***
— Что это было? — молчание нарушила Гермиона, которая бежала за Гарри. Гриффиндорец почти мчался по коридорам, заставляя Рона и Гермиону переходить на ускоренный шаг. — Гарри, да что с тобой? — Рон, уже отошедший от своего удивления, схватил друга за руку и развернул его к себе, — зачем ты бежишь? — Мне плоховато, я в гостиную, вы со мной? — Да конечно, но может ты объяснишь, что вообще случилось? — подала голос шатенка. — Не здесь. Следующие пять минут трио пребывало в полном молчании: Гарри шёл впереди, Рон и Гермиона - сзади, держась за руки.***
— Итак… — трио присело на диван перед камином в своей гостиной. Рон и Гермиона всматривались в бледноватое лицо их друга, наблюдающего за огнём, — почему ты нам не сказал, что слышишь… — Привет, ребята! — из спальни спустился Симус с какой-то коробочкой в руках, — как у вас дела? — Такое себе, — сказал Рон, не отрывая взгляда от Гарри. Тот, сидя на краю дивана, продолжал смотреть на огонь. Сидевшая рядом Гермиона потрогала его за руку и тот быстро очнулся, прижав друзей к противоположному краю, стараясь развернуться к Симусу, — да, очень хорошо, — нервно сказал Герой. — С тобой всё нормально? — спросил парень, положив коробку в противоположное кресло и подойдя к Гарри, — голова болит? Ничего странного не ощущаешь? Трио удивлённо взглянуло на однокурсника. У всех в глазах застыл немой вопрос. — Ну нет, так нет, — произнёс он и поспешно ушёл из гостиной. — Герми, тебе не показалось, что… — Рон указал пальцем на дверь. — Показалось, — подозревая Симуса, сказала она, — так, с этим потом, — девушка опять взглянула на друга, который странно притих, — Гарри, может скажешь уже? В гостиной не звучало ни звука. Гермиона и Рон дожидались ответа, а Гарри обдумывал всю полученную информацию и способ её преподнесения. — Ну, когда мы пришли в Большой Зал, я услышал что-то странное у себя в голове. — Это мы уже слышали, — сказал Рон. — Да, вот. Я осознал, что это чьи-то мысли и решил, что было бы правильно узнать, кому они принадлежат. — Так, — повторилась Гермиона. — Вскоре я понял, что это голос Малфоя, но не хотел впутывать его. — Гарри, голоса это не шутки. Я тебе ещё когда… — Рон поднял глаза в потолок, вспоминая год, — на втором курсе сказал, что это точно не показатель здоровья. Понятно, ты может и не хотел вмешивать Хорька, но мог бы нам рассказать. Брюнет поднял взгляд на друга. Тот выглядел одновременно сурово, грустно и удивлённо. — Слушай, Гарри, — сказала Гермиона, и теперь Герой смотрел на неё, — мы же волнуемся за тебя. Рассказывай нам, что у тебя происходит, что тревожит. Мы хоть и встречаемся с Роном, но тебя одного никогда не бросим, — сказала шатенка, на чьи слова Рон активно начал кивать. — Да, простите. Сам не знаю, что на меня нашло, — искренне раскаялся Гарри, опустив глаза в пол, за что получил две лучезарные улыбки. В следующую секунду Гриффиндорец был схвачен в объятия своих друзей, которых он так любил. Последнее время, они очень часто обнимаются, и Гарри это нравилось.***
— Здравствуйте, Мадам Помфри, — сказал Малфой, стучась сжатым кулаком в каморку целительницы. Комнатка была небольшая, круглой продольной формы. В центре комнаты стоял стол и стул, причём оба заполненные пергаментом. Рядом, с двух сторон стояли шкафы, внутри которых хранились колбы с зельями. Прямо напротив входа находилось окно, открывающее вид на окрестности замка. Сама женщина возвышалась над пергаментами, перебирая какие-то из них. — Здравствуйте, Мистер Малфой. Как ваше самочувствие? Всё нормально? Усталость не ощущается? — Мадам Помфри закидала Слизеринца вопросами, не переставая искать какую-то бумажку. — Эмм… Ну, ощущается небольшая усталость, собственно, поэтому я и пришёл к вам, хотел взять Бодроперцовое. — Ага, — целительница отвлеклась от пергамента и повернулась к блондину, — а голова случаем не болит? — спрашивала она, начиная проверять здоровье Драко лечебными чарами. — Ну есть немного, а откуда вы… — Бодроперцовое? — женщина тут же оторвалась от проверки и, подойдя к шкафчику, достала нужный флакончик, — прошу вас, можете идти. — Но всё-таки, как вы? — Я сказала, Мистер Малфой, что вы свободны, — проговорила Мадам Помфри и возобновила поиски бумаг. — Ладно, до свидания. — Прощайте. По мнению Драко, это было странно. Не то, чтобы при усталости не может болеть голова, нет, целительница могла бы и угадать, но то, с какой заинтересованностью и пониманием она это угадала, любого повергнет в шок. Было такое ощущение, как будто она знает то, чего сам Драко не знает, да что там, даже не догадывается! Именно с такими мыслями Слизеринец и добрался до гостиной. — Дракусик, ну наконец-то! — первое, что услышал блондин, был голос Панси, который после тишины коридоров Хогвартса вечером, оглушал. В середине гостиной стояли кресла, приставленные друг другу. В них сидели все оставшиеся студенты факультета, яро спорившие о чём-то. В одном из них находилась Панси, до этого говорившая с Миллисент. — Ты что-то долго. Всё в порядке? — к Драко подошёл Блейз и приобнял его за плечо, — Поттер? — шёпотом спросил Забини. Одна фамилия. Одна чёртова фамилия, которая испортила и без того не радужное настроение. — Нет, можешь радоваться, это с ним не связано, — «ага, конечно,» — я пошёл в спальню. — Но как? Мы тут все собрались, тебя ждали. Вон, я даже огневиски добыл! — Тем более пойду, — произнёс волшебник и ушёл в спальню. — Оставь его, Блейзи, любовь — страшная вещь, — тоскливо, но с ноткой иронии, сказала Паркинсон. Забини уселся рядом с ней на диване, и девушка положила голову ему на плечо. — Думаю, ты права.***
«Зачем я брал Зелье Бодрости, если не пошёл на вечеринку? Ладно, сейчас я точно не усну, завтра пригодится», — подумал Драко, ложась в кровать и оставляя своих друзей внизу праздновать первое сентября. Завтра первые занятия в этом семестре, стоит выспаться.