Кокон безумия

Why did you not abandon me? I can't stand it anymore Why don't you stop playing tricks on me? I can't stand it anymore (BlutEngel- The Siren)

Цитра была как никогда раньше довольна собой. Двое ее страстно желаемых объектов попались очень даже кстати и почти одновременно. Дело в том, что на Джейсона прямо перед намеченным Цитрой местом напал Ваас с пиратами. Пока Джейсон и Ваас выясняли отношения, воины Ракьят быстро окружили их и взяли под свой контроль. Так они и попали в плен к Талугмай. Жрица сидела на коленях перед одной из своих статуэток Духов-покровителей. Она молилась, чтобы все до конца шло так, как задумывалось ею. Джину уже схватили и теперь ей осталось недолго, учитывая, что Ракьят проведут над ней ритуал очищения. Оставался лишь Люк, с которым неясно, что нужно было делать. Ведь заманить его в ловушку вот так вот вряд ли получилось бы. Он оказался намного умнее Хойта и Вааса вместе взятых. Но жрица в самый последний момент раскрыла его карты и обернула все в свою пользу. Только вряд ли он об этом догадывался. Однако, как можно догадаться, он пошлет помощь, дабы спасти Джейсона и Вааса. А это могло крупно помешать планам Талугмай. Помолившись серебряной статуи паука, жрица поднялась на ноги.        — Запутай их, Дух-паука, приведи их в свою бесконечную паутину и заставь там гнить, — прошептала она, а затем вышла из зала «Молитв». Цитра перебралась в скрытую джунглями пещеру почти сразу после того, как сбежала из храма. Только вот таких пещер у нее было две и в одной из них она размещала часть своих солдат. Именно на такую пещеру и клюнул Люк. Но если бы он это понял, то начал бы искать вторую. Жрица в последний момент поняла, куда стремится ее враг, чуть не выдав свое истинное положение. Теперь в благодарность ее терпению, Джейсон и Ваас оказались закинуты по разным клеткам. Окровавленные, изученные и совсем потерянные они сидели на каменных выступах, не в силах даже ругаться друг с другом. Войдя в зал умело сделанных темниц, освещаемый несколькими факелами, жрица таинственно улыбнулась. Ей оказалось очень приятно лицезреть Джейсона, который теперь сидел, совсем бессильный против того, что задумала Цитра. Ваас же порадовал ее своим возвращением в племя. По мнению жрицы, он должен был по пророчеству вернуться к ней вновь и закончить ритуал. Тот самый злосчастный ритуал, от которого он сбежал, как трусливый пес. Броди, взглянув на чарующую улыбку Цитры, лишь горько усмехнулся. Даже в своем разбитом состоянии он мог еще смеяться над тем, кто его пленил.       — Скоро от твоей улыбки не останется и следа. Рассел кого-нибудь пошлет нас отсюда достать. На самом деле, Джейсон очень жалел о том, что не послушал Люка. Он оказался полностью прав. Но насколько прав, мужчина даже понятие не имел. Цитра сложила руки на груди, обдумывая, как убьет Джейсона. Ведь этот человек нанес ее племени непростительный ущерб. Она не могла закрыть глаза на то, что деревня Аманаки разрушена, а храм опустошен. Слова Джейсона ее мало волновали. Ведь Цитра вновь и вновь полагалась на своих Духов, которые не дадут ей сгинуть с этого острова.        — Что ж, мальчик из Америки, вынуждена тебя огорчить, — посмотрев в сторону Броди, произнесла девушка. — Тебя никто не спасет. Ведь Рассел обнаружил совсем не ту пещеру. Ее слова повисли в воздухе, пропитывая атмосферу тошнотворным запахом лжи. Джейсон поначалу испугался. Он взглянул жрице прямо в глаза, потрясенный тем, что она сказала. Однако, вспомнив про ее способности манипулятора, мужчина горько усмехнулся сам себе. Как он вообще мог поверить хоть в одно слово Цитры? Она строила свою империю лишь на лжи и манипуляции. «Я больше не тот мальчик, которым был в самом начале: растерянный и заблудившийся в собственных желаниях. Тебе не обмануть меня, Цитра».        — Так я тебе и поверил, королева дикарей, — огрызнулся Джейсон, посмотрев куда-то в сторону. — Твоя игра в манипулятора больше на меня не действует, а все твои слова — сплошная ложь. Вдруг Ваас поднял голову и посмотрел на свою сестру, которая превратилась из нежной и ласковой жрицы в кошмарное подобие того, кого он когда-то искренне любил. Он знал, когда Цитра врет, а когда говорит правду. Горький опыт позволил ему научиться отличать ложь собственной сестры от правды. И сейчас, к их всеобщему сожалению, она не врала. Это был совсем редкий случай, когда Цитра говорила правду.        — Она не врет, — в голосе Монтенегро не слышалось прежней самоуверенности и гордости. Теперь его голос напоминал блеяние маленького козленка. Джейсон настолько удивился словам Вааса, от чего даже поначалу решил, что ему это послышалось. Но такой же удивленный взгляд Цитры заставил его принять реальность. Талугмай с удивлением в глазах смотрела на Вааса, размышляя над тем, почему он решил что-то сказать именно сейчас.        — О, мой сбежавший братец наконец-то подал голос, — тихо проговорила Цитра и, подойдя к клетке Вааса, села на колени. — Ты ведь уже подозреваешь, что я сделаю с тобой во имя нашей любви? Я закончу ритуал. Джейсону было плевать, что она там сотворит с Ваасом. Теперь его заботило то, что он сказал насчет слов Цитры. «Она не врет», — вновь и вновь раздавалось в его голове. И это значило, что Рассел не найдет их и подмога не придет. Теперь они наедине с этим чудовищем. Броди оказался сейчас слишком слаб, чтобы сражаться с жрицей. Из-за Вааса он потратил свои силы совсем не на то, что следует. Монтенегро прикрыл глаза. Он не мог выносить ни лицо, ни голос своей сестры. Она все сильнее и сильнее напоминало ему о том, что между ними когда-то было. А Монтенегро не хотел об этом вспоминать. Однако просто взять и отгородиться от этого всего он не мог. Его сломанная психика по привычке тянулась к успокаивающим психотропным веществам, однако их рядом не было. Теперь король пиратов должен был не сойти с ума в клетке от потока воспоминаний, который рвал плотину его сознания. «Нет-нет, сука, ты не получишь того, что хочешь. Ты не…» Цитра, наблюдая за лицом своего брата, лишь тепло улыбнулась. Ее брат выбрил себе голову, сменил фамилию, но остался таким же. Жрица буквально ощущала его слабость перед ней.        — Ты пытался скрыть свою слабость, дорогой братец, навешав на себя тысяча ярлыков. Ты провозгласил себя королем пиратов, терся у ног Хойта, будто тот мог уничтожить все, что между нами было, — тихо начала говорить жрица, буквально ощущая то, что от ее слов Ваасу становится хуже. — Ты даже сменил внешность и фамилию. Но это не помогло подавить прошлое в тебе. Ты остался тем же, кем и являлся с самого начала, мой милый братец. Монтенегро молчал, чувствуя огромное желание просто отключиться от этого мира. Ему очень хотелось впасть в комотоз или же анабиоз. Впрочем, не было смысла куда он впадет, лишь бы это спасло его от слов сестры. Ведь то, что она говорило — являлось истинной правдой. Ваас полагал, что никогда не услышит ядовитые речи Цитры, но реальность оказалась другой. Он чувствовал себя пронзенным, истекающим кровью быком, чью агонию Цитра желала продлить до бесконечности. Жрица, не получив ответа от пирата, поднялась на ноги и отряхнула с колен частички земли. Джейсон, как и Ваас, являлись предателями. Джейсон с треском разбил доверие Цитры и всякую надежду на то, что он будет играть по ее правилам. А собственный брат попросту позорно сбежал прямо во время ритуала «Зачатия».        — Этот день является определенно днем священного остракизма, — провозгласила девушка, пытаясь сделать голос как можно таинственнее. — Джейсон, ты попал на мой остров совсем беспомощным. Я дала тебе все, оказала тебе всю свою помощь, но ты задышал ядовитым паром, исходящим от Вендиго. Ты подчинился ей. Теперь вы погибнете. Сначала убьют ее, очистив остров от зла. А затем я позволю тебе раскаяться в содеянном и дарую тебе смерть. Ракьят никогда не простят того, что ты сделал. «Какой-то бред. Джину охраняют, до нее тебе не дотянутся», — мысленно подметил Джейсон. Единственный человек, за которого был спокоен мужчина, являлась Джина. Она находилась в надежных руках.        — Но Джина под защитой наемников, — уверенно проговорил мужчина, взглянув на Цитру. — Ты никогда не достанешь ее. Девушка усмехнулась, сложив руки на груди. Джейсон верил в уже убитую надежду и это не могло не смешить жрицу.        — Вы все там в США такие глупые? — вдруг спросила Талугмай, склонив голову набок. — Твоя любимая Джина бежала следом за тобой. Мои воины словили ее и сегодня проведут ритуал под лунным небом, дабы очистить остров от зла. «Джина, что… Нет… Не может быть!»        — Что?! — поразился Джейсон, выпрямившись. Он резко осознал, что это вполне себе может быть правдой. — Джина… Боже… Что же ты наделала… Цитра почувствовала настолько приятное чувство злорадства, от чего не скрывала улыбки. Ей хотелось вновь поблагодарить Духов за то, что они позволили ей лицезреть измученное поражением лицо врага.        — Ее заманили Духи острова. Теперь Вендиго конец, как и всем, кто связан с ней, — вынесла вердикт жрица. Только вот Цитра еще не знала, каким способом убьет Рассела. Впрочем, у нее имелось немного времени подумать над этим. Джейсон медленно сполз на земляной пол. Он, не в силах поверить в происходящее, уставился в одну точку. «Неужели это и вправду конец?» Мужчина не мог найти в себе силы даже закричать. Он просто сидел перед ржавыми прутьями клетки, весь окровавленный и слабый. Больше всего ему было жаль далеко не себя. Джейсон жалел, что не смог заметить Джину раньше Ракьят. Теперь ей действительно грозила смерть. Цитра поступила так, как и думал Рассел: продумала ловушку и устроила эпичный конец своего шоу.        — Не грусти, Джейсон, — ласково с какой-то издевкой произнесла Талугмай. — Ее смерть пойдет тебе на пользу, ведь эта сука одурманила тебя. Она сделала из тебя монстра. Ты попал ко мне милым и невинным мальчиком. Деннис направлял тебя, наставлял. Ты никогда бы не тронул невинного жителя. Но то, что сотворила с тобой Джина, не описать словами. Ты стал настолько жестоким и воинственным. Ты погубил столько невинных жизней! И все ради того, чтобы спасти ее. Она тобой управляла, доминировала над тобой. Она — центр насилия и зла. «Она пытается исказить образ Джины в твоем разуме. Не верь ни единому ее слову», — эти мысли каким-то образом немного воодушевили Броди. Он кинул на жрицу твердый, непробиваемый взгляд. «Она никогда, больше никогда, не сможет мной манипулировать».       — Нет, Цитра, это ты центр насилия и зла, — с полной уверенностью в голосе проговорил мужчина. — Я бы никогда не тронул бы никого из твоих псов. Но ты похитила Джину, закинула ее в такие жуткие условия… Я пошел убивать, потому что мне ничего больше не оставалось делать. Ты вынудила меня сожги Аманаки и разорить храм. Цитра отшатнулась от его слов, как удара. Что-то в них было такое, от чего хотелось броситься прочь. Но девушка твердо стояла на ногах, сопротивляясь иррациональному, возникшему ниоткуда, чувству.       — Видишь как ловко тобой манипулирует Вендиго, Джейсон, — Цитра продолжала пытаться запутать Броди, хотя тот очень слабо велся на ее ядовитые речи. — Она специально сделала все так, чтобы казаться тебе милой и доброй. Она влюбила тебя в себя и свела с ума своей любовью. Но если бы ты смог сбежать из-под ее влияния, то уже плыл бы домой с друзьями. «С Ракьят у нее неблагоприятное будущее», — вдруг вспомнил Броди и теперь наконец понял почему. Цитра выставила бы Джину какой-нибудь несусветной тварью после того, как получила бы от нее все, что нужно. В этот мрачный час у Джейсона вдруг на многое открылись глаза. Он, наконец, понял, что все слова Уйдекхаала несли в себе огромный смысл. Грубо говоря, это существо оказалось правым с самого начала. Но тогда почему, если его заботила судьба Джины, он позволил Ракьят словить ее? «Ничего не понимаю. Просто ничего». Цитра, понимая, что Джейсон больше ничего не скажет, а Ваас закрылся в себе, решила их оставить.       — Я пойду готовиться к ритуалу, братик. А ты, Джейсон, готовься умереть перед ликами Духов, которые станут твоими судьями в этот мрачный час. Монтенегро ничего не сказал, закрывшись полностью в себе. Джейсон тоже не мог ничего сообразить. Раны под майкой слабо отдавали болью, а в голове стоял какой-то натуральный хаос. Джейсон не мог поверить в то, что произошло и происходит. А самое неприятное то, что он понятие не имел как отсюда выбраться и спасти Джину.