***
После утренних сборов, сталкер Германия был готов. Я часто так себя называл, потому как герои этих книг — жил отшельником в ином мире. На эту прогулку у меня было своё снаряжение: нейтральная военная форма, похожая на ту, которую носили герои уже известной вам книги, непромокаемый жилет, куда я убрал то, что нужно будет достать не тратя много времени, а именно : ключи и телефон. Если содержимое моих карманов жилета было скромным, то на снаряжение ранца я не поскупился. Туда я положил: книгу, тетрадь для заметок, канцелярию, фотоаппарат, небольшой плед, чтобы устроиться на месте не составило особого труда, таблетки, термос, нож-бабочку и переносной зарядник. Рюкзак мой был предназначен для каких-либо экспедиций, будь поход в лес или спуск в пещеру. Он имел специальный отдел для ноутбука, зарядника, окошко для наушников и много внутренних карманов для того, чтобы упаковывать всё аккуратно, а не кидать в одну кучу, как я люблю, так же были какие-то ремни для куда более серьезного оборудования, но я же не на Зону иду, мне столько не надо. В небольшие карманы я сложил то, что отец называет «опасные игрушки». Эти «игрушки» состоят из металла, и очень острые. Метаю я пока не очень, и уже две потерял, за что получил, кстати, но в последнее время делаю успехи, с учётом того, что занимался я сам с помощью специальной книги. На дно я положил плед, а сверху ланч бокс. Термос удобно расположился на внешней стороне дна, прикрепленный туда ремнями. Ещё возле него был небольшой кармашек, где лежал дождевик для рюкзака, чтобы его содержимое не пострадало. Нацепив одну лямку на плечо, я посмотрел на себя. К этой форме отлично подходили походные ботинки, очень тяжелые, с грубой подошвой и с длинными шнурками. Так же эта форма была прошита дополнительной тканью на локтях и коленях, чтобы комплект быстро не стиралась в тех местах, на которые я обычно люблю падать. Так же у меня были перчатки без пальцев, и черная маска на лице. Я надел её из-за болезни, ну и смотрелась неплохо. К разделу «аксессуары» были также добавлены часы с резиновым креплением. Были они такие же черные, и так же дополняли мой образ. Оценив себя взглядом ещё раз, я направился к двери, и поспешно вышел.***
Схватившись двумя руками за лямки, я пошатываясь, преодолевал болота грязи и прочих нечистот, натёкших на эту тропу из-за вчерашнего дождя. Земля подо мной хлюпала и затягивала меня, перепачкав всю обувь и штаны. Возле места, куда я иду, протекает небольшой ручеёк, там я отмоюсь от этой жижи. Сомнение по поводу того, что это была просто грязь у меня отпало, когда я почувствовал сквозь маску омерзительный запах. Хоть противогаз надевай, всё равно пасёт. Я уже начал жалеть, что вообще сюда сунулся. Но обойти эту дорогу не мог, по бокам был именованный мною «Аномальный лес». По правде — это обычный лес, но очень густой, пройти там невозможно, ветки бьют по лицу, крапива ростом с меня, деревья помельче, часто мёртвые и высохшие, будут рвать мне одежду, а под ногами помимо упавших веток и шишек всякая дрянь ползает. Ну чем не «Аномальный лес»? Мне стоило немало усилий, чтобы выбраться из болота и не умереть от смрада. Идя дальше, я старался не думать, что или кто там был и так вонял. Солнце подсушит эту дрянь и пройти уже будет легче. Отойдя пару метров от жижи, я стал об траву вытирать ботинки, оставляя нехилые куски грязи. С помощью палки я убрал дополнительный балласт с подошвы, и продолжил путь. Несмотря на тяжелое начало, дальше дорога не заняла много времени. Я шёл по тропинке, которая поросла мелкой травой. Из-за своего минимального роста, зелёный ковер тонул в воде, но это не мешало спокойно идти. Дальше я сворачивал с тропинки, она шла вдаль. Словно поезд я перешёл с одного пути на другой, менее протоптанный, потому его протаптывал я сам. Мне пришлось убирать траву большими садовыми ножницами, а растительность покрупнее жать серпом. Убранная мною зелень гнила в стороне от моей тропинки, или желтела. Делал я для себя, потому не очень аккуратно и не сказать, что красиво. Но я не придирчив, мне главное, чтобы была возможность пройти. Эту дорогу я нашёл давно, и то случайно, когда заблудился. Я назвал то место «Райский уголок», и для своего же удобства, поддерживал там стабильный рост травы и минимальную видимость для других. Вот тропа закончилась, и я, убрав мешавшие мне ветки, оказался снова там, в раю. Вокруг меня была маленькая полянка, с большим количеством полевых цветов, дикая яблоня недалеко от небольшого ручейка, пара пней и стоящий на берегу булыжник. Всё это не укрывалось от лучей палящего солнца, вода тихо журчала, направляясь в сторону «Аномального леса». Здесь всегда спокойно, пару раз я тут засыпал. Диких животных тут нет, ежики там, птицы, но особо опасных нет. Лес небольшой, есть тут особо нечего, значит для жизни не пригоден. Сняв рюкзак, я положил его на пень, и огляделся. Что ж, путь пройден, цель достигнута, можно и расслабиться. Летом, я тут вешал гамак между двух деревьев, которые всегда стояли в тени, и отдыхал, наслаждаясь природой. Я всегда представлял, как покажу это место отцу, и предложу тут заняться любовью, чтобы это место стало для меня ещё прекраснее. Но я пока такое и дома предложить не могу, потому что обычно это делал сам отец. Зачем весенний ветерок Так надо мной любовью веет, Шумит игривый ручеёк И роза нежная алеет? Душа тревогам предана, — Не уловить мне наслажденья; В чаду томительного сна Мне радость — будет искушение! Положив на второй пень сложенный плед, я достал ланч бокс и решил поесть, а уже потом заняться делами. Пока я ел, меня не покидала одна мысль. Я уже рассказывал, что у меня есть нехилый наборчик странностей. Так вот, особо важное место там занимало одно явление, которое я называю «Продолжительный 25-й кадр». Я понятия не имею, известно ли такое психическое расстройство науке, но видимо раз я не знаю его названия, значит нет. Объясню что это: вот бывало же у каждого такое, что там что-то показалось и моментально исчезло, это можно списать к плохому самочувствию или же просто забыть. Так же вам известно слово «галлюцинация», проявление которой обычно сопровождается долгим отсутствием сна, еды, принятие психотропных веществ, или даже банальная совесть, рисующая перед нами причины, по которой она нас грызёт. Обычно глюки мы видим бессмысленные, пугающие, а иногда и те, которые наталкивают нас на что-то, обычно очень плохое. Вы поверите мне, если я скажу, что вижу глюки не принимая ничего, свежий и отдохнувший? Нет, вы меня пошлёте. Но я не солгу. Я могу увидеть перед собой необычного человека, и даже вступить с ним в диалог, но стоит мне моргнуть или отвести от него взгляд - его и след простыл. Поначалу, я пугался этого, но потом, когда смог разобраться, я начал это использовать. Правда, у этого недуга есть пара недостатков: ты будешь выглядеть как ненормальный, говоря с тем, кого нет на самом деле, и ещё не менее важный пункт: я не знаю, где и когда появиться галлюцинация, и совершенно не могу это контролировать. Но вот что мне ещё удалось выяснить: глюк появляется один раз в неделю, и при условии полной сосредоточенности над чем-то. Обычно, он принимает образ того, о чем я думаю. Вы можете представить, углубляясь в историю, я подниму голову, чтобы отвлечься, и прямо перед собой увижу Бородинское сражение. И чем дольше я смогу не моргать, тем больше я увижу. Это неповторимые чувства. Я мог не только смотреть этот фильм, но и принимать в нем участие! К сожалению, таких случаев было немного. Редко я был персонажем истории, скорее наблюдателем. Чаще всего глюки списывались мною на, так называемые, «Люди-тени», они были довольно пугающими, потому как стояли и ничего не делали. Просто смотрели в упор на меня, но стоило мне дернуться, не отведя взгляд, фигура шла на меня и растворялась. Когда я моргал, такого не было, человек, или нечто пропадало как и не бывало. По началу, я этого пугался, что уж скрывать. Нередко мои простыни промокали, чувствуя на себе весь мой страх. Ещё я умудрялся нехило так пугать отца. Вот представьте себе: вы удобно расположились, укрылись после тяжелого дня, вы уже почти погрузились в сон, но вас из состояния блаженства вытаскивает перепуганный до смерти крик ребёнка, ещё и вашего. Придя к нему, вы обнаруживаете дрожащую бледную поганку на мокрой постели и с заплаканными глазами, так ещё и одного в комнате. Спрашиваете: «Кошмар?» он отвечает: «Там дядя стоит…» оборачиваетесь, никого. Страшно? Должно быть. Мой отец — скептик. Он никогда не верил в мистику и потустороннее, всему находил объяснения и учил меня тому же. Но видимо я плохой ученик, раз до сих пор не могу без дрожи светильник включить. Рассказать отцу о своем недуге я побоялся. Так как он рассказал мне, что в детстве, когда я был ещё «мелочь пузатая» (так меня отец называет, когда рассказывает обо мне всякие забавные истории), я то и дело втыкал в потолок, в стены и дверь. Лежал или сидел и смотрел в одну точку, не моргая. Отец хмурился и не мог понять, что такого необычного его чадо нашло в стене, на которой ничего нет. Но пугал я его не этим. Отец говорил, что у меня было, и так и осталось, богатое воображение. В версию, что дети видят больше чем взрослые, он, соответственно, не верил. После длительного залипания в стену, когда тщательное изучение обоев подходило к концу, я пару секунд моргал, и начинал реветь. Отец сказал, что тогда аж вздрогнул. Я начал плакать без намека на это. Просто крикнул и полились слезы. Спать в кроватке я отказывался, и засыпал только с отцом. Да, после всего, что отец пережил со мной, сказать, что он меня не любит у меня не поворачивается язык. Смотреть, в уделе роковом, На мир, красой одушевлённый, И знать, что я уж в мире том, Жилец напрасный и забвенный — ≪<О нет! без веры, в тме страстей, Душа невольно бы молила, Чтоб расступилася скорей Моя холодная могила!***
Убрав контейнер на место, я достал термос, и открутив крышку, налил туда горячего чая, и поставил на пень напротив, чтобы тот остыл. Маска моя стала влажной от моего дыхания и мешала мне наслаждаться природой. Отложив её подсохнуть, я достал из ранца отложенную мной книгу, которую всё никак не брался читать. Пара страниц за горячим чаем пролетели незаметно. Читал я быстро, успевая вникать в текст. Я всегда называл себя «посредником Наполеона». Конечно, я не был столь умен как французский император, не так хорошо владел математикой, и уж тем более, не мог читать 2000 слов в минуту, но достижения мои стоили внимания. Кстати, к слову, в какой-то игре, кажется Assassin’s Creed, он присутствовал. Подробности я не знаю, но видел его анимацию в Интернете. Меня жутко бесили глаза, непонятно куда смотрящие, и мне даже начало казаться, что у него с этим проблемы. Но вернемся к книге. Листая всё, я начал ощущать тревогу. В глазах начало темнеть, я терялся и не мог сконцентрироваться на странице. Мне казалось, что на меня кто-то смотрит и пытается потрогать. Я в панике начал грызть ногти, не пытаясь преодолеть желание поднять голову. Ничего хорошо меня там не ждет, это я прекрасно знал. Дышать было невозможно, воздух стал горячим, и уже начал откашливаться как при астме, выронив книгу и опустившись на колени в мокрую траву. Я чувствую, что они у меня за спиной. Они ничего не делают, просто стоят и ждут, когда я посмотрю на них, но я этого не сделаю. Я знал, что у меня началась галлюцинация. Привычные симптомы : необъяснимая паника, паранойя, и приступ астмы. Меня пугал любой звук, будь то всплеск воды, или треснувшая ветка. Желание отлить дало о себе знать в самый неподходящий момент. Меня парализовало. Я мог сделать это прямо в штаны и потом, проклиная себя, вспоминать об этом. Надо быть смелым, но не с моей психикой. Я отчаянно поехал кукухой. В такие моменты я не мог объяснить себе, что нет никакой угрозы, я в безопасности даже будучи вдали от дома! Хочешь уйти — иди. Ничего не мешает! Намочить штаны я не хотел. По крайней мере, не своей уриной. Я не отводил взгляда, поднимался и видел их. Существа на том берегу, смотрят на меня, как на диковину, коей я для них и являлся. Они были похожи на людей с чертами амфибий. Тела их были гладкими, без единого волоска, отсутствовали носы, и зубы были заточены, как у пираний, меж их пальцев были перепонки и прочие схожести с рыбой. Они были синие, по бокам имели серебристые кружочки, идущие в ряд, и невероятно красивые глубокие глаза. Я никогда не видел таких цветов и не знаю, известны ли их названия. Эти существа разглядывали меня с таким же любопытством, как и я их. Видно, что они не агрессивно настроены, в отличии от моих остальных глюков. Но проверять так ли это я не стал. Отвернувшись, я стал упаковывать всё обратно в рюкзак, стараясь забыть о наблюдателях. Когда дело дошло до книги, я задумался, не спешив её поднимать. И тут меня осенило. Последнее что я прочитал - это было как раз описание странных существ, похожих на тех, что я видел. Только, наверное, моя фантазия надумала там себе что-то. Неужели, мне решили показать обитателей того острова на наглядном примере? Неплохо, должен признаться. Когда я обернулся, их там, ясен перец, не оказалось. Фыркнув, я достал телефон и чуть не выронил его, когда экран засветился. Двадцать семь пропущенных от отца! Ну что ж, я прожил хорошую, пусть и не долгую жизнь. Мне кажется, он ждёт меня на пороге дома с лопатой и свечой, и когда я вернусь, мы вместе пойдем выбирать мне место для могилы. Перезванивать я не решался, так как знал, что отец будет орать на меня всю дорогу домой. А так его гнев приутихнет и может быть, я даже останусь с ним жить и дальше. Надеюсь, он поверит, что я у него просто дурачок, который забыл включить звук и потому не услышал. Признаться, увидеть сколько раз отец звонил было страшнее любой паранойи. Страх пройдет, а вот боль на жопе вряд-ли.