Его Величества. Я отвечаю за неё и её ребёнка своей головой.       — Ступай, — буркнул карлик.       Тирион понимал, что Гора был рождён уничтожать, а не беседовать. Не понять это мог только идиот, коим он себя не считал. Направившись к себе, он и не помнил, как дошёл до покоев, где его супруга нянчилась с дочерью. Тирион молча вошёл, так же молча сел за стол, не отводя глаз от письма. Как же он хотел, чтобы всё это стало кошмарным сном. Но нет, всё было явью. Скверной для него явью. Отбросив письмо на стол, карлик зло стукнул по столу. Он был вне себя от ярости. Словно чувствовал, что проваливается в бездну. Он понимал, что если Арья родит здорового сына, ему придётся навсегда позабыть о наследовании. Для отца он вновь станет пустым местом. Также он понимал, что если с Арьей что-нибудь случится, спрос будет с него, так как Клиган сразу же доложит о его отношении к ней Тайвину.       — Что-то случилось? — посмотрев на разъярённого мужа, спросила Арвин. Она была внимательной женой и всегда была на стороне мужа. В нём она видела свою поддержку и старалась платить ему той же монетой.       — Да.       — Что?       — Арья Старк вернулась.       — Что в этом плохого?       — Теперь она законная жена моего отца, — посмотрев на Арвин, ответил Тирион.       — Арья королева Запада?       Тирион молча смотрел на жену. Слова жены вернули его в скверную для него реальность.       — Именно.       — Ты должен порадоваться за своего отца. Он столько лет был один.       Тирион жалостливо усмехнулся.       — Думаешь, после смерти матери у него не было шлюх? — нервно рассмеявшись, спросил карлик. — Были, а вот бастардов нет. И тех и других он презирает, но шлюхи могут доставить хоть какое-то удовольствие.       — При чём же здесь шлюхи? У тебя они тоже были, а возможно и есть, но сейчас ты счастливый отец и муж. Это совсем другое, — подойдя к мужу и взяв его за недоразвитую ладонь, проговорила Арвин. — Твой отец достаточно был один. Ему нужна жена.       — Она беременна.       — Разве в этом есть что-то плохое? — не унималась она.       — Идиотка! — прокричал Тирион, но сразу же посмотрел на испуганную его криком дочь. Арвин сразу же подошла к ней. — Прости меня, но ты разве не понимаешь, что будет, если она родит ему здорового сына. Не такого, как я?       — Его Величество назовёт его своим наследником, — посмотрев на мужа, ответила Арвин. — Ты хочешь занять место наследника?       — Хочу! Я его законный сын, я всегда имел право стать законным наследником, ведь мой старший брат выбрал служение королю. Джейме никогда не был наследником, а я был. И по праву рождения я должен стать тем, кому достанется Запад. К тому же, если родится мальчик, я всё равно останусь старшим наследным сыном. Почему я должен отдавать то, что полагается мне по праву рождения? Почему? — задыхаясь, Тирион вопрошающе уставился на жену.       — Когда-то он ненавидел тебя, а сейчас доверяет, — держа на руках дочь, Арвин вновь подошла к мужу. — Ты смог заслужить его доверие, а как мне известно, это дорого стоит. Тебе было сложно, но ты смог. Не иди против воли отца. Смирись и цени то, что имеешь. Ради нас, — посмотрев на маленькую Элис, добавила Арвин.       — Проклятая Старк, — прошептал Тирион. — Как только она окрепла, я сразу же понял, что настанет тот день, когда она ляжет под него. И вот, что мы получили. Она его жена и носит его ребёнка.       — Ты должен принять её, иначе она настроит против тебя отца.       — Я ничего ей не должен, как и ты, запомни это.       — Сейчас за тебя говорит гнев и обида, — произнесла Арвин. — Со временем ты успокоишься и будешь думать по-другому.       — Нет.       Арвин понимающе рассмеялась.       — А вот сейчас ты был похож на своего отца.       — Чем же?       — Упрямством.       Тирион лениво усмехнулся, и всё же, слышать подобное ему было приятно. Отрицать этого он не стал.       Арья лежала на постели. Смотря в потолок, она с трудом представляла как должна вести себя, находясь в Утёсе без Тайвина. Ни богатые покои, ни её положение в Утесе, да и во всём Западе, не радовали её. Арья сохранила своё безразличное отношение к богатству и положению в обществе. Тирион теперь ближе чем Тайвин, это её беспокоило больше всего. Она знала, каким хитрым и расчётливым был Бес. Встав с постели, она подошла к двери и открыла её. За ней послушно стоял личный гвардеец, прибывший охранять юную супругу своего короля. Её приказы были законом для него, как и для всех остальных жителей Запада.       — Пусть Клиган придёт ко мне, — она не умела отдавать приказы, поэтому её слова больше походили на дружескую просьбу. — Сейчас же, — добавив чуть более уверенно.       Она презирала Гору всем своим нутром, но в одном одна была согласна с Тайвином — этот монстр будет прекрасной защитой для неё и их ребёнка. Ждать пришлось недолго. Клиган отправился к своей леди сразу же, как её приказ ему передал гвардеец. Он вошёл без стука, остановившись сразу же, как закрыл за собой двери. От одного лишь вида этого человека, Арье становилось не по себе. Она сразу же вспоминала все те зверства, что творит он и его люди. Помнила крики умирающих и смех тех, кто выполнял его приказы в Харренхолле. Посмотрев ему в глаза, Арья не увидела ничего, кроме больших чёрных безжизненных дыр.       — Хочу сразу сказать, что ненавижу тебя, — стараясь держаться уверенно, заявила Арья. — Но ты получил приказ от моего мужа охранять меня. С этим я ничего поделать не могу. Придётся как-то терпеть тебя.       Клиган молча слушал юную леди. Всю свою жизнь он прожил среди тех, кто ненавидел его и мечтал увидеть мёртвым. Знал, что тысячи матерей проклинают его за смерть своих детей, которых он отнял у них. Знал, что мужчины мечтали срубить ему голову за опороченную честь своих женщин. Знал и, казалось бы, подпитывался теми проклятиями, что кричали ему вслед. Ненависть к себе он мастерски превращал в силу, которую обращал против того, на кого укажет ему его король.       — Думаю, ты понял, что Тирион не выносит меня, — подойдя к неподвижно стоявшему Клигану, сказала Арья. Задрав голову, она смотрела в его чёрные, словно смоль глаза, пытаясь рассмотреть в них что-то от человека. Напрасно. Ничего человеческого в них не было.       — Да, миледи, — ответив заученной фразой, Клиган пристально смотрел на стоявшую напротив него леди.       — Мне нужен человек, который будет следить за Бесом.       Клиган неохотно повёл широкой чёрной бровью.       — Следить за тем, кто сам за всеми следит? — спросил он, чем заметно удивил Арью, ведь она была уверенна, что этот громила умеет только убивать да насиловать, но никак не говорить, тем более так здраво рассуждать.       — Чтобы выжить здесь, мне нужно знать всё наперёд. Мне нужен человек, который будет рассказывать обо всём, что делает и что хочет сделать Бес. Я хочу знать всё, чем он занимается. И ты должен найти мне такого человека.       — Как прикажите, миледи.       — Иди.       Наблюдая за тем, как Клиган удалился, тихо закрыв за собой дверь, Арья расслабленно выдохнула. От чего-то ей стало намного спокойнее. Она знала, что этот монстр исполнит её приказ и найдёт ей того, с чьей помощью она сможет знать о делах Беса. Последнему она ни капли не доверяла и налаживать с ним отношения не собиралась. Сняв сапоги и камзол, Арья осталась в свободной льняной тунике и облегающих ноги штанах. Усталость после дороги превратила её ноги в тряпки. Едва держась на ногах, Арья прилегла на постель. Положив руки на чуть выделяющийся живот, она умиротворённо улыбнулась. Она с трудом представляла себя в роли матери, тем более когда речь шла о ребёнке короля Запада. Она была уверена, что внутри неё сын. Знала, что через несколько месяцев родит на свет сына и увидит счастливые глаза своего мужа, который был далеко от неё. Арья скучала. Так сильно она скучала только по отцу и Джону. Оба сейчас были мёртвыми. О Тайвине она вспоминала с улыбкой на лице. Вспоминала его стыдливый ответ о том, что он скучал по ней или его ревность, которая возбуждала её. Она обожала его, когда видела в нём ревность и тот самый взгляд, коего боялись даже непобедимые воины. Она же смогла превратить этот взгляд в тот, с которого началась их личная история, в которой они оба не терпели посторонних. Поглаживая живот, Арья представляла каким Он будет? Малыш, в котором будет кровь Старков и Ланнистеров. Каким будет его нрав? Будет ли он справедлив, как его дед, или жёсток и расчётлив, как отец? Всё это ей предстояло увидеть в будущем…

***

      Западные войска остановились на Золотой дороге. Это была их последняя остановка. Разбив лагерь, тысячи солдат готовились к своей последней битве: кузнецы подготавливали оружие, доспехи, щиты, солдаты упражнялись в тренировочных боях, разминая тело, конюхи занимались лошадьми, чтобы те не подвели в ответственный момент своего седока. Лекарям также хватало работы. Зарубцевавшиеся раны солдат требовали к себе их пристального внимания. Приказ короля Запада хорошо кормить солдат исполнялся, и готовившиеся к битве воины не испытывали голода. Лорды-командующие денно и нощно проверяли тех, кто должен будет сломить стены Королевской гавани. Каждый из них должен был быть здоров, трезв и готов в любой момент вступить в бой с противником. Тайвин сидел за небольшим столом в своём шатре. Здесь он занимался делами и спал. Походные условия отнимали у него много сил. Заботы о войске, о дисциплине солдат и постоянные донесение лазутчиков были причиной частых головных болей Тайвина. Пользуясь помощью лекаря, что верой и правдой служил ему, король Запада жил одним-единственным желанием — уничтожить Баратеона. Он знал, чем скорее он это сделает, тем скорее увидит свою жену и маленького Ланнистера. О ней то он думал постоянно, надеясь, что с Арьей и их ещё не родившимся ребёнком всё в порядке. Тайвин знал, что его девочка сможет справиться с чем и кем угодно, по крайней мере, он надеялся на это. В шатёр вошёл лорд.       — Ваша Милость.       — Проходите, лорд, — устало выдохнув, проговорил Тайвин. Сил на очередной Совет почти не осталось. Хотелось одного — выспаться.       Присев за стол, лорд внимательно смотрел на своего короля. Не трудно было заметить, что война состарила того на пару лет, да и сил отняла немало. Уставшие глаза были тому прямым доказательством.       — Как обстоят дела с войском?       — Всё готово, Ваше Величество. Войско Эдмура Талли также готово к наступлению со стороны Ривверана. Войско Уолдера Фрея возьмёт на себя войско Лизы Аррен, если та попытается помешать. Помех я не вижу, — уверенным тоном, заявил лорд.       — Ночью прилетел вОрон из Королевской гавани, — сказал Тайвин. — Думаю, мы сможем войти с самыми наименьшими потерями, так как Джоффри Баратеон потерял последние капли рассудка.       — Что с ним?       — Он заставляет свой народ пожирать друг друга.       — Думаю, что жизнь для него подобна тяжелому бремени.       — Да, и мы должны избавить его от этого бремени как можно скорее, — с иронией произнёс Тайвин. — Приказывайте созывать войско. С рассветом мы выступаем. В авангарде пойдёт тысяча конных и столько же пехоты, — жёстко добавил король. — Следующая остановка у стен Королевской гавани, — уверенно заключил Ланнистер.       — Как прикажете, — встав из-за стола, проговорил лорд, а внутри всё леденело. Он знал, что последнее сражение будет не за ярды и мили, а за Королевскую гавань и Железный трон.       Войско было выстроено в боевом порядке. Солдатские тела были спрятаны за прочными доспехами, лица скрывали толстые забрала, в ножнах острые мечи, в руках щиты, закрывающие собой готовых к бою солдат. За ними ровным строем выстроились лучники. Тишина. Людских голосов не было, лишь ржание лошадей да их топот, когда кто-то из лордов-командующих в очередной раз осматривал готовившееся к выступлению войско. Каждый солдат был погружён в свои личные мысли. Кто-то думал о семье, к которой возможно скоро вернётся, кто-то молил богов о сохранении ему жизни, кто-то мечтал о наживе, которая ждёт его в Королевской гавани. Позади основного войска около сотни солдат занимались обозом. Кузнецы, лекари и повара, все они тщательно осматривали весь скарб войска. Король Запада крепко держал поводья своего белогривого жеребца. Внимательно осматривая войско, он знал, что совсем скоро эти солдаты начнут штурм Королевской гавани. Перед ним предстало живое воплощение мощи и храбрости, облачённое в доспехи. Конница, страшная своей быстротой, мечники и конные лучники, мастерски владеющие оружием и осыпающие противника непрерывным дождём из стрел, копьеносцы с длинными щитами, стоявшие во главе построения — все они превратились в одну огромную волну для уничтожения Королевской гавани и тех, кто был заодно с Баратеоном. Солдаты, слившиеся в одну сплошную массу, проходили несколько крошечных крестьянских поселений, состоявших из беглых крестьян. Испуганные, разбежавшиеся подобно мелким зверькам, они молча наблюдали за тем, как западное войско двигалось в сторону королевских земель. Тысячи скрывающихся за доспехами солдат молча шагали за королём и лордами-командующими. Войско останавливалось всего пару раз. На короткий отдых. Каждый из них знал, что следующую ночь они должны встретить в бою.

***

      Томмен молча сидел за столом в покоях Десницы. Компанию ему составлял Киван, так же молча бродивший по комнате, где царствовала угнетающая тишина. Оба знали, что западное войско остановилось в нескольких милях от Львиных ворот и вот-вот начнётся штурм Королевской гавани.       — Я знаю, что ты против брата, — посмотрев на Томмена, сказал Десница.       — Не понимаю вас.       Томмен держался спокойно, почти уверенно. Каждый день проживая в Красном замке, он убеждал себя, что он прибыл на помощь брату. Ему так было легче справиться с тем, что вытворяла его совесть с ним, ведь он понимал, что совсем скоро от семьи Джоффри останется лишь воспоминания да скверное прошлое.       — Ты не умеешь врать. Джоффри верит тебе только потому, что он безумен и не способен здраво мыслить.       Томмен виновато усмехнулся.       — С чего вы решили, что я хочу предать брата? Я проделал такой путь, чтобы помочь ему.       — Если это правда, значит ты глупец.       — Почему?       — Тайвин уничтожит и тебя.       — А вас? Что будет с вами, сир Киван?       — Он не убьёт меня, — уверенно заявил Киван.       — Почему? — не скрывая своего удивления, спросил Томмен. — Вы предали его, а за предательство плата одна — смерть.       — Ты прав. Плата — смерть, — посмотрев на мало что понимающего лорда, Киван продолжил. — Я сам убью себя. Избавлю брата от подобного греха. Я не смогу смотреть ему в глаза, ни говорить с ним, да и позволить ему всадить в меня меч тоже. Тайвин может быть кем угодно, но не братоубийцей.       — Как?       — Выпить яд, что может быть проще?       — Ничего, — опустив голову, сказал Томмен. — Наверное, это ваш единственный шанс искупить свою вину.       — Да. А какое искупление для себя выберешь ты?       — Думаю, оно само меня выберет. Со временем, но не сейчас.       — А что сейчас?       — А сейчас захват Речных ворот, — посмотрев на Кивана, ответил Томмен.       — Что скажет Серсея, когда узнает о твоём поступке?       — Она будет скорбеть по Джоффри, и проклинать меня, но я приму любое её слово.       — Прикажи гвардейцем открыть Львиные ворота от моего имени, — тихо проговорил Киван.       Встав из-за стола, Томмен молча направился к двери. Остановившись в дверях, он посмотрел на Десницу, который не сводил с него глаз.       — Я обязательно скажу Ему, о вашем приказе, — проговорил он. — Прощайте, сир Киван.       — Прощай.       Присев за стол, но не во главу стола, Киван прислушивался к каждому звуку из распахнутого окна. Перед собой он поставил маленькую склянку с чёрным содержимым. Яд. Его он собирался выпить сразу же, как в Королевскую гавань войдёт войско его брата. Киван меньше всего хотел смотреть в глаза брата. Знал, что ничего, кроме ненависти, он в них не увидит. Он предал брата. Предал всё то, что Тайвин выстраивал на протяжении всей своей жизни. Он предал их союз, предал кровное родство, коим брат так дорожил. Он прослужил Баратеону несколько лет, но эти годы были самыми скверными в его жизни. Не то, что служба брату, где он был всегда вторым после него. Вторым, но не униженным ни словом, ни поступком со стороны брата. На службе потерявшему рассудок королю, он так и не смог почувствовать себя тем, кем в какой-то момент пожелал. Он никогда не был таким, каким был Тайвин, да и разве он мог им быть? Нет, сейчас он это прекрасно понимал, но было уже слишком поздно. Перед ним стояла склянка с ядом. Оставалось лишь открыть её и выпить содержимое, оставив после себя лишь воспоминания да окоченевшее тело.       Королевская гавань утопала в крови. Вошедшие в город воины Ланнистера не имели право на жалость. Они разрубали каждого, кто попадался на их пути, будь то женщины или дети. Их мечи пронзали совсем ещё юные и невинные тела, оставляя после себя сотни окровавленных тел. Проносившиеся по улицам конные лучники пускали горевшие стрелы в каждый дом и лавку. Узкие и широкие улицы были скрыты в ярком пламени, доносились лишь истошные крики тех, кто горел заживо, чувствуя, как его собственная кожа плавится подобно воску. На смену одним крикам приходили другие, кое-где слышались крики о помощи и мольбы тех, кто не хотел умирать и просил о пощаде того, кто собирался забрать у них их жизнь. Улицы Сестёр и Шёлка остались в прошлом. Остальные постепенно прекращали своё некогда великое и нищенское существование. Бедняки, с выпученными от страха глазами, носились в поисках надёжного убежища, когда в их район вошли конные лучники и всадники с мечами. Последние с удовольствием загоняли под копыта своего жеребца какого-нибудь жителя трущоб. Не обращая внимания на хруст человеческих костей под копытами своих лошадей, они пускали животное в галоп, чтобы догнать очередного нищего. Поджигая трущобы, лучники сразу же оставляли это место тем, кто знал один-единственный приказ — никого не щадить. Это был приказ короля Запада. О пощаде не могло идти и речи, да и бедняки ему были не нужны, впрочем, как и умасленные жизнью торговцы. Последние прятались по своим домам, в подвалах, считая или убеждая себя и своих близких, что их никогда не найдут. Кому-то это удавалось, но большинство тех, кто не смог перебороть свою жадность и оставить дома и всё нажитое, солдаты находили сразу же как врывались в богатые жилища торговцев. Не способные оставить всю ту роскошь, которая окружала их, они лишались самого драгоценного — жизни. Кто-то даже пытался сражаться, но это вызывало лишь смех у солдат, которые сносили подобным воякам голову одним ударом меча или топора.       Тайвин наблюдал за тем, как его войско уничтожало богатейший в Вестеросе город. Перед ним возвышался Красный замок, гордо господствующий на холме Эйгона. Великий дом королей. Мечта многих мужей и девушек. Оказаться внутри этого места хотел каждый, в той или иной роли, но увидеть убранство королевского дома жаждал каждый, от сына лорда до сына мясника. Мечта же короля Запада были иная. Он хотел одного — покорить эту вершину и снести с головы Джоффри его золотую корону, а после и саму безумную голову. Рассматривая пламя, что овладело городом, и слушая крики умирающих, Тайвин знал, что победит, ведь им не оказали достойного сопротивления. Да и разве могло то крошечное войско из тысячи собранных голодных воинов дать отпор или достойный бой многотысячному войску?       — К полудню, думаю, всё будет закончено.       К Тайвину подошёл его союзник, Эдмур Талли, прибывший к Королевской гавани к моменту, когда западные войска уже уничтожали город. Драконьи ворота пали сразу же, как сотни солдат штурмовали их. Стоявшие у ворот гвардейцы валились от усталости и голода и смогли продержаться менее часа. От них остались лишь выпотрошенные тела.       — Всё только начинается, — не обратив на союзника своего взгляда, а продолжая наблюдать за горевшим городом, проговорил Тайвин. — Нутро этого города хитро, чтобы уничтожить его за половину дня. Внутри уцелевших улиц и тайных ходов будут люди, которые сейчас проклинают нас с вами, — всё же посмотрев на родича своей супруги, заявил он.       — Проклятье бьёт не так остро, как меч.       Тайвин усмехнулся.       — Согласен, слова не пробивают плоть. К тому же, когда они выйдут из укрытий, то первым, что сделают — захотят есть, и мы накормим их. Народ здесь оголодал и продаст любого, даже родную мать за кусок хлеба.       — Кто будет их кормить? — спросил лорд Талли.       — Мы с вами.       Эдмур Талли замолчал. Став союзником Ланнистера, он обрёл в лице всего Запада огромную поддержку. Из простого лорда Речных земель он превратился во властного и уважаемого лорда, сделавшего, как многим казалось, правильный выбор. Он пошёл против короля-психопата, сделавшего из Вестероса подобие неуправляемой псарни. Король Запада мог исправить ситуацию. Это понимал каждый. Ну, а узнав о том, что его племянница жива и стала законной женой Тайвина, Эдмур Талли не мог не порадоваться за родственницу и за будущее рода Старк и всех тех, кто имел к ним отношение. Главное, не стоять на пути у Старого льва. Об этом Талли никогда не забывал, преодолевая потери в сражениях с войском Лизы Аррен и теми, кто сломя голову шёл на его солдат, выкрикивая имя Джоффри Баратеона. От подобных глупцов остался лишь гниющий труп.

***

      Забившись в угол сырой темницы, что служила ему и его семье укрытием, Джоффри вглядывался куда-то в пол, рассматривая на том землю да бегающих по ней мышей. Маргери не отпускала от себя сына, молясь о том, чтобы мальчику сохранили жизнь. Она была готова сделать что угодно, главное увидеть, как растёт её сын. И всё же, она понимала, что вряд ли законного наследника оставят в живых. О зверствах солдат Тайвина Ланнистера она была наслышана. Знала, на что способны те, кто жил одной лишь войной, иногда оставаясь дома, чтобы возделывать землю. Она поняла, что допустила огромную ошибку, отказавшись бежать за Узкое море. Сейчас ей приходилось лишь с горечью вспоминать слова бабушки. Королева выбрала опасный путь для того, чтобы её малыш в будущем занял место на Престоле. Сейчас же они сидели в темнице, составляя компанию крысам, мышам и каким-то ещё насекомым. Её муж сидел напротив. Молчал, напоминая о своём присутствии тяжёлым и частым дыханием. Она не сводила с него глаз, желая уничтожить, забить до смерти того, по чьей вине они оказались в подземелье замка.       — Будь ты проклят, Джоффри Баратеон, — не сводя глаз с мужа, прошипела Маргери. — Если я увижу, как снесут твою голову — я познаю давно забытое удовольствие.       — Сражение ещё не закончилось, — разлепив тонкие сухие губы, проговорил Джоффри. — Войско моего брата не такое малое, чтобы просто так сдаться.       Маргери громко рассмеялась. Её смех был нервным, полным отчаяния и скорби по былой жизни, где не было её мужа.       — Идиот! По совету Томмена мы сидим здесь, а не на его корабле, на котором могли уплыть.       Джоффри напряжённо смотрел на жену. Он вспомнил, как Томмен посоветовал ему скрыться в подземелье Красного замка до момента, когда его воины придут и выведут его к Речным воротам. Подскочив и подбежав к двери, король принялся колотить в неё, крича:       — Откройте дверь! Я приказываю!       А в ответ была холодящая нутро тишина. И только смех Маргери, надрывной и безумный от отчаяния, разбавлял ту гнетущую тишь. Джоффри упрямо продолжал стучать в дверь, но её никто не собирался открывать, хотя воины не скрывали своего присутствия за дверью. Они разговаривали и смеялись над требованиям короля, впрочем, для них он уже не был королём. Он был пленником.       — Он предал меня? — отойдя от двери, прошептал Джоффри. — Верно? — посмотрев на жену, спросил он.       — Он предал тебя в тот день, когда прибыл в порт Королевской гавани.       — Ты знала?       — Я чувствовала. Тех, кто во время войны приходит на помощь, в Королевскую гавань впускать нельзя. Это те, кто приходит уничтожать. Я лично убила нашего сына, — посмотрев на ничего не понимающего мальчика, проговорила Маргери. — Я пожелала, чтобы сын занял трон, был королём, но я не учла одного, — заплакав, королева замолчала.       — Чего? — отрешённым голосом, спросил Джоффри, оставаясь неподвижно стоять в центре темницы.       — Тайвин Ланнистер прекрасно уничтожает теряющих рассудок королей, — посмотрев на мужа, ответила Маргери. — В этом ему нет равных.       — Он не сможет убить моего сына.       Маргери промолчала, наблюдая за тем, как её сын с интересом рассматривал еле-еле заметные узоры на её платье. В темнице было мрачно, сыро и холодно. Запах гнили въедался в одежду и кожу. Посмотрев на небольшой сундук, набитый едой и кадушку с водой, Маргери тихо рассмеялась.       — У тебя заботливый брат.       — О чём ты?       — Он дал нам еду, чтобы мы как можно дольше протянули здесь.       Руки Джоффри тряслись и он ничего не мог с этим поделать. Изнеженное тело охватил озноб и чувство тошноты. Ему было страшно. Он не хотел умирать. Он хотел править, как и прежде. Быть тем, перед кем склоняют голову и лебезят. Ухватив из сундука хлеб, король жадно откусил от него кусок, но его тут же вывернуло. Некогда богато украшенный камзол был теперь в королевской рвоте. Отойдя в сторону, король наблюдал за тем, как пара крыс подбежали к месиву. Исказившееся от отвращения лицо ничуть не тронуло Маргери. Она отрешённо следила за каждым движением толстобрюхих тварей.       — Омерзительные существа, — сказала Маргери. — Когда-то компанию им составляла Арья Старк. Помнишь?       — Помню, — присев на пол, рядом с женой и сыном, ответил Джоффри. — Теперь она шлюха моего деда, — злобно усмехнувшись, добавил он.       — Теперь она королева Запада.       Джоффри нечего было сказать. Он молчал. А вот Маргери знала, что у них не так много времени, и она не собиралась молчать.       — Я никогда не любила тебя. Мне всегда были противны твои прикосновения. К тому же, до тебя я познала мужчин. И все они были намного лучше и красивее тебя. Я презираю твою мать, и желаю ей всего самого наихудшего, лишь в одном я её уважаю. Она смогла родить Роберту троих детей и не важно, кто был ваш настоящий отец, главное — вы стали законными детьми короля. Она смогла вытерпеть многое, чтобы ты занял Престол. Я же не смогла.       — О каком отце ты говоришь?       — Тебя никогда не заботило, что ты ни капли не похож на Роберта? — посмотрев на мужа, спросила Маргери.       — Я его сын!       — Нет, твой отец Джейме Ланнистер. Он твой настоящий отец.       — Закрой рот! — прокричал Джоффри. — Мой отец — Роберт Баратеон. Я его законный сын и наследник Железного трона.       Маргери в лицо рассмеялась мужу, за что и получила пощёчину, но на неё она уже никак не отреагировала.       — Как ты смеешь говорить подобное?       — Потому, что это правда. И ты слышал подобные слухи, не говори, что не знаешь правду о своём рождении. Знаешь, но убедил себя, что всё это слухи. За них ты казнил немало людей. Помнишь?       — Это не правда.       — Почему ты казнил Нэда Старка? Почему приказал убить всех бастардов Роберта?       — Он предатель, а ублюдки моего отца не должны жить!       — Нет, Старк глупец, посчитавший, что может с одной только справедливостью противостоять твоей матери и всем тем, кто жаждет золота.       — Старк пошёл против меня и моего наследия! Он заслуживал смерти!       Маргери жалостливо усмехнулась.       — Законным наследником был Станисс, — проговорила она. — Именно он должен был занять трон, а твоя мать с позором покинуть Королевскую гавань, но разве такое возможно? Тайвин Ланнистер сделал бы всё возможное, чтобы его род не был опозорен. Он посадил Серсею на член Роберта, сделав её королевой, и продолжал делать вид, что ничего не знает о их сношениях с Джейме. Прекрасно, — тихо рассмеявшись, заключила королева.       — Мой отец Роберт, — растерянно и тихо проговорил Джоффри. — Слышишь? Моя мать не шлюха.       — Нет, твоя мать не шлюха, она просто трахалась с братом-близнецом и родила от него троих детей. Шлюхи продаются, а твоя мать тайно спала с братом.       — Замолчи! — взявшись за голову, провопил Джоффри. — Замолчи! Замолчи! — зажмурив глаза и сжимая виски, король забился в угол, не желая слышать монологи жены.       — Ты не хотел знать правду, Джоффри! — выкрикнула Маргери. — Ты жил в мире, который был удобен тебе, и вот до чего всё дошло. Я должна была послушать свою бабушку и сбежать за Узкое море. Должна была оставить тебя одного, но властолюбие меня погубило. Меня и моего сына, — поцеловав мальчика, прошептала королева.       Маргери не обращала на мужа никакого внимания. Если её взгляд и был обращён в его сторону, то смотрела она сквозь него. Она не хотела замечать его, не хотела замечать того труса, коим всегда был её супруг. Она не хотела видеть того, кому ей приходилось отдаваться, чтобы не потерять место рядом с Престолом. И всё же, она поняла, какую ошибку допустила, когда решила представить себя Джоффри. Она мечтала о короне, мечтала о власти, о рождении наследника, и всё это было подано ей, в обмен на женское счастье. Тот, кто дал ей власть и наследника, навсегда забрал её счастье, о котором она когда-то мечтала. А по лицу текли слёзы. Их сын сидел у неё на руках, смакуя мягкий кусок хлеба. Мальчик, конечно же, ничего не понимал, и часто его внимание привлекали крысы или какой-нибудь мусор на полу темницы. Он смеялся и старался вырваться из рук матери, чтобы как следует побегать. Джоффри же не обращал на сына ни малейшего внимания. Он продолжал молча сидеть в углу, погрузившись в свои личные мысли.       Маргери посмотрела на сына. Он устало укладывался, она видела, что он хочет спать. «Его скоро убьют, и возможно на моих глазах» — прошептала королева. Притянув к себе сына, королева начала петь ему колыбельную. Медленно покачивая его на руках, она с обожанием рассматривала своего сына. Маргери познала радость материнства, познала ту безусловную любовь, которой мать любит своё дитя. Всё это время, от первого крика её сына до этого сквернейшего дня, она знала, что в её жизни есть тот, ради которого она без раздумий отдаст свою жизнь. Не в силах успокоиться, Маргери не могла допустить, чтобы солдаты Ланнистера разрубили её сына на части. Нет. Такого удовольствия никто из них не получит. Прижав к себе мальчика, она закрыла ему лицо ладонями, изо всех сил сдавливая, чтобы не дать ему возможность проснуться и закричать. Зажмурив глаза, королева проклинала себя за то, что делала. Прикусив себе губы до крови, чтобы не закричать, она продолжала сдавливать нос и рот сыну. В один момент мальчик обмяк. Резко. Оставаясь неподвижно лежать на руках матери, той, что когда-то породила его, а сейчас забрала его жизнь. Посмотрев на сына, королева истошно закричала, заставив Джоффри вздрогнуть. Прижимая к себе мёртвое, но ещё мягкое тело сына. Она кричала. Не слыша собственного крика, королева мечтала об одном — умереть как можно скорее. Встав с пола, король подошёл к жене. Присев напротив неё, он посмотрел на сына. Он не сразу понял, что мальчик мёртв, лишь спустя время он осознал, что его сын не дышит. Крик жены он оставил без внимания. Не сводя глаз со своего наследника, он взял его на руки. Проведя руками по нежному лицу ребёнка, Джоффри понял, что его сын мёртв, но его тело было ещё тёплым. Прижав к себе маленькое тело сына, он закрыл глаза. Он никогда не скрывал, что любит наследника. Многие знали, что король способен любить только своего сына.       — Он мёртв? — не сводя с сына глаз, спросил Джоффри.       — Да, — резко сменив крик на шёпот, ответила Маргери. — Теперь его не казнят. Он не будет мучиться от ран.       Джоффри пристально смотрел на жену.       — Ты убила его?       — А ты не заметил? — дрожа, прошептала Маргери. — Снова ничего не заметил? Можешь убить меня, я не буду умолять о пощаде. Это будет твой единственно правильный поступок в жизни, — посмотрев на мужа, заключила королева.       Положив сына на пол и накрыв того своим камзолом, Джоффри сел рядом, положив руку на ноги мальчика. Он сделал вид, что ничего не услышал. Он смотрел на дверь. Знал, что скоро она откроется и его отведут к тому, кто займёт его место. Джоффри понял, что ему пришёл конец, но он не был готов к смерти. Он боялся умирать.       — Сейчас для нас смерть будет единственным спасением, — пролепетала Маргери.       Штурм Красного замка так и не состоялся. На его защиту попросту никто не явился, выжившие гвардейцы пустились в бега. Кто-то отбирал лошадей у своих товарищей, многие ушли — пешими, оставив за своей спиной горевший и побеждённый город. Желание выжить затмило разум, вынуждая солдат надеяться на удачу, которой у них попросту не было. Многие погибали за несколько десятков метров от стен города, кого-то настигали разъярённые воины Ланнистера и Талли, вонзая в их тела мечи и заодно топча копытами своих жеребцов тела ещё живых и уже мертвых солдат. Он проходил мимо них и рассматривал раскроенные черепа, шеи, выпотрошенные животы, откуда вываливались внутренности и торчали разрубленные рёбра. Видел перерубленные ноги и руки, пробитые стрелами глазницы. Тайвин медленно ступал по пропитанной кровью земле. Чёрно-багровая жижа сразу же прилипала к его пыльным сапогам. Запах крови. Запах долгожданной победы! Красный замок был пуст. Внутри был лишь Томмен Баратеон, ожидающий своего родича в пустом Тронном зале. В полном одиночестве, молодой лорд сидел на ступенях у Престола, ожидая победителя. Он знал, что с Джоффри в скором времени будет покончено. Тайвин вошёл в сопровождении Эдмура Талли и ещё пары десятков лордов-командующих. Все они молча смотрели на того, кто в одиночестве сидел у пустого трона. Он прошёл к Томмену. Остальные же остались неподвижно стоять в нескольких десятках метров от них, наблюдая за юным предателем и очередным властителем Вестероса.       — Где он? — спросил Тайвин.       — В темнице, — не поднимая глаз, ответил Томмен.       Тайвин внимательно смотрел на Томмена. Тот был ещё не в силах надеть маску безразличия и сделать вид, что ничего страшного не произошло. Он понимал, что молодой лорд презирает себя. Знал, что предать родного брата способен лишь подлый по своей натуре человек, и Томмен оказался именно таким, каким его никто не знал. Он смог предать брата и его семью. Ничего не сказав, победитель покинул Тронный зал. Он направился в Башню Десницы. Знал, что его брат ждёт его именно там. Его сопроводили несколько гвардейцев. Внутри всё леденело. От злости и нежелания прощать того, кто когда-то предал, на глазах у всех втоптал тебя в грязь. О короле-психопате он не думал, в его мыслях был Киван. Войдя в покои Десницы, Тайвин сразу же остановился. За столом, откинувшись на спинку стула, сидел Киван. Понять, что он был мёртв, было не сложно. Опустившаяся голова, руки и неподвижное тело. Пройдя к столу, он не сводил с него глаз. Посмотрев на пол, он увидел пустую склянку. «Отравился» — подумал он. Подойдя вплотную к мертвецу, Тайвин с силой сорвал с его груди знак Десницы. Когда-то этот знак был сорван с его груди, сейчас же он возвращал то, что когда-то по праву принадлежало ему. Сжав знак у себя в руке, он поднял голову брата, чтобы как следует рассмотреть того, кого считал самым верным союзником.       — Унесите его.       — Куда, Ваше Величество?       — Куда хотите.       — В лагерь? — спросил один из гвардейцев.       — Нет, в моём лагере нет места предателям, — уверенно ответил Тайвин. — Сожгите тело.       Переглянувшись, гвардейцы положили тело Кивана на пол, накрыв того покрывалом алого цвета. Тайвин огляделся. Когда-то эти покои были его. Когда-то отсюда он начал своё возвращение домой. Отсюда началась его новая жизнь и история Запада. Он заметил, что внутри ничего не поменялось. Всё было на своих местах. Поменялась лишь жизнь тех, кто оставил это место или остался здесь играть роль того, кем на самом деле не являлся. Повернувшись к лежавшему на полу брату, Тайвин присел рядом, открыв лицо, он решил в последний раз посмотреть на брата. Услышав топот солдат, он сразу же встал, отойдя от тела на пару шагов. Наблюдая за тем, как солдаты положили тело на носилки, Тайвин отвернулся. Он не мог позволить, чтобы солдаты увидели его глаза, которые, как ему показалось, неожиданно наполнились слезами. Нет, что угодно, только не слабость короля Запада. Никто не должен был увидеть его в подобном состоянии. Он и сам не желал принимать тот факт, что ему всё-таки жаль Кивана. Он не простил его, и всё же, любовь к брату всегда была с ним. «Смог бы я убить его?» — подумал Тайвин. Ответа на этот вопрос он не дал…       После падения города прошло несколько дней. Где-то продолжались пожары, где-то продолжали умирать раненые. Королевская гавань потеряла своё былое величие, превратившись в руины, где повсюду лежали разрубленные тела солдат и местных жителей. После их смерти, никто не замечал отличий между торговцем дорогими тканями и нищим. Они оба лежали в лужах собственной крови, внимания на них обращали лишь мухи да те, кто собирал трупы, чтобы как можно скорее сжечь их за пределами города. Повозки с трупами и отрубленными частями тел непрерывно покидали ворота города. Все они двигались в одном направлении — к кострищам, где навсегда избавлялись от тел.       Томмен вошёл в покои Десницы. Во главе стола сидел Тайвин Ланнистер, рядом с ним Эдмур Талли и ещё пара тройка лордов. Все внимательно рассматривали вошедшего лорда Штормовых земель. Немного замешкавшись, он подошёл к столу, сел на один оставшийся свободный стул и вопрошающе уставился на короля Запада, который, как ему показалось, с ехидством рассматривал его.       — Извините за опоздания.       — Ты хорошо мне послужил, — сказал Тайвин.       — Благодарю.       — Сколько людей ты потерял?       — Ни одного, — ответил Томмен. — Никто так и не понял, что я… — он резко замолчал. Произносить вслух слово «предатель» он не мог. Ему было стыдно за свой поступок. Он знал, что даже Ланнистер его осуждает, но не говорит об этом вслух.       — Мой союзник? Верно? — проговорил Тайвин. Он понял, что юный лорд растерялся, не в силах сказать правду вслух.       — Да.       — Ты не должен стыдиться своего поступка, — заявил Тайвин. — Я тоже когда-то вошёл в этот город, как союзник Эйриса. В этом нет ничего постыдного. Свергнуть безумного короля — выбор любого здравого воина. Согласен?       — Да, — тихо ответил Томмен. — Но мне не избежать проклятий матери.       Тайвин усмехнулся.       — Женщина не должна совать свой нос в мужские дела, особенно, если дело касается войны. Здесь им не место. Согласен?       — Да.       — Желаешь вернуться в Штормовой Предел?       — Да.       — Понимаю. Когда?       — Как можно скорее.       — Почему?       — Избавьте меня от участия в казни брата и его семьи. Умоляю, — не сводя глаз с Тайвина, проговорил Томмен. — Это моя единственная просьба к вам.       Все, кто собрался за столом, потупили взгляд. У всех них были братья, те, в которых они видели свою опору и поддержку. Им было тяжело представить, что было бы с ними, если бы их предали родные братья или они сами предали их?       — Тогда ступай и прикажи своим людям готовить корабли к отправке, — многозначительно посмотрев на Томмена, проговорил Тайвин. — С этого дня Штормовые земли всегда могут рассчитывать на мою помощь.       Встав из-за стола и склонив голову перед родичем, лорд Штормовых Земель сиюминутно покинул Совет. Он больше не мог находиться в уничтоженном городе. Тайвин и его союзники молча наблюдали за тем, как Томмен Баратеон скрылся за дверью. В покоях Десницы воцарилась тишина. Каждый был погружён в свои личные мысли о произошедшем и предстоящем.       — Что будет с Джоффри и его семьёй? — решив нарушить тишину, спросил Эдмур Талли.       — Что бывает с поверженными королями и их семьями? — вопросом на вопрос ответил Тайвин.       — Думаю, моя племянница должна присутствовать на казни Баратеона, — заявил Талли. — Он принёс ей слишком много горя. Она должна видеть, как убийца её отца и её истязатель умрёт.       Тайвин внимательно смотрел на Эдмура Талли. Молча. Он изучал каждое его движение и взгляд.       — Она в Утёсе Кастерли. К тому же, она ждёт ребёнка, — ответил Тайвин.       — Тогда с казнью нужно повременить. Джоффри обязан встать перед ней на колени и попросить прощения перед тем, как палач срубит ему голову. Это честь моей племянницы. Честь Нэда Старка. Он не был предателем. Верность была для него превыше всего.       — Зачем вам это?       — Это не для меня, а для моей сестры и племянницы. Эти женщины много страдали из-за него и должны присутствовать на его казни. Я стал вашим союзником, прошёл войну и потерял немало солдат. Надеюсь, вы прислушаетесь к моим словам.       — Ваша племянница — моя жена, и скоро она родит моего ребёнка. Я лучше знаю, что ей нужно, а что нет.       — Согласен, и всё же, я прошу вас подумать над моими словами.       — Подумаю, но после того, как выберу себе Десницу, — посмотрев на лорда Лиддена и своего родича Редженальда Ланнистера, заявил Тайвин. — В этой войне мы победили. Отныне я буду властвовать Семью Королевствами. И мне нужны преданные люди.       Все утихли, но внутри каждый хотел, чтобы именно его предложили на пост Десницы Его Величества. Участвуя в войне и примкнув к западному войску как союзники, каждый понимал, что следующим королём будет именно Тайвин Ланнистер.       — Лорд Лидден. Вы примите на себя роль Десницы, — заявил Тайвин. — Вы показали себя как верного и здравомыслящего союзника. За время войны я ни разу не усомнился в вас.       — Это честь для меня, — проговорил он.       — Редженальд, ты отправишься в Ланниспорт. Ну а вы, Варис, — посмотрев на всем известного евнуха, который молча сидел со всеми за столом, проговорил Тайвин. — Продолжите заниматься тем, что вам так мастерски даётся.       — Благодарю, Ваша Милость, — склонив лысую голову, прошептал евнух. — Я послужу Вам достойную службу.       — Постарайтесь, иначе закончите на виселице.       Совет продолжался до поздней ночи. Оставшись в одиночестве, Тайвин отправился в подземелье Красного замка. Его сопровождали личные гвардейцы. Подойдя к двери, где был заточён Джоффри вместе с семьёй, Тайвин дождался, когда стража откроет дверь. Распахнув перед королём дверь, каждый почувствовал запах смрада. Он вошёл внутрь. Внутри было серо, но Тайвин всё же смог рассмотреть того, кто сидел напротив двери. Он смотрел на Джоффри, который, как ему казалось, не понимал, что происходит. Рядом с ним лежал мальчик. Не трудно было понять, что ребёнок мёртв, и Тайвин это сразу же понял. Услышав шум, он посмотрел в сторону, где увидел пристально смотревшую на него Маргери Тирелл. Женщина выглядела скверно: растрёпанные волосы, исцарапанное в кровь лицо и безучастный взгляд. Именно в таком виде некогда прекрасная королева предстала перед Ланнистером.       — Вы пришли убить нас? — спросила Маргери. — Сделайте это. Я умоляю вас, — встав перед Тайвином на колени, взмолилась она. По лицу вновь потекли слёзы. — Вам удастся убить меня и моего мужа, но не нашего мальчика, — шептала она. — Вы никогда не убьёте его, потому как я сама убила его. Вы никогда не убьёте моего сына! — взревела Маргери.       — Выведите её, — приказал Тайвин. — И вынесите ребёнка.       Страж медленно подошёл к хранившему молчание Джоффри. Попытавшись взять тело ребёнка, Джоффри с силой ударил гвардейца по рукам.       — Не трогай его, — процедил он.       Страж замер, но крик Ланнистера вернул его в реальность:       — Скорее! — прокричал Тайвин.       Взяв смрадное тело мальчика, гвардеец вышел из темницы, не обращая внимания на крик и удары Джоффри. Последний никогда не отличался силой. Маргери вывели из темницы, продолжая держать на руках тело её сына.       — Что смотришь? — прокричал Джоффри.       Промолчав, Тайвин направился к двери, как его тут же коснулся Джоффри.       — Не убивай меня, — прошептал он. — Я прошу тебя, не убивай меня, — шептал он.       — Тебя убью не я.       — А кто? Моя шлюха? — с ехидной усмешкой, спросил Джоффри. — Кстати, как тебе моя сука? Нравится?       Один удар Тайвина и Джоффри упал на пол. Из носа сразу же потекла кровь, но на лице не было страха, он улыбался, не обращая внимания на кровь и боль. Подойдя к лежавшему на полу Джоффри, Тайвин нанёс ему ещё несколько ударов по лицу, разбив его в кровь. Его удары были сильными, точными, а Джоффри молчал. Молчал и улыбался. Могло показаться, что боль для него удовольствие, а не наказание.       — Она всё равно никогда меня не забудет, — пробормотал Джоффри. — Мои следы навсегда остались на её теле, — лежа на полу, прошептал он. — Я навсегда останусь её первым мужчиной.       Отойдя от Джоффри, Тайвин молча покинул темницу. Стража сразу же закрыла за ним дверь, оставаясь охранять такого ценного пленника. Посмотрев на Маргери, которая поглаживала голову сына, Тайвин остановился, посмотрев на несчастную женщину.       — Кто убил его? — спросил он.       — Я, — шёпотом ответила Маргери. — Могла ли я вам позволить убить моего мальчика? Нет. Он красив, верно? — рассматривая лицо сына, спросила она. — Посмотрите на него.       — Отправьте её вместе с ребёнком в Хайгарден, — приказал Тайвин, смотреть на мальчика он не собирался.       — Вы не убьёте меня? — посмотрев на Тайвина, спросила Маргери.       — Нет.       — А если бы мой сын был жив, вы убили бы его?       — Да.       — Тогда я всё сделала правильно, — прошептала Маргери…