***
Я шел домой, чуть прихрамывая и опять думая о своём. Только уже не совсем. Все мои мысли забил Ларри. Что в нем такого? Я же не педик. Но чёрт, Фишер, твои мысли говорят об обратном! Думаешь о человеке, значит он ещё как минимум неделю не вылетит из головы! Я не заметил как подошел к апартаментам. Прихрамывая, зашел в дом и увидел Лизу. — О, Салли, а ты чего так рано? — спросила Лиза — Нездоровиться, что-то, — соврал я. — Тебя побили? — Нет, с чего вы взяли? — капитан очевидность, не похоже на то, что ты свалился с лестницы. — Хромаешь, отек на шее и волосы в крови. Держишься за живот и вообще, кто это сделал?! — спросила Лиза — Я просто упал. Ничего более, — достаточно убедительно, по моему, снова соврал я. — Ну, хорошо. Заходи вечером, познакомишься с сыном! — Хорошо, — чёрт, я совсем забыл. Нужно передохнуть и пойти в подвал. Может, хоть тогда она успокоится. По глазам было видно, что на самом деле она мне не верит. Да, Фишер, ты снова испортил отношения с человеком! Браво! Оскар мне в студию! Как только я пришел, понял, что отца нигде нет. Опять пьёт где-нибудь, но ему явно хорошо от вливающегося в него очередного вискаря. А мне нет. Но я знаю как справиться с, точно не физической, болью, если тебе пятнадцать и тебе нельзя нажираться и спиваться в стельку! Сняв с себя протез, я швырнул его в угол. Достал. Сейчас далеко плевать, что с ним и сломался ли он. Зашел в ванну, взял припрятанное лезвие и сделал пару надрезов. Мне не привыкать. Все тело изувеченно. Мне это приносит удовольствие. Заглушает боль. Душевную. Вроде, это называется селфхарм, нам объясняли на уроке психологии. Я тогда молчал, а учитель настаивал показывать запястья. Я показал. Меня тогда не беспокоило, что меня будут называть банальным суицидником. Из мыслей я вышел, когда чуть не задел вену. Хорошо, что заметил, а то кровищу бы пришлось отмывать. Я просто смыл кровь и налепил разноцветные пластыри, которые Эш мне всунула, когда поняла, что избивают меня частенько. Я вышел из ванны и лег на кровать. Сразу же уснул. 19:34. Я проснулся. Отца все еще не было. Печень не болела, кровь под пластырями запеклась. Все чудесно. Я встал и надел протез. Нужно все таки познакомиться с сыном Лизы, думаю он уже дома. Я взял ключ карту и вместо уже испорченных хвостиков, сделал "дульки". Мне удобно. Я вышел из квартиры и напрвился к лифту, спускаясь вниз. Двери лифта открылись, и передо мной предстал подвал. Ну как подвал, такой же этаж как и у нас. Я прошел к дальней команте. На двери висели стикеры :"Не входить", "Вход запрещен" и т.п. За дверью играл металл. Я постучался. Музыка прекатилась. Ого, достучался. — Кто? — прокуренный голос спросил из глубин комнаты. Такой знакомый, но не вспомню... — Я Салли, заселился сюда недавно. Лиза сказала что бы я с тобой познакомился. — Ну, заходи... — опять раздался знакомый голос. Открывая дверь, я говорил: — Знаешь, я не горю желанием с тобой дружить, но... — я зашел в комнату и вспомнил, чей же это был голос. На кровате валялась эта проклятая шпала, и смотрела прямо на меня, таким же взглядом, что и в школе. Я немного притупил, и встал как столб в проходе. — Чего стоишь? Заходи, — сказал Ларри. — Шпала патлатая, ты че тут делаешь? — молодец Фишер, ничего умнее придумать ты не мог. — Ну во первых я тут живу, а во вторых, тебе мало досталось, еще добавить? — сказал Ларри и посмотрел на меня слегка приподняв бровь. — Да ладно, че ты в самом деле, я же тебя не бил и мы не враги. Я прошел и сел на стул. Комната была увешанна плакатами с разными группами, валялись мольберты и картины, на полке лежали диски с металлом. — Как ты еще живой, после того как тебя избили? — спросил Ларри. Живой, потому что от двух ударов в печень не умирают. — Годы практики. Ты думаешь, меня в первый раз избивают? — Да ты крепкий, чел. Оказывается, Ларри был интересным человеком, он любил слушать металл, и клёво рисовал. У нас было много общего, мы с ним, на удивление, подружились.***
Прошла неделя, я всё чаще виделся с Ларри, и меньше попадал на глаза Трэвису. Мы хорошо сдружились, и Ларри было плевать на мои волосы или их цвет, было плевать на мой протез. Мы с ним просто хорошо проводили время. Он отдалялся от банды Трэвиса, и все больше общался со мной. Я любил приходить к нему по вечерам и тусить. Мы играли на приставке или отжигали под металл. Но оставалось неизменным то, что я все так же резал себя, и теперь еще чаще думал о суициде. Но теперь я подумал, что у меня появилось несколько друзей, которые точно будут ронять слёзы на мои похоронах, если отцу на это хватит денег. Кстати о нём - все так же мужчина прибывал в запоях, так что я проводил все время с Эш и Тоддом, или с Ларри. Это был обычный вечер, и мы с Ларри зависали у него, просто лежали в комнате и слушали металл. — Чел, почему ты дружишь со мной? — спросил Ларри, своим прокуренным голосом. О я бы такой же вопрос задал, Схерали. — А есть поводы этого не делать? — ответил я. На самом деле, мы еще ни разу не говорили на эту тему. — Ну, типа я присутствовал тогда, когда тебя избили. Я же мог что-то сделать, но не стал. По моему, приличный повод. — Тогда мы не были в устоявших дружеских отношениях и ты мог себе позволить, — сказал я и развёл руками. Но после заметил, как у меня задрался рукав толстовки, и стали видны порезы, запекшаяся кровь, немного пластырей и попытки вскрытия вен. И только потом, до меня дошло на что Ларри так долго и открыто пялился. Я опустил рукав вниз. — Чел, ты что, типа, режешь себя? Нахуя так делать?! — завопил Ларри, и подскочив ко мне, задрал рукав толстовки. Затем и второй. Я задержал дыхание. Он беспокоится? — Чел, че это такое!? — Пф-ф-ф, — ответил я ему. Ничего же не будет, если я ему покажу. Он же друг. Отойдя в сторону, я снял с себя толстовку и перед Ларри открылся вид на мое полуголое тело, которое было в порезах и огромных синяках. Выпирали рёбра. Я, специально не ел, чтобы или дополнять образ итак ужасного тела, или чтобы наконец сдохнуть. Но когда я уже блевать начал после второго дня я понял что мой предел - один с половиной. Он подскочил и рассматривал каждый чёртов миллиметр шрамов и порезов. Но всё же порезы его интересовали больше. — Чел, да на тебе места живого нет... Зачем ты это делаешь? — едва шепотом спросил Ларри. — Для заглушения боли. — Но это заставляет тебя чувствовать боль еще больше! — А я разве говорил про физическую боль?.. — тишина. Он собирается с мыслями, наверное. Всё, Сал, ты просрал дружбу! — Чел, я не смогу тебя переубедить, но не делай так больше. Я хмыкнул и уже отчеканил ответ. Соврал. — Как скажешь. — Врать не хорошо... — сказал Ларри — Но законом не запрещено. Ларри уже знал мою проблему. Надеюсь, он не разболтает Эш и Тодду, няньки мне не нужны. Зря, по моему, я показал не только запястья...