Почему ты делаешь это?

      Семь лет прошло с тех пор, как Рон, Гарри и Гермиона познакомились с Драко Малфоем, и не было еще ни одного дня, когда бы они не пытались навредить друг другу. Все семь лет они получали от него только проблемы, но и отплачивали ему тем же сполна. Семь лет вражды и непрекращающегося соперничества. И был ли хотя бы один случай, когда Драко дал бы повод для доверия? Но, тем не менее, Уизли перечеркивает эти семь лет тем, что отстаивает Драко Малфоя и его слова перед своими друзьями.       Рон едва понимает слов, которые срываются с его губ. Откуда он взял уверенность в необходимости посетить хранилище номер сто девяносто семь? Ему бы и самому хотелось это узнать. Но те слова и то, как Малфой произносил их... Рон слышал, и это было ключевой деталью. Эти слова врезались в его память настолько хорошо, что он и сейчас помнит все подъемы и опадения его голоса. Для него в этих словах есть искорка веры. Кто знает, может быть, для Малфоя это был способ раскаяния. Его способ исправить все?       Рон потряс головой, стараясь выкинуть оттуда все эти мысли. Сейчас не время думать о раскаянии Малфоя, ему нужно убедить друзей в своей правоте, а Гарри и Гермиона не были теми, кто спешил раскинуть объятия перед своим врагом. Малфой поливал грязью их семьи, происхождение, их самих. Рон знает это не хуже, чем его друзья.       - Мы просто можем проверить, разве нет? – предположил он, но Гарри лишь отрицательно помотал головой.       - Мы ворвемся в банк Гринготтс! У нас не будет времени на прогулки по подземельям. Как ты себе это представляешь?       - Рон, - Гермиона одарила его таким взглядом, что так и не высказанные возражения застряли у него в горле. – Это же Малфой. Мы же не можем вот так просто взять и... и пойти туда, куда он нам укажет. Это может быть ловушка.       - Я на все сто процентов уверен в том, что это и есть ловушка.       Рон уронил голову на руки, понимая, что друзья абсолютно правы и здесь ему нечего возразить. Но они знают Малфоя из Хогвартса, заносчивого мальчишку, и уж кто-кто, а Рон бы не забыл этого – его семью он поливал грязью по несколько раз на дню. Но Малфои и сами не выносят сор за пределы своего дома. Кто бы знал, чем эта семейка развлекает себя во время обеда. И тогда ни в едином слове Малфоя не проскочило ни нотки издевки.       - Ладно, хорошо, - Рон примирительно поднял руки, но сдаваться и не собирался. – Раз уж разговор зашел о ловушках. Беллатриса. Думаете, она не поколдовала над своим хранилищем, когда решила, что вы там побывали? Не устроила там сущую мясорубку для любого, кто попытается сунуться туда еще раз, мм?       Ему никто не ответил, потому что он был прав.       - Я понимаю, что мы не можем безоговорочно верить Малфою. Нет, это было бы уже слишком для царящей в этом мире психушки. Но давайте подумаем – нам вообще опасно соваться в банк, в какое бы хранилище мы ни решили проникнуть. Лично я за то, чтобы единственный раз прислушаться к словам этого хорька. Все, что мы теряем – это посещение хранилища Беллатрисы. Согласитесь, не такая уж и неприятная потеря. Так что... Нам нужно поговорить с Крюкохватом еще раз, Гарри.       Бывший работник волшебного банка Гринготтс сидел под одеялом, держа у себя на коленях меч Годрика Гриффиндора, вцепившись в него длинными пальцами, явно не желая выпускать ни на секунду. Гоблин встретил троицу недружелюбным взглядом и покрепче ухватился за рукоять.       - Что вам нужно, мистер Поттер? – скрипучим, как старые дверные петли, давно не знавшие смазки, голосом спросил он.       Вспоминая гоблинов, которых он видел в банке, когда приходил на Косую Аллею за учебниками к новому учебному году, Рон отметил, что Крюкохват выглядит весьма болезненно. Коже была серовато-зеленой и это, кажется, было достаточно веской причиной считать, что ему сильно досталось.       - Нам нужно поменять условия сделки.       - Без меча я никуда вас не проведу, пусть даже великого Гарри Поттера разорвут на куски драконы в подземельях, - Крюкохват прижал драгоценный меч к груди, с недобрым огоньком в глазах следя за любым движением Гарри, ожидая, что тот выхватит у него сокровище.       - Да пропади ты со своим мечом! – фыркнул Рон.       - Нам просто нужно проникнуть в другое хранилище, - Гарри неуверенно поерзал на своем месте. – Ты что-нибудь слышал о сейфе номер 197?       В воздухе, помимо запахов лекарств и пыли, повисло нетерпеливое ожидание, заставляющее всех заметно нервничать. Рона все никак не покидало плохое предчувствие. Возможно, просто оттого, что после всех этих событий, ему трудно поверить в то, что что-то может пройти спокойно. Вдруг за ним снова явятся Пожиратели? Схватят Гарри, убьют Гермиону, кинут его в тот же самый подвал и снова начнут пытать, извлекая из него нечеловеческие крики. Черт знает, что это за сейф. Хранилище номер сто девяносто семь. Ему даже не нравится, как это звучит.       И предчувствие оправдало себя.       - Очень древнее хранилище, мистер Поттер. Сколько лет я работал в Гринготтс, его ни разу не посещали. Видите ли, - Крюкохват выдержал недолгую паузу, - чем меньше порядковый номер сейфа, тем глубже оно расположено. Чем глубже расположен сейф, тем больше различных мер предосторожности установлено для его защиты. Такие хранилища чаще всего принадлежат... или принадлежали первым чистокровным семьям. Проникнуть в такое... почти невозможно.       - Почти?       - Вы получите меч самого Годрика Гриффиндора, очень ценный для вас, гоблинов! Вы сможете вернуть его на его законное место. Это того стоит, да? И ведь... пожалуйста, на кону стоит так много.       Девушка умоляюще посмотрела на Крюкохвата, а Рон и Гарри восхищенно смотрели на нее. Как хорошо, что она с ними. Есть кому изображать из себя слабое подобие дипломатии, дабы решать проблемы мирным путем, а не через истерику и грубую силу. Ведь если бы, черт возьми, чертов гоблин молчал еще несколько секунд, Рон бы не выдержал, и дело бы дошло до рукоприкладства.        - Пожалуйста, Крюкохват.       Гоблин долго молчал, поглаживая пальцами длинное лезвие меча, будто оно помогало ему принять решение, нашептывая что-то на ухо. В конце концов, он оторвался от своего занятия, одновременно с этим пресекая порыв Рона хорошенько встряхнуть его за жилетку.       - Да, мистер Поттер, почти невозможно. Ведь с вами будет Гринготтский гоблин.

* * *

      Рон сидел на скалистом берегу, что располагался за коттеджем Билла и Флер. Волны ударялись о камни, орошая солеными и холодными брызгами его ноги, и отступали обратно в море. Вероятно, так Орден Феникса и выглядит, когда пытается противостоять Волдеморту. Выбираясь из своего логова, кусают его за мертвенно-бледные лодыжки и отползают обратно, стремясь скрыться в общей массе. Для Темного лорда чужие жизни не более, чем просто игра, в которой он спокойно делает нужные ему ходы и ждет финала. Есть ли во всем этом смысл? Люди, отобранные по чистоте крови, как какое-то чертово антиэлитное общество, нуждаются в защите. Вероятно, многим лучше спрятаться где-то в лесу, дожидаясь там своей старости или же часа возмездия, но те, кто еще не растерял хоть малые крохи человечности и здравого смысла, должны понимать, что бороться нужно.       Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил. Всего лишь мальчик, выполняющий наставления старика, чья мудрость многими ставилась под сомнение. Не знающий, куда ему идти и где искать, пытающийся и не опускающий руки. Он вырос среди магглов, в чулане под лестницей, лишался еды за малейший проступок и на дни рождения получал только булавки да старые носки своего дяди. И сейчас он спасает всех от участи быть порабощенными темным волшебником.       Если борется он, должны бороться и другие.       Рон опустил голову на колени, буравя взглядом беспокойную синеву моря. В последнее время он только и делает, что ждет, но у него не было времени, чтобы замечать элементарные вещи. Как здесь красиво. И пусть он видит все в зеленовато-синих пятнах и разводах, камни расплываются перед глазами в одну сплошную плиту, здесь красиво. Лучше, чем каменные стены подвала, к которым он решил больше мысленно не возвращаться. Слишком темно, мрачно и там слишком много темно-бордовых пятен.       Это уже не тот Рональд Уизли, каким он был прежде, - хотя бы в начале лета. Этот Рон Уизли боится любого шороха и вздрагивает, покрываясь гигантскими мурашками, от звука открывающейся двери. Прежний Рон много ворчал и был недоволен холодным полом, когда крался в ночи за коробочкой тыквенных печений, но он был огненно-рыжим "королем" Гриффиндора. Сейчас же даже цвет его волос, кажется, стал тусклым и сухим, будто заваленный сморщенными осенними листьями.       Самым раздражающим было то, что из него каждый раз вылетал вздох облегчения, когда он врезался в Гарри или Гермиону, или Билла, или Флер, попросту не заметив их. Потому что они были его близкими и родными, и, чувствуя кого-то из них рядом, он ощущал себя в безопасности. Как напоминание, что он больше не там. Для Рона семья всегда была очень важной частью жизни, даже если он никогда не любил и всегда отпихивался от мамочкиных объятий и сухих сэндвичей в дорогу. Теперь это было для него рычагом, который держал его здесь.       Определенно, прежнего Рона Уизли уже нет в живых. Он не выдержал, умер где-то там, в темноте. Нынешнему приходится собирать жизнь по кусочкам, словно заново учиться ходить и дышать. Проживать собственные воспоминания снова, чтобы увидеть, что Рон Уизли делал, когда видел Гермиону или когда Билл трепал его по волосам. Осознавать, каким идиотом он когда-то был. И, впрочем, остался. Но сильно потрепанным.       Но с тем самым Рональдом Уизли у этого все еще осталось кое-что общее, что тоже распространяло некое тепло по телу. Пусть это и странно.       Они оба побаивались Полумну Лавгуд.       - Здравствуй, Рон, - поздоровалась девушка, заходя со спины.       Рон услышал ее еще издалека, по звону маленьких колокольчиков, которые она прицепила себе на одежду. Как всегда, она сказала, что это кого-то отпугивает, от чего-то спасает. Но Рон тактично промолчал со своим мнением на этот счет. Он думал, что Полумна все еще была напугана, вот и придумала для себя способ успокоения или отвлечения. Звонкие голоса колокольчиков, тянущие свою песню во время ходьбы Лавгуд, звучали довольно-таки светло и беззаботно.       Полумна встала рядом с ним, смотря на его макушку свысока. Ее светлые волосы развевались на ветру, от колкости которого она поежилась и застегнула молнию на куртке до самого подбородка.       - Ну и холодно же тут! Ты еще не замерз? Флер будет очень недовольна, если узнает, что ты торчишь тут так долго.       - Мне не холодно, - резко ответил Рон, но тут же добавил уже более мягким тоном. - У меня есть кофта. Она очень теплая.       - Я не о холоде говорю. Знаешь, здесь, в морском воздухе, - начала она, пряча лицо в воротнике своей куртки, - полным-полно кровесвертов. Ты можешь вдохнуть несколько и умереть, если тебя вовремя не вылечить. Я читала об этом. Население одной деревни на побережье погибло от того, что люди не знали, как бороться с кровесвертами.       Что бы на это ответил Рональд Уизли? Стал бы спрашивать о том, кто такие кровесверты? Или бы буркнул что-то себе под нос, спеша унести ноги подальше от этой чокнутой? Он всегда жутко нервничал в ее присутствии. Она могла заставить понервничать кого угодно.       - Ладно-ладно. Я все понял. Уже ухожу, - резким движением поднявшись на ноги, он едва ли не плюхнулся в ледяную воду, шатаясь во все стороны из-за начавшей кружиться головы.       - Ты выглядишь таким бледным... Может, несколько кроесвертов ты уже вдохнул? - спросила Полумна таким тоном, будто спрашивала о самых обычных вещах, а не о существах, которые якобы убили уже приличное количество человек. Странная она, Полоумная Полумна.       - Д-да, да... Наверное. Пойду в "Ракушку", у Флер в аптечке должно быть что-то.       - Тебе стоит выпить настойку из синецвета и рога морщерога, Ронни.       Ронни.       - Непременно! - он быстро зашагал прочь от девушки.       Ронни.       Крошкой Ронни он был для своих старших братьев, Фреда и Джорджа, но они оставили эту кличку давно в прошлом, когда даже саркастичные замечания о его долговязости стали надоедать. Но есть еще один человек, называвший его так. Эта приторно-сладкая манера растягивания звуков доводила Рона до бешенства, что хотелось врезать крепко сжатым кулаком по улыбающемуся лицу аристократа. Пусть он и помог ему.        Спас его.       Рон решил забыть все, что видел и слышал в той комнате, куда он больше не вернется.       Забыть и двигаться дальше. Ронни теперь просто глупая кличка из детства.

* * *

      Рон сидел в кресле у камина бесцельно водя глазами по расплывающимся строкам Ежедневного пророка. Его все еще разочаровывает это. То, что даже через стекла очков он не может прочитать чертову писанину чертовой Риты Скитер, которой каким-то образом удалось остаться на своем месте в редакции. Хоть что-то остается неизменным, пусть это и ее грязные статейки в Пророке. Но даже их Рон не может прочитать, а просить у кого-то помощи он не станет. Его самооценка и так подает слабые признаки жизни из самых глубоких глубин, куда она только могла упасть за последнее время. Разве статья Скитер стоит таких потерь?       Гермиона о чем-то тихо приговаривалась с Гарри, полностью игнорируя сидящего рядом Рона. Иногда самая умная колдунья с Гриффиндора могла быть в потрясающей степени упертой и мстительной. Посчитав достаточным первые два дня ободряюще улыбаться ему и разговаривать с ним, беря за руку, давая ему этим жестом столько теплоты и радости, сколько он не получал за весь год в целом, Грейнджер уже третий день переговаривается с ним только в случае крайней необходимости. Акт правосудия. Наказание за его глупость. Элементарная месть в конце концов.       И все-таки она остается поразительной. Это «остается» внушает некое спокойствие. Хоть что-то стабильно остается таким, каким оно было. И пусть даже это самое «что-то» неприятно оседает обидой в глубине души.       Хлопок трансгрессии, раздавшийся прямо позади него, заставил Рона подпрыгнуть от неожиданности и крепко вцепиться в подлокотники до онемения пальцев.       Флер, обвешанная пакетами и свертками из разных магазинов с ног до головы, окинула его сочувственным взглядом, но промолчала, быстро свалив с левой руки все покупки ему на колени.       - ‘Ермиона, я купила все, что вы п’росили. Ты точно умеешь ва’рить зелье? В школе у меня было Удовлетво’рительно, я могла бы помочь, если необходимо...       - Нет-нет, Флер, оно уже почти готово. Я справлюсь сама.       - Гермиона сварила отличное Оборотное зелье, когда была только на втором курсе. Не думаю, что ей нужна помощь, - в голосе плохо скрываемая надежда на благосклонность Гермионы. – Но если что, мы в любой момент можем подставить плечо, - под испепеляющим взглядом Гермионы его энтузиазм начал сдуваться, как проколотый иголкой воздушный шарик, - ... дружеское плечо... плечо помощи... Ну, или ты и правда справишься со всем превосходно.       Гарри закусил костяшки пальцев, скрывая за этим жестом рвущийся наружу смех. Но участь испепеления взглядом постигла и его.       - Правда, Флер, я справлюсь сама. Как было справедливо замечено, я уже варила такое зелье.       Француженка только пожала плечами, разворачиваясь и вышагивая прочь из гостиной. Ее эти дела конкретно не устраивали. Была бы ее воля, Рон был бы заперт под замком в мягкой кровати и лежал бы так еще месяц, принимая лекарства ровно в срок и отогреваясь бульоном, когда сквозняки замораживали пальцы на ногах. Рон не был бы против, если бы не обстоятельства. Остаться с братом и Флер, к которой Рон, как и добрая половина школы Хогвартс, был когда-то безнадежно очарован, в уютном доме, вдали ото всех забот и бедствий. А потом вернуться бы в Нору. Где всегда пахнет свежей выпечкой, каждая деталь источает такое домашнее тепло и уют; где всегда шныряет парочка огненно-рыжих Уизли.       Там просто не думаешь ни о чем плохом.       - Я добавлю последние ингредиенты в котел. Зелье будет готово уже завтра утром.       Гермиона забрала из рук Рона свертки, даже не взглянув на парня. От этого обида снова ощутимо кольнула его.       – Вам лучше приготовиться с вечера. Завтра можно забыть что-нибудь важное. Я уже, конечно, собрала твой рюкзак, Гарри, и положила его в сумку, но нужно все проверить.       Рон устало закатил глаза.       - И вам лучше лечь спать пораньше. В банке Гринготтс нам будет некогда жаловаться на недостаток сна... – она открыла рот, чтобы назвать его имя, но вовремя осеклась и скрылась на лестнице.       - Она меня убивает.       - Она считает, что заслуженно. Сам знаешь, это скоро пройдет, - ободряюще улыбнулся Гарри.       - Да, стоит мне только убить дракона, или спасти Министра Магии, или убить Сам Знаешь Кого вместо тебя, или спасти всех домовых эльфов – совершить какой-нибудь ничего не значащий поступок – и я прощен.       Гарри ничего не ответил, захохотав в голос. И Рон тоже, хотя обида все еще сидела глубоко внутри него. Ему действительно придется попотеть, завоевывая обратно расположение девушки. Но уж лучше так, чем слушать ее крики, будучи запертым в подземелье.       Рон замолк, мрачно усмехнувшись.       - Нам и правда лучше отправиться спать. Гермиона меня убьет, если я хоть зевну завтра.       Завтра им предстоит сложный, очень сложный день. Проникнуть в банк Гринготтс, обманув систему охраны, забраться в древний сейф и выбраться обратно, полагаясь лишь на собственные волшебные палочки и честность гоблина. Они действуют без плана, потому что это просто лишено смысла. Когда они планировали что-либо, все шло совершенно по другому сценарию, отмечаясь галочкой в сознании, как «потраченное впустую время».       Накрываясь теплым одеялом почти с головой, Рон вдруг осознал, что его снова терзает плохое предчувствие.