"Забастовочные завтраки" имени Гермионы Грейнджер

Гермиона уже тысячу раз пожалела, что не одолжила у Гарри ни мантии, ни карты мародеров. Хотя откуда ей было знать, что она будет возвращаться в свою спальню за полночь по темным хогвартским коридорам вместе с Фредом Уизли, а по карманам ее будут рассованы сладости из хогсмидского — пока что запретного! — магазинчика? Гермиона, скажем так, не единожды бродила по ночам по замку. Но вот так нелепо и глупо попалась, если честно, впервые. — Мисс Грейнджер? Мистер Уизли? — голос у Минервы МакГонагалл, одетой в любимый халат из шотландки, прозвучал так, словно она встретила разгуливающих по школе гиппогрифов. Смех замер на губах двух нарушителей порядка. Нелепо застыв на месте, парень и девушка уставились в немом ужасе на профессора. Они сняли дезилюминационное заклятье еще там, в подвальчике «Сладкого королевства». А наложить их повторно никто и не подумал. Да и хорошее настроение Фред и Гермиона не скрывали: они успешно минули патрулирующего коридоры Флитвика и не ожидали, что декан Гриффиндора может наведаться в общую гостиную с собственной проверкой. — Потрудитесь объяснить, почему вы не в спальнях в такое время? — и без того тонкие губы женщины сжались еще сильнее; не дождавшись ни слова, профессор добавила: — За мной, — и, развернувшись на каблуках домашних туфель, поспешила в сторону своего кабинета. Фред и Гермиона переглянулись и двинулись следом. До портрета Полной Дамы оставалось всего несколько поворотов… — Скажи, что поймала меня в коридоре, — еле слышным шепотом шикнул Гермионе Фред в самое ухо, пока они спускались по очередной лестнице, и та решила вдруг поменять направление. — Ты же староста. Грейнджер откровенно вытаращилась на парня и тут же гневно и яростно замотала лохматой головой, держась за перила. Ну уж нет, мол, оба виноваты — оба и отвечать будем. — Тогда я сам скажу, — неожиданно своенравно зыркнул на Гермиону рыжий, хмурясь на упрямство девушки. — Только попробуй, — сквозь зубы прошипела Грейнджер, не отводя взгляда. — Никаких разговоров, — холодно приказала МакГонагалл, неожиданно резво соскочив с последней ступени, и Фреду с Гермионой пришлось замолчать в недовольстве друг другом. Наконец, они оказались в кабинете декана Гриффиндора, разглядеть который в другой ситуации староста бы не отказалась: здесь была и довольно интересная подборка книг в высоком шкафу, и уютный камин, и любопытный ряд каких-то зелий в крошечных колбах, однако сейчас Гермионе было не до этого. По пригласительному, но не слишком-то радушному жесту МакГонагалл они с Фредом сели по другую сторону от преподавательского стола, за которым уже разместилась профессор. В свете огня она здорово смахивала на хищную птицу. — Ну и что вы, господа, делали в коридоре? — строго спросила декан, и Гермиона залилась краской. — Мы гуляли, профессор, — неожиданно легко заявил Фред, и Грейнджер едва не подпрыгнула на месте. Он что, с ума сошел? Взял и выдал их за одну секунду! Даже не стал оправдываться, даже извинений не попросил! — А что, позвольте, вечернего времени вам уже недостаточно? — легкомыслие Фреда, похоже, не понравилось и профессору МакГонагалл, потому что тонкие ноздри ее точеного носа затрепетали, словно декан еле сдерживала гнев. — И в выходные вы, мистер Уизли, слишком заняты, чтобы приглашать девушек на свидания? Гермиона подумала, что, наверное, навсегда распрощается с естественным цветом лица, так часто она краснела в последнее время. — Или вы, мистер Уизли, напротив, мало загружены, раз не отдыхаете в положенное время, а праздно шатаетесь по замку? Квиддичем вы больше не обременены. Слишком много свободы? Фред ничего не ответил, но челюсти его сжались плотнее. — А вы, мисс Грейнджер? Вы же староста! — с укором промолвила МакГонагалл, едва кинув взгляд на любимую ученицу. Гермионе просто по-детски захотелось расплакаться, и она закусила губу. — Вот что. Идите спать. Немедленно. Я снимаю по тридцать баллов с каждого. — Шестьдесят? — вскрикнула Гермиона, с ужасом глядя на профессора. В последний раз ей было так мучительно стыдно на первом курсе, когда они с Гарри умудрились потерять по пятьдесят баллов. Но тогда они спасали Хагрида от неминуемой беды. А сейчас? — Да, мисс Грейнджер. Надеюсь, это остудит ваш с мистером Уизли пыл, и в будущем вы будете выбирать более удобное время для прогулок, — сухо ответила Минерва МакГонагалл. — Идите. Фред поднял девушку со стула едва ли не за ворот мантии, и Гермиона на негнущихся ногах покинула кабинет декана. Ей казалось, что все это жуткий сон, от которого она почему-то никак не может очнуться. Пока Фред буквально тащил ее в сторону гриффиндорской башни, она никак не могла прийти в себя от потрясения. — Почему? — слабым голосом только и спросила парня Гермиона. — Почему ты сказал ей правду? — А что, ты хотела бы, чтобы МакГонагалл стала копаться в подробностях? Иногда врать, Грейнджер, себе дороже, — несвойственно мрачно изрек Фред, не выпуская предплечья Гермионы. — Был шанс навести на подозрения. — Кошмар, — простонала Грейнджер после минутного молчания. — Что с нами будет? Завтра все увидят, сколько исчезло рубинов, и тогда… — Просто держи язык за зубами. Никто на тебя и не подумает, умница. Поэтому я и предлагал тебе притвориться, что ты меня сцапала. — Но это же подло! — взвилась Гермиона; все-таки, по сути, играть против правил — это не ее стиль. — Было бы подло, если бы этот план не предложил я, святоша, — Фред глубоко и обреченно вздохнул, глядя на дремлющую Полную Даму, сложившую на массивной груди руки и явно не собирающуюся просыпаться. — У хогвартских стен есть уши, Грейнджер. Боюсь, нас ничто не спасет. Это круговая порука, — с безрадостной насмешливой загадочностью прошептал Фред, снова начиная улыбаться, пусть и весьма натужно, словно парня мучила зубная боль. Гермиона опять что-то зачастила, но Уизли уже не слушал ее. Разбудив Полную даму и получив от нее нагоняй, он протолкнул старосту в гостиную. *** За завтраком Гермиона была необычайно тиха, словно хотела стать меньше размером. И все шло, надо сказать, почти нормально, пока за общий стол не уселась Лаванда Браун и не заявила на всеуслышание: — Вы в курсе, что вчера Грейнджер и Уизли поймали ночью в коридоре? МакГонагалл сняла с факультета кучу рубинов. Кто-то особо сердобольный сбегал до часов с камнями и тут же доложил остальным, что все правда: запасы Гриффиндора стали меньше, чем у всех остальных факультетов. А если учесть, что из-за Амбридж они и так были невелики… Все с гневом (кроме Гарри и Джинни, которые таращились на старосту с полнейшим недоумением) уставились на побуревшего Рона и впервые за долгое время бледную почти до синевы Гермиону. — Это не я! — вдруг завопил Рон, скорее не из желания подвести подругу, а от изумления. — Да нет. Ее с одним из близнецов поймали, — презрительно фыркнула Браун. — Со мной, — неожиданно и шумно поднялся со своего места Фред, на лице которого явно читался вызов. — И я Фред, если что. Гриффиндорцы и даже несколько ребят с других факультетов, услышавших разговор на повышенных тонах, уставились на Уизли с раскрытыми ртами. — И что это вы делали после полуночи вне башни, хочется узнать? — язвительно пропела Лаванда, скривив свое довольно миловидное личико до неприятной гримаски. — А не твое собачье дело, Браун, — криво усмехнулся Фред, — не завидуй. С тобой бы и горный тролль на свидание не пошел. — Ах, это было свидание, — было видно, что слова Фреда задели Лаванду, потому что лицо ее стало еще злее. — А ведь правду тогда в «Пророке» писали: Грейнджер западает на одних квиддичных игроков. Что ж ты опустилась до таких неудачников, которых даже из школьной команды выгнали? Гермиона, чье терпение лопнуло, уже хотела сказать соседке по комнате пару ласковых, как Фред неожиданно расхохотался: — Э, нет! — помотал он пальцем под растерянные взгляды гриффиндорцев. — Согласно «Пророку», Гермиона выбирает лучших! Пойдем, — он перешагнул скамейку и поманил Грейнджер рукой, и та встала со своего места. — У меня кое-что еще осталось после вчерашнего. На завтрак сойдет. И под град заинтересованных, гневных, заинтригованных и даже завистливых взглядов Фред и Гермиона покинули общий зал. *** Гермиона прекрасно знала, что прятаться вечно не выйдет, и однажды ее друзья потребуют от нее ответа. Однако у Джинни получилось совершенно неожиданно выудить подругу из толпы спускающихся на обед и буквально затолкать старосту в гриффиндорскую гостиную, в которой уже сидели Гарри и Рон. Слава небу, пусть Гермиону и провожали любопытными взглядами, обед все-таки был важнее, поэтому комната быстро пустела. Чуть ли не силой усадив Грейнджер в одно из кресел по соседству с теми, в которых сидели Гарри и Рон, Джинни с обличительным видом разместилась прямо на полу, предварительно кинув под себя подушку. — Гермиона, ты что, встречаешься с моим братом? — без обиняков спросила Джинни явно возмущенным тоном. — И ничего не сказала мне! — укорила она. — Конечно, нет! — Гермиону даже в жар бросило от мысли, как выглядела развернувшаяся за завтраком сцена, раз в голосе Джинни не прозвучало и толики сомнения, только обида. — Мы с Фредом вовсе не встречаемся. — Тогда что это было? — резонно спросил Гарри, и староста мысленно обняла его за отсутствие обличительности в голосе и выражении лица. — Ночные прогулки, танцы… Вы и правда как-то странно… В общем, дело твое, конечно, — неожиданно мягко закончил он, и Гермиона почувствовала, что может найти в нем защиту. — Что-то случилось? Ты попала в беду? Гермионе стало мучительно стыдно за тревогу Гарри. Раньше ночные вылазки совершались из крайней надобности, и ему даже и в голову, видимо, не приходило, что Грейнджер способна нарушать школьные правила просто для удовольствия. Он и не знает, что его разумная и благовоспитанная подруга попала в передрягу исключительно по собственной глупости, а не из-за каких-то серьезных причин. — Нет, Гарри, все нормально, просто так вышло, что мне нужно было… — Гермиона замолчала, видя, что Поттер ощущает ее слабую ложь, за что ей стало до ужаса совестно. — Нужно было выйти из гостиной именно ночью. — А мы не могли тебе помочь? Я и Рон? Джинни встала на сторону обвинения, Гарри решил ей помочь. А Рон? Девушка скосила взгляд на молчавшего Рона, глядящего на нее с подозрением и осторожностью, что ли, и тут же отвела взгляд. — Нет. Это дело мое и Фреда. На минуту в гостиной встало неуютное молчание, которое, видимо, слегка остудило возбуждение Джинни: — Совместные дела с Фредом и Джорджем, Гермиона, могут быть очень опасны, — и хотя из уст младшей Уизли это звучало несколько комично, Грейнджер не могла не отметить некоторую справедливость ее слов. — Они не пай-мальчики. — Тебе стоило попросить у нас помощи, даже если мы не могли с тобой пойти, — красноречиво взглянув на подругу, напомнил Гарри, и Гермиона поняла, что речь шла о мантии и карте мародеров, о которых думала и сама девушка, увы, не в самом начале их с Фредом вылазки. — Обязательно, Гарри, — устало пообещала Гермиона, глядя на притихших друзей. — В следующий раз я буду помнить. Абсолютно молча они встали со своих мест и отправились в большой зал. *** — Ты водил ее в «Сладкое королевство»? — Джордж беспокойно поерзал на своей кровати с таким видом, словно его брат был глубоко и безнадежно болен; по крайней мере, психически. Потому что когда Джордж понял, что монета в его кармане горит огнем, примчался в условленное место, то никого не обнаружил. Более того, его брат как сквозь землю провалился, что, на самом деле, оказалось вполне себе правдой. — Ну да, — сначала Фред хотел огрызнуться, но потом передумал и состряпал самую невозмутимую физиономию, на какую был способен. — Мне просто стало скучно. Ага. Зато потом было весело, особенно тогда, когда Грейнджер, обмотанная паутиной поверх маскирующих чар, вывалилась в подвал «Сладкого королевства», а затем нескончаемо нудно причитала об отсутствии у Фреда совести, обращаясь совершенно в другую сторону, потому что Уизли, к слову, как пять пальцев знал коридор и сумел остаться чистым, и ему не составило никакого труда проскользнуть мимо чертыхающейся Гермионы в подвальчик и затихнуть, наблюдая, как староста ведет монологи с пустотой. — Тебе стало скучно, и ты потащил гриффиндорскую старосту за полчаса до отбоя шляться по секретным ходам Хогвартса? И она пошла? — словно не веря собственным ушам, пораженно проговорил парень, таращась на близнеца уже с откровенным опасением. — Или вы заигрались, ребята, или у вас окончательно съехали мозги набекрень. — Ой, не перебарщивай, — как можно равнодушнее махнул рукой Фред и забрался на свою кровать. Увертываться от Джорджа, от которого Фред никогда ничего не скрывал, было как-то в новинку, но откровенничать близнецу почему-то не хотелось. Словно вечерняя вылазка с Грейнджер была чем-то интимным, что ли. А ведь они всего лишь лопали сладости из запасов «Сладкого королевства» и гуляли после отбоя под носом Филча и Флитвика… И, кто бы мог подумать, попались МакГонагалл, которая вообще должна была в это время преспокойненько спать в своей постели. В жизни Фреда Уизли было много чего абсурдного. Но вот прогулки с гриффиндорской старостой после отбоя — это, пожалуй, рекорд. — Если бы я не знал твоих вкусов, я бы подумал, что ты втюрился, — хмыкнул Джордж и повернулся лицом к стене, бормоча что-то типа «Это ж надо, со старостой…» Вот уж что правда, то правда. Зубрилки типа Гермионы Грейнджер не были во вкусе Фреда. А если учесть, что Гермиона числилась не только помешанной на учебе, но и старостой, и книгочейкой, и самой одаренной студенткой Хогвартса, то тут и так все ясно. Она любила критиковать, хотела быть во всем первой, стремилась к идеальной правильности. Все это в совокупности могло бы оттолкнуть практически любого, а тем более Фреда, привыкшего к наплевательству на правила и учебе через пень-колоду. В этом аспекте его привлекало лишь то, из чего можно было бы извлечь пользу, в отличие от «всеядной» Грейнджер, жадной до любой информации. Но было в Гермионе и то, что перечеркивало все ее зазнайские замашки: в отличие от того же Перси Уизли, вряд ли менее честолюбового и заумного, чем новая гриффиндорская староста, Грейнджер умела поступиться своими принципами образцовой правильности. Если Перси встал бы на сторону закона, то Гермиона — на сторону совести. Теперь-то уж Фред точно мог сказать, что Рон и Гарри дружат с ней не для того, чтобы просто списывать домашнюю работу, а младший братишка, походу, и вовсе пускает слюни в сторону Грейнджер. Фред бы не мог назвать ее красавицей даже с натяжкой, но что-то особенное в Гермионе было точно. Быть может, обезоруживающая естественность и полное отсутствие тяги к кокетству. А может, ее знаменитая копна пушистых спутанных волос, вздыбленная ореолом вокруг лишенного косметики лица. В то время как девчонки, едва вступив в переходный возраст, зазубривали заклинания для завивки ресниц, подкрашивания губ и удаления веснушек, сетуя на необходимость носить «уродливые повседневные мантии», Гермиона Грейнджер смотрела на мир совершенно не подчеркнутыми магией глазами, хлопала голыми ресницами, улыбалась бледно-розовыми из-за отсутствия помады губами и без всякого укора одевалась в непритязательную школьную форму, вполне довольная и собой, и своей жизнью, какая она есть. Фред ничего не ответил брату, но ему стало неловко из-за своих мыслей, и он тоже отвернулся к стене, мечтая как можно скорее уснуть.