Закалённые дыханием вулкана. Том 1

      Проснулся он от того, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Остатки сна ещё крепко сдерживали его в своих владениях, но инстинкты воина твердили об опасности. Артур открыл глаза и подорвался так быстро, что даже не успел разглядеть незваного гостя, находившегося в его покоях, лишь в последний момент увернулся от траектории занесенного над ним меча. Клинок разрезал ткань его подушки ровно посередине, там где только что была голова принца, потревожив перья внутри шёлковой наволочки, и они взлетели в воздух, замельтешив перед взором ошарашенного резким пробуждением Артура, который метнулся за полог собственной кровати как за единственный имеющий щит. Рука потянулась к его собственному мечу, находившемуся у изголовье, почти неосознанно. И только ухватившись за надёжную рукоять оружия, Артур почувствовал, как тиски паники, захватившие его в плен мгновение назад, становятся менее устрашающими.       Беспорядочные мысли засуетились. И первым о чём он подумал: как этот неизвестный, что только что пытался его убить, смог пробраться мимо стражи, охранявшей его покои, и куда запропастился Мерлин?       Босые ступни обожгло холодом при соприкосновении с полом. Дыхание ускорилось. Взъерошенным взглядом он метнулся к своему потенциальному врагу, пытаясь утихомирить пустившееся в скачки сердце, как тут же страх и ужас сменились гневом и раздражением.       — Ты рехнулась?! — истошно заорал он не своим голосом.       Стоявшая напротив него Морри опустила меч, которым мгновение назад грозилась снести нерадивому принцу его несчастную взлохмаченную ото сна голову.       — С Днем Рождения, старший брат, — произнесла она как ни в чём не бывало, и Артур ещё никогда за всю свою жизнь так не был близок к убийству сестры, как в этот момент.       Из его груди вырвалось протяжное рычание, которое он снабдил парочкой ругательств. Артур едва не накинулся на неё с кулаками, позабыв о том, что в руках по-прежнему держит меч. Морри рассмеялась и приняла защитную стойку. Она выглядела довольной, но в то же время сосредоточенной. Идеальная осанка, чуть вздёрнутый нос, уверенный цепкий взгляд — пример для подражания. Аккуратно заправленная в штаны полупрозрачная блузка при свете утреннего солнца очерчивала тонкую фигуру. Артур в помятой рубахе со спадающими ночными штанами, растрёпанный и взъерошенный после сна, наверное, выглядел рядом с ней сейчас смешно и нелепо. Слишком растерянный, он не был готов к тому, чтобы вступить с ней в шуточный бой на мечах, который она вздумала учудить с утра, и сейчас мог расчитывать лишь на позорное поражение.       — Я же приказал страже не впускать тебя, — взревел Артур, угрожающе надвигаясь на Морри. Хотелось вытрясти из неё весь этот энтузиазм и как следует накостылять за учинённую шалость. — Как ты вошла?       Сестра ловко обогнула стол, избегая его гнева, а потом перекатилась через кровать на другую сторону, и во время всех этих маневров по-прежнему умудрялась заливисто хохотать, чем ещё больше его раздражала.       — Нашла способ их уговорить, — пожала она плечами, слегка запыхавшись. — Сегодня важный день, не правда ли?       Девушка лучилась самодовольством, непослушные пряди коротких волос смешно торчали в стороны, слегка топорщась на затылке, а в гордом взгляде плясали искорки озорства.       — Неужели ты думал, что я забуду поздравить своего старшего братца? — усмехнулась Морри. — Ради тебя я проснулась ни свет ни заря! Кстати, сначала у меня возникла мысль вылить на тебя ушат воды, но встретить твоё пробуждение схваткой, подумалось мне, будет более оригинальным поздравлением.       — Я тебя чуть не убил, — процедил он сквозь зубы. — Это вовсе не оригинально, а глупо. Морри, ты же не ребёнок, чтобы я объяснял тебе, как не следует играть с оружием!       — Не занудствуй. Тебе нужно выпустить пар, иначе не сможешь спокойно усидеть на месте, когда будет звучать скучное поздравление старика Джорджа.       Артур застонал от досады.       — Только не говори, что отец снова позволит ему произносить речь.       — О, да. Будь готов целую вечность делать вид, что внимательно слушаешь и не зевать. Иначе он снова обидится. Эй, ты будешь нападать или способен только позорно защищаться?       Морри сделала выпад вперёд, пока Артур отвлёкся на раздумья. Но тот среагировал довольно шустро.       — Ты хочешь, чтобы я напомнил тебе, как хорошо владею мечом? — воскликнул он, отбивая удар. — Учти, тогда тебе придётся снова расстаться с клочком волос. Готова к такому наказанию?       — А ты попробуй подойти ко мне ближе, чем на шаг.       Артур сделал обманку, а потом подскочил к сестре сбоку, но та словно кошка выскользнула из его рук, при этом она потянула балдахин, и он свалился на их головы в самый разгар начавшейся «бойни». Смех Морри оборвался на мгновение, а потом начался вновь, приглушённый плотной тканью, из-под которой она безуспешно пыталась выпутаться. Благо, её меч уже валялся на полу, как и меч Артура, иначе они, лишенные возможности видеть, уже невзначай бы задели друг друга. Какое-то время они пихались, шуточно дурачились, словно дорвавшиеся до забав дети, не тревожащиеся о проблемах государств и королей. Будто им снова было не больше десяти лет и в какой-то момент должна была зайти няня, которая бы запретила подобное баловство строгим приказом, после чего их двоих ждала бы участь быть наказанными и провести день в скучных учениях.       Артур сел, пытаясь утихомирить дыхание. Резкое пробуждение и небольшие салочки с сестрой и драка полностью отогнали его сон. Однако он всё ещё был зол. Поэтому Морри уличила момент и накинулась на брата со спины, заключая его в крепкие медвежьи объятия, тем самым явно пытаясь извиниться за шалость. Переходить с кулаков на нежности было у неё в порядке вещей.       — Это всего лишь шутка, Артур, не злись, — пробормотала она. — Кое-кто в замке сказал мне, что твоя унылая физиономия во дворе заставляет всех детей биться в истерике. Я решила, следует поднять тебе настроение.       — Своей выходкой ты разве что заставила меня в очередной раз пожалеть, что я не единственный ребёнок в семье, — огрызнулся он, но уже менее агрессивно.       — Ты бы умер со скуки.       — Зато моя жизнь была бы намного спокойнее.       Он приподнялся и направился к столу, на котором предусмотрительно был налит стакан воды – Мерлин своевременно позаботился о том, сможет ли принц утром утолить мучившую его жажду. Приподнятое настроение сестры раздражало больше обычного. Он почему-то не подумал, что привычка будить его в день рождения какой-то шалостью по-прежнему заставит Морри явиться к нему в покои. Наивно полагал, что подобное поведение останется в прошлом, как пережиток уходящего детства. Но сестра, очевидно, посчитала иначе. Если бы он предположил, что она по-прежнему не желает взрослеть, озаботился бы более лучшей защитой собственных покоев от нежелательной гостьи.       Несмотря на то, что сестра втянула его в шуточную драку, сегодня Артуру не хотелось забав. И, очевидно, Морри тоже это понимала.       Прищурив взгляд от бившего в глаза солнца, она внимательно поглядывала на него. От былой беззаботности и дурашливости осталась лишь тень.       — Ты был не достаточно проворный, — проговорила она словно невзначай, — будь на моём месте реальный враг, которому бы вздумалось напасть на принца, ты бы уже лишился жизни. Теряешь хватку.       Артур лишь закатил глаза и, сделав последний глоток воды, поставил стакан на место, внезапно увидев свёрток на столе, явно предназначавшийся ему.       — Что это? — спросил он, заинтересованно разворачивая приятную на ощупь кожу, в которую был завёрнут подарок, и озадаченно нахмурившись.       Там оказались небольшие железные наручи с выгравированными изящными символами, покоившимися на кожаном обрамлении. Узоры на окантовке переплетались между собой и были похожи на движущиеся запутанные верёвки, формирующие нечто похожее на узел в самом центре украшения. Они были выполнены в характерных цветах Камелота - красно-серых. Подобный подарок был слишком изящен для воина, но чересчур груб для девушки, однако же было очевидным одно: он являлся ничем не примечательным; подобные украшениями сотнями продавались на рынке Камелота и любое желающий мог приобрести такие наручи за незначительную цену.       — Это подарок, — ответила на его вопрос Морри, добавив для уточнения, — от меня. Прежде чем ты начнёшь вредничать и воротить нос, внимательно присмотрись.       Артур нехотя последовал её совету и после внимательного рассматривания неожиданно заметил, что некоторые символы на одном из наручей слегка выпирают, чем остальные. Это можно было понять только на ощупь и если сильно вглядываться в узоры с разных сторон. Совершенно случайно он нажал на выпирающий символ и почувствовал лёгкий укол этим пальцем, мгновенно отдёрнув руку. Образовалась небольшая капелька крови, и, озадаченный этим, Артур пригляделся, пытаясь понять, что же его укололо. И наконец догадавшись, он с лёгким триумфом вытащил на свет из наруча недлинный острый шип, спрятанный, как оказалось, в тайном местечке, которое открывалось лишь при нажатии определённого символа. Остро заточенный край сверкнул на лучах солнца, и Морри торжествующе усмехнулась.       — Наручи я купила на нашем рынке, обычная безделушка, ничего примечательного, как и ты, вероятно, подумал. Но один мой знакомый кузнец из северных земель взялся сделать из них кое-что необычное по моей просьбе. Это стоило приличной горстки монет. Надеюсь, ты оценишь по достоинству? — она приподнялась, наблюдая за реакцией брата. — Эта вещица может пригодиться, если знать, как ей пользоваться.       — Поможет перерезать верёвку, если руки скованны, — подметил Артур, не зная, как ему следует реагировать на подобную вещь.       — И не только.       — С каких пор ты делаешь такие уникальные подарки? И волнуешься о том, готов ли я к неожиданному нападению?        Он повернулся к сестре, которая в этот момент совсем не напоминала ту взбалмошную девицу, нагрянувшую к нему с утра. Она не улыбалась и была серьёзной, отчего он поначалу немного занервничал. В этот момент она смотрела на него так, как подобает смотреть матери на свое повзрослевшее дитя, а вовсе не сестре — на старшего брата. Такая склонность к переменам всегда удивляла Артура. Морри могла вести себя подобно маленькому ребёнку, когда ей было нужно получить желаемое или побаловаться, но порой что-то мелькало в её взгляде, проскальзывало во фразах, что не всегда соответствовало образу, которым она прикрывалась.       — Мы живём в очень опасное время. Никто не знает, от кого можно ожидать нападения и все ли друзья так же верны, как раньше, — Морри подошла ближе и мягко взяла у брата наручи. Закатив рукава рубахи, она защелкнула свой подарок на запястьях Артура. — Сегодня ты стал старше, а завтра же тебе предстоит быть коронованным короной Пендрагонов. Нужно усилить охрану и увеличить бдительность. Впредь ты станешь единственным претендентом на правление Камелотом.       — Не единственным, — сказал он, и сестра недоумённо подняла на него взгляд. — Коронация лишь формальность. Ты имеешь право управлять Камелотом на тех же правах, что и я.       Морри осеклась и округлила глаза, в которых на мгновение мелькнул страх.       — Я отродясь не стремилась к власти, — чересчур поспешно пробормотала она.       Они не обсуждали это. И Артур никогда не произносил подобного вслух. Однако в последнее время мысль о бремени правления, возлагаемом на его плечи, не давала покоя и заставляла иначе взглянуть на то, что казалось таким естественным и неизбежным. Страх Морри, спрятавшийся в её бездонных чёрных глазах, посеял неясные мысли. Она отошла на пару шагов от него, словно то, что сказал Артур, физически могло её ранить или ужалить, однако же, по его мнению, он озвучил существовавший и имеющий место быть факт.       — Что за глупые мысли приходят тебе в голову, — Морри быстро взяла себя в руки и нелепо улыбнулась. — Право первенства никто не отменял. Как старший сын Пендрагонов, ты обязан будешь взойти на престол. Этого ждут многие, никто не будет в восторге, если у руля встанет женщина. К тому же, отец, — она скривилась, но продолжила, — возлагает на тебя большие надежды.       Артур невесело усмехнулся.       — Порой, мне кажется, что я не смогу их оправдать, — пробормотал он едва слышно и подметил с лёгким смешком. — Ты впервые заговорила об отце, при этом не очернив его деяния.       Морри фыркнула и подобрала валявшиеся на полу мечи, один из них она вернула в свои ножны, висевшие на стуле, а другой не менее аккуратно положила на стол.       — Я говорила к тому, что он видит тебя королём Камелота и совсем не благосклонно отнесётся, если на престол буду претендовать я.       — Тебе прекрасно известно о том времени, когда Камелотом правили женщины. Подобное не воспрещается советом.       — Но ни к чему хорошему это правление не привело.       Артур нахмурился, этот момент истории он досконально не помнил, учитель Фитчер, обучавший их с сестрой, сейчас бы сгорел от стыда, узнай он о том, что его Высочество так до конца и не запомнил вталдычиваемые им с таким трудом знания о прошлых битвах и временах.       — Дело даже не в том, запрещено это или нет, Артур, — произнесла Морри, — Утер считает меня заложницей собственных амбиций и в ярости от того, насколько разнятся наши мнения о политике и мире вокруг нас. На каждое его слово я нахожу два против, мы никогда не сходимся во мнениях, какие решения лучше принять для Камелота, даже просто обсуждая это на досуге за ужином. Его бы хватил удар, если бы я стала правителем королевства. И знаешь, я ведь особо и не горю желанием.       — Ты не права. О том, что он считает тебя недостойной. Как раз таки наоборот.… — он не договорил, немного смутившись. — Я просто хочу сказать, что, по моему мнению, ты обладаешь качествами лидера. В полной мере такими же, как и он когда-то.       — Вздор! Никто, кроме тебя, недостоин Камелота, — безапелляционно заявила она, после чего немного смутилась. — С чего ты вообще об этом заговорил, Артур?       Он и сам до конца не знал, что хотел этим сказать. Но поднятая тема волновала его уже не один день. Артур отвернулся, пытаясь понять, как ему лучше донести свою мысль, и уже жалея о том, что начал подобный разговор. Легче всего было отшутиться и вернуть атмосферу беззаботности и веселья, которыми они встретили утро. Но Морри и Артур больше не были детьми. И сестра ясно дала это понять своим подарком.       Больше нельзя было расслабляться и беззаботно играть, не задумываясь о будущем. Коронация должна была поделить жизнь Артура на «до» и «после», и это ужасало его с момента, как он начал думать о ней. Ему всегда с детства внушали мысль о том, что его будущее - стать королём Камелота, не спрашивая, хочет ли он сам им становиться. Это всегда была данность, долг и прочие вещи, значение которых он, будучи ребёнком, не совсем понимал. Но сейчас всё казалось ему не таким красочным, как раньше.       Артур молчал долгое время, рассматривая подарок сестры. Холодный металл ощущался чужеродно на разгоряченной коже, и жар давления на запястья был непривычен.       — Ты знаешь, как наш отец взошёл на престол? — спросил он у сестры, которая тотчас ответила, по-прежнему озадаченная серьёзностью Артура.       — Утер унаследовал его, как предписывает закон Камелота после смерти нашего деда.       — Да, но в день, когда он стал полноправным королём, старейшины - сыны древнейших дворянских семей Камелота - подняли бунт. Отец был лишь на год старше меня в то время, когда к нему на плечи свалилась эта ответственность. Старейшины посчитали его слишком юным и непригодным к власти. Но Утер подавил восстание, казнил заговорщиков, несмотря на то, что они состояли в именитых орденах, и тем самым укрепил своё дальнейшее правление. Впоследствии он положил конец войне с Мерсией, которая длилась уже десятки лет. Таким образом он доказал, что достоин быть королём.       — Это было прежде чем ненависть к магии затмила его рассудок, — посчитала должным сказать Морри, но Артур покачал головой.       — Власть всегда опасна. Она привлекает худших и развращает лучших.       — Мудрая мысль.       — Это слова отца, — Артур заметил, каким удивлённым взглядом посмотрела на него сестра, и продолжил. — Когда-то он сказал мне их, однако я был слишком мал, чтобы понять смысл. Потом он добавил, что власть даётся только тем, кто готов склониться, чтобы её подобрать, — он отвернулся, рассматривая в окне Камелот, который с высоты был как на ладони. Все люди, все поля и леса, реки и деревни принадлежали Пендрагонам уже сотни лет, ответственность за всё это наследие была непомерна. — Решения, которые принимают правители, иногда не находят одобрения... и порой противоречат собственным убеждениям.       — Не правда. Отец не самый хороший пример для подражания, Артур, — возразила сестра. — Лучший правитель всегда тот, кто идёт на поводу у своего доблестного сердца, а не перечит ему.       — Сердце не лучший советник в политических делах.       — Так ли это?       — Ты предвзята, — гневно воскликнул он, — и не хочешь понять, о чём я говорю, лишь потому что я ссылаюсь на слова отца.       — Да пусть это слова хоть самого отпетого негодяя! Величие правителя познаётся не в речах, а в его деяниях. Власть - это прежде всего выбор.       Она горячо схватила его за руку, но он оттолкнул её.       — Тогда я выбираю не править Камелотом.       — Что?       — Я не хочу править Камелотом, — повторил он, чеканя слова.       — Как ты можешь такое говорить?! Артур, это глупо, — удивилась она. — Твоя судьба стать великим королём и править…       — Ты не видишь будущее, — резко возразил он, не заметив, как вздрогнула сестра при его словах. Он устыдился собственной бурной реакции, но продолжил, иногда срываясь на яростный шёпот. — Никто его не видит. Возможно, мне по праву рождения принадлежит трон Камелота, но достоин ли я его? Каким я буду королём, никому не известно, и стану ли я великим, поведу ли Камелот к процветанию или к его исчезновению, спасу ли я свой народ от участи пасть от рук варваров или неприятелей, буду ли я справедливым и доблестным, или власть станет тяжким бременем, которое будет тяготить меня до окончания моих дней? Морри, ты можешь дать мне ответы на эти вопросы?!       Сестра молчала, не находя слов. Он понял, что его голос звенел от напряжения. Озвученные переживания были слишком волнительными, слишком мучили его уже долгое время, но от того, что он произнёс их вслух, не становились менее значимыми. Подаренные наручи сдавливали запястья, словно олицетворяли то, что предстоит ощущать Артуру. Нагревшаяся кожа от тепла солнечных лучей, которые проникали в комнату, была приятная на ощупь, но слишком похожи они были на верёвки, которым предстоит опуститься на руки Артура, насильно и накрепко связав его ответственностью и долгом.       — Отец когда-то доказал, что достоин. Я не хочу перенять власть лишь по праву дарования, понимаешь? — «Я вообще не хочу её принимать» хотел сказать он, но произнёс иное: — Я хочу доказать прежде всего самому себе, что готов принять престол, но… — он шумно выдохнул, — не уверен, что справлюсь.       Он знал, что его рассуждения являются преждевременными, что коронация лишь формальное событие, проводимое при совершеннолетии, и что отец не скоро уступит ему престол, обладая сильным и крепким здоровьем, но тем ненавистней ему было слышать от других о том, что ему предстоит быть королём, когда никто не мог даже подумать, когда это случится. Возможно, пройдут года, прежде чем Камелот увидит наследственную смену власти, и возможно, тогда Артур будет иначе смотреть на будущее, обретя опыт и уверенность в собственных силах. Однако сейчас эти мысли тяготили его. Суждения о том, что его руки связаны, мешали ему делать то, что хотелось, и были преградой на пути к обретению чего-то большего, чем корона. «Что могло быть более значимым, чем власть?» — спросили бы многие.       Голос Морри вывел его из состояния, близкому к панике, и Артур поднял на неё глаза.       — Тогда Утер показал лишь силу своего принуждения, — сказала она приглушённо, но уверено. — Я снова повторю, искренне желая, чтобы ты услышал мои слова: не заблуждайся, равняясь на него, Артур. Ты благороднее, честнее и мудрее его уже сейчас. Наступит час — и ты докажешь это. Всему своё время.       — Да, но…       Внезапно её рука опустилась ему на плечо, знакомые родные глаза лучились теплом и заботой, когда он столкнулся взглядом с сестрой.       — Только ты сам можешь отыскать ответы на свои вопросы. Вот здесь, — она прикоснулась к его груди, где билось сердце. — То, каким ты станешь королём, известно лишь тебе. И только твои поступки покажут, достоин ли ты. Величие деяний ознаменует и величие престола, дарованного тебе по праву рождения, что невозможно отнять и оспорить. Но твоя доблесть, твоё великодушие подскажет нужный путь, которым ты сможешь обосновать важность крови. Твои сомнения естественны, но не уделяй им так много своего времени. И знаешь, — она усмехнулась, — я на самом деле вижу будущее, и я точно знаю, что сегодня на празднике все девушки Камелота будут желать снискать твоего внимания.       Он рассмеялся, но не совсем весело. Морри, видя это, слегка нахмурилась       — Ты будешь хорошим королём, Артур, я уверена в этом больше, чем кто-либо, — сказала она.       И оборачиваясь к ускользнувшей за дверь сёстре, он тихо проговорил:       — Спасибо. ***       Разговор с Артуром оставил после себя неясное ощущение.       Морри шла по коридору замка, не понимая, что именно в его словах так взволновало её: рассуждения брата о его нежелании становиться королём или её собственная реакция на его предположение, что она может взять на себя бремя правления. Это задело Морри больше, чем она предполагала. Артур делился своими сомнениями, это не было на него похоже, такого серьёзного разговора у них не случалось с тех пор, как он когда-то пытался объяснить ей отличие девочек и мальчиков и потерпел большое фиаско, осознав, что Морри известно об этом даже больше него.       Гвен была права, когда утверждала, что принц не был похож на самого себя.  И выходя из комнаты Артура сейчас, Морри не знала, что ей думать. Артур поразил её, ударил по самому больному, разломал и вывернул наизнанку свою душу, не ведая, что проворачивает подобное одновременно и с ней. Говоря о том, что она способна занять его место, он сам того не понимая, разрушил гранитную стену отрицания, воздвигнутую в ней когда-то давным давно. Она была недостойна, как он этого не понимал? Как мог даже помыслить о том, что в её силах выдержать такую непомерно тяжелую ношу?       Она никогда не стремилась к власти! Скольких она должна убедить, чтобы все поняли эту истину?       Никакая сила мира не была способна заставить её принять такую ответственность. Артур не должен был говорить подобное. И Морри чувствовала, что подступающие признаки паники, нахлынувшие в одночасье, были связаны вовсе не с приближающейся опасностью, которая виделась ей во снах и о которой необходимо было позаботиться, а с тем, что её захлёстывало воспоминаниями. Как поразительно неприятно и ужасающе было смотреть в глаза прошлому, словно вскапывать то, что существовало погребённым уже не одну сотню лет.       Одни слова могли вызывать такое бурное воздействие? Видно, она слишком долго была человеком и становилась такой же впечатлительной, как и они.       Но её рассуждения неожиданно были прерваны. При повороте Морри столкнулась в проёме двери с девушкой и прошла бы мимо, однако что-то заставило её остановиться. Неясная тревога поднялась в груди и стиснула её в силках, так что на мгновение стало невозможным глотнуть ни капли воздуха. Морри оглянулась поспешно и нервно, и это не укрылось от глаз незнакомки, которые прожигали её внимательным подмечающим взглядом с бледного почти болезненного лица, окаймлённого красивыми чёрными волосами, достающими до пояса.       «Какие красивые ухоженные волосы, — мелькнула на задворках мысль. — У меня ведь были такие же. Как же завидно».       — Леди Морриган, — поприветствовала её незнакомка, склонив голову и сделав изящный реверанс. — Рада вас здесь встретить.       — Мы знакомы? — грубо поинтересовалась Морри, не тревожившись соблюдением приличий.       Девушка не смутилась проявленным нерадушием.       — Вы очень похожи на своего брата Артура, — проговорила она с ярко выраженным северным акцентом. У неё были густые низко опущенные брови и острые скулы, она была словно высечена из камня, столь же красивая, но холодная красота, вероятно, привлекала многих мужчин, которые считали, что властность и этот взгляд, полный собственного превосходства, им удасться покорить. Морри не заблуждалась на этот счёт.        — Абсолютная ложь, — перебила она девушку, зло фыркнув от абсурдного заявления, — мы ни каплю друг на друга не похожи. Это даже является почвой для многих неприятных слухов, ходивших по замку. Так как вы меня узнали ?       Она сделалась настороженной и дала понять, что не принимает проявленную любезность за веский повод быть дружелюбной в ответ. Обычно это многих обескураживало. Но незнакомка продолжала улыбаться. И от этой улыбки Морри было не по себе.       — У вас одинаковые с ним украшения, — произнесла девушка, дотронувшись до красного камня на шее Морри, и принцесса, опешив от подобного вмешательства в личное пространство, замерла каменным изваянием.       Чужие холодные пальцы огладили подарок Ланселота, слегка задев кожу, и место соприкосновения тут же обжигающе запылало. Медальон не был простым украшением, но девушка не могла этого знать. Когда-то давно Морри подарила его брату, имея у себя точно такое же. Артуру понравилась идея одинаковых украшений, и он не догадывался, что носит на своей шее особый оберег фейри, который обладает силой этого маленького народа и используется для того, чтобы обезопасить себя от врагов.       Морри опасливо дёрнулась в сторону, пока зелёные глаза напротив завораживающе давили на неё своей силой, и попыталась почувствовать чужеродную магию. Если бы девушка была колдунья, ей бы стало об этом известно. Но ни грамма магической энергии в ней не ощущалось.       Незнакомка усмехнулась и, не прощаясь, последовала по коридору, оставив Морри одну.       Только потом принцесса поняла, что девушка так и не представилась. ***       На праздничном ужине она старалась держаться преувеличенно отстранённо. Слишком многое её волновало, чтобы беззаботно отдаться веселью, как это делала, например, их кузина баронесса Джорджия, хохочущая над шутками сэра Оруэлла, который из-за проблем со своим зрением, вероятно, не мог замечать, сколь же отвратительными на вид жёлтыми зубами обладала его спутница. Что-то Морри подсказывало, что баронесса в этот момент праздновала далеко не день рождения Артура, если учесть что на днях благополучно скончался её муж – сэр Уинстон. Поговаривали, что он обладал поистине властным характером и запрещал своей супруге многое из светстких утех. И сейчас Джорджия, вытанцовывая двадцатый танец со стариком Оруэллом, видно, отдавала дать почившему мужу, торжествуя о его долгожданной кончине.       Морри было не до веселья. К тому же существовала небольшая вероятность, что именно на сегодняшнем ужине Артуру могла грозить опасность. И поэтому она внимательно рассматривала гостей, ожидая неожиданностей как никогда раньше. Мерлина принцесса в свои опасения посвящать не стала, будучи не до конца уверенной в возможной опасности. Всё же сон, который тогда посетил её, был неясный и неоднозначный. Видения с каждым разом становились более непонятными и озадачивали её. Она видела мир, который не могла видеть наяву. Существ, которых не могла встретить здесь. Артура, изнывающего от проклятья Чёрной Метки... И огонь. Что это могло значить? Морри не могла знать. Но видения пугали её невероятно.       Что-то должно было случиться. От ожидания сводило судорогой пальцы и выворачивало внутренности. Это была не просто интуиция, а магическое предзнаменование. И Морри сходила с ума от бессилия. Как она могла остановить события, если даже не знала, когда они случаться и что именно произойдёт?       Жар костра во снах был столь реален и столь же обжигающий, что причинял настоящую боль, будто Морри могла в действительности умереть от пылающих волн огня, удушающий запах дыма после преследовал её и наяву. Она знала, кто может ответить ей на все имеющиеся вопросы. Но вот захочет ли?       Когда выяснилось, что милостиво подкинутая книженция Гаюса действенных советов по устранению нежелательного проклятья не содержит, Морри ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к мудрости старейшего из ныне живущих существ. Вредность которого, что примечательно, была соизмерима с возрастом, значительно осложняя этим всю затею по поиску ответов на вопросы.       Драконы редко охотно делились знаниями, об этом ей было известно.       И поэтому до сих пор она не посчитала необходимым и действенным методом посетить подземелье Камелота, чтобы отыскать ответы. Но сейчас когда видения несли с собой столь ужасные предзнаменования, возможно, ей следовало пересмотреть своё решение. Она смогла бы убедить дракона, что ей следует знать больше, дабы быть готовой к опасностям и способной защитить Артура, Мерлина и, очевидно, себя. Потому что во снах она боялась огня, как если бы в действительности могла от него умереть. Это было очень странно. Ведь в обоих мирах существовало лишь одну средство, способное её убить… И это был не огонь.       Ей было совсем не до веселья.       Морри выпила бокал вина, не ощущая его вкуса, и ободряюще улыбнуласть брату, поймав его взгляд за столом. Но Артур едва ли замечал чересчур тихое поведение сестры на празднике. Он был погружён в собственные мысли, судя по нахмуренному лицу и вымученной холодности улыбки, они явно не приносили ему утешения. Брат был угрюм и раздражителен. Несмотря на то, что в день рождения ему полагалось быть весёлым и радостным, сейчас он напоминал человека, который мысленно мечтал оказаться от всего этого веселья как можно дальше.       Для Утера же не существовало повода для улыбок. И в день рождения единственного сына он был хмур, как и обычно. Дополнял эту картину уставший и измотанный приготовлениями к празднику Мерлин, лицо которого было помятым от недосыпа и отстутсивя отдыха.       Со стороны, наверное, казалось, что у четы Пендрагонов вместо праздника состоялись похороны.       Эта мысль заставила Морри слегка улыбнуться. Она закашлялась, и Утер посмотрел на неё слегка обеспокоенно. Неужели вспомнил, что у него есть дочь? Но нет, король тотчас отвернулся и продолжил смотреть выступление акробата, изредка одобрительно похлопывая. Несмотря на то, что они сидели бок о бок, с отцом Морри не перекинулась даже приветствием. Пару дней назад они в очередной раз разругались на почве разницы взглядов и теперь придерживались политике холодного игнорирования.       Она посмотрела вбок скучающим взглядом. Леди Моргана, сидевшая за соседним столом, ничем не выделялась среди других гостей, вела себя приветливо и уважительно, показывала пример своими манерами. Но заметив взгляд принцессы, снисходительно улыбнулась, сверкнув глазами. Морри прекрасно понимала такой типаж девушек, ведущих себя на показ преимущественно благопристойно, но тщательно скрывающих свою истинную натуру. По отношению к ней у принцессы уже сложилось собственное мнение. Несмотря на то, что леди Моргана не обладала магией и явно не несла в себе угрозу, Морри она не нравилась. У девушки могли иметься какие-то скрытые цели, не впервой было неожиданным гостям проявлять враждебность в сторону королевской четы.       Морри подумалось, что в столь жарком помещении Моргане, наверное, было некомфортно, ведь одета она была в плотное чёрное платье, защищающее руки до самых запястьей и прикрывающее грудь. Но это было траурное одеяние.       О том, кто она такая, Морри поведал Мерлин, с которым они столкнулись в коридоре. Тот, очевидно, был пленён красотой и аристократичными манерами Морганы, вовсю распинался ей о том, как уважительно девушка ведёт себя со слугами и не считает зазорным с ними разговаривать, о том какая она умная и красноречивая и столь же невероятно красивая. Морри узнала, что девушка – дочка давнего друга Утера, который ещё двадцать лет назад покинул Камелот, и лишь сейчас после его смерти она посчитала, что стоит посетить былую родину отца, отдавая ему дать уважения. Незадолго до принятия своего решения, Моргана услышала о празднике, проводимом для Артура, и сочла своим долгом посетить его. Утер, расслышав о смерти друга, был более чем огорчён и принял Моргану с положенным ей уважением.       Морри была не согласна с решением Утера. Моргана ей не нравилась, но объективных причин для неприятия принцесса найти не могла.       Что-то в ней заставляло Морри нервничать, но к концу праздника она уже немного расслаблялась и потеряла бдительность, слегка охмелев от вина и витающих в воздухе ароматов подвыпивших гостей. Так что Моргана уже не казалась ей сплошным злом.       Торжество подходило к концу. И, выходя из зала под конец ужина, Морриган случайно столкнулась в коридоре с Утером. Понимая, что им нужно разминуться и идти в противоположные стороны, Морри ощутила странную неясную горечь. Она впервые за весь праздничный ужин оказалась лицом к отцу и неожиданно для себя прочла на нём признаки усталости. Какое-то мгновение он смотрел на неё, и взгляд его смягчился, Морри казалось, что прямо в этот момент он скажет что-нибудь такое, что могло бы зарубить топор войны. Возможно, неловко извинится, как это у него всегда получалось, или же спросит о чём-то... О чём угодно. В какой-то момент Морри и сама не понимала, что хочет. Она злилась на него, знала обо всех его злоключениях и ужасающих решениях, но…       Но потом он нахмурился и молча прошёл мимо.