Кокон безумия

If you're sick like me There's no stopping now. (Adelitas Way — Sick)

      Джина проснулась поздно вечером в своем доме. Девушка была разбужена громкой веселой музыкой, которая доносилась с улицы. Выглянув в окно, она заметила толпу пьяных пиратов, которые с удовольствием смотрели, как полуголые, приличной внешности, девушки крутились у шеста. Их изящные движения на миг заворожили австрийку. Интересно, откуда Ваас взял стриптизерш? Или это рабы, которым более менее повезло? Однако она отложила этот вопрос на потом. Ведь сейчас встал вопрос о гигиене. Джина все также была грязной: волосы неприятно слипались комками, на коже местами виднелась засохшая кровь, да и повязки на ранах не помешало бы сменить. Австрийка оторвалась от прекрасного зрелища и встала, а затем уверенным шагом направилась в душ. В душе она сняла с себя бинты, обнажив уродливые раны. Рана на руке уже почти затянулась. После кормления живой плотью у Джины быстрее заживали ранения. Конечно, это не какая-нибудь супер регенерация, но все-таки лучше, чем у обычного человека. За бинтами последовала грязная одежда. Джина зашла в душевую кабинку и включила воду. Под теплой водой она смыла с себя всю грязь, все следы похоти. Австрийка натерла свою кожу намыленной мочалкой до такой степени, что она покраснела. А место, куда на нее кончил Броди, она терла с особым усилием. Жаль, что Джина не могла с таким усилием стереть воспоминания об этом. Ведь именно от них просто выворачивало наизнанку.       Как только девушка закончила мыться, она вытерла волосы, а затем тело и переоделась в чистую одежду. Из чистых вещей взяла белую майку и джинсовые шорты. Вряд ли Джина помчится куда-то сегодня, поэтому могла себе позволить надеть шорты. После душа она направилась на кухню, дабы чего-нибудь перекусить. На кухне стоял длинный пятнистый диван, недалеко от него деревянный стол, также имелись кухонные тумбочки и холодильник. Напротив стола был небольшой телевизор. Он стоял на небольшой деревянной тумбочке. Внизу беспорядочно были раскиданы какие-то диски. Также под телевизором имелся DVD привод. На столе обнаружилась тарелка с двумя стейками от которых шел пар. Видимо, их принесли совсем недавно. Джина решила, что посмотрит телевизор за своим ужином. Девушка давно не смотрела телевизор и хотелось хоть как-то себя развлечь. Может, там показывают какие-то новости или даже интересный фильм. Она взяла пульт и вилку, а затем села за стол. Честно говоря, она мало разбиралась куда надо нажимать, чтобы его включить. Австрийка с невозмутимым видом нажала на зеленую большую кнопку на пульте и наколола вилкой стейк. Она только поднесла мясо ко рту и открыла его, как рука непроизвольно застыла. Экран телевизора загорелся и на нем появилась картинка: голый загорелый мужчина держал рукой член, а блондинка, которая сидела на коленях, тянулась к головке языком. Кухню сразу же заполнили громкие стоны. У девушки расширились глаза от удивления. Она сидела, не в силах оторвать взгляд от происходящего. Кажется, включать телевизор было ошибкой.       — Оу, Джина, а я смотрю ты, блять, истинный гурман! Жрать и смотреть порнуху не каждый может, — послышался веселый мужской голос и девушка обернулась. В проеме стоял Ваас, держа бутылку пива в руках. Его глаза искрились игривостью и весельем. Джина мигом положила стейк в тарелку и схватилась за пульт. Ее лицо залилось краской, а сердце забилось чаще. На ладонях уже выступил пот, а телу вмиг стало жарко. Девушка жутко застыдилась.       — Нет… Нет, я хотела посмотреть новости или что-нибудь, но не это, — она лихорадочно стала нажимать на кнопки. На экране появилась зеленая полоска громкости и звук прибавился. Стоны стали намного громче.       — Как это выключить?! — взревела австрийка, чувствуя, как сгорает от стыда. Не каждый день ее застают в таких неловких ситуациях. Ваас, наблюдая всю эту картину, весело рассмеялся, а затем медленно стал подходить к Джине.       — Да знаю я таких… Новости она решила посмотреть. Ага, крутые новости. Ты посмотри, как она у него отсасывает то! — он указал бутылкой в экран. — Воу, детка, ты чего творишь? Громкости решила добавить? Сейчас сюда все пираты сбегутся! Мужчина поставил бутылку на стол и забрал у девушки из рук пульт, а затем выключил телевизор. Его настроение было сегодня, на удивление, прекрасным. Поэтому он мог позволить себе не наорать на девушку или что-нибудь в таком духе. Да и тем более этот порнофильм оказался ему симпатичен.       — Ебать, а я думал, что Вильгельм смотрит порнуху с демонами ну или кто там еще из мистических блядей есть? А он, оказывается, еще вкус нормальный в порнухе имеет. Я этот фильм тоже смотрел, ничего такой. А тебе как, Джина? Понравился? — Ваас положил на стол пульт и внимательно взглянул на девушку. В нос ударил запах лаванды или чего-то такого нежного, легкого. Кажется, она совсем недавно вышла из душа. Джина сидела, не зная, что сказать. Ей было жутко стыдно, что Ваас застал ее за таким. Ей хотелось, чтобы он думал о ней иначе, а не о человеке, который за едой может пропустить пару мастурбаций.       — Я не смотрю такое, — твердо сказала австрийка и отодвинула тарелку. Аппетит, словно по волшебству, пропал. Девушка брезгливо отвела взгляд от тарелки с едой. Испанец удивленно взглянул на Джину. Она не смотрит такой жанр фильмов? И почему? На миг ему в голову пришло, что, быть может, ей секса настолько хватало в жизни, что необходимость смотреть такое отпало. И все-таки их полезно смотреть хотя бы для опыта.       — А зря. Между прочим, такие фильмы поднимают настроение. И не только настроение, — ухмыляясь сказал Монтенегро и плюхнулся на диванчик рядом с Джиной.       Девушка тихо вздохнула, пытаясь успокоиться. Редко ее можно было застать вот так, врасплох. Но, кажется, Ваасу было абсолютно все равно. Он вообще на такие вещи реагировал очень спокойно. Видимо, в его лагере смотреть порнуху обычное дело. Австрийка решила перевести тему, дабы в голову Вааса не успела прийти мысль о том, что Джину нужно приучить к такому жанру.       — Что за вечеринка в лагере? — спросила она, вслушиваясь в веселую музыку, которая уже, кажется, стала тише. И сквозь эту музыку прорезались радостные возгласы пиратов. Кажется, они веселились по настоящему. Монтенегро посмотрел в сторону окна, чувствуя легкий позыв пойти и снять одну из стриптизерш. Ведь девушки, которые танцевали у шеста, обычно оказывались красивыми. Только позыв был настолько слабым, что мужчина сумел его подавить. Его уже не так сильно тянуло ко всяким шлюхам вроде тех, которые сейчас вылизывают его подчиненным члены. И, кажется, все дело в девушке, которая сидела рядом.       — Это вечеринка в честь того, что Броди сдох. Как ведь такое дело не отметить, а? И кстати, в честь тебя тоже. Могла бы выйти, согнать к хуям всех шлюх и потанцевать. Джина внимательно взглянула на Вааса и покачала головой. Ни танцевать, ни петь, она не хотела. Зато хотела знать кое-что. Дело с Джейсоном у нее еще не завершилось. Ведь перед своей «смертью» он вполне мог наговорить Ваасу много чего интересного.       — А Джейсон перед смертью был в сознании? — тихо спросила она, пытаясь не выдать волнение в голосе. Ведь король пиратов может обо всем догадаться. Джина не держала его за дурака. И пусть он безумен, но это не повод считать его глупым и совсем уж идиотом. Ваас одобрительно кивнул, вспоминая испуганный взгляд Джейсона. Испанец тогда рассказал ему о том, что такое безумие. Он поставил отличный спектакль для Джейсона. Что толку от спектакля, если враг не видит, как ты подчеркиваешь свою власть и свое превосходство?       — Конечно, этот выебистый был в сознании. Как же без этого? По спине девушки пробежала дрожь. Броди был в сознании. И он мог рассказать все, что угодно. Наверное, воин Ракьят предпочел правду. «О, боже», — пролетела трагичная мысль в голове.       — И что он сказал перед смертью? — спросила Джина, изо всех сил пытаясь скрыть дрожь и волнение. Она взглянула в глаза Ваасу и не уловила там ни гнев, ни злобу. Что бы там не наговорил Джейсон, испанца это не затронуло. Он сохранял веселый вид. И вряд ли что-то скрывал. Ваас обычно говорит сразу о том, что его не устраивает и обычно делает это не самым приятным образом. Мужчина пожал плечами, силясь вспомнить чего такого сказал Броди перед смертью. Хотя ничего существенного он, конечно, не сказал. Джейсон с самого начала имел право залупаться на Вааса и получил по заслугам. Его судьба была ясна с самого начала.       — Джейсон… Он нес какую-то херню. Молил мою сестренку простить его. Простить за то, что он, блять, не смог отрезать тебе голову и вместо этого трахнул тебя. Ебать, у него, конечно, фантазия! А почему ты спрашиваешь? — с интересом спросил мужчина, подозрительно глянув на девушку. Она выглядела какой-то подавленной и напряженной. Ваас не понимал причину такого настроения. Все в его лагере сегодня веселятся как могут, а Джина сидит с опущенной головой, словно что-то ужасное произошло.       — Мне кажется, что Броди жив, — уверенно высказалась девушка, надеясь, что не получит пулю в лоб за такие слова. Мужчина выгнул бровь в удивлении, поражаясь такой нелепой, глупой и идиотской мысли. «Что она, блять, несет?!», — взревел мысленно он, однако веселая музыка отвлекала его от гнева. Будь это кто-то другой, то Ваас, несомненно, дал бы в челюсть за такие слова. Дал бы сильно, с размаху, не церемонясь, ведь именно подобные мысли будят в мужчине самого настоящего монстра. Броди мертв. И точка.       — Ну и хуйню ты несешь, детка, — удивленно присвистнул он. — Блять, с какого хуя ему жить? Я выстрелил ему прямо в грудь. Он просто взял и сдох. Не знаю, почему тебе так кажется, но не еби мне этим мозги, окей? — грозно спросил он, отгоняя от себя гнев. Сейчас испанец не позволял себе злиться и гневаться по каждому поводу. Ваас позволил сегодня себе настоящий отдых и не только физический, но и моральный. Любой пират, который сегодня бесил его, получит пизды уже завтра. Наверное, Джина тоже получит пизды уже завтра за подобное высказывание. Девушка замолчала и кивнула. Его ответ оказался вполне ожидаемым. Как бы не нравился Джине этот мужчина, с ним у нее не получается установить полный контакт.       Ваас молча поднялся с дивана и, взяв бутылку, плюхнулся обратно. Он поднес ее к губам и хотел выпить, но взгляд скользнул по грустной девушке. Мужчина, ни секунды не медля, протянул ей бутылку. Пусть она высказала довольно глупое и тупое высказывание, но сегодня никто не должен грустить.       — Не хочешь? Джина удивленно уставилась на бутылку, словно ей предлагали что-то большее и ценное, нежели простая бутылка пива. А все потому что она не видела Вааса в роли того, кто делится. Его поведение, действия и слова выдавали в нем собственника и жадного человека. А жадные редко протягивают бутылку пива.       — Нет, спасибо, Ваас. Я не хочу, — спокойно отказалась девушка. Испанец озадаченно смотрел на нее, думая, чего бы ей еще предложить. Дело в том, что ее грустное лицо не вписывалось в картину всеобщего праздника. И Монтенегро пытался это исправить. Конечно, проще взять нож и нарисовать ей на лице улыбку, но к таким методам он сегодня не прибегал.       — Окей. А что насчет косяка? Губы девушки дрогнули в легкой улыбке и она отрицательно покачала головой.       — Не нужно. И Ваас сдался. Он не мог больше ей ничего предложить. Так что испанец спокойно поднес бутылку к губам и с удовольствием отпил немного, не понимая, почему девушка, сидящая рядом, так круто выебывается. Ведь Ваас не каждому что-то предлагает. Не к каждому он так добр, как к ней сейчас. И это слегка раздражало.       — Ох, блять, Джина. Ты siempre* такая, а? От всего отказываешься. А ведь я тут, блять, стараюсь! Между прочим, hace mucho tiempo* за девушкой по-настоящему не ухаживал, — разочарованно вздохнув, сказал он. А ведь то, что он говорил — чистая правда. Ваас давно зарыл чувство под названием «любовь» на дно своей черной души. И никогда не возвращался к нему. Но... С Джиной все было иначе. Чувства к ней он испытывал совсем уж смешанные. Хотелось и ударить ее чем-то, и повалить на диван, а затем стащить с нее одежду. Он отрицал свою влюбленность. Может потому что не хотел зависеть от этого, а может потому что любимые предают. Драгоценная сестра ведь предала Вааса самым ужасным образом. И мужчина хотел убедить себя, что если влюбится в Джину, то она тоже предаст. Но не мог. В отличие от Цитры, Джина не хитрила и не была скрытой тварью. И ее душа очень походила на душу тигра, прям как у Монтенегро.       — Предложение косяка или пива — это уход за девушкой? — изумилась австрийка, приоткрыв рот. Кажется, в лагере пиратов совсем другие ценности, нежели на континенте. Обычно девушкам дарят цветы или конфеты в моменты ухаживания, но никак не пиво и косяк. Впрочем, Джине нужно привыкнуть к новому обществу и их ценностям.       — А почему нет? Я не каждому тут, блять, вообще что-то предлагаю. Цени это, детка. Кто же за тобой так cuidate* будет, как я, а? — нежно спросил он и двинул ее в плечо, а затем широко улыбнулся. Девушка кивнула. Действительно, кто же ей еще тут предложит пиво или косяк, намекая на отношения? Джина внезапно представила, каким бы было свидание с Ваасом: он бы собрал ее имя из бутылок пива, затем они бы покурили косяк под ночным открытым небом, а в конце просто потрахались. После секса можно и пиво отхлебнуть. Но несмотря на все эти шутки, Джина действительно ценила этого мужчину. Он выражал заботу как-то по-своему и австрийка не могла его в этом винить.       — Я ценю, Ваас. Я ценю твою заботу обо мне. Если бы не ты, то я бы погибла, — тихо сказала она и откинулась на спинку дивана. Между ними сегодня создалась атмосфера расслабленности и легкости. Слова Джины приятным образом подействовали на Монтенегро. Он ощущал от них наслаждение, которое разливалось теплом в груди.       — То же самое могу и про себя сказать. Если не твои острые dientes*, то Броди отправил бы меня в охуенное путешествие из которого я бы вряд ли вернулся. Спасибо тебе, bebe*, — внезапно сказал Ваас и сам удивился тому, что сказал. Сегодня слова сами ложились на язык и остановить их король пиратов не мог.       Повисло молчание. Джина пристально смотрела на мужчину с каким-то изумлением. Он сказал ей спасибо. Люди его типа редко благодарят. А может всему виной пиво, ведь оно расслабило мужчину, позволило его сознанию сойти с «поводка». Ей в голову пришла мысль о том, что сейчас отличный момент, дабы поговорить по душам. Ваас уже слегка приоткрыл дверь в свою душу и высказал то, чего он бы в обычной ситуации просто не признал. И Джина сделает тоже самое. Монтенегро допил пиво и поставил пустую бутылку на пол, вспоминая, зачем он вообще пришел к Джине. И вспомнил.       — Я хотел кое-что узнать, Джина. В общем, если я правильно lo tengo*, то получается ты из Австрии. Но какого хуя ты забыла в Бразилии? Девушка сложила руки в замок, вспоминая, как обосновалась в Бразилии. Честно говоря, это были совсем нелегкие времена. Джине пришлось изучить английский, ведь с немецким далеко не уйдешь.       — Это долгая история. Но скажу, что я переехала туда в сорок пятом вместе с будущим мужем. Ошеломление налетело на мужчину словно порыв ледяного ветра. Если бы Ваас сейчас держал бутылку в руках, то она бы упала на пол и разбилась к черту. Мужчина оказался настолько поражен, что даже мысли разбежались в разные стороны. Он минуты две молчал, пытаясь прийти в себя. «Ебаный в рот, с кем я связался?!», — взревело озадаченное сознание.       — UN MARIDO*?! Ебать, ты еще и замужем была?! В сорок пятом?! — воскликнул он, не веря своим ушам. Неужели ей и вправду под сто лет? Но тогда почему она не выглядит, как старуха? Почему он видит перед собой вполне себе соблазнительную девушку? Ваас отказывался это понимать. Его сознание оказалось просто не способным это принять. «Хуемистика какая-то», — добавил мысленно он. Девушка кивнула как ни в чем не бывало. Кажется, эта тема далась мужчине сложнее, чем каннибализм. Хотя второе она ему доказала в полной мере. А вот насчет возраста... Это сложно доказать. Но Джина верила, что однажды Ваас все поймет и примет.       — Все так, Ваас. Все именно так, — уверенно подтвердила она. Мужчина даже не знал, что ей говорить. Хотелось наорать на девушку и обвинить ее в ебанутости, однако он просто продолжил ее расспрашивать.       — И почему ты нихуя не стареешь? — смело озвучил испанец свой самый волнующий его вопрос. Если она говорит правду, то тогда получается она не человек? Или же немцы успели разработать какую-нибудь формулу вечной жизни?       — Это сложно объяснить. Но я не вампир, не волнуйся. Просто кое-кто подарил мне такую возможность, — спокойно говорила девушка, не вдаваясь в подробности. Не хотелось бы ей впутывать сюда Уйдейкхаала. Если Ваас не может принять ее возраст, то вряд ли примет то, что она состояла в симбиозе с инопланетным существом. Он просто обзовет ее сумасшедшей и убьет. А может пошлет к черту. В любом случае, ни того, ни другого Джина не желала. От этой информации голова Вааса заболела. Он почувствовал пульсирующую боль в висках и невольно сморщился.       — Кое-кто? Блять, Джина, хуй знает, что ты там недоговариваешь, но знать я это не хочу. От твоей истории моя голова сейчас к хуям лопнет, — раздраженным голосом подвел итог мужчина и медленно встал с дивана. Он вздохнул, а затем качающей походкой направился в спальню. Нужно было лечь и отдохнуть. Не хотелось больше слушать сказки. Джина поднялась с дивана и пошла за испанцем, думая, правильно ли она вообще сделала, рассказав правду. Ведь Ваас в нее не поверил.       — Мне жаль, что от истории твоя голова стала болеть, — с сожалением сказала австрийка, послушно идя за Ваасом.       Испанец вошел в скромную спальню, а затем дошел до кровати и осторожно сел на нее. Он наклонился и стал снимать обувь. Сейчас не было желания ни орать, ни гневаться, ни драться. Сонливость одолевала мужчину, закрадываясь ему в голову, словно паук.       — Если не хочешь, чтобы она болела, то больше не рассказывай подобной хуйни, — решительно высказал свое мнение Монтенегро и, не стесняясь, плюхнулся на кровать. Идти в свой дом ему совершенно не хотелось, да и не имело смысла, если здесь была кровать. Испанец, как ни странно, не боялся спать рядом с той, кто сожрал его пиратов. Он верил и доверял Джине. Она его не убьет. Девушка стеснительно легла рядом с Ваасом, пытаясь расслабиться. Казалось, она мечтала об этом моменте. В нос ударил запах алкоголя и пота. Девушка слегка поморщилась, но не отодвинулась от мужчины.       — Я понимаю. Я бы на твоем месте тоже не поверила. Но со временем, думаю, что ты поверишь. И еще я думаю, что однажды смогу показать тебе доказательства. И это будут не какие-то там вспышки каннибализма. Это будет что-то большее, — мечтательно сказала она, однако не услышала никого ответа. Джина повернула голову к мужчине и обнаружила, что он уснул. Глаза его были закрыты, а грудь медленно вздымалась. Девушка нерешительно придвинулась к нему поближе и повернулась на бок. Ваас заснул и, скорее всего, крепко. Джина осторожно пробежалась пальцами по его майке, ощущая под ней мощную грудь. Так и хотелось запустить руку под майку, ощутить жар его тела, пройтись по сильной груди. Но вместо этого австрийка положила голову на грудь Ваасу и закрыла глаза. Волна наслаждения охватила ее, а губы дрогнули в счастливой улыбке. Кем бы ни был Ваас, кем бы не являлся до этого, все-таки девушку он сумел покорить. Покорить ее тело и душу. А что это означало? То, что, вероятно, она в него влюбилась.