***
Профессора Монтгомери, Стебль и Трюк, растолкав учащихся, наконец добрались до побитых Малфоя и Забини. Применить силу против учащихся было невозможно, поэтому всё, что оставалось учителям, так это прорываться сквозь толпу, попутно стараясь успокоить учащихся. Добравшись до Малфоя, Нейтон загородил его своей спиной, что унизило ещё сильнее и без того опущенного слизеринца. Драко оттолкнул профессора и тот влетел в откуда ни возьмись появившегося Хагрида. Со всех сторон слышалась ненормативная лексика, что порядком выводило из себя учителей. — Полегче, Малфой, ты сейчас не в том положение, чтобы распускать руки, — прошипел Монтгомери, но Хагрид сам отодвинул профессора подальше от Драко. — Ты пойдешь со мной, — сказал великан, брезгливо взглянув на юношу. В подтверждение его слов профессора Трюк и Стебль закачали головой, как те собачки на приборных панелях автомобилей. Забини было сказано вернуться в гостиную слизерина для дальнейшего допроса. Это же он должен был сообщить и Пэнси. «Ну вот, парень, настал тот самый пиздец». — Малфой окинув зал с задранным подбородком уверенно зашагал за Хагридом. — «Связался с грязнокровкой — пожинай плоды». — Он сам удивился тому, что в мыслях вновь назвал её этим словом. Он был уверен: это дело рук рыжего урода, ведь гриффиндорка всё время была под боком, да и стала бы она так портить свою репутацию. — «Конечно нет, это не она», — убедил себя он. Никто из них не мог и подумать, что её дружок сможет так поступить. Хотя после того, как он пристал к Гермионе, ожидать от него можно было, чего угодно. Не ровен час, и сам Поттер заявиться в школу, чтобы набить слизеринцу морду. Смогут ли они избежать того, что теперь ожидает их? С Малфоем всё было предсказуемо. Возобновление его дела с прибавлением к прежним грехам ещё и попытку изнасилования героини войны. Конечно же, из мести, ведь не из-за внезапной любви. Он ухмыльнулся. Ей ведь тоже предстоит долго отмываться от этой истории, если только она не позволит министерским крысам влезть в свою голову, чтобы уж наверняка оправдать его, но уничтожить Рона. — Я не хочу верить в то, что написали в этой газете. Уверен, ты бы так не поступил с нашей Гермионой, — вдруг сказал Хагрид, когда они вышли из замка. Он хмыкнул. Не странно ли? Какой-то великан, голос которого во всей этой истории ничего не значил, верил ему. Верил в то, что он, Драко Малфой, старый враг золотого трио, не смог бы навредить этой золотой девочке. — Это даже смешно. Что он ещё мог сказать? Оправдываться и обвинять во всём Уизли? Однако он действительно напал первым на Рона и за это был готов понести наказание. Даже если оно совершенно лишено смысла. Малфой сожалел об одном. Вероятнее всего, ему не позволят увидеться с девушкой, а ведь ему нашлось бы, что сказать ей. Скорее всего, она бы плакала, но уж точно не обвиняла в том, что теперь вся эта позорная история достояние общественности. — Здесь нет ничего смешного Малфой, подумай о своей матери. — Что? — Я слышал она плоха, эта история может стать ударом для неё. — О Мерлин, с каких пор ты стал таким сентиментальным? Хагрид промолчал, а ведь он был прав. Драко совсем не подумал о матери. Нарцисса может совсем сойти с ума, узнай, что её любимого сына всё-таки отправят в тюрьму. Ведь там не так давно скончался отец их семейства. Смерть Люциуса стала для неё настоящим потрясением, а если до неё дойдёт информация из статьи, возможно, вернувшись из Азкабана, он вообще не узнает свою мать. — Я могу попросить об одолжение? Хагрид остановился, они уже были достаточно далеко от школы, чтобы вокруг точно не оказалось чьих-нибудь ушей. — Можешь, если поклянёшься, что никогда не делал того, что написано в «Пророке». — Да не трогал я вашу подружку! — зашипел блондин, закатывая глаза. — Малфой, если ты хоть пальцем тронул её… — также прошипел великан. — Великий Салазар! Ты слышишь, что я говорю? Я никогда не трогал её… без её согласия. — Что?! Что ты имеешь в виду? — Драко сжал кулаки, собирая остатки самообладания. — Клянусь, я никогда не делал с ней того, что написали в газете. Спроси у неё лично, она подтвердит. — Он был уверен в этом. Великан качнул головой, принимая его слова. — О каком одолжении ты просишь? — Моя мать… пригляди за ней… — Хагрид приподнял одну бровь. — Или… найди того, кто сможет это сделать за тебя. Кто-то, кто не даст заклевать её, если всё обернётся против меня. Хагрид вновь молча качнул головой, перечисляя в голове тех, кому бы он смог доверить заботу о Нарциссе Малфой, но почему-то в голове всплывало лишь имя Гарри.***
На протяжении последних пяти часов Гермиона плакала, проклинала Рона, пыталась открыть запертую дверь и снова плакала. Вновь и вновь перебирая разные заклинания, она пришла к выводу, что кто-то заколдовал дверь от любых попыток взлома. И даже заклинание «бомбарда» не сработало. Сомнений не оставалось, Макгонагалл сделает всё, чтобы она не встретилась с Малфоем. Не слишком ли жестоко поступают с ними эти люди, не дав поговорить? Ведь она сообщила им, что в газете написана полная чушь. Тогда почему? Зачем они так поступают? Неужели теперь они действительно увидятся лишь на суде, которого в принципе не должно было быть. Девушка сообразила, что можно отправить патронуса Джинни, с просьбой о помощи, но даже он не смог покинуть гостиную, растворившись в воздухе. — Чёрт возьми! Да как же так?! — Силы покидали девушку. Эмоционально она была выжата, как лимон. Хотелось упасть на пол и рыдать из-за случившейся несправедливости. «Если бы только Гарри узнал… Он бы устроил Рону!» — Она была уверенна, что это дело рук Рона. Не зря ведь он накануне покинул школу. — «Мадам Помфри тоже хороша. Почему не сказала, что он покинул лазарет?» Хотелось рвать и метать, но она обессиленно плюхнулась на диван и провалилась в тревожный сон.***
Драко сидел в хижине Хагрида уже почти целый час, ожидая директора и, как сообщил ему великан, «делегацию из министерства». Целый час он, сидя на огромном стуле, смотрел в окно, вспоминая, как нёс на руках гриффиндорку, стараясь не думать о её короткой юбке и мягкой, словно шёлк, коже ног. Казалось, это было сто лет назад, хотя по факту прошло всего ничего. Он улыбнулся, осознав, как много всего произошло между ними и как много могло бы произойти ещё, если бы не та история после празднования Хеллоуина. Хотя он должен признать, что именно в тот день девчонка подарила ему свой поцелуй. Возможно, случившееся того стоило? На столе остывал налитый великаном чай, в чашке, в которую будто бы нагадил соплохвост. Малфой брезгливо взглянул на неё и уже стало быть потянулся за напитком, желая унять чувство голода, но в последний момент остановился. — Да, Малфой, это тебе не фарфоровые чашечки. — Подмигнул Хагрид блондину, на что тот натянуто улыбнулся. Наконец послышались голоса приближающихся, и Малфой слегка удивился, увидев лишь Макгонагалл и Бруствера. Он ожидал увидеть не меньше десятка разъярённых волшебников. Войдя в Хижину, Малфой заметил, как засуетился Хагрид, доставая из старого шкафа такие же грязные кружки и приглашая гостей за стол. Макгонагалл махнула рукой, намекая на то, что чай сейчас не к месту, и, пару раз глубоко вздохнув Хагрид, вышел из Хижины. Малфой отвернулся к окну, намеренно игнорируя пришедших, отчего директор тут же вышла из себя. — Вам следует поприветствовать министра магии и директора школы, мистер Малфой! — Слизеринец не спеша перевёл взгляд на них и встал, чтобы пожать руку. Обоим. Директор хмыкнула и отвела взгляд. Бруствер слегка удивился, но руку всё же протянул. — Полагаю, Вы уже в курсе, зачем мы здесь? — Бруствер выглядел достаточно спокойно. — Да. — Тогда, пожалуй…я задам Вам несколько вопросов. — Драко лишь пожал плечами, усевшись обратно на стул. — Вами было совершено нападение на Гермиону Грейнджер с целью… — Нет, — быстро ответил он, не желая слышать продолжения. — Тогда… Вы нападали на мистера Уизли? — Да. — Директор сообщила мне, что Вы напали на мистера Рона Уизли, который встал на защиту мисс Грейнджер. Это правда? — Да. — Как именно Вы оскорбили её? — Назвал грязнокровкой. — Директор свела брови, а Бруствер выдохнул. — Мисс Грейнджер отрицает то, что Вы напали на неё, поэтому надеюсь, с этим вопросом мы разберёмся. Мы сегодня же направим в редакцию своего человека, который прольет свет на правду. Что же касается нападения на мистера Уизли… Вы знаете, чего ожидать. — Суда? — спросил Драко, стараясь скрыть страх, который вызывало в нём это слово. — Именно. В ближайшее время состоится суд, вероятнее всего, он будет проводиться полным составом. — И до этого дня я… — Вас отправят в министерство сегодня вечером. До дня слушания по Вашему делу Вы будете оставаться в стенах министерства. — Я хочу увидеться с Грейнджер. — Мужчина и женщина с удивлением взглянули на слизеринца. — Это невозможно, — резко ответил министр. — Это необходимо. — Зачем? — Я хочу попрощаться. — Бруствер и Макгонагалл переглянулись. — Директор передаст ей Ваши слова прощания, но увидеться Вы сможете только в зале суда. Сожалею. «Ни хрена ты не сожалеешь, ублюдок».***
Рваный и бестолковый сон, в который провалилась девушка, прервался так же резко, как и настиг её. Она услышала, как дверь в гостиную открылась. За окном уже начинало смеркаться, что говорило о том, что уже около пяти вечера. «Мерлин! Я проспала весь день!» — Она подскочила с дивана, коря себя за то, что пока с Малфоем творится бог знает что, она преспокойно спит на диване. — Гермиона… — услышала она знакомый голос и, обернувшись, увидела Джинни, держащую палочку перед лицом профессора Флитвика. — Джинни? Что… что ты делаешь? — Несколько раз переведя взгляд с напуганной подруги на профессора, улыбающегося, как последний кретин, у неё не осталось сомнений. — Давай, быстро собирайся. Тебе нужно спешить. — Джинни, он что под империо?! — Да-а, Герм, давай скорее! — Гермиона выпучила глаза, не веря происходящему. Если кто-нибудь из учителей заподозрит неладное, это грозит Джинни огромными проблемами. Неужели она делает это всё ради неё? Такой огромный риск ради того, чтобы влюблённые встретились? Сумасшедшая девушка. — Ты сошла с ума?! Это нападение на учителя! — Джинни и сама, кажется, не осознавала, какую плохую игру затеяла. — Знаю, потом что-нибудь придумаю… а сейчас скорее одевайся и бегом! Повторять больше не пришлось, и Гермиона сиганула в свою комнату, наспех переобуваясь и хватая куртку. Уже через минуту она спустилась обратно, полагая, что её подруга совсем потеряла разум. — Зачем ты наложила на него империо?! Это непростительное заклинание! Если кто-нибудь узнает! — Не узнает… Герм, слишком много вопросов… на, держи. — Из-за спины она вытащила кулёк, очень сильно напоминающий… — Это мантия Гарри?! Гарри в школе?! — Герм! Быстрее! — Девушка поскорее накинула на себя мантию, взглянув на профессора с сожалением. Из-за неё проблемы у всех дорогих ей людей. — Он у Хагрида. Говорят, его отправят в министерство сегодня вечером, поэтому у тебя мало времени. У тебя будет полчаса, этого должно хватить, я как-нибудь удержу профессора это время и ровно через полчаса мы закроем тебя обратно, поняла? — Джинни… — Всё! Бегом! — Они вышли в холодный коридор и разошлись в разные стороны. «Ну Джинни… Пусть всё не зря». — И она побежала, оставляя за спиной коридоры школы.***
На улице было ужасно холодно. Дорога до Хагрида бегом занимала не больше десяти минут, но, не преодолев и половину пути, девушка поняла, что сильно замёрзла. Адреналин, который помогал ей не сойти с ума от рискованности происходящего, совсем не согревал. Наоборот, почему-то не давал сосредоточиться. Пару раз в темноте она споткнулась, а когда до хижины оставалось буквально сто метров умудрилась растянуться на замерзшей траве. Тело её не слушалось. Собственно, как и голова. В ней творился полнейший сумбур. Она так сильно хотела увидеть его до того, как его увезут, что совершенно не подумала о том, что именно хочет ему сказать. Необдуманность поступка подогревала Джинни, которая сильно рисковала собственной свободой. Что она ему скажет? Зачем вообще она решилась на эту встречу? «Мерлин Всемогущий… Что же я делаю…» — Поднявшись с травы, она продолжила путь и, когда наконец оказалась у хижины, поняла, что её сердце совсем остановилось. Заглянув аккуратно в окно, она увидела его. Он сидел на огромном стуле и о чём-то думал. «О чём-то?! Конечно же о том, что теперь с ним будет! Дура! Идиотка!» — Стукнула она себя кулаком по лбу. Взяв себя в руки, она оглядела комнату. Хагрид корпел над каким-то странным блюдом и особо не обращал внимания на своего задумчивого гостя. Решив больше не тратить время понапрасну, она, убедившись, что больше в хижине никого нет, подбежала к двери и трижды постучала в дверь. — Кого там нелёгкая принесла?! — услышала она голос великана. Зажмурившись, чтобы наконец окончательно прийти в себя она негромко ответила: — Хагрид, это я… Гермиона… Дверь тут же открылась, и она невольно сделала шаг назад, так как великан мгновенно выскочил за порог, закрывая за собой дверь. Малфой не мог не услышать её: хижина была небольшой, а через дыры в стенах могла пролезть большая крыса. — Гермиона? Что ты тут делаешь?! Тебе нельзя находиться здесь! Уходи… немедленно! — достаточно грубо произнёс Хагрид и указал ей рукой на замок. — Хагрид, мне нужно поговорить с Малфоем. Это очень важно. — Он, суетясь, огляделся по сторонам, по-прежнему преграждая ей вход в своё жилище. — Ни в коем случае! Ты не можешь быть здесь! Немедленно уходи, пока не случилась беда! — Она уже случилась! — взмолилась девушка. — Малфоя обвинили в том, чего он не совершал! Он не виновен! А его хотят судить и отправить в тюрьму! Хагрид указал ей жестом быть потише. — Гермиона, если тебя кто-нибудь увидит… как… как ты вообще здесь оказалась? Тебя ведь… — Неважно! Ты должен дать мне увидеться с ним. Это необходимо! — Я не могу! — вскинул руки к небу великан. — Да как же… Хагрид… это ведь я… Гермиона! Твой друг! Я прошу тебя о помощи! Это очень важно, ведь могут обвинить невиновного человека! Я должна сказать ему, что… — Что? — Я должна… я… я не брошу его. Не оставлю всё, как есть. Понимаешь? Он должен знать. — Гермиона… — Хагрид…пожалуйста… Великан мешкал. Он мог поклясться, что если сама Гермиона пришла ради Малфоя, то всё, что сказал ему блондин чистая правда. Он не мог обидеть хорошего друга. — У тебя пять минут. Если вдруг кто-то появится… я закашляю. Выйдешь через вторую дверь. — И он отвернулся, словно стыдясь, что нарушил указ директора никого к нему не впускать. — Спасибо. Она схватила великана за руки и сильно сжала, благодаря. А спустя несколько секунд уже ворвалась в хижину, наткнувшись на пороге на Драко, который во все глаза смотрел на неё. И в этом взгляде было столько противоречивых чувств, что от неожиданности он сделал несколько шагов назад. — Драко… — Ты… что здесь делаешь? — А в следующее мгновение она кинулась к нему в объятия. Слизеринец от неожиданности сделал ещё пару шагов назад и упёрся спиной в стену. Что вообще здесь сейчас происходит? — Грейнджер, что случилось? Она крепко обняла его, прижавшись к шее. Его запах не давал ответить ей на его вопросы, и мысленно она дала себе оплеуху, что тратит драгоценное время на то, чего он не понимает. — Прости меня. Я не хотела, чтобы всё так обернулось, — не разжимая рук, ответила она. Её голос дрожал, и она сдерживалась из последних сил, чтобы не разреветься. — Тебе не за что извиняться. Он и сам не знал, почему говорит сейчас именно это. Ведь пару часов назад он также хотел сбежать к ней и, также кинувшись в объятия, просить прощения. Она отпрянула, смахивая с глаз вырвавшиеся на свободу слёзы. Он был холоден, и она почувствовала себя глупо. В конце концов, она пришла поговорить с ним, а не раздражать неадекватным поведением. — Драко… я… я хотела сказать, что всё исправлю. Ты должен верить мне, я… я смогу всё исправить, и ты ни в коем случае не отправишься в… — Перестань. — Но… — Тебе не следует быть здесь и говорить всё это. Возвращайся. — Почему ты прогоняешь меня? — Потому что ты не должна быть здесь… со мной. Как и я не должен быть с тобой. Так было всегда. Так и должно быть всегда. Он действительно не понимал, зачем говорит всё это. Однако он считал, что должен поступить сейчас именно так. Нет. Он не злился на неё. Да и за что? Она обещает всё исправить, но что изменится после? — Это не так… ты не прав. — Я всегда прав, Грейнджер. А теперь уходи. Сюда скоро придут. — Драко… — Проваливай, Грейнджер! — Она больше не могла сдерживаться. Слёзы полились с новой силой, и её тело задрожало. — Я… я не уйду. Не сейчас… не так. — Блять, Грейнджер! Зачем ты делаешь это?! Зачем пытаешься спасти мою никчёмную шкуру?! — Потому что ты не безразличен мне, идиот! Потому что все обвинения — ложь! Потому что… потому что я не хочу, чтобы ты пережил это вновь. Он ухмыльнулся. — В прошлый раз я справился… и в этот не подведу. Обещаю. — Я сообщу всю правду Визенгамоту. Я предоставлю им свои воспоминания и тебя оправдают. — Ха. Ты действительно покажешь им тот знаменательный день? Серьёзно? Предашь своего любимого? — Он не мой любимый, — прошипела она. Малфой скорчился. — Тебе пора. Уходи. — Поцелуй меня, Малфой. — Ни за какие коврижки. С чего бы? — Поцелуй. — Ты не в себе, Грейнджер. Обратись в лазарет. Он отмахнулся от неё, но девушка лишь сильнее свела брови. Малфой вёл себя так только из-за тревоги за неё. Она знала это, подобное не нужно было озвучивать. — Поцелуй меня, или я сочту, что всё что было-это лишь игра. Твоя бессмысленная игра. Слизеринец вновь выпустил смешок. Но в этот раз он казался каким-то нервным. Девушка молча смотрела на него, искренне веря, что его поведение лишь попытка уберечь её. Он отвернулся, сделав несколько шагов к стулу, на котором сидел до её прихода. Внезапно послышался громкий голос Хагрида, сообщающий о том, что время свидания истекло. Следовало немедленно возвращаться в школу, иначе бы Джинни была бы в опасности. Гермиона вновь взглянула на Драко, который отвернулся к окну и, не решив заставлять его насильно целовать себя, резко повернулась к двери. Три больших шага, и дверная ручка оказалась в её руке. Три секунды, и рука слизеринца привычным уже движением захлопывает дверь перед носом гриффиндорки, заставляя её улыбаться сквозь слёзы. Заставляя её обернуться так резко, что волосы тут же прилипают к мокрому лицу. Заставляя её удариться спиной о злосчастную дверь, которая очень скоро разделит их. Он хватает её лицо в свои руки, но, сдерживая свою злость на себя, на неё, Рона, директора и даже чертово лесничего, накрывает её губы своими. Она пытается что-то сказать, но он не позволяет. Она и так сказала много. Пришло его время говорить ей о том, что вовсе то была не игра. И пусть слова не могут вырваться, он даст ей это знать иначе. Как привычно ему. Привычно с ней. Теперь они увидятся не скоро. И возможно, когда всё же увидятся, он не сможет больше поцеловать её. Не сможет зажать у стены, заставить признаваться в чувствах. Не сможет обыденно нахамить или запретить видеться с источником всех проблем. Не сможет драться за её внимание и, в конце концов, просто смотреть на неё. Как смотрел с того момента, как их дороги снова пересеклись в этой старинной школе. Дверь открылась так резко, что Гермиона, прижатая к ней спиной, чуть не упала на землю. Если бы не крепкие руки слизеринца, обнимающие её, она бы точно ушибла себе задницу. Хагрид, открывший дверь, замер в недоумение. Трудно было представить, что сейчас творилось в его голове. Увидеть свою давнюю подругу в руках этого заносчивого засранца. Нет. Увидеть и то, как она сама хватается за него, словно боясь, что он растворится в воздухе… Малфой задрал подбородок и вновь сделал шаг назад. Девушка же, кинув на великана смущённый взгляд, немедленно шагнула за порог, но, отойдя на пару метров, вернулась к двери, не решаясь зайти внутрь. — Я буду скучать, Малфой. Скоро увидимся.