///
Джисон закрывает глаза и глубоко вдыхает. Его чуть не сносит порывистым ветром — вместе с ним приходит весна. Все вокруг становится бледным, но не как будто выцветшим, наоборот. Это как акварель — каждый день жидкий слой краски накладывается на предыдущий, и цвета становятся насыщеннее, воздух уже не такой прозрачный и дышится чуть тяжелее. - А ты прям как собака — нос по ветру держишь. Джисон вздрагивает и открывает глаза. Наблюдает за потоком людей, спускающихся по лестнице, и спустя несколько секунд вокруг начинает мельтешить и голова почти кружится от обилия света и движения. - А ты что тут делаешь? Я думал, что у тебя смена, - он старается смотреть куда угодно, только не на Минхо. Видеть сейчас, если честно, не хочется вообще никого. - Поменялся, сегодня на пары нужно было. Вот оно как, не говорит Джисон, упирается взглядом в мокрый асфальт под ногами и сует руки в карманы кофты — она пахнет сигаретами Чанбина. Еле-еле, но он чувствует. - Чай, кофе? - Минхо пытается прикурить, прикрывая зажигалку ладонью от сильного ветра. - Потанцуем? - сигареты у него противные и воняют чем-то фруктовым, и Джисон почти готов быстро попрощаться и сбежать домой, но поднимает на него глаза и все вдруг кажется таким интересным, невероятным и безумно красивым. То, как Минхо чуть наклонил голову, как он прикрыл веки с длинными ресницами и чуть нахмурился, как одна прядь волос выбилась из укладки порывом ветра. Это не имеет ничего общего с симпатией, но сердце вдруг пропускает десяток ударов, а потом продолжает биться, как ни в чем не бывало. Момент проходит и ритм существования выравнивается. Но это ненадолго. - Как будто ты не натанцевался, - Джисон наконец улыбается. - Пошли пить твой кофе. Оплатишь мне дополнительный сахар. - Обойдешься.///
Иногда Джисону кажется, что он знает Минхо даже дольше себя самого. Как будто еще до его рождения где-то в небесной канцелярии решили, что вот этот человек будет предназначен вот этому человеку, и не важно, что одного из них еще даже на свете нет. Минхо оказался самой большой удачей и самым большим проклятьем в жизни Джисона, и он абсолютно уверен, что это взаимно. - Я где-то слышал, что дружить надо так, чтобы вас принимали за пару, - Джисон шумно отпивает из стакана и греет об него замерзшие из-за холодного ветра руки. - Тебе бы слушать по сторонам поменьше. Но вообще, нас если за кого и примут, то только за пару долбоебов. Джисон ставит кофе на стол, швыряет в Минхо салфеткой и усаживается поглубже в диван, скрестив руки на груди. - Пей, это не я у нас самая тощая мерзлячка на районе. У Минхо у самого уши и нос краснющие, и на контрастах с зелеными стенами кафе и такой же толстовкой буквально светятся. Джисон смотрит на него сквозь пар из кружки и снова выпадает. - С каких пор ты боишься достать блокнот и зарисовать? Джисон выныривает из омута и моргает несколько раз. Минхо смотрит своими черными внимательными глазищами – в тени от капюшона они кажутся еще темнее, чем есть на самом деле. Становится немного не по себе. Всегда не по себе, когда смотрят глубже, чем надо. Джисон знает, Джисону говорили. - И ничего я не боюсь. - Окей, как скажешь, - быстро сдается Минхо и спокойно продолжает копаться в телефоне, иногда поглядывая в окно. И он весь такой. Говорит либо по делу, либо несет полную чушь, спокоен как слон и невозмутим до безобразия. Бесит невозможно. Блокнот остается лежать на дне рюкзака, а слова Минхо отпечатываются где-то в подкорке.