И час любви настал для нас, И было полвторого. Ты резко так на меня напал, И стало полшестого. © Элеонора Руль — «Из необузданного»
Среда, 4 октября 2017 года Выходные Кит провел в постели: глотал таблетки, читал учебники и думал о недавних событиях. С Фортом они провели много памятных ночей, но никогда не переходили определенную грань. До этой пятницы. Кит закрывал глаза и вспоминал, насколько необычным был вечер: эмоциональнее, ярче, острее, сочетая надрыв и умиротворение. От этих мыслей кровь приливала к щекам, а потом колючей волной падала куда-то вниз, замирала тянущим чувством под ложечкой. Усугубляло ситуацию и то, что Форт заваливал его звонками и сообщениями, каждый час спрашивая про здоровье. Кит хотел бы списать свою наивную радость от каждого оповещения на внезапно обрушившуюся болезнь, но температура спала еще в воскресенье, а перестать глупо улыбаться от каждого сигнала телефона он так и не смог. В понедельник Кит вышел на учебу. Рейтинг по физиологии благодаря афере с тестом стал отличным, и даже удалось подтвердить знания на устном зачете. У Бима тоже все получилось, и теперь они, окрыленные успехом, сидели в столовой факультета. Расщедрившийся от радости друг угостил его холодным чаем, который Кит терпеть не мог да еще и перепил его за время болезни, но, как говорится, «возможность редко приходит дважды», поэтому он старательно давился халявным напитком. — Выбрось эту гадость, — на скамейку рядом внезапный, как конец семестра, упал Форт и забрал из рук чай. — Держи. На столе появился новый стакан, и манящий запах кофе окутал ноздри, лаская обонятельные рецепторы. Инженер часто вот так появлялся на их факультете посреди учебного дня, притаскивал любимый напиток и развлекал их факультетскими шутками, но именно сегодня Кит не был уверен, что готов его видеть. — Вообще-то, очень даже вкусно, — возмутился Бим, с обиженным видом вцепившись в свой чай. — Тебе, дикарю, не понять, так что не заманивай моего друга на темную сторону. — Вратаря-дырку забыли спросить, — Форт только фыркнул в ответ, демонстративно игнорируя оппонента. Киту было смешно от их вечных препираний, но близился первый матч сезона, и, как капитан команды, он должен был поддерживать дружескую атмосферу, поэтому привстал и отвесил обоим оплеухи. — Эй, — Форт недовольно потер голову. — Что за хуйня произошла с твоей рукой? — Бип-бип, Ай’Бим! — Нет, Ай’Кит, ты посмотри. Его кто-то укусил! Кит с трудом подавил смех, наблюдая, как Форт старательно придумывает ответ. Может, он зря себя накручивает, и между ними все в порядке? Вероятно, парень просто чувствует вину за то, что ударил его головой об кровать, поэтому и достает вопросами. — Да… Ээээ… Ну… С… М… С котом подрался, — наконец выдавил Форт, убирая руку под стол. Хорошо, что не с гусем. Кит выдохнул и покосился на друга. Судя по лицу, Бим ни разу не поверил, но продолжать допрос не стал, заглядевшись на чирлидерш за соседним столиком. Хорошо, что друга так легко отвлечь. — Иди, Ромео, — понял Кит настрой. — Только мышцы не потяни, вечером тренировка. Если Бим будет ловить мячи с таким же рвением, с каким сейчас побежал за вниманием девушек, они точно выиграют. Форт пересел на освободившееся место напротив и, уставившись куда-то на воротник медицинского халата, довольно сощурился, отчего его лицо стало очаровательно несимметричным, почти некрасивым. С другой стороны именно несовершенство парня притягивало Кита на протяжении года. Ни мягкие губы, ни перевернутые галочки бровей не могли скрыть оставшиеся с подростковых лет кратеры от прыщей, рассыпанные по всему лицу. Ни верность, проверенная временем, совсем отличная от понимания остальным миром, но такая важная для самого Кита, ни неутолимая тяга к приключениям не сглаживали вспыльчивости и максимализма, который до сих пор не хотел покидать Форта. Однако именно способность разглядеть друг друга целиком, со всеми недочетами и дурными чертами характера, связала их и позволила продержаться бок о бок двенадцать месяцев. — Как рука? — Кит с некоторой виной погладил обрастающую корочкой ранку. — Пока левая на больничном, — со смешком отозвался Форт, — приходится дрочить правой. — Ты разве левша? — Нет, но левой удобнее: в правой обычно материал для вдохновения. Попробуй как-нибудь. Кит только кивнул, стараясь припомнить, когда последний раз дрочил левой рукой. По всему выходило, что давно. — Какой же ты придурок, — радостно прокомментировал он, отпивая свой кофе. Форт часто отпускал дурацкие шутки, и со стороны могло показаться, что он — идиот, но пообщавшись больше десяти минут, становилось понятно, что это просто своеобразное чувство юмора. Мозг у того работал хорошо, что подтверждалось не только в учебе, но и при решении некоторых безотлагательных жизненных задач. Они обсудили вечернюю тренировку и еще раз прогнали схему игроков, потому что придумывал ее Форт. Кит похвастался, что сдал физиологию, парень в ответ рассказал шутку про колесо, и чтобы понять ее, пришлось вспомнить физику, но потом стало очень смешно. — Кстати, у меня для тебя кое-что есть, — спохватился Форт и достал из кармана листок бумаги. — Вот. Ничего не подозревая, Кит развернул записку, и пробежал глазами по тексту внутри, чувствуя, как недоумение крепнет с каждой строчкой. На тетрадном листе мелким убористым почерком, почти каллиграфическим, было написано что-то вроде стихотворения.Темнота везде, Если выключить свет. Хочу я услышать Твой честный ответ. Я ходил по земле Беспечно, бестактно — Увидев тебя, Пропал безвозвратно. Разница в год Или даже в века, Что есть для любви, Ведь она велика! Как ночью Бангкок Зажигает огни: Так твой образ Заполнил мысли мои. Как все вмещает пол — Тела и души, Так и ты вместишь меня, Не кричи, послушай. Обнажи мне себя, Ничего не скрывай, Целуй мои губы, С них крики срывай…
Кит сидел молча и не дышал, не зная, с чего начать разговор. Он испугался, что этот «литературный шедевр» написал Форт, и настал тот самый странный момент, которого он ждал, потом присмотрелся, вспомнил почти печатный почерк парня, ни разу не похожий на эти мелкие закорючки, и немного расслабился. Осторожно выглянув из-за листа, Кит понадеялся прочитать по лицу Форта правильный ответ. — Это не ты написал? — решил убедиться он. Форт, который все это время с увлечением пил кофе и попутно отдирал корочку с руки, совершенно искренне подавился, закашлялся, а потом прохрипел: — Судя по твоему лицу, это какое-то говно. И оно от твоего сталкера. — Моего сталкера? — Минга. Это все объясняло. Кит даже растерялся, почему не понял этого сразу. Было же очевидно, что только фантазер-англичанин способен на такое, но его немного смутили строчки про «вместишь меня». Кит посмотрел на Форта, который все-таки оставил руку в покое, чтобы теперь с беспечным видом разрывать пакетик сахара на маленькие клочки, и снова перечитал «стихотворение». — Форт, он что, подкатывает ко мне? — вместе с вопросом вырвался смешок. — Он меня еще и завалить хочет. Он! Форт потянулся и решительно забрал письмо. Глаза быстро пробежали по строчкам, брови опустились к переносице. Плечи беспомощно вздрогнули. — Похоже на то. Что ответишь? Под его пристальным взглядом вернулось беспокойство. В пятницу они опасно приблизились к той бездне, куда Кит точно не собирался падать. Пока ни он, ни Форт не перешли черту отношений, за которой неминуемо пришлось бы врать друг другу, они в безопасности. Одно признание или неловкое слово может приоткрыть дверь в царство лжи и объявить начало обоюдной погоне за желанием казаться лучше. — Не знаю, — как мог, беспечно ответил Кит. — Давай тоже напишем ему стих. Или что это, хокку? — Кажется, это ямб. Форт хихикнул, вытащил обгрызенный карандаш из кармана, утянул салфетку и замер над ней с задумчивым видом. — Смотри. Печатные буквы ровным строем неспешно появлялись на салфетке, заставляя Кита внимательно следить за творческим процессом и отвлекая от тревожных мыслей.Хочешь услышать Честный ответ? Скажу «ты прекрасен» я лишь за минет.
Форт скривился в ухмылке, явно довольный собой. И продолжил.Ты жил на Земле Беспечно, бестактно, Не познав ни одного Полового контакта.
Кит не выдержал и стал смеяться в голос, а потом забрал карандаш и присоединился к безумию.Когда я увидел Твой классный еблет, На первый автобус Купил я билет.
— Еще про разницу в возрасте надо придумать, — напомнил Форт, перечитывая стихотворение Мингквана. Кит по привычке засунул карандаш в рот, пару раз укусил под укоризненным взглядом, а потом придумал. — Нет, я не поэт, конечно, но…Разницу в год Или даже в века Вертел на хую Одного мужика.
Форт зашелся в приступе смеха и пару раз хлопнул в ладоши, задел неприкаянный стакан чая, разливая на письмо, схватил, начал трясти, позволяя чернилам размазаться по бумаге. — Подожди, тут на обороте еще есть… Кит отобрал листок раньше, чем тот закончил, неуверенный, что хочет знать дополнения к сочиненному. Все промокло насквозь и стало мерзким на ощупь, но закорючки еще читались.«Давай поужинаем завтра? Кафе «Вечная любовь» в шесть после полудня.»
Отдав листок обратно, он с обреченным стоном закрыл лицо руками. Что на уме у этого парня? Только сумасшедший согласится с ним ужинать после таких стихов. — Пойдешь? — спросил Форт. — Не знаю. — Если я отдам ему наши стихи, то он точно не придет. Возможно, Киту показалось, но в голосе Форта прозвучала надежда. Снова появились эти намеки. Нет, так не пойдет. Он решил перестраховаться: взял чистую салфетку, быстро набросал на ней текст и, тщательно свернув, отдал парню. — Передашь ему? Форт посмотрел на него не так, как обычно, только подтверждая нехорошие догадки. Пусть думает, что хочет, только не произносит ничего вслух. — Что там? — Хокку, — расплывчато ответил Кит, поднимаясь из-за стола. — Мне пора. Когда он уходил, то чувствовал, как его провожают взглядом. Вот уже год им удавалось сохранять вокруг себя уютную тишину, и Кит собирался оберегать ее, пока может. Что касается Мингквана… Вряд ли это растянется надолго, но пока к младшему инженеру улетела записка с коротким посланием.«Стихи так себе Встретятся муха с жабой Таков мой ответ P.S.: Заберешь меня в 17:30 у моего общежития.»
Четверг, 5 октября 2017 Кит подумал, что вместо «свидания с прекрасным Мингкваном» с большим удовольствием провел бы сегодня еще одну футбольную тренировку. Матч с KU уже завтра, а они подготовились к игре примерно как огранизм антипрививочника к эпидемии кори. Однако команда не разделила его энтузиазма и от его сообщения в общем чате разбежалась по темным углам с прытью тараканов. Фа миловался с Вайо. Бим выгуливал представительницу прекрасного пола. Даже Форт спрятался на собрании СОТУС. Предатели. С тех пор, как три минуты назад пробило половину шестого, Мингкван успел отправить три сообщения. Когда Кит спустился, он ждал у машины, нервно дергал ногой и поглядывал на часы. Сегодня парень выглядел особенно нелепо, сменив форму на футболку и джинсы, но все равно зализав волосы на свой безумный пижонский манер. Он себе на голову половину бутылки геля для укладки вылил? Они поздоровались. Мингкван очевидно пытался показать, как он расслаблен и уверен в себе, но не смог с первого раза открыть пассажирскую дверь. Кит с трудом удержался от комментариев. Лимит щедрости на вечер исчерпан, и первокурснику предоставляется право самостоятельного выбора темы для разговора. В машине играла музыка: что-то из модной попсы, которую регулярно крутят по радио. Из колонок девица писклявым голосом напевала о том, насколько она лучше остальных. — Нормальная музыка? Ты такую слушаешь? — попытался начать беседу Мингкван. — Честно говоря… нет. Кит совсем не собирался ему помогать. Настроение и так оставалось сомнительным, и лучше было бы остаться дома сегодня. Они выехали на дорогу. — Хочешь шоколадку? На панели обнаружилась коробка с Кит-Катом, которую Кит без слов выкинул на заднее сидение. Пальцы Мингквана беспокойно барабанили по рулю. — Любишь хокку? — Нет, — уже принципиально вредничал Кит. — Тебе понравилось? — Да, — просиял Мингкван. — Мы изучали японскую поэзию в школе в Англии… Кит никогда не общался лично с людьми из Европы, но представлял их совсем по-другому. Однако любопытство пересилило желание поиздеваться еще немного. — Так ты правда жил в Англии? — максимально безразлично спросил он. — Поэтому такой бледный? — Да, я из Ливерпуля. — А я думал, у тебя анемия, — Кит фыркнул. Нет. Совсем перестать издеваться над мелким не получалось. — Я читал тебе английские стихи. Тебе ни о чем это не сказало? — дерзко парировал Мингкван. — Когда? — В поездке. Кит отчаянно напряг извилины и вспомнил то похмельное утро, когда Форт отвозил их на пляж. Кажется, младший рассказывал что-то про дорогу, но это было на тайском и не в рифму. — Это был Шекспир? — надежда умирала последней. Поэзия никогда не увлекала Кита, и вряд ли он смог бы вспомнить еще кого-то из английских рифмоплетов. Мингкван скривил лицо, подтверждая промах. — Скорее Уолт Уитмен. Хотя тебе все равно не нравятся стихи. Повисла тишина. В голосе парня прозвучала такая досада, что Киту стало немного стыдно за собственную необразованность. Так получилось, что игры, сериалы и комиксы всегда побеждали древние и не очень фолианты. — Можешь попробовать как-нибудь снова, — попытался реабилитироваться он. — В смысле, стихи почитать. Какое-то время младший молчал, словно окончательно обиделся. С другой стороны, кто мог винить Кита за то, что рассказы про строение самолетов от Форта звучали в тысячу раз поэтичнее любых Мацуо Басе? Мингкван переключил радио на что-то более адекватное, зазвучала умиротворяющая музыка без слов, позволяя мыслям беспрепятственно виться незамысловатыми нитями. За окнами серыми вереницами усталые люди двигались с работы. От этой безысходности окончательно портилось настроение: как человек может добровольно обречь себя на такую жизнь? Интересно, о чем мечтает Минкгван? Кем видит себя лет через пять? Сейчас младший полностью сосредоточился на дороге и не поворачивался к нему, крепко держась за руль обеими руками. В свете встречных фар переливался гель в его волосах, взгляд напряженно устремился вдаль, и понять, о чем он думает, было невозможно. — Почему именно «Вечная любовь»? — попытался завязать разговор Кит. Мингкван задумчиво покусал губу, погладил руль, словно сам размышлял, стоит ли сменить гнев на милость, а потом пробормотал. — Я неизменным, вечным быть хочу, чтобы ловить любимых губ дыханье.* Бессвязный набор слов с вычурной интонацией. — Уитмен? — обрадовался Кит. Мингкван покосился на него с задорной улыбкой. Кусок челки все-таки отвалился и упал на нос. — Неа. Джон Китс. Но рад, что ты просвещаешься на глазах. От синяка на второй половине лица его спас звонок мобильного. Мингкван осекся на полуслове, и Киту оставалось только обиженно выдохнуть. — Извини, я отвечу, — младший включил звонок на громкую связь. — Hello, Kitty. Голос молодой девушки в колонках сказал что-то на английском. Мингкван ответил неожиданно низким тоном то ли про зайца, то ли про воздух. Кит занервничал и вытащил телефон с переводчиком. Отдельные слова удавалось понять, но в целую картину они никак не укладывались, потому что разговор велся явно между носителями языка и не был похож на тот «Happy English», что преподавали в школе. Мингкван покосился на Кита и рассказал своей подруге что-то про парня-юриста или коротышку, она засмеялась, словно тот пощекотал ей клитор. Кит слушал их воркование и не понимал, что происходит. Этот Казанова пригласил его на «свидание», чтобы общаться с другим человеком, и не видел в этом ничего неправильного? Он что, пытается вызвать ревность? Судя по тону и некоторым словечкам, девушка на том конце трубки явно не родственными узами связана с мистером-обольстителем. Разговор не продлился долго: Мингкван очевидно пожелал подруге спокойной ночи, отключил звонок и, как ни в чем бывало, уставился на дорогу. Кит прокашлялся. Судя по невинному виду, парень правда верил, что ничего необычного не произошло. Хэллоу Китти, Кит-Кат… Мингкван всех зовет производными из рекламы? Возможно, в его представлении серьезные отношения — это называть человека сахарными прозвищами. Правда все еще было непонятно, зачем этому герою-любовнику Кит, если у него уже есть девушка. — И что это было? — медленно и выразительно поинтересовался он. — Это… — Мингкван равнодушно пожал плечами. — Моя бывшая девушка. — А она знает, что она — бывшая? Может ему тоже позвонить Форту и болтать с ним по громкой связи? А что, здорово будет, весело. Во взгляде младшего мелькнуло что-то вроде осознания. — Я тебе внутри все расскажу, — припарковавшись у вывески с неоновыми сердцами, ответил Мингкван и решительно отстегнул ремень. Оказавшись внутри Кит отругал себя за авантюризм. Наверняка предполагалось, что это будет романтичным местом для свиданий студентов. Парные столики, цветы на окнах, приглушенный свет и множество убогих сердечек из фольги, свисающих с потолка. — Присядь, я сделаю заказ, — Мингкван кивнул на свободные места в углу. Кит сел, продолжая с ужасом оглядываться по сторонам. Прямо перед ним совершенно без стеснений девушка кормила парня мороженным. Тот хихикал, держал ее за руку и слишком уж очевидно наслаждался. Мингкван отсутствовал слишком долго, и Кит успел пересчитать висящие прямо над ним сердечки (восемь), оторвать листок у стоящего на столе цветка, допить стакан воды. Когда младший вернулся, он уже собирался сбежать домой из этого царства любви. — Заскучал? — Мингкван поставил перед ним тарелку с лапшой и сел напротив, загораживая собой парочку. — Я думал, ты уехал к своей бывшей, — неудачно пошутил Кит. И тут же пожалел, испугавшись, что с младшего станется истолковать это как ревность и обрадоваться. Однако Мингкван только вскинул брови, будто все еще не понимал, что он сделал не так. — Куда ты меня привез? — Кит продолжил, скрестив для важности руки. — Друзья рассказывали мне про это место, — виновато ответил Мингкван. — Я хотел, чтобы наше первое свидание было в хорошем месте и…. — Свидание, значит. Киту удалось поймать парня на слове, и теперь он чувствовал внутреннее торжество, наконец оказавшись в более выгодном положении. Уши Мингквана пылали от смущения. — Ты позвал меня на свидание, но всю дорогу флиртовал с бывшей, — не отступал Кит. — Не думаешь, что это немного странно? — Мы расстались. Мы просто общаемся… — Вряд ли она думает так же. Я тоже мог бы все неправильно понять и просто уйти. Казалось, что Мингкван сейчас заплачет, хотя может быть это остатки синяка делали его лицо таким грустным. — Пи’Кит, ты… — Хорошо, что из нас двоих дурак — не я. Поэтому я все еще здесь и готов слушать. Младший мялся, потупившись в стол, слишком долго размешивал сахар в своем чае, так и не решаясь поднять взгляд. Длинные пальцы осторожно сжимали ложку, нервно раздувались обуреваемые сомнениями маленькие ноздри. Кит сжалился: смотреть целый вечер на страдающее лицо парня — это не слишком весело. — Вернемся к главному. Свидание? Ты что, ухаживать за мной собрался? — Если можно, — Минг оторвался от созерцания разложенных по столу салфеток. — Ну… Попытка — не пытка. Я же не могу запретить тебе попробовать. Мингкван радостно встрепенулся, получив разрешение. Словно всерьез рассчитывал, что у них что-то может получиться. Кит разглядывал его, чувствуя веселье, смешанное с жалостью, и ничего не загадывал, хотя и помнил, что у парня очень красивые ноги. И очень глупая голова. Мингкван понимает, что в двадцать лет не может быть ничего серьезного? В сорок пять, в принципе, тоже, но к тому возрасту у людей снижаются и запросы и когнитивные функции. Пока он поражался человеческой глупости, младший, видимо, справился с захватившей его бурей эмоций, еще немного покусал губу, отодвинул подальше чашку и преданно уставился в глаза. — Давай, — Кит дружелюбно улыбнулся, выдерживая зрительный контакт. — Подкатывай. И заинтригованно замер, ожидая, что тот будет делать. Наверняка парень готовился к свиданию и попытался выяснить хотя бы минимальную информацию о Ките от его друзей. А что друзья могли про него рассказать? И Бим, и Фа, и все в университете думали, что Кит скромный мальчик из не самой богатой семьи. Не пьет, не занимается сексом, правда, иногда ругается. Поэтому Мингкван сейчас уверен, что имеет дело с человеком, который ничего не знает о свиданиях. Театр Абсурда открывает новый сезон. — Пи’Кит, — начал младший. — Ты мне нравишься уже месяц. Началось все на репетиции. Ты выглядел таким скромным, но я сразу подумал, что человек с такими яркими волосами не может быть неинтересным… Кит с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. — Ты ведь понимаешь, что они крашеные? — Ну да, я же не глупый, — усмехнулся Мингкван. — Ты подшучиваешь надо мной, но мне даже нравится. Помнишь… Кит совсем не горел желанием тратить вечер на выслушивание льстивых комплиментов. Насчет своей внешности иллюзий он давно не питал: в меру привлекательный, но явно не дотягивающий до уровня Фа и Бима. Ничего нового Мингкван все равно не скажет. — Стой, — оборвал Кит с наслаждением. — Если бы я хотел услышать историю развития мира, то сидел бы в библиотеке. Давай что-нибудь повеселее. Мингкван растерянно моргнул. Он явно не ожидал такого поворота: то ли в дурмане окружающих свечей успел забыть, насколько резким может быть собеседник, то ли правда никогда не получал отказа. — Веселее? — нахмурился младший, снова растерянно хватаясь за ложку. — Ты хочешь анекдот? Кит кивнул. Около десяти секунд парень задумчиво размешивал остатки чая, то ли собираясь с мыслями, то ли пытаясь создать идеальную гомогенную субстанцию, а потом с усмешкой спросил. — Ты знаешь, какое изменение в анатомии человека по мнению Бенджамина Франклина сделало бы людей счастливее? — Нет, — опешил Кит. Минкгван выдержал драматическую паузу. Было видно, что он с трудом сдерживает смех, и это настораживало. Его довольное лицо, искаженное как шарж, раскачивалось в отражении подвешенных сердечек. — Франклин считал, что самое важное, что наука может изменить в человеке — это… Ароматизированные газы! Серьезно, мистер-"красавчик"? Маленький рот дергался в неуверенной улыбке, пытаясь показать миру хотя бы пять зубов, пока Кит разрывался между восхищением безнадежностью Мингквана и желанием плакать от смеха. — Нонг'? — Пи'? Младший потянулся к его ладони, но Кит одновременно с ним спрятал руки под стол. Определенно, свидания — это не его. — Сколько человек согласились встречаться с тобой после таких остроумных фактов? — серьезно спросил Кит. Мингкван схватился за чашку, как будто это и была его цель, и сделал несколько глотков. Шумных. Быстрых. Почти отчаянных. Кадык судорожно прокатился по длинной шее. — Фразу «выживает сильнейший» впервые сказал не Чарльз Дарвин, а Герберт Спенсер, — решил не сдаваться младший. — Это инженер, философ и психолог. Так что у нас с тобой есть кое-что общее. Медик и инженер — здорово! — Хочешь сказать, что мы будем встречаться, потому что нас объединяет вековой дед? — А еще Спенсер изобрел скрепку для бумаги, — с готовностью кивнул Мингкван. Кит не выдержал и рассмеялся в голос, почти искренне восторгаясь этой ходячей на стройных ножках «википедией». Они с Фортом никогда не ходили на свидания. Те каникулы, когда они пересматривали все фильмы Тарантино с перерывами на секс и покурить, не считаются. Привычка Форта приносить кофе в обеденный перерыв и шутить свои бесконечные шутки — тоже. Так ведь? Чувствуя некоторую долю сомнений, Кит заставил себя смотреть на Мингквана. Он согласился пойти на это свидание, чтобы перестать думать о Форте. — А знаешь, кто изобрел телефон? — младший наклонился вперед, почти опрокидывая салфетницу. — Нонг’… — постарался остановить его Кит. — Есть мнение, что это был… — Нонг’Минг, стой… Младший так сильно старался быть интересным собеседником, так навязчиво пытался понравиться, что ни одна его фраза не задерживалась в голове, стиралась как многочасовая лекция по генетике. Если бы Мингкван хоть на минуту перестал красоваться, гонимый половым инстинктом… Идеальное — всегда обман. Кит хотел услышать что-то не обязательно приятное, но по крайней мере честное. —…Александр Белл, но…- продолжал заливаться младший. — Нонг’Мингкван! — Пи’? — Я передумал. Хватит шуток. Может расскажешь о себе? Люди обычно теряются, когда их просят поведать о личном, словно все факты собственной биографии стираются из сознания. Особенно, если вопрос звучит неожиданно. Даже отрепетированный рассказ достаточно сложно совместить с манерой речи, жестами и тоном, когда тема беседы постоянно меняется. Мингкван же наоборот расслабился, как только прекратил изображать комика. Даже атмосфера за столом изменилась, когда парень с восторгом заговорил про свои школьные годы, про первый велосипед и про последний автобус, на который он однажды опоздал. Истории, ничего не значащие, но искренние и порывистые, позволяли отвлечься от гипертрофированной романтики кофейни и словно бы перенестись на дождливые улицы Британии. Незаметно для себя Кит втянулся в беседу и уже сам загружал парня вопросами о футбольном клубе Ливерпуля, искренне поражаясь неосведомленности Мингквана. Они могли бы стать приятелями, возможно даже подружиться. Взгляд младшего лучился радостью, когда тот говорил про учебу, руки воинственно сжимались в кулаки при объяснении отличия тайского и классического английского бокса. Потом они выяснили, что увлекаются одними и теми же компьютерными играми, и какое-то время мерялись рангами. — Как ты вообще смог попасть в пятую платину? — с восхищением и негодованием спрашивал Кит. — Я уже полгода не могу подняться выше третьего серебра. Ты на каком сервере играешь? Мингкван показал ему язык и тут же был наказан, получив салфеткой в лоб. С младшим было приятно проводить время, болтать ни о чем, открывать для себя что-то новое. Зачем люди постоянно хотят все усложнить? Почему Мингквану недостаточно простого дружеского общения? Для чего Форту понадобилось лезть к нему в душу, если им и так хорошо вместе? Когда Кит стал забывать о своих принципах и двигаться в неверном направлении?