Кокон безумия

You like the way that I struggle You’re my favorite sin I’m playing the willing victim And when I give in (Blue Stahli — You kill me every time)

      Джейсон лежал под Цитрой на холодном гладком алтаре, чувствуя, как каждую клеточку его организма поедает истинное наслаждение. Желанная жрица медленно двигалась, довольно улыбаясь. Ее маленькие груди покачивались в такт движению. Броди наблюдал за этим с каким-то восхищением. Его тело полностью расслабилось и чувство, что пик совсем близко, вдруг посетило Джейсона. Напряжение неприятным запутанным клубком скопилось внизу его живота. Толчок и еще толчок — напряжение, словно вода, вытекло из тела. Сильные мужские руки стали ласкать тело возлюбленной жрицы, гладить ее безупречную кожу. Броди был безмерно счастлив, ведь с той, кого он сильно любит, появятся дети. Они создадут семью и он станет прекрасным отцом — во всяком случае, так полагал Джейсон. Но стоило ему в нее кончить, как лицо Цитры изменилось — коварный оскал засиял на ее губах и девушка быстро достала из-за пояса ритуальный нож. Она сжала его в руках и занесла прямо над грудью лежащего. В ее янтарных глазах сияло чувство полной победы. Американец с непониманием уставился на сталь ножа, которая сверкала на солнце. Глаза его от удивления расширились, а до сознания медленно дошла самая страшная и неприятная мысль: «Она собирается меня убить… За что?!»       — Наш ребенок будет править племенем. Прощай, Джейсон, — с гордостью прошептала девушка и только хотела вонзить в него нож, как справа от ее шеи блеснуло острие топора, рассекающее шею одним мощным ударом. Голова Цитры отлетела как футбольный мяч, а тело покачнулось. Алая кровь брызнула на лицо мужчины. Ритуальный нож выпал из ослабевшей хватки, упав со стуком на землю, а руки безжизненно повисли, словно тряпки. Броди, ужаснувшись, с силой двинул Цитру руками, позволяя ее мертвому телу свалиться на землю. Его сердце колотилось как бешеное, а по телу прошлась нервная дрожь. Кровь жрицы залила Джейсону майку и лицо.       Мужчина тихо выдохнул, пораженно уставившись на Джину, которая стояла перед алтарем, сжимая в руках окровавленный топор. Ее одежду составляла темно-синяя туника в греческом стиле. Он не понимал, как и почему она здесь оказалась, однако, как ни странно, был рад ее видеть. Страх до сих пор сковывал его мозг цепкими лапками, а осознание того, что собиралась сделать любимая жрица, никак не вязалось с представлениями о ее намерениях. Он до сих пор не мог поверить в то, что случилось. У него возникло чувство, будто это все это — иллюзия. Однако, кровь неприятно липла к телу, а ритуальный нож валялся рядом с алтарем. И именно этот нож должен был оказаться острием в груди того, кого Цитра называла своим самым великим и могущественным воином. «Почему… За что?!» — бушевали его мысли, пытаясь найти хоть одну разумную причину того, что она собиралась сделать.       — Такой судьбы ты желал, Джей? — спросила серьезно она, подходя ближе. — Твоя любимая жрица, твоя любовь хотела убить тебя. Разве ты этого хотел, а? Думал, что будешь с ней по настоящему? Что она родит от тебя кучу детей, и вы будете править племенем? Но…дорогой Джей, она лживая тварь, которая сгнила изнутри. Теперь ты это увидел. Ее ласковый голос очаровал Джейсона. Он лежал, с ужасом взирая на ту, кого он вообще-то ненавидел, но сейчас от этой ненависти не осталось и следа. Мужчина перевел взгляд на отрубленную голову жрицы, не веря в то, что произошло. Она хотела его убить. Тот, кого он больше всего любил, ради кого он убивал пиратов и шел на ужасающие разум вещи. Броди почувствовал, как ужасная, безнадёжная тяжесть опускается на сердце. Неужели все, ради чего он дрался — не имеет значение? Неужели все, во что он верил — иллюзия? «Я был марионеткой…»       Джина отпустила топор, позволив ему с грохотом упасть на землю, и с улыбкой залезла на еще полуголого Джейсона. Он почувствовал, как его обмякший член касается ее влажных трусов. Сладкая серебряная молния, пронзив руки, пробежала по позвоночнику Броди. Он неуверенно положил ладони на талию Джины, взглянув ей прямо в глаза. Сейчас девушка не казалась какой-то отвратительной, мерзкой и вообще отталкивающей. Джейсон не ощущал к этой особе ни капли ненависти. Казалось, ядовитая ненависть к Джине погибла вместе с Цитрой. А воспоминания о том, что она творила по отношению к мужчине — погасли, словно свечи, унося дым вражды куда-то прочь.       — Она предала тебя изначально. Мы предупреждали тебя, дорогой Джей, но ты не слушал. А теперь я спасла тебя от смерти. Ты должен быть благодарен мне, не так ли? — Джина медленно прошлась холодными пальцами по его груди, ласково улыбаясь. Она слегка потерлась о его член, заставляя снова подняться. Броди молчал, чувствуя какое-то дикое благоговение и восхищение к девушке. Он наблюдал за тем, что она делала, ощущая нарастающее возбуждение. Ее ладонь легла ему на щеку, размазывая кровь жрицы.       — Ты станешь моим воином, Джей. Ты пойдешь по стопам Вендиго и будешь внушать холод в сердца других! — воскликнула радостно девушка и указала туда, где находились члены племени. Броди в непонимании повернул голову набок, ожидая увидеть собрание Ракьят. Однако вместо племени там оказались пираты. Эти люди — аморальные, с черной душой и дырой вместо сердца — сидели на коленях, покорно склонив голову. Ваас стоял недалеко от них, жадно вгрызаясь в чью-то руку. Джейсон сначала не понял, почему эта рука ему показалась до боли знакомой. А затем присмотрелся. Рука явно принадлежала девушке и на ней сияла желтая узнаваемая повязка. Она принадлежала Дейзи Ли, девушке Гранта. Джейсон с непривычным равнодушием наблюдал за тем, как Ваас жадно поедал руку его подруги. У него не возникло ни единой мысли сбросить с себя Джину и уничтожить всех тех, кого он с высокой гордостью презирал. Это слегка удивляло Броди, ведь он думал, что одного взгляда на Вааса ему будет достаточно, чтобы почувствовать жгучую, подавляющую все другие эмоции, ярость. Но он оказался абсолютно равнодушен к тому, что творил его главный враг и к самому врагу тоже.       — Тебя они смущают? — с непониманием быстро спросила девушка. — Не смотри на них, Джей. Смотри на меня. Она повернула его голову, дабы их взгляды вновь встретились. Джина снова стала тереться об его пах, сладко улыбаясь. Американец почувствовал, как его член встал, упираясь в намокшие трусы девушки. Однако, его голову терзало не только возбуждение.       — Это невозможно… Она… Она предала меня, — прошептал Джейсон, чувствуя желание подняться и зарубить жрицу топором. Порубать ее тело на мелкие куски, а затем поглотить его. Уничтожить. Джина склонила голову и, изобразив жалость на лице, прошлась по волосам мужчины, перебирая его волосы.       — Ох, Джейсон… — с грустным вздохом произнесла она, убрав от его волос руку. — Она предала своего брата очень-очень давно. Того, кто обожал ее, топил в своей любви. Она предала все к чему смогла прикоснуться. Но теперь ее больше нет и мы разделим эту плоть в знак нашей победы над правлением гнусной, лживой суки, которая ходила под мантией богини.       Броди не отвечал, чувствуя, что его прежний взгляд на мир разбивается на мелкие осколки. Неужели враг оказался единственным, кто может спасти? Он с отвращением взглянул на безжизненное тело жрицы, которое валялось рядом с алтарем. Это тело Джейсон несколько минут назад ласкал и думал лишь о том, как бы хорошо завести детей и стать реальной семьей. Но все это превратилось в прах. Все чувства, которые он раньше испытывал к Цитре, сгорели, словно лист бумаги. И у него возникало ощущение, что никаких чувств не испытывал вовсе. Может быть, она внушила ему любовь и привязанность. Броди, повернув голову к Джине, осторожно взял ее за руку и поднес окровавленный палец к своим губам. Он открыл рот и, вытянув язык, облизнул кровь той, кого, казалось, любил больше всего на свете. Зато теперь Джейсон полностью понимал Вааса и его чувства по отношению к жрице. Её кровь на вкус оказалась довольно сладкой и манящей. Броди вдруг ощутил мощное желание разорвать ее мертвое тело зубами, выпить кровь предательницы, поглотить ее сердце. Джина взирала на то, что делает Броди с диким азартом в глазах и восхищением. Она полностью была довольна тем, что не ошиблась.       — Мы будем править втроем, Джей, — вдруг произнесла Джина и указала на Вааса. — Ты поделишься с ним плотью предательницы в знак своей благодарности мне и принятия самого себя. Истинного себя.