Дом моих королей

Помнится, лет десять тому назад, когда я едва перешагнул шестилетие, мама впервые рассказала мне историю о Лесных Духах. Может показаться, что подобные байки совсем не предназначены для тонкого детского восприятия: малыши иной раз боятся ноги с кровати ночью свесить или в шкаф заглянуть из опасений быть утащенным абстрактным монстром, собранным по крупицам из обрывков разговоров взрослых и порядком видоизмененным под действием богатства воображения. Но для детей эльфов, воспитанных в густых тенях Великого Леса, призраки не относились к страшному плоду фантазии; их воспринимали как нечто само собой разумеющееся, существующее где-то на периферии зрения, хоть разглядеть его считалось за необычайное везение. Стоит ли говорить о том, что я слушал плавный рассказ с затаенным дыханием, боясь разрушить сокровенную мистику момента, ведь тогда, слово за словом, подтверждались мои домыслы? Более того – они обретали реальную форму долговязых фигур в стелющихся по земле прозрачных одеждах, с горящими в темноте глазами и растрепанными волосами, в которые вплетались листья и цветы. Духи Эрин Гален, говорила мама, не имеют ничего общего с людскими легендами о неупокоенных душах мертвецов, по какой бы то ни было причине не нашедших пути к блаженному покою в Залах их богов и потому оставшихся печальными скитальцами в мире живых. Нередко в этих легендах они, потерянные в бессильных попытках восстановить связь с прежней жизнью, ожесточались, меняли облик и под влиянием овладевшей ими Тьмы принимались докучать существам из плоти и крови, будь то люди, гномы или хоббиты. Лесные Духи же никогда не несли бремени смертного существования, из-за чего не тяготели к причинению овеществленного вреда. Однако, словно озорные мальчишки, время от времени не чурались разного рода шуток над бедными путниками: то тонкие бесплотные пальцы к лицу протянут, то яркими глазищами в ночи блеснут рядом, то заохают вдали глухим голосом, что давешняя нежить из сказок других народов Средиземья. Иначе будет сказано, развлекались наши удивительные соседи на славу, чем подкрепляли всевозможные слухи о зловещем Лесе эльфов, раскинувшемся к востоку от Мглистых гор непроходимыми чащобами и кишащему целым ворохом невиданных тварей. Точка зрения, конечно, узколобо притянутая за уши, откровенно обывательская и, к тому же, донельзя забавная. Довольно удобно для нас: гости, наслушавшись россказней, забредали под вековечные кроны лишь из крайней необходимости или в силу слепого энтузиазма, неизменно сталкивались с местными обитателями, одинаково склонными к поиску веселья за счет случайных путников, и после в большинстве своем зарекались избирать дороги для путешествий в обход пущи. После того дня, когда мне впервые довелось услышать полную историю о бестелесных Стражах Леса, я на долгие недели потерялся в фолиантах, дышащих пылью старины и покрытых выцветающими чернилами, в поисках маломальского удовлетворения разыгравшегося не на шутку интереса. Слыханное ли дело – шестилетний малыш, проводящий часы певучей весны за желтыми страницами книг вместо беготни по лужам на пару с лучшим другом! Удивлялся настойчивости отец, удивлялись наставники, привыкшие к моему непокорству касательно учебы. Лишь мама загадочно улыбалась на внезапное поведение сына: ей ли, нандэ от кончиков ногтей на ногах до макушки, не знать о желании постичь тайны Великого Эрин Гален, к которым кто-то удосужился кокетливо приоткрыть дверцу! Тем не менее, мои поиски не принесли желаемых результатов, и вскоре я, как часто случается в пору детства, нашел новое занятие – уже не вспомнить, какое именно. Но нет, Духи не покинули мыслей; они, думается мне, пристроились в уголке сознания в ожидании подходящего времени, чтобы вновь дать о себе знать. Поэтому вовсе не удивительно, что в следующий раз я вспомнил о них спустя долгие годы. И то исключительно из-за столкновения с ними воочию. Последние одиннадцать месяцев проходили для нас с Элуиром в темпе бесконечно желанной и одинаково изнурительной подготовки к тренировкам воинов. Поначалу мы восприняли это с непередаваемым сейчас энтузиазмом: подумать только, за нас наконец-то решили по-настоящему взяться мастера Эрин Гален, чья слава шагала намного впереди них! Пятнадцатилетние, мы уже воображали себя бывалыми героями после пары-другой занятий с Наэгроном, потому что мышцы отзывались тягучей болью на любое движение, в голове бродил туман надежд, а глаза слипались от ранних подъемов. На седьмое утро энтузиазм сошел на «нет». И, если раньше мы стремились прибегать на тренировочное поле задолго до появления остальных мучеников, то тогда, по правде сказать, мы внаглую, не сговариваясь, проспали с полным осознанием нашей безалаберности. Взбучку, признаться, устраивать нам не стали; бывалые вояки, пережившие по кусочку Первой Эпохи, отвоевавшие во Второй, добравшиеся с огромным мешком опыта за плечами до Третьей, просто-напросто проучили двух «сопливых мальчишек» через ноги, руки и седьмой пот настолько хорошо, что к исходу второй недели мы были готовы броситься на колени перед Ар-Трандуилом с мольбой прекратить истязание. Элуир от отчаяния едва не согласился помогать матери с ненавистной ему торговлей, я – пойти в ученики к Арфену, главенствующего в Палатах Исцеления. Словом, пришлось нам до крайности тяжко. Стоит отметить, с другой стороны, что не существует до сих пор таких обстоятельств, под которые не сумеет подстроиться изворотливый ум юноши, работающий на способы минимизации своих усилий. Общеизвестным методом проб и ошибок мы с Элуиром в конце концов приспособились к ежедневной рутине и даже научились обходиться малой кровью. Скажем, облюбовали раскидистый дуб на маршруте бега, убеждающий Наэгрона в нашей честности: мол-де, пробежало шесть эльфов – ни больше, ни меньше, скрылись за изгибом склона. Причин не доверять ему наш строгий наставник не видел: как-никак, нандо, проживший тысячи лет под сводом переплетенных ветвей, должен почувствовать подвох. Однако им упускалась одна-единственная немаловажная деталь, заключавшаяся во мне. Балрог его знает почему, но Лес с пеленок питал ко мне трепетную любовь. Помочь мне обдурить Наэгрона не составляло ему ни капли труда. В час знаменательной встречи мы, обогнав остальных, как раз готовились вскарабкаться на верхушку и просидеть там не меньше получаса в ожидании наших товарищей. Я прятал под рубашкой скомканный желтоватый пергамент, усеянный по краям темными пятнами, в надежде набросать эскиз возвышающейся вдали Одинокой горы, Элуир любовно пригрел полоски глазированных яблок, втихаря стянутые из закромов королевской кладовой под чутким руководством Индиль. Все шло привычным ходом, пока проклятый нандо не подавился сладостью. Мне пришлось спрыгнуть обратно, чтобы хорошенько приложить его ладонью между лопаток. — П-призрак, – вместо благодарности выдавил мой друг, тут же схватил меня за рукав и потянул прочь от дуба. Я огляделся по сторонам. — Призрак, Элуир? – снисходительно уточнил на всякий случай. Его пальцы больно впились в мое запястье. Я вновь обвел глазами местность. Ожидаемо никого. — В Лесу нет призраков, – заявил я с уверенностью, хотя впившийся в мое лицо взгляд Элуира мигом развеял эту уверенность. Потом мурашками по спине прошлось осознание: он смотрел, словно я состоял из стекла – далеко, отстраненно, испуганно. Сквозь меня. Будь я скептиком с тысячелетним стажем, а не мальчишкой чуть-чуть за пятнадцать, то и при таком раскладе не удержался бы от соблазна обернуться. Забава ли – посеревший друг таращится на кусты позади тебя с видом существа, вот-вот готового свалиться замертво по непонятной тебе причине! Кто угодно засомневается в непоколебимости своих уверений! — Элуир, ты сломаешь мне руку. – Я предпринял попытку разжать его хватку. Тщетно. Его пальцы будто вросли в мои кости. – Элуир! Одновременно со звуком моего голоса над поляной на разные лады зазвенело глухое отрывистое эхо. Я содрогнулся всем телом и с каким-то неестественным онемением увидел прозрачные очертания ладони, лежащей на предплечье друга. Мы приветствуем тебя, юный сын Леса. Фигура, пронизанная розоватыми лучами утреннего солнца, невесомо провела по щеке застывшего от страха Элуира. Совершенно обнаженная, босая, она куталась в длинные густые волосы и улыбалась в ответ на частое дыхание несчастного нандо. Да, истории о Духах сопровождали эльфов с ранней юности… Элберет, если бы они были способны передать сотую долю ощущений от встречи с их «героями» в действительности, мы бы не стояли двумя истуканами с разинутыми ртами!.. Нежданный гость, по всему, прекрасно понимал наше изумление и с особым наслаждением смаковал его. Он поочередно поворачивал голову то на меня, то на Торонголиона, благодаря чему я отчетливо различал мелкие детали необычной внешности, состоящей, будто бы, из одних тонких линий под слоем прозрачной краски. Первоначальный шок уходил, оставляя легкий привкус, чтобы смениться неким сочетанием восторга и осторожности: порождение света ли, тьмы ли – призрачное существо не оставляло пространства для выводов о цели его появления на поляне у Моста. Впрочем, гость не собирался задерживаться надолго. Он быстрым движением дотронулся бесплотными губами до моего лба и прошелестел: Кементари любит тебя. Из-за деревьев раздались голоса воспитанников Наэгрона. Мимолетное отвлечение – и странное видение растворилось в утренней заре. А мы с Элуиром сорвались с места и, не разбирая дороги, ринулись обратно к Чертогам. Видит Эру, сказками насытились на век вперед.