Закалённые дыханием вулкана. Том 1

      Запах горелой плоты, исходивший от истлевшей пыли, использованной колдуньей, до сих пор не исчез. Морри скривилась, подавив в себе отвращение. Магия Неметона никогда ей не нравилась, все эти обряды и заклинания основывались на жертвах и сомнительных ритуалах, которые и в прямом и в переносном смысле попахивали чём-то неприятным. Но сейчас у неё не было другого выбора, кроме как довериться прислужнице Немоны. Им нужно было избавиться от Дикой Охоты, и это казалось единственным способом.        Собаки являлись поводырями между тянувшимися невидимыми нитями порталов Миров, способными учуять душу во всех существующих пространствах, и именно благодаря им всадники отыскивали своих жертв где бы они ни были. Лишившись псов, мертвецы становились слепыми заблудшими путниками, которым суждено было вечно блуждать в темноте в поисках неприкаянной души и никогда её не находить. Но Морри знала, что существовал способ направить их по нужному следу. И тот, кто их призвал, наверняка так просто не сдастся от намерений убить Артура. Но об этом можно было подумать позже.         Ключ легко вошёл в замочную скважину и с характерным щелчком повернулся вокруг своей оси. Дверь, дрогнув, приглашающе медленно отворилась, издав пронзительный скрип, словно протестуя против внезапного вторжения. Под ноги принцессы осыпались листья и ветки, слетевшие с фасада, и её обдало сильным порывом ветра. Теперь, когда Нимуэй посредством заклинания избавила их от гончих Дикой Охоты, Морри должна была выполнить свою часть уговора. Отворённая Дверь выглядела иначе: вокруг неё сгущались потоки магии, и полупрозрачный портал, показавшийся за ней, бы похож на мутную гладь озёра, сквозь которую угадывались силуэты деревьев. Сверкающие ярче обычного магические нити стремительно рвались внутрь, словно пчёлы, увидевшие заветный цветок, издающий чарующий аромат.        Магия теперь чувствовалась в каждом вдохе, и позабытые ощущение заставили принцессу испытать благовейный трепет, но она крепко сжала кулаки и выкинула из головы все возможные воспоминания, которые подбрасывало ей падкое на ностальгию человеческое восприятие.         Спрятав горячие на ощупь ключи, Морри подавила дрожь.       — Невероятно, — услышала принцесса позади себя восторженный возглас Нимуэй, и слегка вздрогнула. В момент полного погружения в себя, она совсем позабыла, что находилась на поляне не одна. — Магия сосредотачивается вокруг двери, как будто…       — Как будто тянется к первоисточнику, — закончила за неё Морри, бросив взгляд на любопытно осматривающую портал ведьму. — Но ведь согласно легендам магия зародилась именно там, в мире, который не виден простым смертным, и оттуда она до сих пор черпает свою силу. Разломы подобно этому заставляют магические потоки концентрироваться в месте открытия порталов.       — Никогда не видела нечто подобное, — колдунья, не отрываясь от созерцания непрозрачной пелены, застилающей пространство в проёме двери, казалась слегка ошеломлённой.     Морри могла её понять. Для многих Незримый мир представлялся лишь сказкой, рассказываемой детям по ночам, многие человеческие существа сталкивались за свою жизнь с потайными знаками присутствия мифических тварей и духов, но не всегда доверяли собственным глазам. Знание о существовании за завесой мира, не похожего на существующий, должно быть, волновало их умы и разжигало любопытство. Однако для жрицы Неметона, воспринимающей реальность через призму магических потоков, подобное чувствовалось во сто крат сильнее.     — Мои предки подумать и не могли, что их потомок снова когда-нибудь ступит на священную землю. Зримый мир стал им домом так давно, что и не вспомнить. Полагаю, я должна сказать тебе спасибо.       Нимуэй перевела взгляд на неё, и глубоко в синеве глаз за притаившимися и никуда не исчезнувшими недоверием и настороженностью Морри все же уловила отголосок выражения восхищения и подумала, что получить благодарность от жрицы сегодня не совсем входило в её планы. Она намеревалась угрозами заставить ведьму помочь ей, при этом использовав любые способы, даже не самые гуманные, но все сложилось как нельзя удачно. Не всегда Морри могла похвастаться подобным стечением обстоятельств, когда связывалась с ведьмами.    За всеми этими мыслями о спасении Артура и Мерлина, Морри вовсе не задумывалась, зачем Нимуэй было нужно попасть в Иной Мир. Несколько поколений её семьи не покидали землю Детей Миля, выполняя поручение давно умершей Богини. На протяжении многих веков они поддерживали равновесие там, где это уже не имело смысла, лелея надежду, что когда-нибудь их призовут обратно. Но лишь Нимуэй проявила действительную тягу к возвращению туда, где, как она считала, находилось место, которому девушка могла принадлежать. Именно она была столь непочтительной к воле своих предков, что нарушила их многовековой образ жизни, создав прецедент, равному которому не было в помине. Морри волей неволей чувствовала некую гордость за поступок колдуньи. Когда-то она ведь тоже совершила подобный выбор.       Теперь всё это было в прошлом. Но стоило признать, у них обеих имелось что-то схожее.       — Мне не нужны твои благодарности, — покачала головой принцесса. — Можно считать, мы квиты. Ты пыталась обокрасть меня, а я – тебя. В обмен на твою помощь, я открыла тебе Дверь. Теперь ты можешь вернуться в место, которому принадлежишь, а я пойти своей дорогой.       Колдунья, слегка помедлив, кивнула, соглашаясь со сказанным, и настороженно попыталась проникнуть рукой сквозь портал, но не решаясь его коснуться. Морри отвела взгляд.       — Однако я не отказалась бы от информации, если позволишь, — произнесла она, обдумав кое-что.       — Хочешь знать, как я о вас узнала?       — Нет, — принцесса отмахнулась и пожала плечами. — Я и так знаю. Жрицы Неметона обязаны наблюдать в канун Вальпургиевой ночи за проявлением магических сил, как стражники порядка. Само собой магический фон, исходивший от ключей, не ускользнул от твоего внимания, а проследить за ним было нетрудно для твоих способностей, ведь так?       Нимуэй хмыкнула.       — Я наблюдала за вами сквозь шар слежения, это верно. Но не ключи привлекли моё внимание, а вы сами. В Вальпургиеву ночь только полные глупцы остаются ночевать под луной в лесу, рискуя навлечь на себя опасность магических созданий. Я лишь хотела увидеть лично, кто были эти ненормальные.      Лицо Морри слегка исказилось, но она усилием воли заставила себя остаться равнодушной. Нимуэй была… прямолинейной, но принцесса готова была простить ей подобное, ведь в словах девушки имелась некая доля истины.        — И всё же, откуда тебе столько известно обо мне, — заинтересовано спросила ведьма, напомнив им обоим о взаимном недоверии, которым они были обременены в общении друг с другом. — Ты не одна из нас…       — Ради святых Богов, к счастью нет, — закатила глаза принцесса. — Ничего личного, но боюсь, жрица из меня была бы никудышней. К тому же я правда не переношу запаха этих обрядов, — она отразила на своём лице отвращение, проследив за фамильяром, который присоединился к ним на поляне, неся на своём плече объёмный мешок с кипой всяких различных склянок и пучков трав - ингредиенты для зелий явно были самыми важными пожитками для Нимуэй, которая намеревалась пересечь границы Миров, очевидно, не налегке.       — Да, запашок так себе — беспардонно вклинился в разговор Гвейн, который не заставил себя ждать.       Где-то сквозь деревья прослеживались первые лучи рассвета, освещавшие его уставшее лицо и маленький мешочек, которым он с лёгкостью размахивал в разные стороны. Между тем феникс, как заметила Морри, тащил пожитки в двое объёмнее, чем вор, на что последний не считал нужным обращать внимание.       Помочь перенести некоторые вещи колдуньи от её дома сюда он вызвался сам. И хотя, как таковой помощи от него не наблюдалось, Морри предпочитала, чтобы тот всё же не ошивался с ней поблизости, развесив уши, и подобным обстоятельствам была рада. Конечно, она сильно сомневалась, что вору можно было доверить ценные вещи, сама она переодически проверяла, на месте ли её собственный нож, больше не рискую лишиться бдительности в присутствии Гвейна. Однако вскоре Морри заметила, что фамильяр все это время не спускает с него глаз, и успокоилась, разумно посчитав, что колдунья лучше неё знает, с кем они имеют дело, и беспечность предусмотрительно не проявит. Как никак вор, хоть и принявший их временное перемирие, явно действовал колдунье на нервы, уж что бы там их не связывало.     Морри не задавалась целью выяснить условия обстоятельства знакомства Гвейна с колдунье, но в отношении мужчины у неё имелись свои собственные подозрения.       — Как-то помнится, — меж тем произнёс вор, подойдя к ним поближе, проявляя удивительную жизнерадостность, словно ночь, проведённая в лесу, нисколько не убавила в нем бодрости, — ты пыталась вылечить меня от какой-то заразы, которую я прихватил от одного украденного артефакта - что-то типа проклятья удушья. Так я потом месяц не мог избавить своё дыхание от амбре после созданного тобой элексира, который мне пришлось выпить.     Нимуэй фыркнула при его появлении и сейчас лишь привычно огрызнулась, бросив гневный взгляд в сторону мужчины.       — Гвейн, будь добр заткнись.       — А знаешь, могла бы быть более вежливой, как-никак нас многое связывает, — вспыхнул от притворного негодования тот. — И если ты всерьёз намерена пройти сквозь эту странную дверь, то я даже могу признать, что буду скучать по тебе. Мы были прекрасной командой, даже несмотря на то, что ты вечно ворчала и использовала меня, как своего личного мальчика на побегушках.       — По чему ты и будешь скучать, да только по моему кошельку.       Морри по мимо воли слегка усмехнулась.       — Вздор! Я то уж здесь найду кого-нибудь, кто будет не прочь поработать с таким умельцем, как я. Кого-нибудь, возможно, менее привлекательного, но более приветливого. А вот для тебя это обернётся неоценимой потерей, — Гвейн окинул колдунью лукавым взглядом. — Если что, я всегда рад небольшой выездной работёнке.       — Обойдусь, — снисходительно махнула головой Нимуэй. — Пересечь границу Другого Мира иначе, чем с помощью ключей, невозможно, — она высоко задрала нос, даже не посмотрев в сторону мужчины. — И я не буду по тебе скучать. Лишь проклинать временам.       — Откуда столько ненависти? — схватился за сердце пресловутый вор.       — Ты обманул меня и обокрал.       — Её я тоже обокрал, — тыкнул пальцем в принцессу Гвейн, смешно сморщив лоб, — однако она не грозится обсыпать меня проклятьями.       Морри вымученно застонала.       — Прошу прощение, что прерываю ваш милейший обмен любезностями, однако портал открыт в обе стороны, — прорычала она, — и будет очень неловко, если какой-то мимо проходящий грим забредёт сюда в порывах любопытства. Я не горю желанием разбираться ещё и с ним в четыре часа утра.       — Сомнительным опасным местечком является этот ваш Незримый мир, ты уверена, что хочешь туда попасть? — скривился Гвейн, бросая настороженные взгляды в сторону двери.      — Не надейся, я там выживу, — усмехнулась Нимуэй и, дойдя до сваленных в кучу дорожных мешков, принесённых фамильяром и вором, сделала одно движение рукой над ними, превратив в маленькие свёртки, которые могли поместиться у неё в кармане длинной юбки.        Видя это, Гвейн тотчас застонал от недовольства.       — А сделать это сразу ты не потрудилась?      Теперь не удостаивая вора ответными репликами, Нимуэй подозвала к себе фамильяра, позволив ему обернуться в обличие птицы, на этот раз не превышающей размеры обычного летающего в округе воробья, и приютиться у неё на плече.        — Ты хотела что-то узнать? — ведьма обратила внимание на принцессу, вновь вернувшись к тому, с чего они начали.       Нимуэй сделала вид, словно между ними не висел недосказанностью вопрос о происхождении Морри, и принцесса посчитала это более чем исчерпывающим. Вовсе не глупая жрица Неметона прекрасно понимала, что правды не услышит, и оттого больше не задавала ненужных вопросов.       — Сказав, что следила за нами, ты ничего подозрительного не видела?       — Честно говоря, мой взор был затуманен, чего обычно не случается.        — И ты ничего не знаешь о том, кто мог наслать на нас тех тварей в лесу?       Нимуэй нерешительно пожала плечами.       — Я наблюдала непривычную активность в ту ночь, но чьих это рук дело не смогла распознать, как и того, кто блокировал меня.        Морри нахмурилась. Произошедшее в лесу волновало её всё больше, и она была уверена, что тому, кто стоит за тем беспределом в Вальпургиеву Ночь, принадлежит и затея с Дикой Охотой. Кто-то явно желал Артуру смерти. Но кто же это был? Главные подозрения ранее падали на Нимуэй, но сейчас, узнав, что она является Жрицей Неметона, Морри могла вычеркнуть колдунью из списка их возможных врагов. Женщины её происхождения не могли творить магию во вред окружающей природы, за что жестоко поплатились бы со стороны религии самого Неметона. Вызов Дикой Охоты был нарушением равновесия и шёл против правил Мирозданья. Подобная магия нанесла бы Нимуэй непоправимый вред, вплоть до лишения жизненных сил. А значит она не могла стоять за всем этим. Но кто же это тогда был?       Колдунья была готова пройти сквозь портал, когда Морри остановила её словами.       — Будь осторожна. Вор прав, Незримый мир таит в себе немало опасностей, — проговорила Морри, хотя и не знала, что заставило её беспокоиться.       — Я готова с ними встретиться, — усмехнулась ведьма, сверкнув синевой глаз.— Тебе следует думать о себе. В Зримом мире, очевидно, у тебя немало врагов. Удачи в противостоянии им.       Кивнув колдунье в знак признательности, принцесса проследила, как та, сдержанно попрощавшись с Гвейном, вместе с фамильяром скрылась в портале. В то же мгновение лес озарила вспышка света, после которой магические нити натянулись сильнее, пропуская новую фигуру между пространством Миров, и снова вернулись в привычное состояние.       Ведьма исчезла.    Принцесса подошла ближе и вставила ключ в замочную скважину, заставляя портал закрыться. Негоже было оставлять Дверь надолго распахнутой, некоторые могли воспользоваться шансом проникнуть в царство Детей Миля, а это было чревато проблемами.       Деревянный остов начал меняться, вновь обретая привычные очертания. Поскрипывая, кора плавилась и текла волшебной рекой, застывая на глазах, и спустя мгновение дерево, выполнив свою миссию, спокойно замерло посреди поляны, безмолвное и неподвижное.     Морри почувствовала, что её колени готовы были подкоситься. Вдохнуть пышущий магией воздух из далекого мира и тут же лишиться его — было в разы сложнее, чем она могла вообразить. И сейчас кончики пальцев подрагивали от напряжения. Но это того стоило.     Она выгадала немного времени. Всадник Дикой Охоты вернётся. Тот, кто призвал его, найдёт способ им управлять без своры собак, охотящихся по нюху, и Морри снова должна будет искать способ справиться с ним. Интересно, Артуру и Мерлину не повезло встретиться с Дикой Охотой или она успела вовремя? Хотелось незамедлительно удостоверится в том, что Артур жив и в добром здравии, но до города, где она оставила братца и мальчишку, было несколько часов в пути, а ей ещё нужно было сделать кое-что важное       — Итак, — рядом с ней Гвейн преувеличенно бодро воскликнул, — дверь в другой мир, Дикая Охота, заклинание на крови - тянет на красивую балладу, после которой я обзаведусь известностью среди выдумщиков и менестрелей. Нужно браться за перо.       Морри усмехнулась.       — Всяко лучше воровского промысла.       — Не соглашусь с вами, миледи, лёгкий заработок на то он и лёгкий, что не требует значительного таланта и умения. Воровать может каждый, а вот зарабатывать честным трудом надо ещё потрудиться. Знаешь, я тут подумал, мне кое-что по правде интересно, — Гвейн в пылу любопытства обошёл вокруг дерево, что недавно было порталом, — как эта дверь выглядит с той стороны? Со стороны другого мира?       — А мне интересно другое, — сказала Морри, подняв взгляд на мужчину.            Она подобрала на ладонь использованную ранее в заклинании Нимуэй пыль, оставленную на месте ритуала, призванного ослабить Дикую Охоту. Остатки этой смеси, которой пользовалась колдунья, ещё не истратили своей магии, и их можно было использовать иначе, если знать как. Морри незаметно прошептала слова на мертвом языке, опустив глаза на ладонь, и подошла ближе.            — То, как ты смог сделать это, — прежде чем сказать, принцесса дунула в сторону Гвейна эту пыль, приготовившись наблюдать занятную картину.             — Сделать что? Ох, нет, стой...            Крупицы пыли вспыхнули пламенем и истлели прежде, чем долетели до лица мужчины, будто натолкнулись на невидимый барьер, и Морри убедилась в собственной правоте. Тогда в хижине ведьмы она не придала этому значение. Но сейчас принцесса была убеждена: пущенное Нимуэй заклинание разрушилось прямо напротив Гвейна в тот момент, а сейчас пыль, усиленная её магией, тоже не произвела существенного вреда.            Кем бы ни был этот Гвейн, он явно имел иммунитет к магии. Она в этом только что убедилась.            Морри быстрым движением подхватила покоившийся в её ножнах на бедре кинжал, нацелив его в грудь мужчины.            — Я могу всё объяснить, — тут же залепетал вор, увидев, что их разговор стремительно приобретает агрессивные нотки.            — Уж постарайся, — процедила принцесса. — Очевидно, защитный барьер срабатывает только в случае, если к тебе применяют магию, а от простого оружия ты не защищён. — она усмехнулась. — А значит эта штука может тебе навредить.            — Не надо никому вредить! — вор примирительно поднял вверх руки и предусмотрительно сделал шаг назад. — Не стоит поспешных решений, миледи.            — Не указывай мне, что делать!          — И всё же, — повысил голос вор, — полагаю, нам обоим нужно успокоиться. Я тебе не враг.           Внимательно наблюдая за движениями Гвейна, Морри фыркнула.        — Честно говоря, я уже устала делать предположения, о том, кто ты мог быть. Согласись, Гвейн, за последние сутки ты врал мне больше раз, чем говорил правду.        — Ммм… возможно, — слегка нервно пожал плечами Гвейн, находясь по-прежнему напротив выставленного в свою сторону ножа. — Я расскажу всё… но только после того, как ты скажешь, что значит тот символ, вырезанный у тебя на животе?            Морри остолбенела.            Этого мгновение промедления хватило, чтобы Гвейн ловким движением выбил из её ладони оружие. Он схватил девушку за запястье и вывернул руку, прижав к себе. Но Морри со всей силы пнула его в бок и вырвалась, вызвав у мужчины одобряющий смешок. Если бы она больше тренировалась с братом, было бы легче, но рукопашный бой всегда был за гранью её способностей. Однако сила в её ударах присутствовала.            Гвейн схватился за то место, куда прилетел удар девушки, и отошёл на несколько шагов назад. Увидев, что Морри склонилась над брошенным ножом, он не дал ей возможности его поднять. Тотчас девушка, не успев отскочить, оказалась в его объятьях - он держал обе её руки перекрестно на груди, а сам стоял сзади, и внезапно эта поза показалась принцессе донельзя смущающей. Она дёрнулась, но хватка была сильна.            — Пусти, — потребовала Морри, но добилась лишь дыхания, опалившего ухо, а спиной почувствовала, как грудь мужчины сотрясает смех.            Этого издевательства она была не намерена терпеть. Как-то извернувшись, Морри подцепила маленький ножик, прикреплённый к ремню Гвейна, и полоснула, не глядя, по тому месту, где он стоял. Вор снова проявил ловкость и легко отстранился от траектории её ножа.            — Ты слишком часто тыкаешь в меня зубочистками, мне начинает надоедать.            — Кто ты? — она постаралась заставить свой голос звучать бесстрастно, однако произнесённые слова Гвейна были тем, что Морри никак не ожидала услышать. — Ты не Бог, я бы это непременно поняла, однако ты смог увидеть руну на моём теле, которую видят лишь Боги.            — Был бы Богом, не позволял бы так со мной обращаться, — указал вор на сжатый в её руках нож.            Он опять отшучивался, а Морри было совсем не до шуток. Принцесса желала стереть эту нахальную улыбку с его лица. Честно говоря, затеяв этот разговор, она ожидала получить информацию о том, как вор получил эту особенность, которая, как она предполагала, могла быть связана с каким-то артефактом из другого мира, украденным Гвейном и дающим ему такую силу. Хотя о подобных вещах она никогда не слышала. Но Морри всегда была жадна до знаний. И если в этом мире существовал иммунитет к магии, принцесса обязана была во что бы то ни стало выяснить, как его приобрести. Она пыталась намёками выведать правду у колдуньи, когда они остались одни на той поляне, догадываясь, что ей было что-то об этом известно. Но охотно отвечающая на её вопросы, Нимуэй здесь упрямилась и предпочиталась делать вид, что о Гвейне она не осведомлена.           Морри могла выяснить всё сама, чем и намеревалась заняться сейчас. Однако… как и в случае всего, что касалось Гвейна, она снова была не готова к тому, что мужчина её удивит. То, что тот увидел на её теле руну, которую видеть никак не мог, этому принцесса объяснения найти не могла. И его слова выбили почву у Морри из-под ног.            Где она могла просчитаться?            — Ты не маг, иначе скопление магии вокруг тебя было бы заметно, — продолжила девушка рассуждать вслух. — По всем очевидным параметрам, ты человек, но как такое возможно?             Этого быть не могло.            Никогда и никто на её памяти не был в состоянии увидеть Божественную руну, являясь человеком. Подобное было столь же абсурдным, что и мысль о магическом иммунитете. Когда-то до нее доходили слухи, бытующие среди самых бесстрашных Детей Миля, что кое-что способно подарить божественное бессмертие и возможность противостоять магии любого рода, и якобы существовал ритуал, где говорилось о надобности съесть сердце Бога, чтобы обрести его силу. Но разве могли эти небылицы являться правдой? К тому же, кто в здравом уме и в человеческом теле мог состязаться с мощью Богов и рискнуть попытаться не просто убить, а вырвать их сердце, за что немедленно бы поплатился собственной жизнью. В те времена все прекрасно знали, каким несдержанным нравом обладают представили Туата де Дананн*. И страшились навлечь на себя их гнев.            — Кто ты, отвечай! — ощущая, что теряет терпение, Морри разгневанно процедила сквозь зубы. — Я не намерена больше играть в твои игры.            — Ты права. Давай просто успокоимся, — Гвейн невинно улыбнулся и почесал за макушкой. — Признаюсь, я не был до конца честным с тобой. Но и ты тоже не собиралась рассказывать, что имеешь возможность путешествовать между мирами, так?            — Допустим, — пожала плечами принцесса. — Это не то, что можно доверить при встрече незнакомцу.            — Не только у тебя есть тайны, миледи.            Морри опустила оружие, внезапно сообразив, как ей следует поступить.            — Верно. И ты расскажешь мне свою, — в следующее мгновение она притянула опешившего Гвейна к себе, накрывая его губы своими в поцелуе, который мужчина предвидеть не смог. Он в удивлении округлил глаза, но противиться не стал, лишь замер неподвижным изваянием.            Поцелуй вскружил им голову, однако причина того кроилась вовсе не в приятных чувствах и физическом удовлетворении, которые могли ему сопутствовать, а в магии, вложенной принцессой в свой порыв, о которой Гвейн не имел возможности догадаться. Именно магия соединила два сознания, позволив Морри получить ответы на свои вопросы.            Гвейн открыл глаза, и вместе с ним и принцесса, которая теперь могла заглянуть в его прошлое так, как позволяло ей сотворённое магическое заклинание. Доверять вору на словах Морри больше не могла.            Теперь она видела правду его глазами.            Голову заполонили чужие мысли, вторжение которых было столь неприятным, что на мгновение девушка потеряла в них себя, забывшись и расстеряв в чужом теле свои собственные чувства и сознание. Она будто растворилась в них, но с усилием взяла себя в руки. Подобное вмешательство имело большие риски, как и для сотворившего его, так и для того, в чьё прошлое она намеревалась заглянуть. Потому что позволяло не только увидеть чужие воспоминания, но и прочувствовать на себе все ощущения, чувства, мысли и сомнения другого человека. Действовать нужно было быстро.            Непривычно было ощущать себя раздвоенной на два сознания, и существовал риск слияния, после которого даже Норны были не в силах вернуть её к жизни. Но только так она могла узнать настоящую правду о Гвейне.            Морри нашла в чужих воспоминаниях необходимое ей и направилась туда, не теряя времени на сомнения...       Из прошлого Гвейна на неё взирали удивительные глаза цвета хрусталя, в которых переливалась магия...        

***

      Глаза принадлежали девушке.       Беловолосой, приятной наружности, с чуть раскосыми светлыми бровями и утончёнными чертами лица, которая смотрела на Гвейна в упор.      Это было первое, что увидела Морри в чужих воспоминаниях, когда перед ней начинал вырисовываться образ из прошлого Гвейна, который должен был дать ей так необходимые ответы.         Понять, в какой точно временной промежуток происходило это конкретное событие, Морри не могла, но предположила, что воспоминание старое, потому что оно уже значительно растворялось в мареве забвения, потеряв детальность и чёткость, словно мутное озеро, когда-то бывшее глубоким и полноводным, но в данный момент близившееся к засыханию. Всё расплывалось на периферии зрения: Гвейн давно позабыл, как выглядела та хижина, где его застала в воспоминаниях Морри.        Но эти глаза… он, должно быть, помнил их поразительно ярко.        В голубых очах, в которые он вглядывался напротив, лучилось тепло, и от необычных переливов в них исходила невероятная магическая притягательность. Подобные ощущения не возникали на пустом месте, как могла судить Морри, но Гвейн о подобном совершенно не догадывался.       Мысли и образы мужчины были расплывчатыми. Но благодаря заклинанию, принцесса могла читать его прошлое, как с листа бумаги. И поэтому знала, что место, в котором они находились сейчас, Гвейн называл своим временным пристанищем в лесу. До ближайшего поселения отсюда было пол дня пути, и тем являлось достаточно странным, когда мужчина наткнулся на эту девушку пару дней назад.       В самой чаще леса… совершенно одну.       Судя по воспоминанию, он охотился. Бедняжка была ранена и без сознания, когда он заметил её, забредя в густые заросли. Множество порезов изрешетили торс девушки, где сейчас под слоем повязок, наложенных мужчиной, просвечивались кроваво-красные следы, белоснежное платье, надетое на неё, было порвано в многочисленных местах, и на изнеможённом лице читались признаки усталости.       Она впервые пришла в себя.       Чужими глазами сквозь воспоминание Гвейна Морри видела, что та была более чем в недоумении от того, где она очутилась, очевидно, достаточно сильно ошеломлённая от нахождения без сознания.       — Привет, — Гвейну, наконец, пришла разумная мысль перестать пялиться на несчастную девушку, и он поприветствовал её слегка неуверенно.       Та не подала знак, что слышала его. Морри почувствовала замешательство Гвейна, но была слишком удивлена происходящим, чтобы должным образом распознавать чувства мужчины, с которым в данный момент была связана ментально. Ведь девушка, чьи магические глаза так приковали взгляд Гвейна, была не обычным человеком. Морри ещё не забыла, какого это… видеть перед собой их истинное обличие.        Хоть одежда спасённой и была рваной и грязной, но изобиловала золотыми вышивками, приятно холодила руки при прикосновении, что свидетельствовало о настоящем щёлке. Это говорило о богатстве, — как подумал Гвейн поначалу. Но у Морри было другое заключение: подобный покрой платья, напоминающий тунику рыцарей, и длинные позолоченные рукава, обшитые драгоценностями, хоть сейчас и были не в самом приличном виде, но она знала этот наряд. Она знала этот блеск магических искорок, пронзающих шёлковую ткань, знала ощущение прикосновения её к коже, и чувства полупрозрачности и невесомости, когда наряд приятным шлейфом огибал фигуру. Ей были знакомы эти глаза и взгляд, полный мудрости и знаний, которым смотрела на Гвейна незнакомка.       Раненая девушка, лежавшая на простыне на кровати в избушке вора, была Богиней.       Не догадывающийся о том, кого он спас, Гвейн вознамерился помочь девушке сесть на кровати, когда она предприняла попытку подняться и скривилась от боли, но стоило мужчине приблизиться, та широко распахнула глаза и отстранилась, как он предположил, от испуга.            — Нет, нет, я не обижу тебя, — тихо проговорил Гвейн, замедлив свои движения.            Незнакомка внимательно посмотрела на него, слегка нахмурившись. Морри знала почему. Боги Туата де Данаан были горделивы и надменные, и для некоторых из них люди являлись инаковатыми диковинками, с которыми они никогда не разговаривали и даже не приближались, считая зазорным спускаться в Зримый Мир. Богиня, имя которой Морри не знала, видела человека впервые и явно испытывала по этому поводу смешанные чувства.            — Я не враг, вот, — Гвейн показал в своих руках лекарство, которое готовил чтобы залечить раны, и повязку, — я помогаю тебе.            Богиня посмотрела на него, после перевела взгляд на своё тело, заметив повязки там, где были раны, и с неожиданной прытью бросилась их развязывать. Гвейн кинулся ей в этом препятствовать.            — Эй, эй, ты же сделаешь только хуже, подожди, — девушка его не слушала. И только когда он схватил её за запястье, внезапно подняла на мужчину свои неестественно синие глаза. Потом заметив прикосновение, она резко выдернула руку и снова посмотрела на своё тело слегка озадаченно.            Морри во все глаза уставилась на то, как щёки девушки смешно заалели и она украдкой посмотрела на Гвейна, будто ей было неловко при его повышенном внимании. Принцесса мысленно рассмеялась, не в силах представить ещё более уморительной картины. Знал бы Гвейн, что смог смутить не кого бы то ни было, а самую настоящую Богиню! Попадись ему более враждебно настроенная к людям представительница божественной расы, его бы умертвили на месте. Но вору повезло, девушку явно впечатлила забота мужчины, и убивать она его не планировала.            Гвейн понял замешательство своей гости по-своему и тотчас закрыл глаза.            — Прошу поверь мне, у меня не было скрытых намерений, я ничего не видел. Я всего лишь позаботился о твоих ранах, вот, возьми укройся, если тебе неловко, — он подал ей одеяло. — Твои ранения были тяжёлыми, они бы загноились, если бы их вовремя не обработали.            Девушка взяла одеяло, но укрываться им не стала. Она отчего-то опечалилась, и Морри, пока Гвейн подсматривал на девушку одним глазом, раздумывала, кто мог нанести Богине такой вред. Раны были от колотого оружия, явно магического происхождения. Возможно ли, что это был меч Нуаду**, хранившийся в сокровищнице Тары***? А значит она накликала на себя беду неповиновением. Но почему оказалась в Зримом Мире? И главный вопрос: как?            Богиня приподнялась, и Гвейн по мимо воли засмотрелся, а в следующее мгновение и вовсе в удивлении разлепил глаза, когда её рваное платье в одно мгновение осыпалось пеплом, открыв крепкое подтянутое тело девушки. Перед ним она осталась абсолютно обнаженной. Повязки тоже исчезли, явив взору отвратительные глубокие раны, не имеющие признаков заживления. Они не сочились кровью, не загноились, но и не приближались к тому, чтобы затянуться окончательно, и выглядели так, будто их только-только нанесли на тело.            — Не заживут, — произнесла девушка, уловив, очевидно, мысли Гвейна, и её голос был похож на приятное пение птичек, мягкий и мелодичный он заставил его остолбенеть на месте так, что мужчина не сразу понял значение слов.            — Ты колдунья? — произнёс вор слегка охрипшим голосом, впрочем без намёка на страх.            Девушка снисходительно улыбнулась.             — Ты пытался помочь мне. Я вижу в тебе доброе сердце и смелость, благородство и бесстрашие. Ты не проходишь мимо человека, нуждающегося в помощи, и защищаешь слабых, но иногда идёшь на поводу у своей алчности, — она приблизилась к нему и нежно провела по щеке. — Люди зовут нас Богами. Им бы следовало знать, что мы не заслуживаем поклонения и любви. Мы не умеем быть благодарными. Однако я хочу отблагодарить тебя.            — О чём ты говоришь? — Гвейн остолбенел и, очевидно, не мог совладать со словами.             — Тебе неизвестно о том, кто мы. Много веков назад люди потеряли в нас веру, но с этого дня ты будешь знать и помнить, что встретил Богиню из племени Туата де Даннан. Запомни это имя.            «Что за странный набор букв» — уловила Морри мысль Гвейна, который был более чем озадачен.            Несмотря на это, его взгляд в бесстыжем намерении рассмотреть тело стоявшей перед ним девушки склонился ниже. Морри скривилась от похабных картинок, промелькнувших в мыслях Гвейна, но она и не ждала от него чего-то другого. Девушке подобная дерзость пришлась по душе.            — За то, что помог мне, ты получишь подарок, — сказала она, мягко улыбаясь. — Ни одно магическое создание не сможет навредить тебе. Прежде чем я умру, я бы хотела, чтобы часть моей силы жила в тебе.            — Стой, стой, умрёшь…? Ты умираешь? — Мысли Гвейна завертелись в непонимании и замешательстве, и вместе с ним в круговороте вопросов вращалась и Морри. — Разве Боги не бессмертны? Разве не в этом состоит их божественность? Ты…            — Всё в мире имеет исток и устье, подобно мировой реке Бейн.            Она действительно умирала, раны не иначе, как были нанесены мечом Нуаду - это единственное оружие, способное умертвить Бога, однако же кто мог сотворить подобное в условиях мира, Морри не могла даже представить. Но теперь становилось ясно, как Богиня проникла в Зримый Мир, её тело было невесомым, уже расслаивалось и растворялась в пыли Мирозданья от смертельной раны. Подобно духам, она просочилась в этот мир случайно, сама того не ведая.            Богиня протянула руку, коснувшись пальцев лба мужчины. В тот момент Гвейн ощутил небывалый прилив сил, его окатило магией с ног до головы, ввергнув в водоворот мощнейших вод возбуждения, которое он когда-либо испытывал. Перед глазами застыла пелена, но он хорошо видел символ, что нарисовался на груди девушки, ярким синим пламенем выжигая ей кожу, небольшая полоса с уходящими в сторону разрезами и образующую завиток. Это была руна. Такая же, которая имелась на животе у Морри.            Вместе с Гвейном чувствовала и осознавала всё принцесса, снова потерявшись между собой и чужим сознанием, утратив малейшие ориентиры границ.  ***          Её выкинуло в своё тело быстрым потоком, и Морри не сразу осознала, что действие заклинания закончилось.            Лицо Гвейна было смертельно белым, он в оцепенении смотрел чуть ниже ее плеча, вероятно, не до конца осознав реальность происходящего.            — Вау, испытать это ещё раз было занятным удовольствием, — пробормотал он, наконец, приходя в себя. — Как ты это сделала? И почему мой иммунитет к магии не сработал?            — Заклинание не обладает атакующими свойствами, я решила рискнуть и попробовать воздействовать им на тебя, хотя не была уверена до конца, как это воспримет твоя защита, — сказала Морри, тяжело дыша.            Всё вставало на свои места. Теперь она знала, как Гвейн приобрёл иммунитет к магии, хоть в это и сложно было поверить. Боги не умели быть благодарными. Это Морри знала наверняка. Но Богиня, встретившаяся мужчине, была довольно необычным исключением из правил.             — Ты видела… видела то же, что и я?  — произнёс Гвейн, совладав с собственным волнением. Для него вторжение в воспоминание сопровождалось значительной долей неприятных ощущений, и Морри кольнуло чувство вины.           — Да, — ответила она, не став вдаваться в подробности о том, что не только видела, но и чувствовала, — и позволь сказать, ты большой везунчик, Гвейн! Да будет тебе известно, обычно Боги не так благосклонны к людям.            — Обычно их не находишь в кустах в лесу в бессознательном виде, — усмехнулся Гвейн. — Я лишь хотел помочь безымянной девушке, я не знал, кто она. Даже предположить не мог.            Теперь было понятно, как вор смог увидеть на её теле божественную руну, невидимую для простых смертных и низших созданий. Магическая зашита, заложенная в нём, была сотворена из крупицы божественной силы и помимо прочего дарила своему обладателю возможность видеть то, что неподвластно другим.            Богиня умирала и решила поделиться частью своей магии с Гвейном, который проявил в отношении неё милосердие.          Морри ощутила, как к горлу подступает болезненный ком, умерших Богов в мирное время можно было посчитать на пальцах. Бессмертие не было таковым, пока в обоих мирах существовал способ убийства Богов, однако для этого требовался суд и справедливая показательная казнь. Только Верховный правитель Незримого мира мог вынести такое ужасное наказание, проигнорировав другие более гуманные способы осуществить возмездие, и только он владел мечом Нуаду. Так как после войны Богов осталась не так много, любые конфликты решались мирным путём, по крайней мере на тот момент который она помнила, ни один Бог не удостаивался такой ужасной участи, и за неповиновение можно было получить кару, но не смертельную. К тому же… то, что она видела в воспоминаниях Гвейна, не было похоже на смерть от рук официального палача. Множество ран… так словно наносивший их обезумел от гнева…             — И, честно говоря, я не понял, — Гвейн почесал макушку, смущённо пожав плечами, не догадывающийся о мрачных мыслях принцессы, — о каком таком подарке она твердила. Девушка исчезла в воздухе, словно морок, и я даже не успел ничего расспросить. Честно говоря, я даже подумал, что она мне привиделась. Пока не встретил колдуна, которому был должен крупную сумму денег, и он не попытался меня убить.            — Представляю, как тот удивился, что магия на тебя не действует, — хмыкнула Морри, по-прежнему приходя в себя от удручающих мыслей.            Вор оказался просто удачливым засранцем, кто бы мог подумать! Она уже успела предположить, что крупно просчиталась, и что Гвейна подослал тот, что стоял за покушением на Артура. Но в мыслях мужчины Морри не ощутила намерений навредить. Другие недавние воспоминания, будучи свежими и яркими, промелькнули для неё очень быстро, но Пендрагон успела понять, что по отношению к ней помимо лёгкого интереса, любопытства и плоских желаний ( в них она старалась максимально не всматриваться) Гвейн больше ничего не испытывал.            — И тогда я поверил, — меж тем продолжал вор, к которому возвращалась его привычная бодрость, — что она действительно была… необычной. Я провёл исследование, почитал книженции, поспрашивал кое-кого, и выяснил, что раньше люди действительно поклонялось богам с этим странным названием… Туате… Тате…          — Туата де Даннан, — исправила его Морри.            Гвейн внимательно посмотрел на неё.          — Да, верно. Но тот символ… я больше нигде его не встречал. Нигде, кроме…           — Кроме как у меня,  — вновь договорила за него принцесса, понимая куда клонит вор.            Божественная руна, о которой упоминал Гвейн, могла находиться на теле в разных местах, она несла принадлежность к расе, ярмо, котором обладал каждый существующий ныне Бог. Увидев единожды, Гвейн, очевидно, запомнил этот символ, хотя и не мог знать его истинное назначение. Но он не был глуп и сообразил, какая могла бы связь между Богиней, руной и Морри, на теле которой он увидел тот же символ.      Неудивительно, что он сбежал.       — Заметил в той лавке после того, как на нас напал фамильяр, — произнёс Гвейн уже то, о чём она и так догадалась. — Оказалось, что у Нимуэй были неполные сведения не только о ключах, но и об их владелице.             Он прищурил глаза, ожидая реакции Морри, но она осталась внешне равнодушной к словам вора. За много лет никто не мог догадаться о её истинном происхождении, и лишь волей случая Морриган встретился человек, одарённый божественнной силой, которому случайно открылась тщательно оберегаемая правда. Занятно.         Вполне вероятно, Нимуэй знала об особенности Гвейна, но совершенно не могла предвидеть, что отправляя вора украсть у Морри ключи, он столкнётся не совсем с обычной девушкой, будучи сам не совсем обычным. А увидев знакомый символ, в точности совпадающий с тем, который был у одарившей его Богине, Гвейн, должно быть, сделал единственно верное предположение.       — И почему ты не сказал тогда? — поинтересовалась Морри, сузив глаза. — О иммунитете, о том, что тебе этот символ знаком?          — Подумал, что ввязываться в водоворот тех событий себе дороже, — на лице Гвейна отобразился истинный ужас. — Вся эта затея с ключами принимала скверный оборот. К тому же я не был уверен, что этот символ значил, но... Выходит, я прав? Ты…           — А что потом? — перебила его Морри, избавив себя от необходимости отвечать на прямой вопрос. — Почему помог мне?      — Я сказал правду тогда, — Гвейн замялся и слегка нервно рассмеялся, оставляя Морри теряться в догадках, что бы это могло значить. Он выглядел будто бы мальчиком, которого застукали за невинным озорством, в котором тот совершенно не раскаивался, — кем бы ни была прекрасная дама, Богиней или нет, но благородство в любом случае толкнуло бы меня на помощь ей.             Хмыкнув, Морри закатила глаза. Гвейн оставался все таким же ловеласом, что ещё она могла от него ждать?      — Пару мгновений назад благородство не помешало тебе меня атаковать, — всё же съязвила она.            Гвейн распахнул глаза в праведном ( с его точки зрения) гневе.          — Ты первая наставила на меня нож! Не в первый раз, между прочим. И ты не давала мне объясниться!             — И ты решил, что лучшая зашита это нападение? Знаешь, — она вторглась в его личное пространство, как ранее частенько делал сам вор.          К чести Гвейна он не вздрогнул, даже не дернулся, но всё же она могла проследить, как кадык мужчины двинулся в сторону, когда он тяжело сглотнул.        — Что если твои предположения оказались верны… Разве в таком случае тебе не следовало бояться?  — спросила принцесса, понизив голос до предупреждающего шёпота.       Угрозы от вора не исходило. Морри не могла лишить его жизни за одно только знание о том, кто она такая, да и не хотелось, но сложившиеся обстоятельства имели положительные стороны. Большой находкой было познакомиться с таким интересным экземпляром Божьего снисхождения, и убедиться в том, что не всех представителей божественной расы волнует лишь собственное эго. Она была о них худшего мнения до этого момента.       Принцесса почти ожидала увидеть привычную лукавую ухмылку на невозмутимом харизматичном лице и слегка опечалилась, заметив промелькнувшее в карих глазах опасение. Гвейн знал о ней с того самого момента встречи с фамильяром в лавке и на всём их пути до хижины ведьмы - всё это время ему было известно о том, кто она такая... И откуда, раз так, взялся этот страх перед ней сейчас?       Но главным вопросом было то, почему её это так волновало? Морри осеклась, остановив себя на этой мысли. Дело было не в особенности Гвейна, к мужчине её тянуло ещё до того, как она о ней узнала. Всё это переросло из обычной незамысловатой игры в нечто похожее на интерес, и Морри явно следовало прекращать подобное незамедлительно.               — Впрочем, — она отстранилась, слегка удивлённая своим же собственным поведением и разочарованная ответной реакцией мужчины, — я не намерена давать тебе повод меня бояться. Как бы то ни было, ты мне помог. Нужно уметь быть благодарной.           — Я готов получить вашу благодарность, миледи, — усмехнулся тот, уловив намёк и перестав смотреть на неё с недоверием, но девушка сдержанно отвела взгляд.       — Кажется, мы условились на простом "спасибо" ранее?       Мужчина позади хмыкнул. И наваждение спало, но всё же Гвейн не удержался от беспокойного подергивания плечами, когда принцесса прошла мимо него и подняла упавший на землю нож, который она после протянула мужчине.              — Я никому ничего не скажу. О том, кто ты, — сказал он серьёзным тоном        — Верно, не скажешь. Тебе же лучше, — как можно более небрежно сказала она, отвернувшись.       Способность Гвейна была уникальной, и принцесса до сих пор не могла поверить, если бы не убедилась собственными глазами, что Богиня поделилась с ним своей силой, но значит она действительно увидела в нём что-то достойное. По мнению Морри, она просто не стала разглядывать все недостатки. В любом случае Гвейн не должен был так сильно интересовать её саму, она увлекалась и это было видно, а подобное никогда не заканчивалось чем-то хорошим. Необходимо было возвращаться к Артуру. Хотя Гвейн и был не совсем обычным и забавным, Морри не следовало более тратить на него своё время.          — Эй, подожди, но у меня есть вопросы!          — Отрадно, однако более я не намерена вести с тобой разговоры, Гвейн.                 Вор увидел, что принцесса направляется вглубь леса в ту сторону, где находился город, и закричал ей вслед:             — И ты так и бросишь меня тут? Не ответишь, прав ли я в своих предположениях?            — Дорогу сам найдёшь.             — Понял, не дурак. Что же, получается, нас теперь связывают общие тайны друг о друге, это так романтично.            Морри предпочла промолчать, но заметила, что губы сами собой растягиваются в улыбку на лице. Чёрт, она и правда увлекалась. — Наша встреча была предрешена судьбой, — сказал он, осмелев. — Ты так не думаешь?       Принцесса вздохнула. События этой ночи были даже более необычными чем те, которые случились с ней в Вальпургиеву Ночь, и, возможно, Гвейн действительно был прав. Судьба столкнула её с жрицей Неметона и одарённым божественной силой человеком не просто так, но сейчас Морри не ведала о том, как в будущем эта встреча могла ей пригодиться.       — Тогда похоже, что судьба в очередной раз надо мной насмехается. — произнесла она тихо. ***              Прозрачный дым поднимался от затушенной совсем недавно свечи, распространяя по помещении едкий аромат гари и благовоний. Она отставила в сторону подсвечник, и своим резким движением заставила засушенные лепестки лаванды, лежавшие на медных весах, осыпаться вниз, разрушая чёткость линии рисунка на полу.            Под длинными рукавами накидки руки девушки были испещрены символами, почти сливающимися с кожей. Посмотрев в сторону, она щелкнула пальцем. В безупречной темноте ночи, опутавшей комнату, образовался небольшой огонёк. Он исходил от лежавшего подле неё осколка зеркала, в котором угадывался мелькающий силуэт.            — Артур Пендрагону удалось уйти, — проговорила она.            Казалось, что девушка разговаривала сама с собой, потому что в помещении была совершенно одна. Однако зеркало замерцало ярче, и мгновением погодя оттуда раздался мелодичный мужской голос.            — Я сказал сообщить мне о его кончине, зачем ты призвала меня, когда дело ещё не завершено?            Несмотря на благозвучность и красивый тембр голоса, во фразе сквозило равнодушие и надменность, которые свидетельствовали о высокомерном нраве невидимого собеседника.            — С ним был маг, — поспешила оповестить его девушка. — Подумалось мне, что вам захочется это услышать. Маг из пророчества, о котором говорят друиды.            — Мне нет дела до мирских легенд.            — Но не маг помог Пендрагону сбежать. Им удалось уйти благодаря девушке. Она использовала волшебный артефакт для перемещения из леса, и благодаря этому они ускользнули. Кому из ныне живущих существ подвластно такое? Я думала, ключи были уничтожены сотни веков назад.            От её злости раскололся надвое маленький флакончик на столе, послужив причиной тому, что на открытую книгу вместе со стеклом высыпался странный красный песок. Но внимание девушки было обращено к зеркалу, от которого в ответ не разносилось ни звука.            Невидимый собеседник молчал.            И это возбуждало в её груди небывалый всплеск злости.Наконец, зеркало отозвалось звуком, напоминающим надменное хмыкание.            — Значит, она вернулась, — проговорил мужчина задумчиво. — Как некстати. Хотелось бы мне думать, что Норны позволили ей отправиться в Царство Мёртвых, но это не случилось. Прискорбно.            — Кто она?            — Тебе необязательно этого знать, — девушка фыркнула, раздражаясь, но повелительный голос не позволил ей озвучить своё недовольство. — Дальнейшее не твоя забота. На этом всё.            — Нет, постойте, — тотчас воспротивилась девушка, испытав благовейный  ужас перед неизбежным отказом, — я могу всё исправить. Я уничтожу Артура и всех, кто с ним заодно. Я сделаю это, клянусь…            — Довольно, Моргана. Как и ожидалось, ты оказалась бесполезна, и я не желаю больше иметь с тобой дело.            — Нет, подождите, я…            Зеркало погасло, и в захватившем её гневе девушка отбросила его в сторону, наблюдая как разлетается миллионами осколков магический артефакт от удара об стену и тут же склеивается вновь, оставаясь в целости и сохранности.            — Ну уж нет, — процедила сквозь зубы Моргана, отказываясь повиноваться своему невидимому собеседнику, — я выполню то, что намеревалась сделать, сотру с лица земли Артура и узнаю, кто ты такая, Морриган Пендрагон.  ***              Мерлин сонно разлепил глаза, понимая, что в щёку утыкается что-то мокрое и склизкое. И к тому же настойчиво мурлыкающее под ухо. Он окончательно проснулся тогда, когда кошка, растеряв всякий стыд, подсунула ему под нос свой хвост, упрямо желая получить необходимую ей ласку. В намерении погладить рукой животное Мерлин удивлённо нахмурился, когда пальцы вместо мягкой шерсти нащупали жестковатое сухое сено. Плутовке, видно, надоело одаривать вниманием Мерлина, и она благополучно смылась, в поисках завтрака для себя и своих новорожденных котят, которых оставила в укромном местечке в хлеву.            Юноша отвернулся от слепящего глаза солнца, чтобы в следующее мгновение уткнуться носом в мускулистое плечо. Он тут же распахнул глаза, понимая, что сон его резко покинул, вместе с кошкой, и опешил от увиденного.            Прямо напротив него, сладко посапывая, дрых Артур, слегка зажёвывая соломинку сена между зубами. Его волосы растрепались и выглядели не самым лучшим образом, как впрочем и одежда : полностью расстёгнутая помятая рубаха оголяла плечо, а спущенные без ремня штаны пикантно открывали видимость на голую кожу в районе поясницы. Картину дополняло то, что одна рука Артура лежала у Мерлина на бедре, а вторая служила для юного колдуна подушкой.            Как именно они умудрились заснуть в месте, послужившем им убежищем — в чужом сарае — оставалось лишь догадываться. Мерлин помнил лишь страх, съедавшийся ему кожу, когда он услышал звук распахнувшихся ворот, но вместо ожидаемых собак юноши увидели лишь ветер, который медленно будоражил пыль под ногами у выбежавших на улицу коз. Принц и слуга ещё долго лежали, затаив дыхание перед неминуемой встречей с псами, которые, вероятно, рыскали в округе, но с улицы не раздавалось ни звука, и вскоре, как можно было предположить, юноши так и заснули. Не ведая, что охота на них давным давно закончилась.            И сейчас Мерлин имел возможность наслаждаться видом спящего Артура, который вовсе не догадывался о своём не царском положении. Прокручивая в голове минувшие события ночи, Мерлин не знал, смеяться ему или же искать новую работу. После того, что он наговорит принцу ночью, придумывая на ходу несусветную ложь о пьяных похождениях Артура, тот, вероятно, уже строил планы по умерщвлению нежелательного свидетеля, коим был Мерлин. И поэтому задерживаться в объятьях принца не стоило, ведь они в любой момент могли обернуться удушливым захватом. Хотя впрочем, никто не отменял амнистию. Мерлину всего лишь нужно было найти Морри и заречься её защитой, Артур бы не стал убивать его при сестре. По крайней мере, юноша так надеялся.            Но греться в утренних лучах солнышка рядом с принцем сейчас было так приятно, что Мерлин решил оставить бегство на потом, надеясь ещё немножечко насладиться близостью предмета своего воздыхания.            Его желаниям не удалось сбыться. Солнце загородил собой тучный силуэт мужчины, появившийся в дверях на входе в хлев. И увидев макушку Мерлина, тот мгновенно закричал, приходя к очевидному выводу:            — Ах, батюшки, средь бела дня воруют, ироды!! Пшли вон, падлюки несчастные.            От такого ора Артур подорвался так быстро, что ткнулся головой прямо о потолок, ойкнул и, быстро оценив ситуацию — замерший в страхе Мерлин, угрожающе направляющийся в их сторону мужчина — не долго думая, вылетел в ближайшее окно. Только он, очевидно, забыл, что находились они на втором этаже, и судя по раздавшемуся крику, приземление у него было не самое удачное.            Мерлин от испугу метнул в хозяина хлева магией, не успев до конца продумать план действий, и тот, словив заклинание, благополучно упал замертво, угодив лицом прямо в кучку навоза. Не успел юный колдун забеспокоиться, не переусердствовал ли он часом, мужчина смачно захрапел на весь двор. Оставалось надеяться, что в этот раз Мерлин его усыпил, а не опоил, как недавно принца.            — О, а я вас ищу по всему городу, — послышался голос с улицы.            Вспомнив о принце, Мерлин выглянул в окно и тут же приветливо махнул рукой Морриган, которая каким-то непонятным образом случайно оказалась прямо напротив хлева, где провели ночь юноши. Юная Пендрагон оглядела брата, свалившегося ей под ноги, перевела взгляд наверх, услышав приветствие Мерлина, и задумчиво произнесла:            — У меня вопрос: а зачем мы тогда оплачивали комнаты в постоялом дворе, если спали вы всё равно в чужом сарае?