***
— Не то чтобы я сильно переживаю о тебе, но всё же ответь: ты уверена, что это хорошая идея? — У тебя есть другая? Может быть, я могу встретиться с ним иным образом? Скажи тогда, пожалуйста, чтобы я так сильно не рисковала своим местом в этой школе, — съязвила Гермиона, когда они, сгорбившись, шли по тёмному коридору. — На данный момент, наверное, нет. Но ты ведь можешь поговорить с ним позже? Через полгода, например? — пожав плечами, ответил Блейз. Гермиона фыркнула. Она должна была поговорить с ним сразу же. Не дать покинуть тот злополучный кабинет, а выяснить всё от и до. — Это слишком долго. — Поверь мне, если Драко решил порвать с тобой, значит на то есть веская причина. — Порвать? — Разорвать ваши отношения. — Не понимаю, о чём ты. — Да брось, Грейнджер. Это ведь очевидно. — Ничего подобного. Между нами нет никаких отношений. — Именно поэтому ты пробираешься к кабинету старухи, чтобы выяснить отношения… которых нет? — Он ухмыльнулся, прижимая аргументами её к стене. — Послушай, всё не так, как ты думаешь. — Девушка взглянула на него и закусила губу, боясь сболтнуть лишнего. — Всё не должно было закончиться так, и я хочу извиниться… — Ты уже извинялась. — Вовсе нет. — Отмахнулась она. — Ты не понимаешь. Блейз пожал плечами, смирившись с тем, что ему действительно придётся помогать этой гриффиндорке. Однако мысль о том, что Драко появление Гермионы вовсе не оценит, почему-то не покидала его. В любом случае они договорились, что Гермиона не будет говорить ему о том, что именно он стал тем, кто помог её пробраться в кабинет директора.***
Глаза блондина щипали так, что ему пришлось промывать их водой не меньше пяти минут. Казалось, что ему в глазницы засыпали песок. Драко помнил, что засыпал на несколько минут, но чувство тревоги вновь заставляло тело дрогнуть в диком ознобе. Помимо мыслей о гриффиндорке и больной на голову матери, он вдруг задумался в целом о своей жизни. Почти целый месяц он провёл в поместье, ни разу не связавшись с теми, с кем провёл последние месяцы. Однако писать письма, как и общаться по каминной сети, ему было запрещено, поэтому, пожав плечами своему уставшему отражению в зеркале, он решил, что так не может больше продолжаться. Он обязан изменить свою жизнь. Ему необходимо быть более ответственным. Репутация его семьи была в клочья разорвана Гермионой Грейнджер. Нет. Он никогда не винил её в этом, но объективно это было так. Отмываться от этой грязной истории ему придётся долго, даже несмотря на её благоприятный исход. Мало кто успокоится лишь от статей в газетах. От него будут ждать поступков. Естественно, в его манере было бы игнорировать всех и вся. Самым соблазнительным вариантом было покинуть эту страну и начать всё сначала там, где никто не знает, кто такой Драко Малфой. Но тогда бы он навсегда потеряет её. «А это проблема?» — Он устал спорить сам с собой. Ему нужен был Блейз. Срочно. Каждый день его мысли противоречили самим себе. Он даже начал чувствовать, что ему недалеко до состояния Нарциссы. День он хочет покинуть эту страну, чтобы больше никогда не слышать о ней. День он готов рвать, метать, учиться, стараться и вновь обрести место под этим долбанным солнцем. Чтобы она могла быть с ним. Чтобы он мог её любить. Чтобы никто и никогда не смел сказать, что эти отношения фальшивка. Именно поэтому этим холодным утром, он решил написать письмо Минерве Макгонагалл.***
— Точно никого нет? — уточнила гриффиндорка, наблюдая за тем, как Горгулья медленно появляется в поле её зрения. Блейз закатил глаза. — Иди уже! До конца занятия осталось полчаса! Если не успеешь вернуться, то придётся скитаться в окрестностях поместья. — Что? Почему? — Гермиона обернулась к Блейзу, стоявшему в двух метрах и озирающегося по сторонам. — Салазар, помоги! Потому что! Иди уже! — Девушка нервно сглотнула. Точно ли это хорошая идея? «Конечно же, нет… Ты собралась ворваться к нему домой! Идиотка». — Горгулья раскинула свои крылья, приглашая лучшую ученицу школы нарушить очередное правило. — Иди. — Она поджала губы и прикрыла глаза. Ей требовалось пара секунд. — Да. Иду. — И она сделала шаг вперёд.***
Он бросил на пол уже пятый пергамент. Письмо не хотело себя писать. И ему некого было винить в этом кроме себя. Он слышал, как мать, проходя мимо его комнаты, подпевала себе под нос какую-то песню. Это взбесило его ещё сильнее. Он отшвырнул очередной пергамент, текст в котором был не так уж и плох. Он вновь с трудом контролировал свою агрессию. Он нуждался в дозе Гермионы Грейнджер. Того самого наркотика, что забирал страхи, переживания и необоснованную злость на весь этот чёртов мир. «Хватит, Драко. Она твоя мать. Она та, что ради тебя рисковала своей жизнью. Не будь таким неблагодарным щенком!» — Он глубоко вдохнул. — «Надо будет пообедать вместе. Да. Определённо, это хорошая идея. Надо будет поговорить с ней. Надо будет просто побыть рядом». — Он выдохнул. Но сначала письмо. — Никак. — Он зарылся пальцами в волосы и закрыл глаза. Почему так сложно принять вину и принести извинения? У всех ли так? Драко схватил пергамент, последний оставшийся на столе, и решив для себя, что это письмо будет окончательным вариантом признания его идиотом, он встал из-за огромного дубового стола. Схватив попутно старое перо со столешницы, он решил выйти в сад. Свежий воздух мог бы помочь ему привести мысли в порядок. Выйдя из комнаты, он заметил, как его мать неторопливо шагает обратно, в его сторону. Он решил, что не готов к общению с ней сейчас и незамедлительно направился к лестнице. Он не был уверен, что мать увидела его, тем и лучше. «Не сейчас. Нет. Позже…» — Стараясь громко не топать, он попытался сжать кулаки, но характерный звук мнущегося пергамента напомнили ему о его миссии номер один. — «Написать письмо Макгонагалл. Неблагодарный щенок». — Он ненавидел себя за это. Мог ли он когда-то предположить, что самый близкий в жизни человек станет так ему неприятен? А тот кто всегда был мерзок, вдруг станет безумно притягателен? — «Хватит, Малфой! Причём здесь она?!» Просто параллель. Ничего личного. Внутренний голос вновь подводил его к краю. Ещё чуть-чуть, и он сойдёт с ума. Вот действительно осталось совсем немного. Огромные панорамные окна открывали восхитительный вид на заснеженный сад. Он не думал о холоде, поэтому вышел на улицу в лёгком джемпере и, дойдя до ближайшей скамьи, с шумом скинул на землю слой снега. Сел. Закинул ногу на ногу. Положил пергамент на бедро и глубоко вдохнул чистый воздух. Кажется, ему действительно стало легче дышать. Внезапно ему захотелось оседлать одного из жеребцов и отправиться на прогулку. Он предвкушал, как холодный ветер будет бить его по лицу, а, вернувшись в дом, он с удовольствием примет горячий душ. Тогда у него точно останутся силы лишь на то, чтобы добраться до спальни и завалиться в кровать. Но нет. Сначала письмо, а позже обед с матерью.***
Кабинет директора встретил девушку лёгкой прохладой. По телу пробежал строй мурашек. «Просто подойди к камину и сделай это», — убеждала она себя. Почти всегда она могла спрогнозировать исход тех или иных своих действий. Но не тогда, когда это касалось Малфоя. Он всегда сбивает её с ног. С ним нелегко иметь дело. Особенно тогда, когда он вспоминает о том, что чистота её крови равна нулю. Она бегло кинула взгляд на портрет Альбуса Дамблдора, которого не оказалось в раме. Облегченно вздохнула. Ей не хотелось краснеть из-за своего поступка. Она ещё успеет сделать это за сегодня. Камин уже был перед глазами, как и перспектива встретиться со слизеринцем через какие-то десять секунд. Уверенность её таяла на глазах. «Успокойся, Гермиона. Ты ведь уже решилась. Ты всё взвесила. Просто сделай это и сможешь наконец спать спокойно». — Ей слабо в это верилось, но надежда умирает последней. Так ведь говорят? — «У неё оставалось всего двадцать пять минут. Это много или мало для разговора с ним? — «Вероятнее всего, я там не задержусь». — Она вновь прикрыла глаза. Мерлин, она была там всего однажды. И в тот злополучный день, она получила это уродливое клеймо на руке. Она страдала, плакала, ненавидела их всех. Теперь она стояла на пороге того, чтобы кинуться отпрыску семейства Малфоев в объятия с мечтами о том, что он поведёт её под венец. «Вовсе нет. Ничего такого я не хочу. Сумасшествие. Я просто… просто извинюсь. И тут же… тут же, Гермиона! Уйду. И больше никогда… Да, определенно никогда не подумаю о нём.» — Она шагнула внутрь камина и чётко произнесла: — Малфой Мэнор.***
Она ожидала увидеть руины камней, зловещие картины на стенах, написанные кровью замученных здесь людей. Ожидала, что её встретит мрак и холод. Но этого всего не было. Словно она попала в бальный зал. Дворец. Храм чистоты и благодати. Она не видела поместье во всей красе, но могла слышать о нём от однокурсников. Эпитеты богато, роскошно и пафосно были первыми, что она вспомнила. Отнюдь, в то время она могла поспорить с ними, охарактеризовав это место как мрачное, зловещее и трагичное. Однажды её даже посетила шальная мысль о том, что она понимает, отчего Малфой всегда был мелким гадом, отравляющим её жизнь. Её кровь как ни странно, не была на первом месте. И как вообще в таком месте можно вырасти адекватным человеком? А перспектива находится за стеной с Волан-де-Мортом лишь подтверждала ту сумасбродную мысль. На мгновение ей стало жаль его. Хотя чувство жалости явно было не тем, чего заслуживал слизеринец. К тому же, она была уверена, что он возненавидел бы того человека, что посмел бы жалеть его. Ведь это, чёрт возьми, Драко Малфой! Разве может всякий сброд жалеть его? Его должны хотеть, должны восхищаться им и желать оказаться рядом, хотя бы на мгновение. Гермиона вынырнула из воспоминаний, осторожно озираясь по сторонам. Сейчас это место действительно можно было спутать с каким-нибудь дворцом. Первое, что отметила она, так это свет. В комнате было до безобразия солнечно. Она даже слегка сощурила глаза, когда её взгляд приковали огромные панорамные окна. Вся мебель была деревянной и судя по тёмному цвету древесины, она могла поспорить что это был гренадил. Очень дорого и изящно. Совершенно не в её вкусе. Золотые рамы картин на почти белых стенах смотрелись очень богато. Казалось, Малфой решил посоревноваться с самой Королевой Англии. Ей стало не по себе. Она, магглорожденная ведьма, из несостоятельной семьи, разглядывает огромных размеров зал, в котором находится категорически запрещено… таким как она. Портреты озадаченно зашептались. Ей было неуютно. Хотелось поскорее найти Малфоя и закончить с этим. «Где же ты, Малфой?..» — Она сделала шаг из камины и услышала, как под ногами оказалось что-то мягкое. Опустив глаза она удивилась тому, что на полу расстелен ковер. Она была практически уверенна, что площадь зала не меньше семидесяти квадратных метров. — «Какое расточительство…» Откинув эту мысль, девушка охнула, когда заметила следы на ковре, что оставляли её туфли. Словно она пришла с улицы, а не из кабинета директора. Интересно, Малфой заставит её чистить ковёр? Или они обойдутся малой кровью и он просто назовёт её грязной грязнокровкой? «Где вообще его искать?! Ты дура, дура, Гермиона!» — От её решительности не осталось ровным счётом ничего. Если сейчас хоть один предок Малфоя, произнесёт хоть слово, она сбежит отсюда. — «Клянусь, если только…» — Медленно шагая в сторону высоких дверей, она ждала, что всё же кто-нибудь из его умерших родственников прогонит её. Шаг за шагом. Взгляд за взглядом. Они молча провожали её, что окончательно выбило её из колеи. — «Почему они молчат?! Скажите что-нибудь?!» Предки же, кажется, были сильно озадачены, отчего не произнесли ни звука, пока девушка проплывала мимо них, как идущий ко дну корабль. Внезапно, она заметила чей-то рывок справа. Резкий поворот головы пригвоздил её к месту, не давая сделать вдох. Ей нужно было вдохнуть. Кислород это то, что поддерживает жизнь во всех земных существах. И сейчас он чертовски сильно нужен ей.***
С письмом было покончено уже через каких-то десять минут. Оказывается, холодный воздух не только проветривает мозги, но и способствует написанию писем. Естественно, ему просто не хотелось мёрзнуть, поэтому решение закончить написание письма, как можно быстрее, было отличным вариантом. Драко облегчённо вздохнул и резко поднял руки вверх, в попытке потянуться. Чьё-то неловкое движение слева от себя заставило его отвлечься от этого. За стеклом, внутри одной из гостиных. Он так и замер в этом положение. Пальцы отказывались держать столь тяжелый груз, отчего письмо грациозно полетело вниз. Это была она. Он мог поклясться, что словил галлюцинацию. Всё. Всем спасибо, все свободны. «Я в Мунго». — Девчонка вперила в него свой взгляд, боясь пошевелиться. — «Почему всё так реально?» — Их разделяет несколько метров и стекло. Всего лишь стекло. Он мог разбить его одним ударом кулака. Оказаться рядом буквально через мгновение. — «Какого…» — Он не мог представить, каким образом она вообще оказалась в этом месте. Да и времени обдумать это у него не было. Какое-то мгновение, и она развернулась спиной к нему, лицом к его предкам. — «Салазар, что она тут делает?» — Он подскочил со скамьи и понёсся к дверям. Он видел, как она вновь обернулась в ту сторону, где секундой ранее обнаружила его. — «Она сейчас сбежит». — Неужели он настолько хорошо её знает? А ведь действительно, девушка поспешила вернуться к камину. — «Чёрта с два, Грейнджер!» — Он толкнул двери и оказался внутри гостиной. Его тут же обдало теплом помещения. Или это оттого, что он увидел её? — А ну стоять! — громко вскрикнул он. Гермиона схватилась за чашу с летучим порохом, но дрожащие руки опрокинули его на пол. Это дало ему фору. — Мерлин, Малфой, не подходи ко мне. Я сейчас… я сейчас же уйду. Она кидается на колени в попытке набрать в ладонь порох, чтобы скорее убраться подальше от него. Она совершила ошибку. Определенно. Она уже жалеет об этом. — Я сказал остановись! Она вздрогнула. Порох не удерживался в дрожащей руке, и она предприняла попытку собрать его в обе ладони. Один рывок, и она отлетела почти на целый метр от камина. Он действительно это сделал? Схватил её за рукав мантии и отшвырнул, как какую-то преступницу? Она взвизгнула, испуганно глядя на него и глубоко дыша. Да. Он не рассчитал силу. Но он определенно должен выяснить, какого хрена она тут делает. Она продолжала сидеть на полу, устремив полный ужаса взгляд на него. «Ты боишься меня? Серьёзно? После всего?» — Он растерянно глядел на неё, осознавая, что вот она, прямо перед ним. Не из снов, не из воспоминаний. Из плоти и крови. Её чёртовой грязной крови. Рядом. Он мог поклясться, что хотел кинуться к ней и покрыть поцелуями, извиняясь за свою грубость. Но разве он мог? Он сделал ей больно, и поэтому не видел причин для этого визита. Однако, возможно, стоит её выслушать, прежде чем насильно засунуть в камин и отправить обратно? Ну конечно, ведь именно поэтому, он не дал ей уйти самой. — «Мудак». — Что ты тут делаешь? — Голос не дрогнул. Он был вполне серьёзен. Она продолжала сидеть на полу. Должен ли он подать ей руку и извиниться? — Я пришла к тебе, — сглотнув, произнесла девушка. Он с трудом расслышал её. Год назад он бы всё отдал за возможность пообщаться с ней в таком же положении. Она на полу, напуганная и дрожащая. А он возвышается над ней. Уверенный и несломленный. Совсем не сломленный. Как бы там ни было… Он нагнулся к ней и, схватив за плечи, поднял на ноги, словно тряпичную куклу. Не отпустил. Между ними полметра. — Я говорил тебе не появляться передо мной. Что в этом тебе непонятного? — Она облизала пересохшие губы. — Я хотела извиниться. — Ты уже сделала это. — Нет, я не говорила тебе, что благодарна. — Он отпустил её так резко, что она отпрянула на несколько шагов. «Снова слишком грубо… Мудак». — Отлично. Теперь сказала. Это всё? — Она опустила голову. — Я хотела извиниться за то, что втянула тебя в это. Ты не должен был… — Да. Не должен был. — Она подняла голову. — Не должен был быть тогда, в том коридоре. — Словно обухом по голове. Она открыла рот и тут же захлопнула. «Мудак». «Мудак. Мудак». «Мудак. Мудак. Мудак». Вновь опустила голову. — Я…я имела в виду… — Её голос сорвался. Слёзы покатились из карих глаз. Он знал, что она имела в виду. И это было не решение спасти её от насилия. Просто сейчас это казалось отличным решением, чтобы окончательно избавиться от неё. «Мудила». — Протри слёзы, Грейнджер. — Он брезгливо сморщился. — Посмотри, кем ты стала. Неужели я действительно сломал тебя? — сказал он таким тоном, будто это не имеет никакого значения. Она всхлипнула. Он ненавидел себя. Был готов убиться этим же вечером. Как можно быть настолько жестоким с той, кого любишь? — Я не люблю. — Она вновь взглянула на него. Он сказал это вслух? — А я люблю, — ещё тише прежнего ответила она. Сердце Малфоя вновь пропустило удар. Как одно слово может как и уничтожить человека, так и возродить из пепла. Не любишь? Не любишь?! Херов ты идиот. Взгляни на себя. Трусливое подобие человека. Бесполезный кусок дерьма. Как ты вообще допускаешь, чтобы она плакала из-за тебя, сраного кретина, недостойного и одной её кучерявой волосинки. «Просто убей себя. Убей себя Малфой, и всё это наконец-то закончится». — Он смотрел на неё во все глаза. Она также. — «Дай ей жить нормальной жизнью. Дай ей влюбиться в того, кто действительно сможет сделать её счастливой. Дай ей быть собой». — Ты не можешь быть здесь, Грейнджер. Она качнула головой, соглашаясь. Он должен объяснить. Он обязан дать ей знать, в чём причина. Она та, кто достойна искренности. — Мой мир слишком грязный для тебя. — Её взгляд в это же мгновение стал совсем другим. Понимающим и… принимающим. Этот самый… его грязный мир. Теплота, исходящая от неё, побежала по венам, заставляя схватить её в охапку и ворваться наконец в рот. Прижать к этой роскошной мебели, до хруста. До синяков. Обладать ею так, как он понимал, хочет и она. Та самая, взаимность. Теперь уж точно она тут по собственной воли. Она контролирует свои эмоции. Она пришла к нему осознанно. По собственному желанию. Разве не это останавливало его всё это время? Разве чистота её крови? Мнение окружающих? Собственное достоинство? Он давно наплевал на это. Она нужна ему даже с этими отягчающими обстоятельствами. Она просто нужна, как воздух. Он сможет быть полноценным, только если она будет рядом, а иначе, он просто вскроется или сойдет с ума.***
Ей действительно нужно делать ноги из этого дурдома. Он вновь втоптал её в грязь. Заставил валяться в его ногах в то время, как брызгал ядом, пытаясь обмануть и себя и её. Она поняла это в то мгновение, когда увидела его. Он не был зол или разочарован. Он был взволнован и озадачен. Это определённо меняло дело. В конце концов, она пришла сюда не для того, чтобы кинуться в пучину…она сама не знала чего. Она растерялась, и поэтому решила сбежать. Но не успела. Чёртовы кривые руки. Если он не отпустит её сейчас же, она точно накинется на него. Она безумно соскучилась. До хруста костей. До ноющей боли где-то внутри. Голова отказывалась воспринимать его слова. Он пытается задеть её. Хочет заставить её верить в то, что самой главной ошибкой было её спасение. «Лжец». — Он не скроет правду в своих холодных глазах. Она буквально видит, как он горит. Он может обмануть лишь себя. Но…сколько можно? Почему он так смотрит на неё? Чего он ждёт? Он ведь мог уже прогнать её. Гермиона слышит что-то о его грязном мире, в котором нет ей места. — «Глупый. Будто бы ты можешь это решать». Наружу рвётся желание обнять его. Просто обнять и сказать, что всё будет хорошо. Что она будет рядом, и они смогут противостоять всему миру. Она готова. Она хочет этого. Она сама выбрала этот путь. Её дыхание сбивается. Слёзы медленно высыхают на глазах. Между ними меньше метра, и это действует опьяняюще. Она видит, как дрожат его ресницы. Видит его внутреннюю борьбу. Сейчас он для неё будто открытая книга. Его отчаяние на дрожащих губах, заставляют опустить на них взгляд.***
— Ты должна убираться отсюда. Сейчас же, Грейнджер. — Он больше не может терпеть эту пытку. Это хуже круциатуса. Хуже, чем когда тебя режут наживую. Хуже самой смерти. Она совсем рядом, но он слишком слаб, чтобы сделать то, что безумно требует душа. — Уходи немедленно. — Хочется поскорее избавиться от неё, чтобы наконец остановить это сумасшествие. Хочется, чтобы она никогда не покидала его вновь. — Скорее… Она хлопает своими карими глазами, словно дурочка, что не понимает с первого, второго и чёрт её возьми третьего раза. «Она издевается, чёрт. Хватит игр, Грейнджер». — Её взгляд вновь опускается на его дрожащие губы. — «Я больше так не могу. Исчезни, пожалуйста. Уберись из моей жизни». — Она подалась к нему. Он отстранился. Он знает, чего она хочет. Он и сам изнывает от этого. — Пошла вон. — Шёпотом. «Неудачник. Мудила». Она вздрагивает от того, что он сделал шаг назад. Разум девушки явно затуманен. Иначе и быть не может. Неужели она не осознает всю степень происходящего пиздеца? Прямо здесь, в гостиной этого огромного, осквернённого убийствами места? Неужели она настолько отчаянная? Она отворачивает голову, борясь с подступившими слезами. Снова из-за него. «Перестань, пожалуйста. Перестань, умоляю. Я не стою твоих слёз». — Кажется, он добился чего требовал от неё. Она отступила на несколько шагов. Тихо хлюпнула. В тот день, когда придётся подыхать, ты пожалеешь об этом, парень. Она повернулась спиной к нему. Лицом к камину. Шмыгнула носом. Если ты оттолкнёшь её вновь, она ни за что не простит. Она вернётся к той жизни, в которой нет места тебе. Она вновь окажется в объятиях своих придурков-дружков. Какой-нибудь урод попытается соблазнить её, и она поддастся. Потому что ничто не будет останавливать её. Потому что всё то, что считаешь своим, ты отталкиваешь, будто это не имеет ни веса ни цены. «Она бесценна». — Внутренний голос ликует. Он никогда не отдаст её другому. Она может принадлежать только ему. Она его человек. Его возлюбленная. Её ноги продолжают нести её к камину. Осталось буквально пять шагов. Он преодолел бы это расстояние куда быстрее. Возможно, она специально медлит? Она ждёт, когда он остановит её. Драко рывком кидается в её сторону. Он не допустит этого. Он сильнее этих дурацких чувств. Он хватает её за рукав и разворачивает к себе. Она вскидывает голову и натыкается на решительный взгляд слизеринца. Он притягивает её к себе так резко и сильно, что она врезается в его тело. Теплое и жесткое. Такое, каким она его запомнила. Ей больно, но это кажется такой мелочью по сравнению с тем, что она видит в его глазах. Тонет в этом сером небе. Малфой отпускает её руку, и тут же его ладони обхватывают её полыхающее лицо. Их взгляды встретились в круговороте этого безумия. Она не осознает, в какую пропасть падает. Всё, что нужно сейчас, — это его губы. Он притягивает её к себе, и ей приходится встать на носочки. Слизеринец наклоняется к ней. На расстоянии одного дюйма они застывают, всматриваясь в глаза друг друга. «Я так скучал», — кричит его сознание. Она не моргает. Только дышит, как ненормальная. Она тоже не может остановить это. Нет. Она не хочет останавливать это. Это. — «Что же это такое, Грейнджер? Неужели это действительно любовь? Почему тогда любить тебя так больно? Разве любовь может причинять такую боль?» — Её ресницы слегка опустились. Она вновь смотрит на его губы. Жаждет его прикосновения. — «Это так безрассудно. Ты чокнутая, правда. Ты просто поехавшая». Он также посмотрел на её губы. Рот немного приоткрыт. Такие сухие и слегка дрожат. И вот его окончательно срывает. Влажный язычок гриффиндорки скользнул изо рта и облизал край верхней губы. Вновь спрятался внутри и через мгновение она прикусывает нижнюю губу. «Очаровательная». — Словно подразнила его и потом тут же извинилась за свою издёвку. — «Моя…» Драко оказался окончательно поверженным. Он притянул её к себе и с силой столкнулся с её уже немного влажными губами. Как тогда. Как всегда. Неужели их поцелуи всегда будут такими, сбивающими с ног? Она немедленно обхватила его за талию, поддавшись ближе. Ближе уже некуда, но она находила варианты. Ещё чуть-чуть, и она войдёт внутрь него. Станет его сутью. Малфой неосознанно зарычал. Ему было так больно и так хорошо одновременно. Почему именно она вызывает в нём это? Гермиона первая сошла с ума. Она просто прикусила его нижнюю губу, тем самым позволив своему языку ворваться в его рот. Идеально. Девушка жалась к нему и выгибала спину, словно она чёртово желе в его руках. Он волен делать с ней всё, что угодно. Она позволяет. Она готова. Она чертовски давно хочет его. Необходимость друг в друге на грани безумия. Его руки быстро переместились на плечи, затем на рёбра. Он сжал её кожу, продолжая целовать так, словно через мгновение он сдохнет. И он обязан насытиться ею. Это самое главное в жизни. Самое необходимое. То, ради чего он травит этот мир своим существованием. Он не достоин её, но вряд ли может отказаться. Он слишком слаб для этого. Однако она даёт ему силы. Позволяет пить эту самую силу из её рта. Возможно, после этого, он станет сильнее и сможет наконец-то избавиться от неё. Он до сих пор считает, что не имеет права портить её жизнь. Но лучше подумать об этом позже. Всё, что сейчас он хочет, так это опрокинуть её на роскошный диван и взять, как херов самец в брачный период. Ох, как давно у него не было секса. Он уже не помнил, с кем занимался им в последний раз. Скорее всего, это была Пэнси. Да. Определённо Пэнси. Конечно, с тех пор он множество раз дрочил, представляя, что вбивается в тело, что сейчас жмётся к нему. Мысли разрывали голову. Он хотел её как сумасшедший. Если она не перестанет так вести себя, он и вправду трахнет её. Дыхание девушки было как отдельный вид искусства. Стоны вперемешку с хрипами. Ещё никогда она не чувствовала себя настолько развязной. Это подталкивало к черте чего-то невозвратного. Того, о чём она, возможно, пожалеет после. Драко обхватил правой рукой её ягодицу и практически вжал её в себя. Она чувствовала его твёрдый член и тугой узел внизу живота требовал разрядки. Она хотела его. Он хотел её. Разве требуется что-то ещё? Малфой скользил языком по нёбу девушки, покусывая и посасывая нужные губы. Ему было физически больно прижимать её к себе. Прижатые к нему бёдра практически стёрли ткань брюк. Он мог поклясться, что если не кончит сию секунду, его яйца взорвутся, как фейерверк. — Грейнж…жер, пожалуйста… — Он просит её остановиться или наконец снять с себя эту чертову мантию? Она скользнула влево и ухватила зубами кожу, чуть ниже уха. Он застонал. — Пожалуйста…остановись…иначе… — трудно было говорить, когда единственное, чего хотелось, — это поскорее залезть в свои трусы, вытащить горящий член и войти в ведьму, что свела его с ума. Тут же память подбросила ему воспоминание о том, что она нетронута. — Чё-ё-ёрт… — Она намеревалась оставить на его шее кучу засосов. «Нахалка». — Её девственность была дарована ему на золотом блюдце… почти. Она почти отдалась ему. Он действительно может взять её сейчас. И он никогда не будет жалеть об этом… — «Но ты… ты… Это не может произойти так». Если бы она не была такой, исход её прихода был бы вполне предсказуем, но она иная. Разве не он когда-то расплылся в улыбке от понимания того, что она не тронута никаким уродом. Он обязан ценить это. Он не воспользуется этим помешательством. Он не такой подлец, как… — Что здесь происходит?! — Гермиона замерла в его руках. Мгновение, и в её глазах понимание произошедшего. Её губы почти кровоточат. Как и его. Она дрожит. Снова. В глазах настоящая паника. — Драко? — Нарцисса Малфой застыла на пороге комнаты с открытым ртом. Малфой выдохнул, отчего волосы девушки превратившиеся в нечто ужасное, разлетелись в разные стороны. Он быстро взглянул на Гермиону, думая, как избежать назревающего конфликта. Мать сейчас не в том состоянии, чтобы адекватно принять эту новость. Благо, он стоит спиной к ней и заслоняет собой гриффиндорку. — Драко, у тебя гостья?