Кокон безумия

      Жара медленно начала брать свое, охватывая каждое живое существо на острове. Люк Рассел стоял в прохладной тени у одного из домов пиратов, вычеркивая синим тонким маркером на листе A4 названия оружия, которое он заменит. Слева от него располагался Люций, который жадными глотками пил холодную воду из пластиковой бутылки. Сам Ваас стоял рядом, внимательно наблюдая за движением руки своего босса. Ему, несомненно, было приятно, что Люк заинтересовался их арсеналом оружия. Ведь новое оружие сильно повлияет на ход войны с Ракьят. Еще в голову лезли неприятные мысли насчет Джины. Она так и не появилась. Это было слегка странно, девушка обычно ночевала в лагере и вряд ли могла спать где-то еще. Хотя, вполне вероятно, что она дала волю своим инстинктам и ест людей из Ракьят одного за другим или где-нибудь помогает пиратам. Поэтому Ваас пока что сильно не волновался насчет нее.       — Итак, что я могу сказать… Короче, у вас тут одна хреновина, — с горечью в голосе заключил Рассел, вздохнув. Он никак не ожидал, что придется заменять почти все. — Хойт, кажется, отдавал вам то, что ему было жалко выкидывать. Этим нельзя драться, Ваас. Все оружие, которое у вас имеется — полная херь. Им разве что только животных пугать можно. Монтенегро молчал, выслушивая комментарии Люка. На самом деле, он был полностью согласен с тем, что их оружие мягко говоря неэффективно в войне. Однако ничего с этим нельзя было сделать. Рассел снова прошелся взглядом по зачеркнутым названиям оружия. Он пребывал в легком шоке от того, что Хойт давал такое своим людям. Люк бы никогда не опустился до такой степени. Он всегда старался угодить своим подчиненным и давал им все самое лучшее и новое. Люк отличался от Хойта в большей степени тем, что не страдал непомерной жадностью и откровенным эгоизмом. В первую очередь, лидера наемников интересовали сами наемники. С другой стороны, он имел свод неких правил, которые нарушать просто-напросто нельзя, за нарушение один лишь приговор — смерть.       — Вам привезут в лагерь сегодня новое оружие, а также кое-что из брони. Я понимаю, что вам тут жарко и все такое, но даже без обычного бронежилета делать здесь вообще нечего. Не понимаю я Хойта. Он либо идиот либо жадный до доллара, — проговорил Люк, сложив лист пополам и взяв его в ладонь, где уже сжимал маркер, и опустил руку. Рассел полностью развернулся к Ваасу, ожидая хоть какого-то комментария по поводу его бывшего босса. Стоит отметить, что сам Люк всегда носил бронежилет под одеждой.       Монтенегро согласно кивнул, вспоминая радостный огонек в глазах Хойта, когда тот смотрел на пачку зеленых. Волкер весьма жестоко и грубо вел себя с испанцем и, когда тот пришел впервые к нему, дабы стать частью преступного мира, ему пришлось очень нелегко. С Ваасом Хойт до конца своих дней обращался, как с шавкой, которую можно легко кем-то заменить. Если бы с Монтенегро что-то случилось, то неудивительно было бы узнать, что Волкер уже на второй день забыл о том, что такой человек вообще существовал. К счастью, Рассел был другим.       — Этот ебаный африканец…— только начал Ваас свою речь, как в спину Люка со всей скорости врезался орущий пират. Рассел, потеряв равновесие, свалился всем телом на Вааса, а тот, в свою очередь, упал на землю. Листок и маркер выпали из ладони, небрежно упав на землю. Люций, который в это время слегка отвлекся, схватился за автомат и навел его на ненормального пирата. Тот не подавал ни единого признака опасности, однако перестраховаться, по мнению Люция, стоит. Люк с недоумением уставился в карие глаза Монтенегро, не понимая, что вообще произошло. Он упирался ладонями в бугристую землю, удивленно подняв бровь. Испанец с таким же удивлением смотрел в глаза своему боссу, осознавая, что их лица находятся очень близко к друг другу. Он буквально ощущал горячее дыхание Рассела. С такого расстояния Ваас мог получше рассмотреть зеленые глаза Люка, отмечая, что в глубине них есть что-то необычное. Что-то мерзкое, темное, мрачное, приводящее человеческое сознание в ужас. Он быстро отвел взгляд в сторону. Ему было крайне неприятно, что на нем лежит мужчина, ведь с ориентацией у испанца все в порядке, он не страдал по мужским телам и вообще считал это отвратительным. Впрочем, такого же мнения был и сам Люк. Рассел достаточно сильно любил одну девушку, которой посвятил чуть ли не всю жизнь. Только на острове любовь обратилась в жгучую, ядовитую ненависть, которой мужчина мог раскидываться днями и ночами.       — Босс! Босс! — закричал пират, не обращая внимания на наемника справа от себя.       — Ебаный, блять, хуеплет! — яростно взревел мужчина, кинув в сторону пирата гневный взгляд. Люк медленно поднялся с тела испанца и аккуратно поправил на себе рубашку, а затем подобрал листок с маркером. Он лениво взглянул на пирата, ожидая рассказа. Ведь просто так врезаться в них двоих он не мог.       — Какая невоспитанность, уважаемый, — издевательским голосом проговорил Рассел, одним легким жестом дав понять Люцию, чтобы тот опустил оружие. Ваас поднялся на ноги и встал рядом с Люком. Он недовольно сложил руки на груди, сверля подчиненного взглядом, полным ярости. Подчиненные редко творили что-то из ряда вон выходящее, потому что все, как один, боялись Монтенегро. Но что же случилось? Неужели что-то настолько важное, что пират сбил впопыхах Люка? Впрочем, какова бы не была причина, Ваас не мог просто так оставить это без внимания.       — Ну и какого, блять, хуя? Назови мне хоть одну, блять, причину, не отстрелить ТЕБЕ ЯЙЦА! — последние слова мужчина прокричал, чувствуя сильное желание схватить пистолет и научить пирата нормальному поведению с помощью пуль. Пират, осознав, что он сделал, неуверенно почесал затылок, исподлобья взглянув на Вааса.       — Босс… Тут такое… — начал он, переведя взгляд на Люка. От одного вида этого странного парня у него пошли мурашки по коже. Что-то в нем было не так и это чувствовалось сразу. — Короче, эти дикари штурмуют три аванпоста в полную силу. Что-то их дико разозлило. Монтенегро почувствовал, как ярость начинает захватывать его разум полностью. Ладонь буквально чесалась от желания схватить пистолет и начать самому истреблять храбрецов из племени, которые вновь пытались отобрать у него влияние над островом. «Ебаные хуесосы, как же вы заебали!» — мысленно взревел он.       Люк, услышав эту новость, довольно улыбнулся. Кажется, его труд был оценен по достоинству.       — О, кажется, мой подарочек самому Джейсону Броди пришелся по вкусу, — проговорил он и его голос оказался полон радости. Сам Рассел светился от счастья, ведь он думал, что звезде острова его подарок покажется каким-то слишком дешевым и некрасиво украшенным. Ваас перевел взгляд на Рассела и удивленно приподнял бровь. Ярость слегка притупилась, давая выход интересу. Он не мог понять, когда и как Люк успел сделать подарок Броди. Само упоминание этого подлизы с континента, несомненно, злило мужчину, но больше ему хотелось узнать, что он успел пропустить. И, конечно, с аванпостами он разберется позже, ведь необходимо было узнать, что сотворил Люк.       — Не понял… Какой еще подарок? — спокойным и ровным голосом спросил Ваас. Он дал знак пирату, дабы тот убрался. Тот, чувствуя, как какая-то гнетущая атмосфера давит на него рядом с Расселом, поспешил уйти, как можно быстрее.       — Я изрезал тело некого Херка и мои люди подкинули его к дверям храма, — с той же торжественной улыбкой ответил Люк, посмотрев в глаза Монтенегро. В этот момент сердце Вааса пустилось в галоп, а язык онемел от шока. Испанец молча смотрел на довольного Рассела, отказываясь верить в то, что он сказал. Только Монтенегро и его ближайшие подчиненные знали, где находится храм Цитры. Даже Волкер был не курсе этой информации. А тут его новый босс откуда-то прекрасно знает местонахождение храма. Вряд ли кто-то из пиратов поведал ему об этой информации, ведь круг знающих сильно ограничен. По мнению Вааса, даже этот круг вряд ли бы сказал об этом Люку. Мужчина смотрел на своего босса, чувствуя, как внутри нарастает неприятное напряжение — предвестник грядущих мерзопакостных ощущений. Если Люк узнал о храме и уже побывал там, то может случиться что-то ужасное. Кто знает, что Рассел задумал насчет того места, где вырос бывший Талугмай. Он питал к тому месту, где сейчас правила Цитра, весьма теплые и родные чувства. Ваас не рассказывал Волкеру о храме из-за страха. Монтенегро хотел бы вернуться в место, где родился и вырос. Где-то глубоко внутри прошлое не отпускало его. Только туда не вернуться без убийства собственной сестры.       — Откуда вы знаете, где находится храм? — голос Монтенегро сквозил тревогой и беспокойством. Он действительно боялся того, что Рассел одним махом снесет или обезобразит храм. Ведь кто знает, какое оружие у него имеется. Люк перестал улыбаться, анализируя состояние Вааса. Он прекрасно понимал, что тот тревожится за эту постройку и вряд ли обрадуется, если ее нагло разрушат.       — Ваас, а почему ты тревожишься? — спокойно спросил Люк. — Я прекрасно знаю, что Волкер понятия не имел, где находится храм. Боишься, что его уничтожат? Ты чем-то дорожишь, так ведь? Не сестрой, нет. Я вижу по твоим глазам, ты просто дико боишься, что его превратят в груды камней. Держишься за прошлое, друг? В этой ситуации Рассел не понимал Вааса. Он никогда не хватался за прошлое, не держался за него, словно то чего-то стоит. Для Люка прошлое было ничем, кроме как полем с выжженной землей. И наслаждаться этой выжженной землей было, по мнению Рассела, как-то глупо. Сам он не скучал ни капли по той жизни, что была у него за островом.       Монтенегро проигнорировал вопросы своего босса. Он не хотел посвящать его в свои эмоциональные переживания и показывать свою слабость. Пройдя через множество наркотических состояний, Ваас все равно питал слабость к своему прошлому.       — И что вы собираетесь с ним делать? — стараясь привести свои чувства в порядок, спросил испанец, склонив голову. Ему было бы неприятно узнать о том, что храм в одночасье разрушат. Пусть его уже осквернила Цитра своим помешательством, приютила там еще подкидыша с континента, но все равно храм оставался тем же. Люк лениво пожал плечами. Он не планировал хвататься за взрывчатку и разрушать храм, как дикарь. По его мнению, это, конечно, решило бы все проблемы Монтенегро, только тот до сих пор, по-видимому, хватался за прошлое.       — Ничего. У меня пока что слегка другие планы, — честно ответил мужчина, посмотрев куда-то в сторону. Его черная рубашка уже неприятно липла к телу, а горло слегка пересохло. — Не беспокойся, Ваас, я не побегу бомбить храм или что-то еще. Хотя ты мог бы покончить с племенем раз и навсегда, уничтожив храм. Что ж, если ты этого не хочешь, то придется вырезать всех, кто внутри. Убьем муравьев и отберем муравейник. Лидер наемников едва слышно вздохнул. Хотелось запастись бутылками воды и скрыться где-то в джунглях, дабы жара не разъедала его кожу. А больше всего — улететь обратно на свой остров, войти в дом и включить кондиционер. Однако, на горизонте маячил длинный список дел и откладывать его нельзя. Ваас мысленно вздохнул с облегчением. Как ни странно, его новый босс оказался очень понимающим человеком.       — И куда вы теперь отправитесь? — заинтересованно спросил король пиратов, обдумывая, как будет отбивать аванпосты от Ракьят. Кажется, своей выходкой Люк сильно разозлил их, а в ярости племя становилось еще свирепее. Впрочем, это могло легко решиться новым оружием. Загадочная улыбка озарила лицо Рассела. Он еще ночью подумал над тем, чтобы посетить кое-каких людей. Люк, даже вопреки ужасной жаре, будет блуждать по острову, выясняя ответы на какие-то свои вопросы.       — Погуляю по острову. Очень хочу нанести визит кое-кому, — быстро проговорил он, а затем взглянул на Вааса, давая понять, что тот, к кому он направится, останется в полном «восторге» от визита.