***
— Мистер Малфой, я обязана сообщить об этом инциденте директору! — Суетясь носилась женщина из стороны в сторону и наматывала круги вокруг слизеринца. — Поверьте, это лишнее… — Что значит лишнее?! Даже не хочу знать, какое заклинание против Вас применили! Малфой со скучающим видом сидел на койке со снятой рубашкой и на теле начинали проявляться несколько синяков. — Мы уже сами во всём разобрались. — Это ни о чём не говорит! Нападать на товарища! — Мадам Помфри несколько раз понажимала на живот блондина, проверяя его на наличие внутренних травм. — Мадам Помфри! Прекратите! Какой товарищ? О чём вы говорите? — Скорчил лицо Малфой то ли от боли, то ли от раздражения, возможно вкупе со всем. — Как бы то ни было… — Она задрала его подбородок и осмотрела шею. — Полагаю, человек, который Вам помог, обладает большим навыком. — Отпустила и жестом разрешила одеваться. — С чего Вы так решили? — У вас ни царапины! Рёбра поболят ещё пару дней, и думаю, будет болеть голова, но не больше. — Она что-то записала в большую тетрадь и положила на тумбочку мазь для облегчения боли. — Я счастлив… — Прошу Вас, мистер Малфой, попытаться как можно реже оказываться в моей компании! — Буду стараться изо всех сил… — Отлично! Отдыхайте. — Мадам Помфри, постучав по плечу Драко, отправилась на выход из помещения. «Блейз — придурок. Притащил меня к этой ворчливой зануде. Кстати, о зануде. Интересно… Что там с Грейнджер…» Обдумать нужно было огромное количество разных ситуаций и поступков, но откладывая расщепление их на маленькие детали на долгий срок; он понимал, что времени для анализа остается всё меньше. Одно недопонимание сменяется другим; одна недосказанность — другой. Не идеальное ли время для того, чтобы раскинуть мозгами и найти причину для таких странных изменений в его отношение к гриффиндорке. «Я её обнял. Я обнял её. Мерлин Всемогущий!» Тут же в мозг влетела её реакция на это: «Убери. Немедленно. Свою. Руку». По телу побежали мурашки. «Ты такой идиот! Зачем ты обнял её?! Мог бы потрясти или взять просто за руку… Но обнимать?! Она и так тебя считает невесть кем! А теперь будет полагать, что ты ещё и извращенец!» Он нервничал. Мысли крутились в хаотичном беспорядке и не давали сосредоточиться на чём-то одном. Малфой был благодарен ей. Да. Она вновь спасла его. Конечно же, он недолго ждал, чтобы отплатить тем же. Но в этом и разница. Он отдавал долг, а она делала по велению сердца. Гермиона действительно была сильной и умной волшебницей, и лишь человек недалекий мог думать иначе. Он таким не был, поэтому признал очевидное. Золотое трио не было бы золотым без неё. Драко подумал, что, возможно, они бы справились с Поттером и вдвоём, без Уизли, который в его понимании не принёс никакой пользы. Но несмотря на это, она для него раскрылась с другой стороны. Нет. Это видел не он один, также за проявлением её слабости наблюдал и Блейз, но он точно не вынес для себя нужной информации. Более того, несмотря на то, что друг также принял участие в его спасении, он сильно нервировал. Сначала он видел явно не то, что должен был, а потом и вовсе распустил руки. Драко понимал, что Блейз лишь пытался помочь гриффиндорке, но всё равно его сильно бесило то, что этот момент запечатлел не он один. Драко начал раскладывать по полочкам все ситуации, в которых нехотя он замечал грейнджеровские изменения. Во-первых, он признал то, что она стала очень привлекательной. Настолько, что дважды он хотел поцеловать её. «Да! Хотел! Не отрицай! Просто…просто смирись». Во-вторых, он заметил, что она стала явно терпимее к нему. Разве нет? Она дважды за этот месяц спасла его жизнь, и ей точно было не безразлично то, что он не появлялся в большом зале на трапезах. В третьих, она каким-то образом вызывала в нём мерзкое чувство, находясь с другими представителями его пола. «Уизли, Крам, Маклагген, Монтгомери…даже… Даже Блейз сказал тогда, что она милашка… Кретины». У него крутилось пару раз это предположение в голове, но его он признавать не хотел. Однако это чувство преследовало его не первый год. Даже тогда, когда Гермиона была лишь грязнокровкой и никем больше, он ощущал это чувство и лишь обращение её внимания на себя старым добрым оскорбительным способом слегка удовлетворяло его. «Да чёрт побери. Хорошо. Просто отлично! Мы же честны сами с собой! Сегодня ведь день чёртовых признаний!» — Драко, сжав кулаки, всё же позволил этой мысли поселиться в его голове. — «Ревную. Ревную её. Чёрт знает что! Ревную ту, что ненавидел всю жизнь! Ревную ту, что никогда не принадлежала мне! Ревную ту, которая никогда не будет моей!» — Драко? — Что?! — крикнул так громко, что брюнетка подпрыгнула от испуга. — Пэнс? — М-можно войти? — Она явно ожидала другой реакции на свой визит. Малфой стукнул себя кулаком в лоб, чтобы мысли о сводящей с ума девушке поскорее покинули его голову. — Да. Пэнси медленными шагами подошла к Малфою и села на соседнюю койку, соблюдая дистанцию. — Я… Я слышала, что произошло. Мне рассказал Забини… Ты в порядке? — Малфой видел, что она была обеспокоена по-настоящему. — Как видишь. — Тем не менее он помнил, как грубо она общалась с ним при последней встрече, поэтому идти на контакт не горел желанием. — Надеюсь…ты скоро поправишься… — Пэнс, хватит… Что ты хочешь? — Брюнетка не любила все эти прелюдии, поэтому, глубоко вздохнув, резко встала и через мгновение впилась в губы блондина. Драко хотел оттолкнуть её, ведь он больше не нуждался в её поцелуях. Они были не тем, чего он хотел. Слишком не тем. Нет. Пэнси не стала менее привлекательной и сексуальной. Просто внезапно слизеринец захотел больше, чем просто красивую подружку. Он захотел самого человека. Не в плане ласк и секса, а просто осознавать, что это твой человек. Твой полностью. Только твой и ничей ещё. Без остатка. Это и напугало. Отрезвило лучше любой пощечины. Напомнило о том, кто есть кто и почему на таких ролях. Если это не лучшее лекарство от болезни яревнуюгрейнджерпотомучто, то тогда он, вероятнее всего, будет ощущать неудовлетворение из-за недополучения нужного ему ещё очень долго. Он не остановил поцелуй, наоборот, позволил ему стать куда глубже. Брюнетка глубоко дышала и практически застонала, когда ощутила бедрами, как возбуждается её любимый. — Драко… — прошептала она, оторвавшись от него и бесстыже опустив глаза на его член. Он захотел её. Несомненно. Прямо здесь, на койке в больничном крыле. Зная, что в любой момент может вернуться мадам Помфри или зайти проведать Блейз. Вероятнее всего, ещё пара-тройка любопытных глаз заглянут, чтобы попялиться на пострадавшего слизеринца. Кто угодно, только не она. «Грейнджер… Какого ты опять…» Пэнси медленно начала опускать руку вниз, и когда наконец достигла его выпуклости, он отодвинул её на расстояние вытянутой руки. — Что… Что такое, милый? — Зачесались уши. — Иди… Пэнс. — Я что-то сделала не так? Малфой понял, что мысли о гриффиндорке опять разрушили неплохой план для избавления от мыслей о ней. Он решил, что лучшее решение в таком случае, — сосредоточить своё внимание на другой. Пусть совершенно не похожей на ту, которая вдруг стала совершенно необходимой. — Прогуляемся…после. Я сильно устал, детка. — Для Пэнси это было равнозначно примирению. — Я очень сожалею, что тогда… — Я знаю… — Это всё эта грязнокровая су… — Перебил её. Ему не хотелось слышать это. — Пэнс. Я понял. Иди, пожалуйста… — Она, опустив глаза, поняла, что он опять начал злиться. Подойдя к нему вновь, она слегка чмокнула его в щёку и, развернувшись, направилась к двери. — Сладких снов, милый… — И тебе Пэнс. — У дверей она застыла и, не оборачиваясь, вновь негромко обратилась к блондину. — Я… Я ревную…тебя. — К кому? — К ней… — Девушка повернулась и улыбнулась ему, стараясь выдавить из себя максимум милости и, дождавшись, когда Драко одарит её своей фирменной ухмылочкой, она наконец ушла.***
Гермиона, не найдя в себе сил дойти до спальни, рухнула прямо на диван в гостиной. Впервые за многие недели она так плохо себя чувствовала. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что сегодня у неё случилась настоящая истерика, паническая атака или просто — она сошла с ума. Но учитывая, что здесь и сейчас она в сознании и способна всё же здраво мыслить, то, вероятнее всего, это приступ паники, накрывшей её из-за увиденного раненого человека. Она вновь и вновь прокручивала мысль, разовая ли это слабость или теперь будет преследовать её до конца жизни. Будь она сейчас в магловском мире, то скорее всего обратилась бы за помощью к психотерапевту, однако она в месте, где ей смог помочь лишь тот, кто на своей шкуре уже испытал всю прелесть этого ненормально состояния. Гермиона искренне не верила в то, что на Малфоя нападут в школе. Она полагала, что это лишь меры предосторожности Бруствера, но никак не помощь при наличии реальной угрозы жизни и здоровья. Разве после только закончившейся войны у кого-то ещё есть силы продолжать борьбу? Она понимала, что Малфой для учеников, словно красная тряпка для быка, но тем не менее… Девушка всегда презирала слизеринца за трусость, лицемерие и выпендрёжность, но ни на мгновение она не желала ему того, что с ним сделали. Родители, друзья, Волан-де-Морт и её товарищи… «Терри…гадкий! Мелкий жук! Как…как он мог? А Корнер… Что на него нашло? Он ведь никогда не был таким…» Она хотела поговорить с ними и выяснить, что произошло и почему они так поступили. Она не хотела выглядеть ярой защитницей Малфоя, но оставить всё как ни в чём не бывало, казалось абсурдом. «Что с ними сделал Забини? Побил? Я бы точно побила». Она злилась, и, кажется, мысли о её состоянии ушли на десятый план. «Нужно немедленно поговорить с ними». Гермиона взглянула на часы. До ужина оставалось пятнадцать минут. Решив поймать их перед входом в общий зал, она, переодевшись в чистую одежду, отправилась на выход из гостиной. Когтевранцы не пришли на ужин. Несколько их сокурсников, у которых гриффиндорка поинтересовалась, где они, глядели на неё с презрением, видно, действительно приняв за умалишённую. Мельком она заметила Нейтона. Они не общались целый день, и ей бы расстраиваться по этому поводу, но сейчас она была рада, что их разделяла толпа голодных школьников. Скорее сбежав, чтобы не быть им пойманной, девушка направилась, куда глаза глядят. Аппетита не было совсем, а возвращаться в комнату не хотелось, хотя она определённо чувствовала себя плохо. Она решила прогуляться до озера и уже подходила к выходу из школы, когда услышала, как за углом выясняли отношения какие-то мальчики. Её желанию разобраться с когтевранцами явно сопутствовал успех, потому как именно они это и были. Вновь явно чересчур агрессивный Корнер прижимал предплечьем горло Бута и угрожал превратить его в пыль. — Майкл! Что ты делаешь! Отпусти его сейчас же! — Она машинально оттолкнула Корнера. — Не лезь в это, Гермиона! — Он взглянул на неё с такой ненавистью, что ей показалось? будто мысленно он произнёс непростительное заклинание. Она сделала шаг назад. Несколько школьников услышав разборки, подошли ближе. — Да что с тобой?! Ведёшь себя как сумасшедший фанатик! — Гермиона была очень напряжена. Она никак не ожидала, что Корнер будет продолжать гнуть воинственную линию. Бут? прижавшись к стене, боялся поднять глаза. Ей казалось это очень странным. Он боролся с пожирателями наравне со всеми, а сейчас, как побитый щенок, боялся поднять глаза. — Фанатик значит?! А кто же тогда ты? — О чём ты?! Толпа увеличивалась, и, кажется, она увидела вдалеке светлые волосы Нейтона. Сейчас она была рада ему. — Нет! Скажи же, кто ты?! — Я не понимаю тебя, Майкл! — Это я тебя не понимаю! — Он сделал шаг на девушку и схватил её за рубашку. Гермиона хотела попятиться назад, но это означало бы, что она его боится. Показать слабость сошедшему с катушек когтевранцу? Ни за что. Она приняла его вызов и, не моргая, смотрела в горящие ненавистью глаза. — Ведёшь себя как слизеринская подстилка! — Вокруг послышались охи ошарашенных студентов. Бут поднял голову с выпученными глазами, а у самого Корнера, кажется, из ушей пошёл дым. Девушка была словно оглушена. Никто и никогда не оскорблял её таким образом. Она была готова услышать такие слова от кого угодно, но только не от хорошего товарища, входящего в своё время в «Отряд Дамблдора». Она могла бы оттолкнуть его, ударить, что куда проще. Но, как всегда, Гермиона выбрала иной путь: на раздумья у неё было мало времени, но она посчитала это единственно правильным вариантом. — Я миротворец. — И подняв свою руку, она откинула руку Корнера. Возможно, последовало бы продолжение их стычки, но Нейтон подоспел вовремя. Не так вовремя, как хотелось бы… Корнер всё же успел оскорбить Гермиону так, что теперь о ней будет галдеть вся школа, но она выше этого, поэтому таким способом ему не задеть её самолюбия. — Мистер Корнер, мистер Бут, немедленно идите со мной! Корнер стоял, не шевелясь, и проедал дырку в голове девушки. Нейтону пришлось приложить силу, чтобы сдвинуть когтевранца с места и потащить за собой. Бут, больше не осмелившись смотреть на Гермиону, поплёлся следом. Профессор Слизнорт, также ставший свидетелем этой картины, начал разгонять студентов, исподлобья поглядывая на свою лучшую студентку. Забини стоял неподалёку и с явным сочувствием смотрел на неё, чего не сказать о Паркинсон, которая, кажется, чуть не порвала рот, улыбаясь и театрально хлопая в ладоши. Несколько гриффиндорцев в поддержку своей сокурсницы начали называть её мерзкой жабой. Постояв ещё с полминуты, Гермиона сорвалась с места и поспешила покинуть поле боя.***
Малфой дремал и прокручивал в голове последние слова Пэнси, сказанные ему. «Почему она ревнует меня к ней? Разве я давал повод? В смысле… Я и Грейнджер… Даже звучит до безумия неправильно… Или… Она считает, что тогда, у леса, между нами что-то было? Забини, придурок, надоумил?» — Как Вы себя чувствуете, мистер Малфой? — вернула его к реальности мадам Помфри. — Как Вы и говорили: болит голова. Женщина подошла поближе и, приподняв за подбородок голову Малфоя, взглянула в глаза. И что она в них хотела увидеть? — Сегодня Вы останетесь здесь, а утром сможете отправиться на занятия. Малфой ничего ей не ответил. Мадам Помфри залезла в карман своего фартука и достала письмо. — Мистер Забини просил передать Вам письмо, что с его стороны было совершенно неэтично… Она отдала письмо слизеринцу и направилась на выход. Драко удивился этому, так как не ждал никаких писем от друга, тем более, они виделись с ним не так давно. Быстро вскрыв конверт, он развернул письмо. Корнер, придурок с когтеврана, схватил гриффиндорку за ворот и при куче народа назвал «слизеринской подстилкой». Я в ахуе. Вдруг стало мерзко. Противно до тошноты. Зачем он написал ему это? Посмеяться или посчитал что ему это будет не безразлично? Оба варианта бесили. В первом случае его бесило то, что мулат смеет ржать на тем, что, если честно, совсем не смешно, во втором случае… Блейз считает, что Грейнджер его интересует? — Вот же кретин! — Отшвырнул письмо в сторону. «Теперь мне лежать по соседству с когтевранцем? Она ведь избила его? Не иначе. Тогда этот ненормальный вонзит мне кинжал в сердце во сне…» Мадам Помфри вновь отвлекла его от мыслей, когда с грохотом открыла тяжёлые двери, пропуская вперёд профессора Монтгомери с Гермионой на руках. — Грейнджер? Девушка была без сознания и с сильно заплаканным лицом. Малфой поначалу растерялся. — Мерлин! Профессор, что с ней опять приключилось?! — визжала позади него женщина. — Я встретил её на третьем этаже… Она плакала, сидя на корточках. Клянусь, если бы я не услышал её! В общем я подошёл к ней, а она, увидев меня, вдруг упала на пол! — Монтгомери был на взводе. Идеальная ситуация для издёвки. — Видно, Вы ей так осточертели, что при виде Вас её кучерявый мозг посылает импульсы для полной отключки… — Малфой доволен, Малфой ухмыляется. Нейтона раздирало на части от того, что он хотел заткнуть наглого слизеринца, но должность профессора не позволяла ему, и Драко этим вовсю пользовался. — Вам бы помолчать, мистер Малфой… — осадила его мадам Помфри. — Конечно…кладите её сюда. — Малфой показал рукой на соседнюю койку. — Нам явно будет интереснее вместе. — Он с ухмылкой взглянул на Нейтона. Тот начал багроветь. — Мы как никак уже привыкли спать вместе… — Мистер Малфой! Хватит паясничать! Мадам Помфри указала на койку, достаточно далеко от койки Малфоя. Пронося девушку мимо, Нейтон посмотрел на Малфоя взглядом, которым явно высказал, что тому лучше заткнуться. — Разве не замечательный вечер? Я со своей любимой соседкой в одной комнате! Превосходно! — Вы хотите, чтобы я отправила Вас к себе? — Ни в коем случае! — Тогда, пожалуйста, отвернитесь, мне нужно провести осмотр. Профессор, Вы тоже…идите. Дальше я сама разберусь. — Мадам…у вас нет отдельной комнаты? — Для чего? — Для девушки… — Не понимаю… Зачем ей отдельная комната? — Нейтон махнул головой в сторону Малфоя. — Этот студент… Мадам Помфри схватилась ладонями за щёки. — Мерлин! Профессор! О чём вы думаете? — Он вновь обернулся на Малфоя. Тот улыбался во все тридцать два зуба, предвкушая маленькую победу. — Мистер Малфой в этом плане абсолютно безукоризненный человек! Он воспитан и учтив! «Абсолютно!» Драко почти смеялся вслух. Но тем не менее женщина была права. Он бы никогда не полез к девушке насильно, если бы не ощущал ответного желания. — Я в этом очень сильно сомневаюсь. — Поверьте мне! И, пожалуйста, идите. Ваша забота может быть расценена двусмысленно… Нейтон, не решившись дальше пятнать свою репутацию ревностью к ученице из-за столь сомнительного персонажа, быстрыми шагами направился на выход, стараясь не замечать то, как Малфой, улыбаясь ещё шире, провожал его, махая руками. — Вы несносны, мистер Малфой! — с улыбкой произнесла женщина. — Знаю, — сказал он, прекратив улыбаться. — У неё вновь обморок? — Да. — Почему с ней это происходит? — Пока не могу сказать. Я полагала, что из-за переутомления, но думаю, причина глубже… Малфой смотрел на девушку и вдруг вспомнил о письме. — Мадам Помфри… — М? — А может ли быть это реакцией на потрясение? — Вполне. После всего, что она повидала, как и многие другие. Психика по-разному реагирует на те или иные раздражители. Теперь…если я ответила на ваш вопрос…отвернитесь. Малфой лёг и, отвернувшись, старался не думать о том, что неподалеку, лежит почти обнажённая девушка, которая притягивает его ещё сильнее.***
Когда Гермиона открыла глаза, за окном уже было темно. Проморгавшись, она попыталась понять, что с ней произошло и где она находится. Сомнений не оставалось: она узнала и потолок, и стены помещения. Приподнявшись на локтях она вспомнила, что Малфоя положили сюда же после нападения. Внизу живота вдруг зародилось странное чувство. Он лежал на противоположной стороне в трёх кроватях от неё. Трудно — нет, пожалуй, невозможно — было бы спутать его платиновые волосы с другими. То, что он был повёрнут спиной к ней, принесло облегчение. «Надо убираться отсюда. Немедленно». — В её голове не укладывалась перспектива спать с ним в одном помещении. И дело было не в неприязни. — «Я, конечно, спала с Роном и Гарри в одной комнате… Но это ведь совсем другое… Мерлин, я всё время появляюсь перед ним в безумно нелепых ситуациях! Он точно будет думать, что я тронулась умом! Хотя… Да какая разница, что он будет думать! Останусь здесь». — Гермиона отвернулась от него. — «Но… Всё же он не Рон и не Гарри… Блин, он в сто раз хуже! Тогда почему я чувствую это? Это… Это вообще ненормально…» — Она была смущена, и это было единственной причиной. Гермиона не хотела думать о том, почему смущается, находясь рядом со слизеринцем, который на неё даже не смотрит. Но, пытаясь перевести мысли в другое русло, она задумалась о том, как унизительно смотрелась, когда её нашёл Нейтон. Поначалу она просто решила проветриться, студенты разбрелись по гостиным, а учителя были на собрании. Тем не менее, инцидент с Корнером дал о себе знать. Пусть она не показала слабости при других, но это не значит, что она чёрствая, как корка хлеба. Эмоции взяли верх. Но как бы то ни было, ни сейчас, ни тогда она не думала упрекать Малфоя. Более того, она представила, какого ему выслушивать оскорбления после того, когда ты был всеобщим любимчиком. Гермиона никогда не любила, когда ею восхищались, если это не касалось учёбы, но она признавала, что даже самый нескрываемый подхалимаж лучше, чем такие низкие слова, сказанные ей абсолютно беспричинно. К собственному ужасу, она вдруг подумала, что, возможно, бывший пожиратель смерти не такой уж ужасный, а защитники Хогвартса не такие уж и благородные. «Так…надо срочно уходить отсюда. Кажется, у меня действительно проблемы с головой». Девушка быстро встала с кровати, стараясь не шуметь. Голова резко закружилась, но было терпимо. Схватив свои туфли с пола, она не стала их надевать, дабы не разбудить соседа. В пижаме, надетой на неё мадам Помфри, Гермиона выглядела максимально глупо. Делая быстрые шаги в сторону выхода, она старалась не смотреть на Малфоя, хотя он притягивал взгляд словно магнит. «Просто иди. Не смей смотреть на него. Не смей!» Наконец она прошла мимо, честно ни разу не одарив его взглядом. До двери оставалось пройти ещё пару коек, но внезапно она начала терять равновесие, и туфли выпали из её рук. Если бы это мгновение было заснято на камеру, получилось бы очень эффектно. Падающая девушка и взлетевшие словно в замедленном кадре туфли, которые ударяются о пол и подпрыгивают ещё несколько раз. Волнистые волосы, красивым водопадом разрезающие воздух, и ошарашенные серые глаза слизеринца, который, словно крутясь на карусели, пытается всё это поймать. Однако как бы он ни пытался, ему удалось поймать лишь гриффиндорку, которая, кажется, осознав весь кретинизм ситуации, моментально пришла в себя, и готова была отдать богу душу, лишь бы это оказалось всё сном. «Мерлин Всемогущий… Божечки милостивые… Пусть это всё неправда. На счёт три я открою глаза… И это всё мне просто снится… И…три!» Распахнув широко глаза, она столкнулась с глазами шокированного блондина. Было, конечно, глупо делать это, но разве может быть хуже этого? Наверное, нет. Поэтому она вновь зажмурила глаза. Картина была курьёзной до слёз. Посередине лазарета в падающем положение застыла гриффиндорка с зажмуренными глазами и держащий её буквально в метре от пола слизеринец, выражение лица которого говорило о том, что он вообще не знает, что делать и что собственно делает девушка, ну и выразительно покоящиеся туфли, как завершающие элементы картины. Она вновь раскрыла глаза, Малфой, как ни странно, был на том же месте и с тем же выражением лица. — А…а…ааа! — громко крикнула девушка прямо в лицо своему спасителю. Тот мгновенно разжал руки, и она рухнула пол. — Чёрт! Грейнджер! — Гермиона, быстро поднявшись и отряхнувшись, отбежала от него на несколько метров. — Ты! Ты! Ты мерзкий…хорёк! — Она была смущена так, что у неё горели даже мочки ушей. — Грейнджер, ты ненормальная! Совершенно! — Он, схватившись за голову, начал ходить из стороны в сторону. — Как? Как ты могла свалиться на мою голову?! — Я…я не сва…неважно! Ты не должен был дотрагиваться до меня! Ты нарушаешь наш договор! — Какой к чёрту договор? Ты чуть не расшибла свою заумную башку! — И это бы тебя не касалось, если бы ты не… — Что, не? — Н-ничего… — Девушка может поклясться Мерлином, что чуть не ляпнула то, что он запал на неё. — Грейнджер…и это твоя благодарность? — А за что мне тебя благодарить? — По-твоему не за что? — Конечно же, есть за что, но она обязательно сделает это позже. — Тебе лучше так хватать свою пустоголовую подружку, а не меня. Я выбираю упасть на пол, чем оказаться… — Нет. Она точно ведёт разговор, к которому не была готова. Если нет, то почему она вновь чуть не ляпнула двусмысленное: «в твоих объятиях». — Так…где оказаться? — Малфой уловил это. Сделав шаг навстречу, он застал её врасплох, как и тогда у озера. — Ч-что? — Стоит на месте, не отходит от него. — Вот и мне интересно. Я вижу, что ты хотела сказать другое… — Он сделал ещё шаг вперёд. — Ты бредишь, Малфой. — Я думаю, ты хотела сказать что-то типа: «в твоих руках»… — Ещё один шаг. — Или, может быть, «объятиях»? — Обогнул её и, встав сзади, слегка нагнулся так, что от его слов, которые он произносил так близко к её шее, побежали смертоносные мурашки, готовые затоптать свою хозяйку. — Я ошибаюсь? Он дразнил её. Он хотел разжечь её. Он соскучился по такой гриффиндорке. — Отойди от меня… — Сердце предательски заколотилось. Это было слишком близко и чувственно? «Что за игру ты затеял?..» Малфой моментом отошёл от неё. Ему нравилось дразнить девушку, но взболтнуть лишнего от того, что голова пошла кругом от её запаха, было лишним. Лучшим вариантом было сменить тему. — Я не хочу, чтобы ты подходила ко мне. Нужно, не нужно. Плевать. Я хочу наладить отношения с Пэнси, а ты мне мешаешь. — Девушка вскинула брови. — Мешаю? Каким образом? — Например, сейчас…вместо того, чтобы спать в своей кровати, ты находишься здесь. — Моей вины в этом нет, Малфой… — Как и моей, но тем не менее… Пэнс так не считает. — Твоя девушка, в принципе, не отличается сообразительностью, поэтому я не удивлена. — Хватит, Грейнджер…не вынуждай меня…просто спи. Спи! — Что значит просто спи? — Она вдруг начала раздражаться. Малфой явно взял на себя роль руководителя. С чего бы ей его слушать? — Ложись в свою койку и спи. Или у тебя с этим проблемы? Не можешь спать по соседству с таким красавчиком, как я? — Что?! «Совсем офигел? Красавчик? Пф…» — Ну…в принципе понимаю…это тяжело. Соблазн велик, не так ли? — Соблазн надрать тебе задницу? Да. В остальном… нет уж. Пусть этим соблазняется твоя натренированная псинка Паркинсон. — М-м-м, звучат нотки ревности… — Что?! Малфой! Ты идиот? — Пусть так. Но я прям чувствую, как ты бесишься на неё из-за меня. — Знаешь, что? Давай спать! — Так ты всё-таки останешься? — Я никогда не дам заднюю из-за такого как ты, поэтому да. Я остаюсь. И для тебя будет лучше, если ты будешь соблюдать наш уговор и прекратишь разговаривать со мной в таком тоне. — Каком тоне? Я учтив…галантен…соблазнителен… — Ты лицемер. А я ненавижу лицемеров, даже если они учтивы, галантны и…ну ты понял. Спокойной ночи, Малфой. Развернувшись, она направилась к своей кровати, по пути собрав туфли. Малфой смотрел на её спину и испытывал неимоверное чувство восхищения. В последнее время это чувство ему дарила только она. — Спокойной ночи, Грейнджер. Будь он проклят, если это не самый занимательный диалог, состоявшийся между ними. И он был точно уверен, что между ними что-то завязалось.