Killin' de flows, we sicker dan most, Defeatin' de foes, we weather de most. Never yet falter, never yet flop, Never yet halt and never yet stop, (Skrillex feat. Damian Marley — Make It Bun Dem)
Как только солнце закатилось за горизонт, лагерь Вааса ожил: в нем зазвучала громкая веселая музыка, под которую охотно танцевали пираты. Множество алкогольных напитков располагалось на большом столе посредине лагеря. Дорожки из разных наркотиков также пополнили вечерний рацион пиратов. Сексуальные полуголые девушки изящно танцевали стриптиз на небольшой сцене, завлекая каждого пирата к себе. В лагере Вааса наступил настоящий праздник. Джина немного поспала, хорошо помылась и оделась весьма скромно на данную вечеринку: фиолетовая майка с глубоким вырезом отлично подчеркивала упругую грудь, черные короткие джинсовые шорты открывали прекрасный вид на ноги. Скромный наряд довершали темного цвета туфли на низком тонком каблуке. Волосы Джина привела в порядок, хорошо расчесав их. Ей даже удалось найти косметику, вернее, ее принес пират, который обшаривал сумки рабов. Но тут девушка не скромничала: накрасила губы красной помадой, нанесла черные тени на веки и даже нарисовала ровные стрелки. Сегодня австрийка старалась выглядеть на все сто. После завершения своего наряда, Джина направилась к Ваасу. Стоило ей выйти на улицу, как пираты весело засвистели и некоторые из них заманчиво подмигнули. Запах алкоголя буквально пропитал воздух и Джина невольно поморщилась от отвращения. Девушка в окружении взглядов дошла до двери дома Вааса, не обращая на это все внимание. Она отворила дверь и вошла внутрь. Запах свежей выпечки ударил в нос, приведя в сильное замешательство Джину. Она стояла, пытаясь понять не чудится ли ей это. Но, постояв так минуту, убедилась, что нет. Запах никуда не исчез. Австрийка быстро направилась в сторону запаха и, пройдя мимо дивана, подошла к двери, которая, кажется, вела на кухню. Запах заметно усилился, заставляя живот девушки слегка забурчать. Ей удалось поесть лишь после разговора с Ваасом. Как только она отворила дверь и вошла внутрь, то моментально остолбенела. То, что открылось ее взору — поразило настолько, что Джина была готова поклясться, что это всего лишь сон. На небольшой кухне, которая пропиталась запахом свежей выпечки насквозь, стоял Ваас в белом фартуке. На его ладонях красовались рукавицы с мультяшными кроликами, а на лице застыла блаженная улыбка. На столе располагалась большая белая тарелка и на ней были выложены кексы. Их вершинки, посыпанные, кажется, сахарной пудрой, заставили желудок девушки сжаться и забурчать вновь. Рот наполнился слюной. И все равно Джина стояла, откровенно пялясь то на Вааса, то на кексы. «Ваас готовит?! ЧТО?!» — Ох, блять, Джина, — произнес мужчина, подняв на нее глаза. Он минуту где-то рассматривал ее, подмечая каждую мелкую деталь ее наряда и внешности в целом. — Ахуенно выглядишь. Она пропустила комплимент мимо ушей, продолжая недоверчиво взирать на симпатичные кексы. — Ваас… Это ты приготовил? — все еще не веря, спросила она. Девушка взглянула в глаза Монтенегро, никак не вяжущегося с образом повара. Для Джины он с самого начала был серьезным парнем — работорговцем, наркоманом и тем, кто мог отстрелить пальцы лишь за то, что ты не так смотришь ему в глаза. Но то, что она видела сейчас, не укладывалось никак с этим образом серьезного и опасного парня. — Я тут в фартуке не просто так хожу! — громко возмутился он и снял рукавицы с рук, кинув их на стол. — Только, блять, ничего пока не трогай! Чай еще не нагрелся. Девушка только сейчас заметила железный чайник на плите. Она, промолчав, прошла к столу и села за него, наблюдая за Ваасом. Это казалось чем-то нереальным, каким-то сном или просто шуткой. Джина подперла кулаком лицо, взглянув на мужчину. — Я не знала, что ты умеешь печь, — призналась она, невольно облизнув губы. Поднос с кексами стоял довольно близко к ее лицу, так что запах щекотал ноздри. Джине хотелось схватить один из них и разом проглотить, только Вааса не хотелось злить. Мужчина недоуменно поднял бровь. — Я много че, блять, умею. На этом острове всему научишься, — он посмотрел на девушку и улыбнулся, а затем стал снимать с себя фартук. — А ты что, не умеешь что ли? Австрийка прикинула мысленно сколько лет она не хваталась за готовку и отсчет начинался ровно со смерти мужа. — Я не готовила лет тридцать, если не больше, — честно ответила Джина, пожав плечами. — А так, вообще, умею. Монтенегро повесил фартук на стул и проверил закипел ли чайник. После он взглянул на Джину, не понимая, как она вообще выживала без готовки в лесах Амазонии. Хотя ответ, несомненно, был. «Ах, да, она же каннибал», — напомнил сам себе мужчина. — И ты сжирала только людей что ли? — задал он ей прямой вопрос, то и дело поглядывая на чайник. Джина вдруг с ужасом осознала, что все эти годы в Амазонии она ела людей. Каждый день она выходила на охоту, в поисках настоящей, вкусной добычи. И каждый день на охоту ее вел не человеческий разум, а Уйдейкхаал. Девушка без него бы погибла в первые дни, оказавшись в Амазонии. Разве может цивилизованный человек есть человеческое сырое мясо и после этого остаться в полном здравии? Вряд ли. — Последние тридцать лет я питалась сырым человеческим мясом, иногда фруктами и овощами, — неохотно призналась австрийка, вспоминая как мчалась по запутанному густому тропическому лесу, дабы словить очередную жертву. Ваас удивленно присвистнул. Он, конечно, многое видел и слышал, но такое — впервые. Эта девушка являлась настоящим зверем, если смогла питаться вот таким образом, да еще выжить в самом опасном месте на Земле. И этого зверя он любил. — Ебать, Джина, ну ты и ебаный каннибал, — весело подметил мужчина, в этот момент засвистел чайник. Мужчина выключил печку и полез в кухонную тумбочку. Ваас достал оттуда две белых кружки и маленький керамический чайничек. Поставив все это на стол, он налил в две кружки с чайничка, а затем залил все кипятком. Аромат травяного чая смешался с запахом свежей выпечки и живот Джины уже в который раз требовательно заурчал. Ваас сел за стол и пододвинул одну из кружек к девушке. — Ну что, блять, сначала пожрем, потом побухаем. Кстати, там столько бухла, что ахуеть можно, — произнес радостно мужчина и, взяв один из кексов, начал его есть. Девушка недоверчиво взяла кекс и покрутила его в руке. Он оказался горячим, но не настолько, чтобы обжечь. Австрийка поднесла его ко рту и начала есть. Кекс оказался достаточно вкусным и сладким, только вот эта присыпка наверху совершенно не имела вкуса. Джина укусила с другой стороны, пробуя присыпку на язык, но она, действительно, оказалась без вкуса. — Не пойму, Ваас, а что это за присыпка сверху? Она ведь вообще не сладкая, — недоуменно спросила девушка, кушая кекс. Даже несмотря на то, что присыпка не имела вкус, кекс все равно был очень аппетитным. Ваас довольно усмехнулся, доев один кекс. — Ну, блять, естественно она будет не сладкая, — со смешком на губах произнес он. — Это же кокаин. Джина внимательно взглянула на Вааса. Ее рука с недоеденным кексом буквально застыла в паре сантиметров от рта. — ЧТО?! — в эти слова она вложила все свое удивление и негодование. Кажется, Ваас не мог без сюрпризов даже здесь. Это совершенно ее не радовало. Джина с каким-то отвращением положила недоеденный кекс обратно на поднос. — Блять, ну какое веселье без кокса, а? — серьезно спросил Ваас, продолжая уплетать свою выпечку. Австрийка обхватила пальцами кружку и притянула ее поближе к себе. К кексам она больше не притрагивалась. — Я не буду употреблять эту дрянь, — заявила она на полном серьезе, горько осознавая, что часть все-таки употребила. И что теперь с ней будет — неизвестно. Ваас лениво махнул рукой. Он вообще не понимал, почему девушка так категорично относится к этой теме. Ведь это — удовольствие, наслаждение, погружение в свой собственный мир. Но Джина видела это в ужасном и дурном свете. — Ой, блять, la novia* это нихуя не дрянь. Зачетная вещь на острове, но если не хочешь, то, окей. Я раздам пиратам, раз ты такая выебистая. Джина молча пила чай, стараясь не думать, что будет с ней потом. А ведь с ней может теперь случится все, что угодно. И зачем она вообще пробовала эти кексы? «Этому острову нельзя доверять», — с грустью подумала она и сделала еще один глоток чая, даже не догадываясь, что и чай тоже из разряда «необычных».***
Музыка гремела настолько громко, что, казалось, въедалась в мозг. Большие черные колонки стояли рядом со сценой, где соблазнительно танцевали две стриптизерши. Рядом располагались диванчики и большой стол, который был буквально завален алкоголем. Джина, находясь под сильной эйфорией, танцевала недалеко от сцены. Она успела выпить две бутылки пива и во всю танцевала, подпевая. Итан, который сидел на диване, резко поднялся. Он поставил бутылку пива на стол и медленно, пританцовывая, подошел к девушке. Как ни странно, сейчас она казалась ему самой сексуальной и прекрасной девушкой на свете. — На-на-на, — пела австрийка, чувствуя себя буквально профессионалом в танце. Хоть и танцевала она так себе. Но ей было абсолютно плевать, ведь чувствовала Джина себя просто на высоте. Она двигала бедрами настолько изящно, насколько вообще могла. Кинкейд медленно подошел к ней сзади и его ладони легли на ее бедра. Он нежно водил ими по бедрам Джины, ощущая просто острую необходимость сорвать с нее прямо сейчас шорты. — Наша подача жесткая, наша подача сильная, — пьяным голосом подпевала девушка, совершенно не обращая внимания на то, что сзади ее лапал Итан. Он медленно опустился к ягодицам и сжал их, наслаждаясь ситуацией. — ЕБАТЬ ТВОЮ, СУКА, МАТЬ, БЛЯТЬ. ЕБАНЫЙ УКУРОК! — послышался гневный вопль и в следующую секунду твердый кулак прилетел прямо в челюсть Итану. Мужчина с удивлением в глазах свалился на землю и схватился за челюсть. Удар вышел довольно болезненным. Ваас грозно возвышался над ним и гнев в его глазах был настолько сильным, что удивительно, как он не схватился за пистолет. — Ты че, сука, страх потерял, блять?! МОЮ СУЧКУ ТРОГАТЬ! ДА Я ТЕБЯ ПЕРЕЕБУ ПУЛЕЙ ПРЯМ ЗДЕСЬ! — заорал он настолько громко на пирата, что даже в горле запершило. Джина повернулась к нему, совершенно не обращая внимание на то, что Ваас был в гневе. Она обняла его, прижавшись всем телом к нему. — Ваас… Мы врубаем басы… — пропела она, слегка пританцовывая. Итан начал быстро уползать, дабы не отхватить реальную пулю в лоб от босса. Монтенегро, немного успокоившись, погладил девушку по волосам, а затем поцеловал в лоб. Джина сейчас была совершенно другая — открытая, не застенчивая, та, у которой сорвало контроль. И это чертовски нравилось Ваасу. Он с интересом взглянул на сцену, где стриптизерши крутились у стального шеста и, громко свистнув, громко произнес: — Так, блять, забирайте этих шкур отсюда нахуй, пока я отсюда их не выкинул лично! Пираты, которые танцевали рядом и пили пиво, сразу отрезвели. Они лихорадочно задвигались и помогли девушкам убраться со сцены, ведь если не выполнить приказ вовремя, то можно упасть мертвым грузом на землю. Как только девушки убрались со сцены, то испанец развернул лицом к ней Джину. — Эй, я для тебя освободил танцпол. На сцену, детка! — он легонько шлепнул ее по ягодицам и направился к дивану. Девушка, нежно промурчав в ответ, быстро запрыгнула наверх. Пираты внимательно взглянули на Джину, ожидая пока она разденется, но хватило одного взгляда Вааса, чтобы они отвернулись. Австрийка схватилась за шест и стала изящно крутиться возле него, стараясь как можно сильнее тереться о сталь грудью и телом в целом. Ваас плюхнулся на диван и схватил со стола темную бутылку пива. Он открыл крышку и отпил немного. Холодный блаженный напиток хлынул в рот, проносясь по пищеводу прямо в желудок. Мужчина полностью расслабился и сосредоточил свое внимание на девушке. Джина старалась, как можно, изящнее танцевать. Она вдруг схватилась за майку и сняла ее, оставшись в одном черном бюстгальтере. На лице Вааса возникла похотливая улыбка и он вновь отпил из бутылки, наслаждаясь зрелищем. На этот раз пираты не удержались и откровенно глазели на сцену, двигаясь под такт музыки. Тем временем песня сменилась на другую, но не менее веселую. Джина стала крутиться у шеста, смело закидывая на него ногу. — Я вижу вас везде, — подпевала она, потеревшись о шест. Ваас наблюдал за ней, думая лишь о том, как бы хорошо ее нагнуть прямо на сцене. Только они были совершенно не одни и это слегка раздражало. Он вновь отпил из бутылки, а затем поставил ее на землю. Ладони буквально чесались схватить Джину за грудь и помять ее. Поэтому Монтенегро поманил девушку пальцем. — Иди сюда, bebe*, — свистнув, произнес мужчина. Девушка издала что-то между рыком и мурчанием, а затем неуклюже спрыгнула со сцены. Она упала на землю и сумела с какой-то грацией подняться. Девушка взяла ближайшую к себе бутылку и, открыв ее, поднесла ко рту. Она сделала два глотка и вытерла губы рукой. Бутылку Джина выронила на землю, расплескав содержимое. Только ей было абсолютно плевать. Девушка медленно подошла к Ваасу. Он смотрел на нее опьяненным взглядом, похотливо улыбаясь. Его взгляд блуждал по ее сексуальному телу и в трусах становилось тесновато от одной мысли схватить девушку здесь и сейчас. — Mein hase*, — нежно произнесла австрийка и забралась на колени своего любимого. Ее ладони легли на его грудь, а руки Вааса моментально обхватили тело Джины. — Я люблю тебя… Обожаю… Ты такой ахеренный, — призналась девушка, чувствуя, как ее голова начинает кружиться. — Ich bin deine Schlampe*. Ваас ничего не понимал из того, что говорила Джина. Ее слова на чистом немецком даже любопытства не вызывали, ведь на кону стояло совсем другое дело. Мужчина медленно спустил ладони к ее ягодицам и сжал их. Девушка ахнула от прикосновения, а затем весело рассмеялась и страстно поцеловала мужчину в губы. Ваас убрал руки от ягодиц и положил руки на ее грудь. Сжал ее округлости, издав блаженный вздох. Джина стала намеренно ерзать на его паху, дабы возбудить Вааса еще сильней. — А ты caliente* штучка, — подметил Монтенегро. Все то, что вытворяла Джина ему жутко нравилось, только вот трахаться они прямо здесь не смогли бы. Некоторые пираты даже перестали танцевать, наблюдая во все глаза за тем, что творится с их боссом. Австрийка стала медленно двигаться, имитируя наездницу. Она уже чувствовала выпуклость в штанах испанца и была готова прямо тут сесть ему на член. Контроль, понимание, стеснение — все это испарилось. Девушка могла заниматься сексом на глазах пиратов и совершенно не стесняться этого. Она могла бы заниматься сексом даже с несколькими сразу. Ей вдруг пришла в голову мысль о том, что было прекрасно, если Джейсон оказался бы здесь. Она могла прыгнуть и к нему тоже, заразить его своей похотью и тогда бы Ваас мог быть спереди, а Джей сзади, или наоборот. Джина сейчас на секс втроем была только «за». Монтенегро, понимая, что может не вытерпеть и взять девушку прямо здесь, чего она, собственно, и добавилась, отстранил от себя австрийку. Он посадил Джину рядом и встал. Джина обиженно посмотрела на него, недовольно скрестив руки на груди. — И почему? — спросила девушка, вложив в эти слова всю обиду и разочарование шестилетнего ребенка, которого только что отправили спать из-за праздничного стола. Монтенегро подошел к колонкам, где неподалеку стоял открытый ноутбук. Он повернул компьютер к себе и посмотрел на Джину, размышляя чем ее занять. Ведь если он не займет ее прямо сейчас, то она вновь начнет тереться об его пах. И, вспомнив название кое-какой песни, Ваас улыбнулся. — Я недавно такую заебенную песню про тебя нашел. Ща заценишь, — произнес он и щелкнул на аудиозапись. Сначала из колонок послышалось шипение, а затем пошла музыка. Австрийка недоверчиво глянула на мужчину, не понимая, почему они вообще должны слушать песни, а не заниматься сексом. Но затем в ее голове что-то щелкнуло и она поднялась с дивана, начиная танцевать. Пираты радостно загоготали, начиная пританцовывать под новую песню. — Причин для грусти мало, убийца сыт и пьян, — подпевала Джина, медленно приближаясь к пиратам. Ваас сам стал покачивать головой в ритм музыки. Песня ему, как ни странно, нравилась. — Кальян у каннибала, разбитое ебало, — подпевал Монтенегро, начиная тоже двигаться немного под музыку. Джина взглянула на мужчину, облизнув губы. Она неожиданно рассмеялась. В ее голове творился хаос. Хотелось танцевать, заниматься сексом и немного есть. — Ахуенный трек, не находишь? — спросил громко Ваас, весело рассмеявшись. — Только после ебли не сожри меня вдруг. Австрийка снова рассмеялась, двигая бедрами. Песня медленно шла к концу. Девушка вдруг перестала танцевать и подошла к дивану. Она села на него и, взяв бутылку пива, стала пить, просто наслаждаясь атмосферой. Ваас переключил песню и взглянул на небо. Стояла чудесная ночь, только бы ее никто не нарушил. Он вдруг подумал о том, а что если сюда вдруг приедет Хойт? Хотя ночью он редко куда выбирался. Этот мужчина не рисковал летать в темноту. Поэтому можно было оттянуться по полной. Он взглянул на девушку, обнаружив, что она легла на диван и, кажется, начала засыпать. Это его еще больше развеселило. Австрийка даже толком не повеселилась, как свалилась в сон. — Ебать, Джина, че все что ли? Чет быстро выдохлась, — издевательским тоном произнес он и стал приближаться к дивану. Необходимо было внести ее в дом и уложить в кровать. Но стоило королю пиратов подойти к девушке, как она распахнула глаза и, наклонившись, открыла рот. Ее сильно мутило: голова резко закружилась, а содержимое желудка вырвалось обратно. Ваас вовремя отпрыгнул, дабы струя вонючей рвоты не попала на его одежду. — Ебаный, блять, в рот, Джина! Ну какого, блять, хуя?! — взревел он, наблюдая, как Джина изрыгает из себя весь алкоголь. Кажется, она очень редко пила, если ей стало плохо после двух бутылок. Ваас не испытывал к этому никакого отвращения. Он вообще привык, что пиратов часто рвало после нескольких бутылок алкоголя, а то и после наркотиков. Да и самого Монтенегро нередко тошнило. — Наблюешь мне на одежду, дам пизды, ты поняла? — грозно спросил он и, дождавшись пока она закончит, взял девушку на руки и понес в дом.