Love is love

Время летело стремительно, унося за собой суровость зим, ароматы весен, теплые объятия лета и многочисленное золото осени. С момента отъезда Анжелики прошло уже четыре года. Девушка возвращалась в Америку в начале 1785 года, чтобы познакомиться со своей племянницей, родившейся в семействе Гамильтонов в сентябре 1784 года и названной в честь своей тетки Анжеликой. Черч солгала, если бы сказала, что она не скучает по родной стране и своей семье, поэтому она вновь запланировала пересечь океан и узнать об изменениях, произошедших в жизни родных. Элизабет, получив письмо Анжелики с этим радостным известием, была на седьмом небе от счастья. Ей остро не хватало компании старшей сестры, не хватало их разговоров, ее поддержки. Александр в последнее время стал все чаще и чаще пропадать на работе. Вот уже несколько месяцев он был страстно увлечен составлением свода новых законов. Иногда Элайза с напускной обидой говорила мужу о том, что он любит «Федералиста» больше, чем жену и детей, но все это, конечно же, было шуткой. К слову о детях: семья Гамильтонов росла с поразительной скоростью. В 1786 году на свет появился третий ребенок Александра и Элизабет, названный в честь отца. А уже летом 1787 года Элайза поняла, что снова беременна. -Александр! Ты просто не представляешь! Сегодня я получила письмо от Анжелики. Она собирается посетить нас и провести Рождество с нами! — радостно затараторила Элизабет, как только муж переступил порог дома. -Ох, правда? Я очень рад, — устало улыбнувшись отозвался Гамильтон, обнимая жену. Откровенно говоря, ему уже была известна эта новость, ведь Элайза была не единственной, кто вел переписку с Анжеликой. Александр, помимо дел семьи, любил обсуждать с Черч дела политики и глупость некоторых недальновидных членов конгресса. -Что-то не так? — обеспокоенно спросила Элайза, заметив крайне задумчивое выражение лица Гамильтона. Мужчина лишь тяжело вздохнул. Сейчас он и правда был погружен в тяжелые мысли. Совсем недавно он узнал о гибели своего хорошего друга, дочери которого остались сиротами. -Ты ведь помнишь Эдварда Антилла? На днях мне пришло известие о его смерти, — из груди Александра вновь вырвался тяжелый вздох. -Боже правый! — ошарашенно воскликнула Элизабет, но затем, отойдя от шока, продолжила: -Александр, но…ведь его жена несколько месяцев назад…она…она тоже отошла в мир иной. Что же будет с его детьми? -Именно этот вопрос и является причиной моих размышлений. Его старшая дочь уже достаточно взрослая и, если я не ошибаюсь, ей уже предложили должность гувернантки, но вот младшая девочка… Ты же знаешь, они не были богатыми людьми, вряд ли найдутся сердобольные родственники, которые приютят малышку, -произнес Гамильтон, переведя взгляд на жену. -Александр, ты думаешь, о том…о том, чтобы…- начала было Элайза, однако не успела закончить своего вопроса, так как Гамильтон, порывисто кивнув, сделал это за нее: -Да, я предлагаю забрать Фанни. На мгновение в комнате повисла звенящая тишина. Элизабет не знала, что ответить. Нет, она вовсе не была против ребенка. Она лишь боялась того, что не сможет полюбить девочку, как любит своих родных детей. Она лишь боялась того, что будет несправедливой по отношению к ребенку, с которым судьба и без того обошлась жестоко. -Я не смогу принять этого решения без тебя. И, если ты не согласишься, я, конечно же, пойму, — сказал Александр, заметив некое замешательство и неопределенность на лице девушки. Еще около минуты Элайза судорожно пыталась собраться с мыслями. -Ты…ты прав, мы должны помочь ребенку, — наконец изрекла она. -Я знал, что не ошибся в тебе, — облегченно улыбнувшись ответил Гамильтон. Вскоре двухлетняя Фанни Антилл прибыла в дом Гамильтонов. Стоя посреди комнаты, девочка с недоверием и страхом оглядывала Александра и Элизабет и новоиспеченных братьев и сестру. -Подойди, милая, не бойся, — стараясь говорить как можно нежнее произнесла Элайза, раскрывая объятия для малышки, однако девочка не сдвинулась с места. Еще около пяти минут Элизабет предпринимала попытки сближения с Фанни. Девушка, наверное, попыталась бы еще бесчисленное множество раз, но ее планы нарушил плач годовалого Александра. Бросив все, Элайза подхватила сына на руки и, укачивая и целуя его, начала шептать ему нежные слова утешения. Лишь когда малыш окончательно успокоился, она с долей ужаса осознала, что произошло то, чего она так боялась. Она осознала, что сорвалась с места по первому зову и незначительному капризу своего ребенка, оставив Фанни стоять посреди комнаты в полном недоумении и прежней растерянности. Передав Александра в руки служанки, девушка перевела взгляд на Фанни. В глазах девочки читалась детская обида и доля зависти, смешанные с непониманием и пеленой слез, затуманивших зеленые глаза малышки. -Боже мой! — лишь воскликнула Элизабет и, подойдя к ребенку, взяла Фанни на руки, крепко прижав к себе. К своему удивлению, уже через мгновение девушка почувствовала ответные благодарные объятия и тихое «мама», неожиданно сорвавшееся с уст малышки. В этот момент необъятное и необъяснимое чувство счастья и запредельной нежности охватило душу Элайзы. Она поняла, что всем сердцем полюбила это маленькое существо, что сейчас так доверчиво прижималось к ней. Нет, это больше не чужой ребенок. Это ее дочь. Это девочка, которая будет расти в любви, которая будет окружена заботой. Это их с Александром дочь, рожденная другими родителями. -Правильно, милая, правильно. Я твоя мама. У тебя еще есть папа, два замечательных брата и сестричка, — сквозь слезы радости и восхищения лепетала Элизабет, целуя Фанни. -Бетси, — негромко произнес Гамильтон, глядя на жену, которая в состоянии какого-то счастливого умиротворения расчесывала пряди своих темных волос. -Да? -улыбаясь отозвалась она. -Ты правда полюбила ее? Честно говоря, я думал, что тебе на это понадобится время и безграничное количество душевных сил, — произнес Гамильтон, притягивая девушку в свои объятия. -Откровенно говоря, я не думала, что вообще когда-нибудь смогу полюбить ее так же, как и своих детей. Но…все случилось так неожиданно. Как только я почувствовала объятия этих крохотных ручек, как только услышала это робкое «мама», я поняла, что обезоружена. Поняла, что не могу не любить ее. Более того, я поняла, что если бы у меня была возможность, я бы хотела помочь сотням, тысячам детей, оказавшихся в ее положении. Я бы очень хотела сделать их счастливыми, правда. -Вряд ли наш дом вместит хотя бы сотню сирот, — с доброй усмешкой отозвался Гамильтон, целуя жену в лоб. -Знаешь, Бетси, ты не перестаешь меня удивлять. С каждым днем для меня открываются все новые и новые черты в тебе. С каждым днем ты кажешься мне все прекрасней и прекрасней. С каждым днем я люблю тебя все больше и больше, — восхищенно глядя на Элизабет произнес Александр. Элайза ничего не ответила, она лишь крепче куталась в объятия мужа и с улыбкой на губах мысленно лелеяла новую мечту и напоминала себе о степени своего счастья.