Закалённые дыханием вулкана. Том 1

      Склянка с мутноватой жидкостью застыла в опасной близости от пола, замерев в воздухе и избежав участи превратится в гору осколков. Сэр Оруэл был очень близок к тому, чтобы остаться сегодня без необходимого лекарства Гаюса, но в силу его возраста, по мнению Мерлина, эти лекарства вряд ли имели бы серьёзную помощь в борьбе с его близорукостью. Ещё мгновение — и сосуд с лекарством снова у него в руке, и лишь длинный холодный коридор замка является свидетельством его колдовства, оставаясь лишь безмолвным наблюдателем.       Мерлин перевёл дух, тяжело вздохнул и снова опасливо огляделся. Кажется, никто не видел, как он колдовал. Посреди коридора Мерлин стоял один, увешанный мешочками и сумочками Гаюса, в одной из которых торчала огромная дырень — виновница несостоявшегося падения скляночки. И по совместительству, ставшая поводом для колдовства. Именно по причине наличия порванной сумки, он чуть было не разбил лекарство, любовно приготовленное Гаюсом. Вряд ли лекарь был бы в восторге.       Будь замок сейчас заполнен людьми, непроизвольно вырвавшаяся магия Мерлина могла стоить ему жизни. Но столь ранним утром те немногие обитатели Камелота, кто в силу обязанностей вынужден был просыпаться с восходом солнца, предпочитали находиться поближе к кухне и не расхаживали по коридорам. Мерлину повезло. Колдовать в такие моменты давно стало для него чем-то привычным и обыденным, что происходило почти постоянно, стоило вещи перед глазами оказаться на шаг от падения или же в иных ситуациях, требующих его непосредственного вмешательства. Он колдовал, как дышал. Легко, свободно и чересчур открыто, что, в конце концов, могло закончиться для него казнью в месте, где он в данный момент находился. Ведь именно так в Камелоте избавлялись от колдунов.       При этой мысли Мерлин вздрогнул, почувствовав липкий забрезживший страх.       Пора было задуматься о том, чтобы держать свою магию под строгим контролем в этом замке. Ведь не ровен час и подобное происшествие не могло остаться безнаказанным. У стен, как известно, были глаза и уши. Мерлину тяжело было заставить себя обходиться без магии, в обычной жизни в Эалдоре он хоть и, скрываясь, мог использовать её в сельской рутине, в силу обстоятельств прибегая к магической поддержке для помощи матери и Уиллу, когда как ручной труд никогда не давался ему легко. В особенности, когда порой тяжёлые предметы сами иногда зависали в воздухе, без ведома Мерлина и без особых усилий с его стороны. Не воспользоваться этим преимуществом было бы глупо. Но ещё глупее было бы безусловно умереть из-за своей невнимательности в самом начале своего пути к чему-то значимому в этом невероятном замке.       Утром Гаюс — лекарь, о котором так часто и порой безостановочно бредила мама, рассказывая ему истории о большом мире Камелота, и с которым Мерлину уготована была судьба познакомиться — четко обозначил обязанности мальчика. Мерлину следовало разнести лекарство по нужным местам с указанием, что ничего из содержимого ни в коем случае не должно было повредиться. Поэтому магия как всегда послужила хорошим инструментом для юноши, порой частенько проявляющего навыки полнейшего отсутствия ловкости. Иначе пришлось бы оправдываться перед старым лекарем. И это в первый же день его пребывания здесь!       Мерлин и так сходил с ума от волнения. Все вокруг казалось таким новым и необычным. Первый час он просто блуждал по окрестностям замка, потерявшись в извилистых коридорах, удивляясь и совершенно не предполагая, как в нём ориентируются люди. Он тщательно стремился выполнить все поручения быстро, но с незавидной постоянностью терялся в этих бесконечных лабиринтах. Дырка в сумке образовалась, когда он чересчур поспешно водрузил её себе на плечо, в очередной раз придя не туда, куда нужно. Видите ли, сэр Лион находился на втором этаже, а сэр Ле́он в другой башне, и Мерлин перепутал, принеся молодому, начинающему рыцарю средство для повышения потенции, а старому закоренелому старику — лекарство для поднятия боевого духа.       Колдовать в Камелоте было опасно. Здесь у всех на виду он практически навесил на себе мишень, оказавшись на волосок от возможной гибели, ставши лакомым кусочком посреди ненавистников магии, коими, как он знал, являлись жители столицы. Впору было убегать отсюда со всех ног, и только глупец на месте Мерлина с его то особенностью приехал бы в такой город в поисках приключений. Колдуны предпочтительно держались от города как можно дальше, доверяя здравому смыслу и чувству самосохранения, предупреждающим их об особой опасности для магического мира в самом центре этого очага ненависти. Камелот, вероятно, пугал их одним своим названием. Но не Мерлина.       В столицу его привёл зов судьбы. Голос сердца, противиться которому Мерлин был не в силах, странным мифическим образом притягивал его в Камелот, словно город таил в себе какую-то тайну, где-то под кожей бурлила необычайная уверенность, что здесь Мерлину будет самое место. Он не чувствовал себя в Эалдоре значимым и нужным, и только уговоры матери не заставили юношу отправиться в замок намного раньше.       Но он всё же оказался здесь.       Сам город поражал своей величественностью. Холодные громадные стены возвышались над нижним городом словно стражи, покорно следящие за каждым шагом толпы. Окна, высотой в целый сеновал, глядели на мир ажурными разноцветными витражами, сотворёнными наверняка людьми мировой значимости и огромного таланта. Красные флаги развевались на ветру, словно знамёна победы на воинственном поле, гордый дракон — знак дома Пендрагонов — красовался на них, торжествующий и грациозный, словно гордившийся своим почётным местом. Кровля, башни, вымощенная камнем дорога — всё внушало непревзойденное восхищение. Замок казался ему холодным, многолюдным и громким, где непривычным было почти всё, что в нем находилось — возгласы и громкие крики толпы, ссоры между продавцами и покупателями, каменные холодные возвышения вокруг и лязг снаряжений стражи, каждый час циркулирующей вдоль главных стен. И сердце его замирало от всего этого суетливого шума, символизирующего жизнь большого города, в котором ему ещё ни разу не посчастливилось побывать.       Он не мог не восхищаться открывающейся красотой замка. И да, город таил в себе опасность раскрытия его маленького секрета, но Мерлин впервые почувствовал, словно он находится там, где он должен быть. Впервые ощутив вкус свободы, ещё должным образом не осознав, где прячется его судьба, он уже был окрылён возможностью познать новые неизведанные высоты.       Злополучная склянка чуть было не испортила ему настроение.       Хотя если бы он разбил её…       — Если бы ты разбил её, Гаюсу пришлось бы отложить все дела и заниматься приготовлением этого лекарства почти весь день. Весь день. А это, знаешь ли, не сильно бы его обрадовало.       Мерлин резко обернулся, оглядывая пустой коридор, озадаченный, кому принадлежал этот звонкий женский голос, и через мгновение из-за угла, где он сначала никого не приметил, выглянула девушка, на вид чуть моложе его самого. Её появление было сродни привидению, умеющего проходить сквозь стены, ведь он был уверен, что пару мгновений назад в коридоре находился один. Девушка, показавшаяся ему смутно знакомой, была в элегантном изумрудном платье, которое носят только знатные особы, не гнушающиеся показать всему миру свои совершенные богатство и роскошь. Атласные полы стлались по мраморному полу, образуя красивую аккуратную юбку и очерчивая фигуру, переходили в топ, полностью сшитый из кружев, облегающий бюст и худые бледные руки незнакомки. На поясе красовались вышитые серебряной нитью цветы и уходящие вниз переплетающиеся узоры.       Она с интересом поглядывала на мальчика и на лекарство в его руках, чуть заметно улыбаясь. Вне всяких сомнений, перед ним была представительница знати, и, более того, он уже встречал её за эти два дня, пока находился в Камелоте, но никак не мог припомнить где.       Скляночка с лекарством снова чуть было не выпала из его рук, и девушка, видя это, произнесла:       — Главное всё же, не урони. Магия может не помочь в этот раз.       Залюбовавшись таким по-настоящему королевским облачением, Мерлин перевёл взгляд на лицо незнакомки, и тут её слова прозвучали в его голове, наконец обретя смысл.       — Я тут просто… — он поспешно заметался, округлив глаза. — Что? Магия?.. Нет, это не было… Уверяю вас, это не было магией. В Камелоте ведь запрещено колдовать.       Слова потекли из него рекой, как обычно и бывало, когда Мерлин чересчур волновался, а улыбка застыла нелепой картинкой на лице. Он до конца не мог осознать, что его раскрыли, и всерьёз испугаться еще не успел, но магия в нём, почувствовав смятение своего хозяина, забурлила, вызывая лёгкие покалывания в пальцах, некстати отвлекая его от разговора. Вовремя вспомнились наставления Гаюса, который, очевидно, не зря переживал о мальчике, вверенном ему на попечение, и причитал о том, что Мерлину не следует колдовать в коридорах Камелота.       Девушка лукаво усмехнулась, заметив его состояние, и внезапно без слов схватила Мерлина за руку, потащив куда-то за угол.       Тот беспомощно заозирался вокруг, коря себя за такой глупый поступок (колдовать в Камелоте, какая дерзость с его стороны!) и мысленно прося у матери прощение. Сейчас его казнят, и она безусловно будет винить себя, что не смогла удержать сына в деревне в тот решающий разговор, который произошёл между ними незадолго до его ухода. Все прошлые решения показались Мерлину безосновательными. Его предчувствия и непреодолимая тяга к Камелоту — лишь юношеским вздором, а уверенность в собственной значимости — лишь глупыми эгоцентричными надеждами. Всё это теперь просто сгорит в огне, вместе с его тщедушным телом на потеху местным любителям кровавых зрелищ, и никто даже не узнает его имени.       Прямо за широкой колонной рядом с висевшими красными гобеленами с изображениями льва, где только что они стояли, оказалась небольшая дверь с красивыми бронзовыми вставками, но достаточно неприметная для кладовки, которая находилась за ней. Незнакомка втащила его внутрь и захлопнула за ними дверь, отрезая их от безлюдного коридора. Она повернулась к нему, сияя торжествующей улыбкой.       — Всё так, — подтвердила все его опасения девушка, кивнув головой. — Ты прав: колдовать в замке запрещено. И ты только что нарушил один из самых ужасных законов Утера.       — Нет, я не колдовал! Совсем нет! Извините, миледи… мисс… я не знаю, как правильно к вам обращаться, но вы совершенно ошиблись. Я поймал её на лету, видите, я очень ловок.       Баночка в его руке подпрыгнула и тут же оглушительно ударилась об пол. Манёвр явно не удался, и сердце Мерлина бухнуло куда-то вниз, вместе со злополучной склянкой. Девушка проследила за ней взглядом и после, к неожиданности Мерлина, оглушительно рассмеялась, снисходительно глянув на него.       — Боюсь тебя огорчить, но моя слепая няня и то половчее тебя управляла подносом с посудой, — прыснула она от смеха.       Он хотел сказать нечто ещё в своё оправдание, но память благополучно подсказала ему, где он раньше встречал свою собеседницу, и слова застряли в горле. Эту девушку он увидел вчера днём на торжественной казни волшебника, которую ему представилось посетить сразу же по прибытии, словно сама судьба подсказывала ему возможные последствия его необдуманной поездки. Незнакомка, что стояла прямо перед ним, была рядом с королем Утером на балконе во время процесса, и, поинтересовавшись у прохожего, Мерлин выяснил, что это была сама леди Морриган — дочка короля.       И он наконец-то узнал её.       И прямо сейчас леди Морриган видела, как он колдует.       — Вы ведь дочь короля Утера Пендрагона?       Морриган немного скривилась.       — Да, ты прав. Было невежливо возникать перед тобой в такой момент, не представившись. Но ты уж прости меня за несоблюдения приличий. Я долго представляла себе момент нашего знакомства. Но никак не ожидала, что ты будешь колдовать в самом центре Камелота у всех на глазах.       В её голосе звучали укор и обвинение, похожие на те, которое Мерлин слышал в свой адрес разве что от мамы, когда делал что-то не так. Прекрасные длинные черные волосы всколыхнулись, когда она подскочила к нему ближе, внезапно схватив за руку, впрочем, её прическа при этом нисколько не пострадала от этого резкого движения, оставаясь по-прежнему идеально уложенной и опрятной. Её кожа была гладкая и холодная, как мраморные статуи во дворе замка, но сила, с которой она сжала его руку, была отнюдь не свойственна даме столь хрупкого телосложения.       Мерлин только сейчас смог разглядеть, что глаза у девушки тоже чёрные, в цвет волос, бездонные словно сама темень беззвёздной ночи. Невозможно было разглядеть в этих омутах и намёка на какую-либо эмоцию. Цепкий взгляд не отрывался от его лица так, что ему даже стало неуютно от пристального внимания к собственной персоне.       — Я представляла тебя другим, — очень тихо прошептала она.       Мерлин, находившийся в замешательстве от скоропостижного раскрытия своего секрета, эту фразу не расслышал. Он рассматривал лицо девушки, которое без сомнений было очень красивым, хотя юноше ещё никогда не приходилось разговаривать с представителями женского пола столь близко. Лицо матери всегда было осунувшимся от тяжелой работы и усталости за долгий день, а молодых девушек в их деревне и вовсе не было, не считая толстушки Кейни, над которой частенько потешался Уилл. У леди Морриган на её чуть вытянутом стройном лице не замечалось признаков тяжёлой работы, она была юна, и весь её вид говорил о прекрасном, проведённом в заботах и развлечениях детстве, отчётливо обнаруживающемся на алебастровой коже с небольшим румянцем на щеках.       Над чёрными раскосыми глазами возвышались изогнутые очерченные брови, придающие образу Морриган подобие строгости и невозмутимости и выдавая в ней пылкий нрав, у уголков тонких потрескавшихся губ виднелись небольшие морщинки, а на правой щеке внизу красовалась маленькая едва заметная родинка. Её вьющиеся волосы были убраны роскошными гребешками, опадая извитыми локонами на спину, и ни одна прядь предательски не выбивалась из идеальной прически.       — Послушайте, то, что вы видели там в коридоре — это просто случайность, — пролепетал Мерлин, отведя взгляд. Неудивительно, что он засмотрелся на эту девушку. Без сомнений, весь замок был очарован её красотой, но ему всё ещё было неприятно осознавать тот факт, что она сможет хладнокровно смотреть на огонь, пожирающий его тело, и даже не содрогаться от летающего в воздухе пепла. — Я не знаю, как так вышло.       — Это не спасет тебя от казни, — пресекла его оправдания девушка и наконец соизволила отодвинуться от бедного юноши, замерзшего неподвижным изваянием. — Любой, кто даже не знает о своих способностях, но пользуется ими, обречен. Утер не проводит разбирательств, не испытывает жалости и явно не будет слушать ни слова твоих оправданий. Он останется глух ко всему, что ты скажешь. Запомни это. Попался на колдовстве, считай — уже на костре.       Она говорила это монотонно, словно заученную наизусть истину и начала прохаживаться по комнате, стирая пыль со старой мебели, находившейся тут. Шелест подола платья последовал за ней. Её совершенно не интересовало то, что в этот момент ощущал Мерлин, замерев посередине комнаты от страха вымолвить хоть слово, и лишь договорив, она соизволила на него посмотреть. Сразу поняв, что её слова вызвали вполне очевидный ужас, она поспешила сказать:       — О, успокойся. Я не собираюсь докладывать Утеру о том, что ты — колдун, Мерлин.       Она знала его имя. Это первое, что пришло в голову Мерлина прежде, чем он осознал, что именно она только что сказала. И конечно же, он должен был спросить, откуда ей известно, как его зовут, но вместо этого удивление и облегчение юноши взяло вверх над его любопытством, и Мерлин поражено воскликнул:       — Но почему?       — Почему, что?       — Почему вы не доложите Утеру о моих… способностях?       — Разве мои причины сейчас важны? — раздражённо ответила леди Морриган, и Мерлин ещё больше удивился.       Девушка собиралась держать в тайне его секрет и не намерена была поджигать карательный огонь, и потихоньку он смог утихомирить начавшуюся панику, почувствовав вспыхнувшее недоумение. По крайней мере, прямо сейчас ему, очевидно, ничего не угрожало, хотя в это до сих пор было сложно поверить, и он вспомнил о не менее важном моменте их разговора.       — Вы знаете моё имя, — констатировал Мерлин удивленно. — Я не понимаю…       Принцесса закатила глаза, словно мальчик говорил какие-то абсурдные ничего не значащие истины, которые приводили её в раздражение.       — Я многое знаю, но тебе не положено знать столько же, — сказала она и внезапно сменила тон. — Итак, давай начнем заново, — она внезапно протянула ему свою ладонь, и Мерлин уставился на неё, как если бы в руках девушки были драгоценные камни, которые она жертвовала юноше. — Меня зовут Морриган Пендрагон, для друзей Морри, хотя у меня не так много друзей. Впрочем, нестерпимого братца можно отнести к ним.       Она говорила быстро, и вскоре Мерлин понял, что это её привычная манера общения. И он даже не поспевал за ходом мыслей девушки, всё ещё пялясь на ладонь, которую та выставила ещё более демонстративно. Внезапно до Мерлина дошло, что он обязан поцеловать её руку в знак приличия, и, мысленно стукнув себя по лбу, он поспешно дотронулся до кожи девушки лёгким поцелуем и тут же отпрянул, ни с того ни с чего густо покраснев.       Довольная соблюдением приличий, девушка продолжила говорить, игнорируя неловкость, которую чувствовал юноша.       — Ты, — она указала пальцем на него, — Мерлин из деревни Эалдор, обладаешь даром, который тебе только предстоит понять, но… судя по всему уже бездумно им пользующийся. Итак, наше знакомство состоялось.       Она театрально похлопала в ладоши, ослепительно ему улыбнувшись. К слову, улыбка её была довольно приятной, совершенно не вязалась с манерой девушки вести себя. Она словно превращала её в милое хорошенькое создание, образовывая на лице приятные небольшие ямочки, когда как королевское и высокомерное поведение немного отпугивало от неё Мерлина. Он не привык, когда с ним разговаривали в таком тоне, и ему было неуютно находиться в компании леди Морриган.       В общем и целом, в данный момент она немного пугала его.       — Запомни, Мерлин, — между тем говорила Морриган, не догадываясь о мыслях парня, — дважды подумай прежде, чем колдовать без надобности или научись скрывать это так хорошо, чтобы уметь обвести вокруг пальца самого Утера. У тебя только один шанс. Тебя ждёт великая судьба, будь немного серьёзнее, в конце концов. Я не всегда смогу быть рядом, чтобы помочь.       Слова про судьбу заинтересовали его, но прежде, чем он успел сказать хоть слово или задать вопросы, девушка уже развернулась на каблуках, намереваясь уйти. Она схватилась за дверь, отперла её и обернулась.       — И кстати, тебе давно ждёт сэр Боун, утром Гаюс обычно приносит ему капли для глаз до тренировки в оружейную. Поторопись и не забудь сходить за новой порцией лекарства. Может быть, тебе повезло и Гаюс сделал немного про запас, взамен разбитой склянки.       С этими словами она скрылась в проёме двери, не объяснив ему ничего из сказанного. Мерлин сиюминутно выбежал за ней, проследив за элегантной фигурой девушки, исчезнувшей за поворотом.       Осмотревшись, он увидел поле для тренировок, рядом с которым должна была быть оружейная. И как он его сперва не заметил? ***       Гаюс сидел напротив Мерлина, настороженно оглядывая парня, будто всерьёз сомневался в его здравом рассудке.       — Девушка?       — Леди Морриган, — в очередной раз повторил Мерлин, продолжая отряхивать себя от стеблей сухой соломы, в которых теперь была вся его рубашка после пренеприятной встречи с неуютными темницами Камелота. За один день он успел познакомиться с одним из важнейших правил в этом замке, в котором надлежало ни в коем случае не говорить принцу, что он козёл, даже если он им был. Ночь, проведённая в заключении, без еды, послужила хорошим уроком.       — Нет, Мерлин, ты уверен, что видел именно леди Морриган — юную дочь короля Утера Пендрагона?       Бровь Гаюса над левым глазом приподнялась сильнее обычного, из-за чего его угрюмое старческое лицо ещё больше исказилось. Фолиант, который он изучал до прихода Мерлина, был оставлен в сторону, и капающий воск от сгоревшей свечи в горелке, образовывал на старинном пергаменте желтоватые пятна.       — Я не только видел её. Она разговаривала со мной, — отозвался Мерлин.       Закончив вытряхивать свою рубаху, он надел её снова, сел на ступеньку лестницы, ведущей в комнату, радушно предоставленную ему гостеприимным лекарем, и снял сапог с ноги. Перевернув его, он высыпал приличное количество соломы на пол, удивлённо на него посмотрев.       — Кажется, в темнице больше не осталось соломы. Она вся на мне.       — Только прибери за собой, мальчик, — проворчал Гаюс, но тут же вернулся к обсуждаемой теме. — И разговаривали вы о…?       — О магии, Гаюс. О магии, — терпеливо проговорил Мерлин, кидая на старика раздраженный взгляд. — Я ведь уже пересказал всю нашу встречу. Не замечал за тобой проблемы со слухом.       Он встал и, прихватив метёлку, стоявшую у окна, принялся подметать бардак, который он тут сотворил. Соломы было и правда многовато, ему следовало вытряхнуть её из одежды где-то на улице, но он был весь в нетерпении рассказать о заинтересовавшей его встречи Гаюсу, ведь со вчерашнего дня он с ним не говорил. Сразу же после встречи с леди Морриган Мерлин познакомился с местной «принцессой» Артуром Пендрагоном и вынужден был провести ночь в темнице за то, что был совершенно прав, называя того ослом.       А поговорить с Гаюсом было жизненно необходимо. Поэтому как только его освободили, он ринулся в каморку лекаря, надеясь застать того перед утренним обходом.       — Но это не могла быть леди Морриган, — возразил Гаюс, неверяще хлопая глазами. — Не могу понять, откуда ей стало известно о тебе.       — О существовании волшебства, обо мне, о Эалдоре. Ей известно всё! — не унимался Мерлин. — Она говорила о предназначении, о величии моего дара! И, Гаюс, я непременно должен узнать, откуда у неё такие познания и выяснить подробности моей судьбы. Я думаю… — он отвлёкся от своего занятия, — я думаю, она тоже обладает даром.       — Исключено. Она — дочь Утера!       — И что с того? Видишь, — он показал на себя, откинув метёлку, — я стою перед тобой, и я ещё жив. Дочке короля не положено покрывать мага в замке, если только ей самой есть что скрывать.       — У тебя нет оснований так полагать, — Гаюс вздохнул. Его взгляду предстало пятно на книге, и он тут же поспешно захлопнул её, отодвигая от горелки. Всё равно сейчас он не мог гарантировать того, что не ошибётся, создавая необходимое снадобье, рецепт которого собирался изучить. — Но в чем-то ты прав, твоя жизнь сохранена лишь её благоразумием. Какие бы ни были у неё причины оберегать твой секрет, следует всё же поблагодарить леди Морриган за этот акт милосердия. Попадись ты Утеру…       Мерлин закрыл уши руками, не в состоянии терпеть нападки с самого утра после того, как у него была одна из самых ужасных ночей в его жизни. И он нисколько не преувеличивал. Из-за этого венценосного идиота ему пришлось ночевать в темнице, на сырой земле. Это в некоторой степени позволило ему обдумать произошедшее, но всё равно не отменяло того факта, что там жутко воняло и имелись крысы.       — О, нет! Хватит для меня на сегодня нравоучений, — он умоляюще посмотрел на Гаюса в надежде, что тот поймёт, насколько был измучен юноша в данный момент. Но умный лекарь совсем игнорировал его мольбы.       — Я ещё даже не начинал, мой мальчик. — сказал тот с укоризной в голосе. — Что я говорил про колдовство в стенах замка?       Мерлин застонал, впиваясь взглядом в потолок и, наконец-то отложив метлу, сел за стол рядом с Гаюсом. Тот не понимал всего возбуждения, которое захватило Мерлина после памятного разговора, и подозрительно относился к тому, что о секрете мальчика знает дочка короля. Реакция старика не была такой, какую Мерлин себе представлял, и этим фактом мальчик был несколько разочарован. Сам он никак не мог выкинуть этот разговор из своей головы и вновь возвращался к нему, проигрывая в мыслях фразы, которые говорила странная девушка. И её голос, полный уверенности и некой доли убежденности, всё больше сеял в нем подозрения в том, что ей было известно намного больше, чем она показывала.       — Да знаю я! Просто… Гаюс, могу поручиться, что там никого не было. Я был один в коридоре, а она выскочила, словно чёрт из табакерки. Я был в ужасе, когда она заявила во всеуслышание, что я колдун, и был готов тотчас попасть на костёр.       — И попал бы за свою халатность непременно, если бы…       — Если бы всё сложилось не так удачливо, — кивнул он, но лекарь снова перебил его.       — Дело совсем не в удаче, Мерлин. Мы не знаем, что на уме у леди Морриган, но впредь ты должен быть осторожен. Послушай меня, юноша, это не игрушки.       Было что-то в этой незнакомке такого, что Мерлин до конца не понимал. Но, как и в случае с Камелотом, его тянуло к ней чем-то магическим, и он непременно намерен был узнать, почему. Жаль, что Гаюс не разделял его стремлений.       — Почему Утер вообще запретил магию? — вспомнив о том, что собирался недавно спросить, поинтересовался Мерлин.       Гаюс вздохнул. Мальчик захотел утолить жажду знаний именно в тот момент, когда у старого лекаря было полно дел.       — Когда-то магия стала причиной его личной и серьёзной потери, после которой он обезумел и впал в ярость, — припоминать эти омрачённые события прошлого было нелегко, но Мерлин обязан был знать о том, насколько сильно Утер возненавидел магию, чтобы в следующий раз быть более внимательным к своим способностям, не дав им стать причиной своей гибели. — Предпосылки к запрету магии были и раньше. Люди начали бояться волшебников, так как они обладали устрашающей силой, способной на различные деяния, отнюдь не всегда приносившие добро и пользу.       — Но ведь были и добрые маги? Утер тоже их казнил?       — Он вершил суд без разбору, не отделял светлое от тёмного, — Гаюс убрал соломинку из воротника Мерлина, продолжая свой рассказ. — К концу Великой чистки в Камелоте не осталось ни одного мага. Теперь ты понимаешь, что леди Морриган не может быть волшебницей. Мимо Утера не мог пройти ни один обладатель этого ценного дара.       Мерлин кивнул, а после спросил:       — Ну а ты?       Гаюс удивлённо на него посмотрел.       — А что я?       — Ты ведь пользовался магией раньше? Мама рассказывала… — начал было Мерлин, намекая на то, что хотел бы знать, что же могло произойти, если Гаюс остался жив во времена столь масштабного убийства магов, и более того — не утратил должности придворного лекаря под крылом самого короля. Было бы очевидным подумать, что Утер простил своего близкого друга, но, наслышанный о его бурном нраве, Мерлин не был уверен в благоразумии короля. Внезапно рассуждения показались юноше слишком непохожими на действительность, и он замялся — Точнее я не уверен, что правильно её понял, но…       — Я отказался от неё в пользу других, более важных дел, — ответил Гаюс, тем самым признавая слова матери Мерлина правдой, — в которых разбираюсь довольно лучше. Маг из меня был никудышный. И Утер не знал об этом, по крайней мере не то, что я ею занимался. Ему было известно лишь о моих интересах в этой области, которые я публично обозвал ересью дабы избежать обвинений.       Он слабо улыбнулся, и Мерлин опустил глаза в ответ.       — Я думаю, ты был хорошим магом, Гаюс.       — Ты просто не видел, что случалось, когда я путал слова заклинаний при составлении зелий.       Они перебросились смешинками в глазах, и напряжение было снято, а после Гаюс поинтересовался:       — Что ты намерен делать?       — С леди Морриган? — тот пожал плечами, догадавшись о чём говорит старик, и беззаботно ответил. — Не знаю. Стоит, наверное, ещё раз с ней поговорить, и выяснить всё подробнее.       — Ты будешь делать это до или после того, как разнесёшь всё это?       Гаюс водрузил на стол сумку со своими лекарствами, на вид ещё больше, чем вчерашняя. И Мерлин помимо воли скривился.       — И кстати, я не спросил, что с тобой случилось? — припомнил Гаюс, когда Мерлин уже был в проёме двери, и услышал лишь одну фразу, которую совершенно отказывался понимать.        — Одна ослиная и заносчивая задница.