Girl nicknamed «LongSock» 2: Princess Resistance

      Мир вновь поплыл и утих, Сара буквально упала на кровать. Санитар вовремя придержал её, чтобы она не разбила себе голову о каменную стену. Сара уже не способна была сообразить, о чём там говорил мужчина.       Санитар отвёл Сару в душевую и провёл все необходимые манипуляции, помог переодеться в чистую пижаму.       — Так намного лучше. Правда? — он застегнул на девочке рубашку и ободряюще улыбнулся. — Готова к встрече с родственниками? — конечно, санитар прекрасно знал, что Сара ему не ответит. Те препараты, что ей назначили, начисто отрубают всё восприятие действительности и сводят к минимуму взаимодействия с окружающим миром. Сара сейчас находилась совсем в другой реальности.       Комната свиданий представляла собой широкую гостиную с двумя длинными диванами по бокам, а также небольшими столиками у каждого из них. Тёплые кофейные стены и воздушные лимонные шторы — вот и вся обстановка. Ничего лишнего, показатель уюта и порядка на высшем уровне.       Санитар поздоровался с гостьей и усадил свою подопечную на диван. Пожилая седовласая женщина казалась взволнованной, мерила пространство шагами, когда санитар привёл девочку в комнату свиданий.       — Что с ней? — бабушка была, мягко сказать, удивлена состоянием Сары.       — Поговорите лучше с лечащим врачом, мэм. Я вам мало что могу сказать. Я всего лишь санитар, — развёл руками мужчина и остановился в дверном проёме, прислонившись к косяку.       Бабушка присела рядом с внучкой и наклонилась к ней, улыбнувшись.       — Здравствуй, внученька. Ты помнишь меня? — потом сама себя одёрнула мысленно «Конечно, помнит, я ведь её бабушка».       Сара никак не отреагировала. Безучастно смотрела прямо в стенку.       Бабушка обратила внимание на тёмные круги у неё под глазами — сложно было их не заметить.       — У вас тут принято бить детей?! — обернулась она к санитару.       — Нет, миссис…       — Люцифер, — подсказала она.       — Миссис Люцифер, вы всё не так поняли, — санитар бросил взгляд в коридор, а потом притворил дверь. — Так вот, никто её пальцем не трогал, это последствия приёма сильнодействующих препаратов. Такое бывает.       — Что здесь вообще происходит? — в общем и целом состояние Сары повергло бабушку в шок.       Закрытые на ключ двери, ограничивающие длинные гулкие коридоры, решётки на окнах и молчаливые санитары, заменяющие тюремных надзирателей — это выглядело безрадостно и тоскливо, выбивало из равновесия и приводило в уныние. Крики и шум, доносящиеся из палат, производили отталкивающее и неприятное впечатление и отнюдь не добавляли радостных красок в общую атмосферу безысходности.       Хотелось покинуть это место поскорее, и бабуле действительно жаль стало бедных запертых здесь детей, ведь они не могут уйти. Она видела не так уж и много, но этого с лихвой хватило для того, чтобы не захотеть возвращаться в эту лечебницу снова.       — Простите, но я не могу разглашать внутреннюю информацию. Сейчас не так-то просто найти работу, за которую платят приличные деньги. Особенно когда тебе под полтинник, а из образования только проф. курсы сварщика, — разведя руками, сообщил санитар.       Бабушка смешалась, вроде как этот мужчина выглядит порядочным человеком. По крайней мере, не казался безразличным, как остальные, которые сегодня ей встретились. Но, в конце концов, что здесь творится?       — Слушайте, эта девочка в беде и лучше бы вы забрали её отсюда. Я, конечно, не врач и мало что смыслю в медицине, но я имел честь разговаривать с Сарой, и ей здесь точно не место. Она весьма способная девочка, но лучше ей здесь точно не станет, — мужчина говорил негромко, но довольно убедительно. Пожалуй, немного превысил свои должностные полномочия, раздавая советы вне своей компетенции, но за годы работы повидал множество пациентов — кое в чём всё-таки разбирался.       Бабушка покачала головой. Честно признаться, она не была готова к тому, что увидела. Сперва собиралась лишь навестить внучку и узнать как у неё дела, как она себя чувствует, а уж потом что-либо решать. Однако, увидев в каком плачевном состоянии находится Сара, не знала, что и предпринять. Ясно одно: она не может оставить любимую внучку в этом заведении.       — Вы присмотрите за ней? Я хочу поговорить с её лечащим врачом.       — Конечно.       Бабушка была настроена решительно, когда постучала в дверь кабинета доктора Йозефа Крауса. И, несмотря на то, что она была сторонником сдержанных мер и умела контролировать свои эмоции, в этот раз кипела праведным гневом. Всё ещё находясь в шоке и пребывая в крайней степени возмущения, бабушка с порога излила своё негодование на лечащего врача Сары:       — Какого чёрта происходит в этой больнице?! Что вы сделали с моей внучкой?!       — Во-первых: здравствуйте. Во-вторых: присаживайтесь, — гостеприимно указал на стул для посетителей доктор Краус. Затем поправил круглые очки указательным пальцем, воздвигнув их вверх по переносице, примирительно улыбнулся. — Странно… Мне сказали, её в приют отправят после больницы. Не знал, что у девочки есть родственники, — возвратив на место очки, прицельным взглядом окинул стопку бумаг на столе и выудил нужную карту.       На протяжении следующих десяти минут на бабулю был излит такой поток медицинских терминов, что хватило бы на довольно объёмный справочник. Конечно, она попросила доктора растолковать их человеческим языком, но тот почти ничего не объяснив, заявил, что обследование ещё не закончено и курс лечения тоже. Сказал, что стоит оставить Сару в больнице ещё как минимум на неделю, чтобы выставить окончательный диагноз.       Женщина покивала.       — Это всё понятно. Но я хочу забрать внучку немедленно, — совет санитара казался более чем уместным. Обстановка больницы действительно не выглядела благотворной.       — Что ж, ваше право. Но я всё же рекомендую пройти полный курс лечения. Знаете, у нас тут бесплатное содержание, но медикаменты стоят недёшево, — многозначительно кашлянул доктор Краус. А после придвинул открытую карту к ней. — Да и не могу я вам отдать ребёнка без документов. Может, вы и не бабушка ей вовсе.       — Конечно-конечно, — женщина улыбнулась и выудила из ридикюля кошелёк с деньгами. — Думаю, этих документов будет достаточно.       Вытащив от туда пару денежных купюр, женщина как бы невзначай протянула их доктору. Тот внимательно изучил и учтиво кивнул, скрыв досаду.       — Это всё меняет, мэм. Натали, будь так добра, принеси мне печать, — обратился доктор Краус к медсестре, которая только что вернулась и поставила перед ним чашку кофе. — Сейчас мы всё уладим, — пообещал он женщине.       Пока медсестра ходила за печатью, очевидно, в другой конец больничного крыла, потому как не появлялась добрых пятнадцать минут, доктор Краус клятвенно заверил, что ничего из ряда вон выходящего в больнице не происходит.       Дальше психиатр сделал паузу в своём монологе и приступил к заполнению выписки. Тем временем медсестра вернулась, и печать была поставлена.       — Настоятельно рекомендую поставить девочку на учёт к психиатру по месту жительства. Она нуждается в наблюдении, а без приёма препаратов болезнь начнёт прогрессировать, — заверил доктор, затем дотянулся до телефона, которого и не видно было за грудой бумаг, и набрал один из внутренних номеров, сообщил, что все вещи принесут в комнату свиданий.       — Всего вам доброго, — сказала бабушка, прощаясь с доктором Краусом. Теперь она просто не знала, что и думать в свете всей свалившейся на голову информации.       Для начала бабушка решила разобраться с текущими проблемами. Вернувшись в комнату свиданий, обнаружила, что санитар уже помог Саре переодеться, и та в полном своём обмундировании сидела на диване, глядя перед собой.       Санитар кивнул на разложенную на столе мелочёвку, а также деньги и телефон.       — Вот её вещи. Я принёс книгу, которую мы с ней читали. Заберите, здесь она всё равно без дела, а Саре вроде понравилась.       — Спасибо вам большое, — растерянно поблагодарила бабушка за всё и за книгу в том числе. Кажется, в этой больнице есть хоть один добропорядочный человек.       — Не за что. Это ведь моя работа, — ответил мужчина и проводил их до автобуса. — Ну, пока, Сара Длинныйчулок. Не попадай больше в неприятности, — пожелал он девочке на прощание.       Сара ничего не ответила. Лишь старательно глядела себе под ноги и медленно помахала ручкой. Она ещё не совсем отошла от всех этих «побочных эффектов».       Домой добрались к обеду. А когда переступили порог, Сара поздоровалась с господином Лягушкиным, радостно прыгающим в коридоре, помогла внучке разуться и усадила на диван. Сара всё также отстранёно глядела в стену, никак не реагировала ни на него, ни на Лягушкина, мельтешащего рядом.       Бабушка улыбнулась и наклонилась к внучке, положила руки на плечи и заглянула в глаза.       — Вот мы и дома, Сара.       Однако Сара на неё не смотрела. Бабушка вообще не была уверена, что она её поняла. Слышала, скорее всего, но вряд ли соображала, что происходит.       — Ты проголодалась? Может, дать тебе воды? — она и сама не понимала, зачем задаёт эти вопросы. Знала, что внучка не ответит. Однако, таким образом создавалась хоть какая-то иллюзия общения.       Доктор Краус сказал, что гнетущий эффект от действия препаратов полностью пройдёт через двое суток. Но скорее всего уже к завтрашнему дню Сара придёт в норму. Как объяснил врач это вынужденная мера, чтобы погасить агрессию пациентов. Видимо, действенная мера. Сара сейчас вообще не была способна вызвать какие-либо проблемы. Безвольные пациенты сродни марионеткам, которых дёргает за нитки кукловод. Так и внучка сейчас была послушной и подчинялась всем её действиям. Ну, почти всем.       Пока бабуля размышляла, Сара встала с дивана и подошла к окну. Прислонилась ладонями и лбом к стеклу и замерла, широко выпучив глаза, глядела на улицу. Бабушка не стала её тревожить, просто наблюдала со стороны. Прошло, наверное, минут пятнадцать, но Сара так и стояла, не двигаясь, в той же позе.       Бабуля вздохнула и решила не трогать её, отправилась на кухню готовить обед. Она и сама была ужасно голодна, потому решила, что Сара тоже хочет есть. Наверное, потратила не менее часа на приготовление еды. Однако, когда вернулась в комнату, девочка всё также торчала у окна.       — Сара, пойдём, тебе надо покушать, — подойдя ближе, Сара взяла её за руку. Когда бабушка обернулась, то ничего интересного на улице она не заметила, лишь толпящихся у вокзала людей, да замерший внизу поток машин.       На кухне бабушка поставила перед девочкой тарелку с овсянкой и села напротив.       — Так, ну ладно. Думаю, с этим мы справимся, — ободрила бабушка сама себя и улыбнулась внучке.       Впрочем, всё действительно оказалось проще, и куда легче, чем накормить маленького ребёнка. Сара послушно открывала рот и глотала кашу.       Когда тарелка опустела на две трети, Сара отодвинула её в сторону. Может быть, действие лекарств стало потихоньку проходить, или женщине показалось, что Сара посмотрела на неё вполне осознанно.       — Не хочешь больше? — спросила она, убирая тарелку. А потом поставила перед внучкой кружку с уже успевшим остыть чаем. — Сама попьёшь или помочь тебе?       Сара не отреагировала — снова смотрела куда-то мимо неё. Однако кружку попыталась взять и всё опрокинула на пол. Поглядела вниз на расползающуюся по полу чайную лужу и осколки посуды, плавающие в ней. Кажется, лицо её приобрело недоумённое выражение на миг. Бабушка не была уверена, может, ей и померещилось.       — Ничего страшного. Подожди немного — я всё уберу.       Бабуля собиралась помыть посуду, но Сара встала из-за стола и нахмурилась, озираясь по сторонам. Теперь ей точно не показалось. Девочка сделала два шага по направлению к выходу из кухни и остановилась в дверном проёме, словно забыла или не могла сообразить, куда направлялась. Бабушка подошла и положила ей руки на плечи, аккуратно развернула к себе.       — Что хочешь? Проводить в комнату?       Сара смотрела на неё, приоткрыв рот и раскрыв широко глаза, но начала хоть как-то реагировать. Даже сфокусировала взгляд на ней на краткий миг. Это бесспорно обрадовало бабушку.       — Ты, наверное, хочешь в туалет? — догадалась она и сопроводила её, распахнув дверь.       Едва она это сделала, Сара оттолкнула её в сторону.       — Ох, хорошо, я поняла: ты сама справишься, — сделала вывод бабушка и после проводила внучку в ванную и помогла ей вымыть руки.       Хотя, Сара неплохо справлялась и сама, вот только делала всё очень медленно. Пару минут просто стояла и смотрела на бегущую воду. Дальше бабушка поддержала девочку, когда та запнулась, перешагивая через порог, а затем предоставила ей полную свободу действий.       Сара минут пять топталась в коридоре и глядела по сторонам. После самостоятельно вернулась в комнату и снова прилипла к окну. Бабушка оставила её в покое и, включив ноутбук, принялась изучать информацию, которую получила от доктора Крауса. Чем больше читала, тем стремительнее падал её позитивный настрой. Диагноз казался устрашающим и самое главное, что болезнь вряд ли можно было излечить полностью. Бабуля совсем поникла и решила, что стоит немного отдохнуть от компьютера и всех ужасающих сведений, что отыскала в интернете.       Вернулась на кухню и заварила себе крепкий кофе, вышла на балкон и открыла окно, решив, что не помешает вдохнуть свежего воздуха. В это время Сара находилась в комнате и мечтала только о том, чтобы быстрее заснуть. А открытый ноутбук, позабытый бабушкой на кофейном столике, пугал вкладкой с заголовком «шизофрения».