Найти себя: Сокровенное

      Осаму устал и издёргал себя переживанием за жизнь Чуи. Он не спал с момента возвращения в реальность, и держал себя в напряжении всё то время, что Накахара был без сознания. А последующая эйфория от его пробуждения окончательно смела все защитные рефлексы, иначе Дазай не мог пропустить разлившееся в воздухе ощущение опасности. Но он уловил его слишком поздно.       Демон сидел на полу ванной комнаты, сосредоточив всё своё внимание на единственном важном для него существе, что нежился в тёплой воде, блаженно прикрыв глаза. Чуя мурлыкал себе под нос какую-то мелодию. А потом открыл один хитрый глаз.       — Не хочешь составить мне компанию?       — Хочу, — Осаму вытянул руку и мягко провёл пальцами по плечу от локтя к шее. Чуя покрылся мурашками и содрогнулся, почувствовав небольшое возбуждение от столь скромных прикосновений. — Но мы оба знаем, что ничем хорошим это не закончится.       — А может, я этого и хочу.       — Чуя, — ласково улыбнулся Осаму, — ни ты, ни я сейчас не получим от этого удовольствия. К тому же, боль тоже будет ощущаться сильнее. Подожди пару дней.       — Чёрт! Пара дней – это как целая жизнь, — парень с обречённым видом откидывает голову на бортик ванной. — Мне кажется, или твоя кровь влияет не только на тело?       — В каком смысле? — взволнованно встрепенулся Дазай, силясь понять, что ещё угрожает его возлюбленному.       На губах Чуи тем временем расцвела сладкая улыбка.       — Ты не представляешь, насколько сильно я хочу тебя, — Осаму обомлел от подобных слов, а убийца продолжал. — Чувствовать твои руки на своих бёдрах. Как сильно ты сжимаешь их пальцами. Как твоё дыхание скользит по моей коже. Как твой язык ласкает мой член, а твой — раз за разом входит в меня до самого конца.       Демон смотрит в бесстыдное лицо с закрытыми глазами и шумно сглатывает. Его рука опускается в воду, и ладонь обхватывает твёрдый горячий ствол. С порозовевших губ Чуи срывается полный блаженства стон, его пальцы с силой впиваются в борта.       — Да, — выдыхает он, облизывая губы. — Ещё... А потом...       От возбуждения ему сложно говорить, но Чуя пытается продолжить, хватая воздух мелкими частыми глотками.       — В нашей комнате... На нашей кровати.... Ты будешь брать меня.... Раз за разом... Мххх... Трахать так... Ох, чёрт! Что я снова забуду всё... Кроме тебя!       Рыжий убийца кончает с громким стоном, обессиленно обмякая в воде и едва держась за борта, а демон всерьёз задумывается над предложением присоединиться к купанию. Лишь крупицы здравого смысла удерживают его от этого, но Осаму чувствует, что и ему вот-вот может понадобиться разрядка, если Чуя продолжит.       — Чёрт! Я всё ещё хочу тебя, — обречённо выдыхает Накахара, не раскрывая глаз и мелко подрагивая после оргазма. — Я готов кончить лишь от одних мыслей о тебе. Разве это нормально?       — А может, ты просто настолько скучал по мне? — у Дазая в груди разливается такое тепло, что он не может сдержать улыбки.       — Быть такого не может. Ты же невыносим.       — Более невыносимый, чем ты? — Осаму приблизился и провёл кончиком носа по гладкой открытой коже шеи.       — Ммм... да...       Демон обхватывает ладонями лицо человека и сильнее задирает его голову назад, припадая губами к губам, и лишь в этот миг чувствуя неминуемую опасность.       Время словно замедляет свой ход. Все чувства демона вопят о неизбежности угрозы. Он медленно, стараясь не выдать своего волнения, отстраняется от Чуи, но убийца всё равно ощущает разлившуюся тревогу.       — В чём дело? — распахивает глаза Накахара, и мышцы рефлекторно напрягаются, словно тело готовится к прыжку.       — Оставайся здесь, — шепчет Дазай, напоследок скользнув пальцами по линии нижней челюсти.       — Дазай! — хриплым шёпотом восклицает парень и принимает сидячее положение. В его глазах волнение и решимость.       Осаму знает, что Чуя не будет отсиживаться в тени, если грянет битва, но сейчас что-то подсказывает демону, что её можно избежать. В воздухе ощущается не кровавая аура Достоевского, но знакомый пепельный привкус. Дазай должен был почувствовать его раньше, но наивно решил, что у него ещё есть время, и ослабил бдительность.       — Будь здесь, — твёрдо повторил демон, встав на ноги, вышел из ванной и прикрыл за собой дверь.       В прихожей было темно, лишь полоска света от сиротливо горящего ночника из спальни пересекала этот мрак. Демон осторожно прошёл к входной двери и проверил. Та была заперта.       Окна в кухне и комнате тоже закрыты.       — Где же ты? — вопрошал себе под нос Дазай, заглядывая во все тёмные углы.       Из ванной послышался тихий плеск воды: Чуя явно не собирался его слушать. Сам на ногах еле стоит, но прятаться не хочет. "Невыносимый человек", — подумал Осаму и с трудом подавил довольную улыбку.       Если неизвестно, откуда ждать удара, лучше занять такую позицию, чтобы при любом раскладе Чуя оставался у него за спиной. Кивнув сам себе, Дазай направился обратно в прихожую, повернувшись спиной к панорамному окну, из которого открывался прекрасный вид на парк. И со стороны которого последовала атака.       Тишину полуночи разбил грохот ломающейся рамы и звон разбитого стекла. Осколки со свистом летели по комнате, вонзаясь в кровать, кресло, царапая светлые обои. Они веером покрыли всё пространство, изрезав корешки любимых книг Чуи, волной сбрасывая с полок фоторамки и маленькие статуэтки.       Осаму сжал зубы, чтобы не закричать от боли и не напугать Накахару, когда осколки впились в спину. Рубашка тут же намокла и прилипла. По рукам стекала кровь. Горячие алые капли срывались с пальцев, падая на ковёр, по которому холодный ноябрьский ветер гнал стеклянное крошево.       — Я смотрю, что псине плевать, перед кем пресмыкаться, — Дазай обернулся к пролому в стене. На губах его играла нездоровая, злая улыбка.       Изрезанные занавески клубились в проёме, закрывая собой фигуру в чёрном плаще, что сливалась с ночными тенями. За ним по пятам всегда шла смерть. Но страх, внушаемый этим существом, был естественным. Это страх монстра, стоящего перед тобой, в отличие от Фёдора, чья аура внушала ужас неизвестности. Сам Дазай никогда не подвергался воздействию аур, но слышал о них.       "На что похоже моё присутствие?" — спросил он как-то из интереса у низшего демона, на что получил ответ: "На обречённость. На холод пустоты и вечное падение. Словно я знаю, что меня ждёт, но в смирении принимаю свою участь, потому как нет смысла бежать. Твоя аура — мгновение перед смертью. Ничего не изменить, только ждать конца."       — Выходи, — требовательным голосом, не терпящим возражения, приказал Осаму.       От теней отделилась одна, на деле оказавшись худощавым юношей с болезненного цвета лицом. Края его плаща трепетали от ветра, бросающего в глаза чёрные волосы, кончики которых покрывал серо-белый пепел. Лицо его являло собой застывшую маску скуки и безразличия ко всему происходящему, а голос, когда ночной визитёр заговорил, был хриплым.       — Мне сообщили, что ты ослаб и потерял былую хватку, — бледные губы чуть изогнулись в ехидной подобии улыбки, — наставник.       — Как же плохо я воспитал свою псину, — ответил ядовитой ухмылкой Дазай, широким жестом стряхивая с себя осколки, что с тихим перезвоном упали на пол. — Раз она разинула пасть на хозяина.       Незваный гость равнодушно пожал плечами.       — Победителей не судят.       — И каково это — лизать пятки Достоевскому?       — Я всего лишь исполнитель. Пёс, натасканный тобой для боя.       — Что, Фёдор побоялся явиться сам?       Дазай сделал шаг навстречу, не отрывая взгляда от бывшего ученика.       — Смешно, — однако ни в тоне, ни в лице его не промелькнуло и тени веселья. — Достоевский не считает разумным тратить своё время на столь жалкое существо, как ты.       — И поэтому шлёт тебя выметать за собой мусор.       — Ты проиграл, Дазай, только не хочешь этого признавать. Трон в руках Достоевского. И пусть ты каким-то неведомым образом сумел собрать душу и вернуться, тебе его не одолеть.       — Не припоминаю, чтобы учил тебя прогибаться под победителей, — в голосе Осаму становилось всё больше и больше стали. Едва заметными движениями он размазывал по ладоням собственную кровь. Если придётся драться с Акутагавой, она ему понадобится.       — Не скажу, что испытываю восторг по этому поводу, но у меня по крайней мере все внутренности и силы при мне. А что насчёт тебя, Дазай?       — Хочешь проверить? — оскалился демон, принимая боевую стойку.       По прикидкам Осаму, даже без сердца, он не сильно должен уступать Рюноске. Как никак тот не дотягивал в мощи до них с Фёдором. Главное, чтобы Чуя не влез в драку и не попал под руку двум демонам. "Великие Древние, пусть он не высовывается! Пусть хоть раз послушает меня!"       — Я бы и рад, — Акутагава встряхнул рукой, и плащ его взвился, — но Достоевский велел убить тебя, а не играть.       — Тогда мне придётся нарушить его планы, ведь умирать я не намерен!       И Дазай первым ринулся в атаку, рассекая воздух едва различимым на столь невероятной скорости движением руки, нацеленной в противника. Если бы сердце было при нём, удар наверняка пробил бы грудную клетку Рюноске, а так демон отделался лишь парой царапин на груди. Он легко отскочил в сторону, и неясные тени заплясали вокруг него.       — И это всё? — разочарованно выдохнул Акутагава, с презрением глядя на бывшего наставника. — Ты даже более жалок, чем о тебе говорят. Как ты сумел выбраться из-за грани? Молил Мать?       — Мать тут не при чём, — хрипло втянул воздух Осаму. Последствия передачи сил и отсутствие отдыха после возвращения сильно усложняли ситуацию. Она складывалась явно не в пользу Дазая. При подобном раскладе он ощутимо слабее Рюноске. — Тебе не понять этого, — он всё же сумел улыбнуться со всей присущей ему наглостью. — Ни тем более Достоевскому.       — Думаешь, что твоя жажда власти сильнее его? — Акутагава поднял руку и поиграл пальцами с ластящимися к нему тенями. — Думаешь, что сможешь вернуть себе силы и одолеть его?       Дазай рассмеялся. Громко и сумасшедше, словно залаял.       — Ты даже сердце не смог вернуть! — не понимая происходящего, выкрикнул противник, и равнодушная маска лица его исказилась гневом.       — Ты думаешь, что я не смог бы вернуть себе сердце, если бы захотел? Ты думаешь, мне было бы трудно отыскать того, в чьей груди оно бьётся, и вырвать, если бы я захотел? Ты серьёзно считаешь, что если бы я мечтал вернуть Трон, то такая мелочь, как проклятье, наложенное Достоевским, остановила меня?       Акутагава заскрипел зубами.       — Тогда почему ты этого не сделал?! Почему не вернулся забрать своё?!       Бывший ученик смотрел на бывшего наставника, как тот выпрямился во весь рост, обращая к нему прямой взгляд, какого тот никогда не видел. В карих глазах светилось тепло и железная решимость.       — Потому что нашёл нечто более важное и желанное.       — Да ты просто свихнулся за гранью! — чёрные тени сорвались с места, ринувшись к Осаму. Демон с трудом, но увернулся от них, окропляя ковёр новой порцией крови из полученных при атаке ученика ран. — Ты вернулся, но мозги оставил в небытии! Убить тебя — проявить милосердие!       — Эй, Рюноске! — Акутагава на миг растерялся: Дазай никогда не называл его по имени, – и потерял контроль над тенями. Те стали более эфемерными и не несли в себе прежней опасности. — Ответь мне на один вопрос.       — Какой? — быстро пришёл в себя противник и подтянул к себе тени.       Осаму стёр ладонью кровь с губы.       — Ты бы хотел этого?       — Чего именно? — злобный рык сорвался с бледных губ.       — Чтобы я убил Достоевского, — самодовольно усмехнулся Дазай, опираясь спиной о книжные полки.       — Ты смеёшься? Посмотри на себя, Дазай! Ты жалкое подобие полудохлой собаки! Ты с трудом стоишь на ногах после моих не лучших атак!       — Ты, кажется, забыл, кто тут на самом деле дрессированная собака.       Ответом на эти едкие слова в сочетании с саркастичной ухмылкой был звериный рык злого пса и мечами летящие в Осаму тени. Дазай уже приготовился отразить удар, но его не последовало. Тени исчезли, а Акутагава в шоке смотрел на своё плечо. Осаму перевёл взгляд на дверь.       — Мяу! — с нечеловеческой наглостью произнёс Чуя, сжимая в руках пистолет.       Капли воды беспорядочно падали с мокрых волос, полотенце охватывало бёдра, но даже в таком виде, держа привычным жестом оружие, убийца выглядел угрожающе. Эта угроза застыла в ледяных глазах, обещающих смерть. Акутагава оценивающе окинул взглядом нового противника.       — Человек? — казалось, он немного удивлён. Подняв руку, демон залез тонкими пальцами в рану и, не поморщившись, извлёк из неё пулю. — Ты бы ему хоть объяснил, что пули мне не страшны, Дазай. Меня нельзя убить оруж...       Следующая пуля оставила дыру посередине лба. Акутагава медленно осел на колени и завалился на бок с широко распахнутыми глазами.       — Зато это больно, — самодовольно хмыкнул парень, опуская руку с пистолетом. — Насколько я помню, даже демону необходимо небольшое время, чтобы залаталась дыра в голове.       Накахара сделал шаг к Дазаю, но наступил босыми ногами на осколки битого стекла и зашипел, покачнувшись. И тотчас силы оставили его. Осаму, наплевав на всё, рванулся к любовнику, подхватывая на руки. Чуя прижался к его груди с нескрываемым облегчением.       Ещё три года назад он понял, что запах Осаму, смешанный с запахом крови, возбуждает его. Сейчас, со всеми обострёнными чувствами восприятия, лежать на руках окровавленного Дазая казалось пыткой. Парень мысленно молил всех божеств о том, чтобы у него не встал посреди царящего хаоса. Он толкнул демона в плечо.       — Оставь меня. Я в порядке. Лучше займись им, пока не очнулся.       Осаму осторожно перенёс Чую через стекло, опустил на ноги рядом с кроватью, где остался кусок ковра, не засыпанный осколками, и помог сесть.       — Сейчас я ничего не могу противопоставить ему, — признался Дазай, убирая за уши Накахаре пряди мокрых волос. — Поэтому держи его на прицеле. У тебя есть ещё патроны?       — Без двух штук — обойма, — Кот потянулся, обхватил руками шею Осаму, наклоняя к себе и оставляя на губах жадный, хоть и быстрый поцелуй.       — Тогда целься так же метко прямо сюда, — холодные губы демона прикоснулись ко лбу Чуи. — А я попробую поговорить с ним.       Стоило Осаму выпрямиться, как в мозгу Чуи вспыхнула идея.       — Дазай.       — Да?       Синие глаза блеснули жестоко и хитро.       — А почему бы нам просто не вырезать его сердце, чтобы ты забрал его?       Демон казался искренне удивлённым. Он окинул взглядом неподвижного Рюноске, потом перевёл глаза на Накахару. Идея была заманчивой, но не прельщающей. Он тепло улыбнулся своему любовнику, который твёрдой рукой направил пистолет на врага.       — У меня уже есть сердце. И оно в самом безопасном месте.       Чуя порадовался, что Осаму обернулся на зашевелившегося визитёра, и не видел, как предательски дрогнул подбородок убийцы от этих слов. И хоть сил почти не было, парень крепко держал пистолет, готовый до последнего защищать их с Осаму жизни.       — Какая драма, — прокряхтел Акутагава, опираясь на локоть и принимая сидячее положение. Дазай нависал над ним. — Ты из-за него, что ли, решил всё бросить?       Ботинок впечатался в худую грудь, откидывая Рюноске к стене.       — Признаться, я немного удивлён, что человек знал, куда стрелять. На тебе тренировался?       — Нет, — холодно отрезал Дазай, убирая ногу с его груди. — А теперь я задам тебе пару вопросов. И лучше ответь на них, иначе этот человек будет всаживать тебе в голову пулю за пулей, пока я не восстановлю силы и не сверну тебе шею.       — Восстановишь силы? — темноволосый парень подозрительно прищурился, сверля глазами Осаму. Он словно прикидывал что-то в уме, просчитывал варианты. И, наконец, решился спросить. — Как он сумел попасть в меня в первый раз? Тени защищали меня. Он попал ровно в секундный их разрыв. Случайность или нет?       Осаму побледнел.       — А если случайность?       — Тогда я не вижу смысла продолжать разговор, — оскалился сидящий демон. — Ты не сможешь победить Достоевского. Но если это была не случайность, и силы твои истаяли именно из-за этого...       — Тогда что?       — Тогда ты полный псих. Но мне нравится, — оскал смягчился до ухмылки.       — Мне нужно только время, — эмоции пропали из голоса Осаму. — Сможешь его выгадать?       — На кой дьявол тебе убивать Достоевского, если Трон тебе не нужен? В чём подвох, Дазай? Хочешь опять обречь Преисподнюю на войну за власть?       — А если и так? — но продолжил, не дав Рюноске возмутиться. — Не скрою, мне плевать, что будет с Преисподней, но я не могу оставить Фёдора в живых, потому как он не перестанет пытаться убить меня.       — И ты просишь о помощи меня?       Глаза шатена вспыхнули алым, являя сущность демона. Даже зная, что Дазай сейчас слабее него, Акутагава почувствовал себя вновь жалким щенком рядом с наставником.       — Бешеных псов не кормят костями, — вкрадчиво произнес Осаму, изгибая губы в безумной улыбке. — Им бросают куски мяса.       Рюноске молча изучал пол рядом с собой. Он ещё не забыл, каково было служить Дазаю, и вряд ли когда-нибудь забудет. Разве что через пару тысяч лет. Наставник был жесток и беспощаден. Мог спустить с живого шкуру и довести до самой грани смерти. Но и награждал всегда по заслугам. Кости жрали низшие. Хочешь мяса — будь лучшим! Заслужи свой кусок!       — Я согласен.       Акутагава поднял голову, глядя прямо в алые глаза Дазая, и протянул руку. Демон принял её, помогая бывшему ученику подняться, а Чуя, наконец, выдохнул и положил пистолет рядом с собой, привалившись плечом к кровати. Напряжение вытянуло из него последние силы, тело начало чувствовать ноябрьский холод и дрожать.       Осаму подорвался с места, схватил простынь, стряхнув с неё осколки, и бережно укутал парня.       — Можно мне посмотреть?       Чуя вскинул голову: Акутагава стоял рядом на расстоянии вытянутой руки Дазая. Правильно делает, думалось ему. Пусть Осаму сейчас и ослаблен, но за попытку прикоснуться к Чуе, самому дну Ада не известно, что сделает. Шатен кивнул, и лишь тогда его бывший протеже приблизился и опустился на колени около любовников.       — Невероятно, — шептал темноволосый демон, проводя ладонью над телом Чуи. — Безумно, но невероятно. Как у тебя получилось?       — Ещё не получилось, — Дазай крепче прижал убийцу к себе. — Мы ещё не закончили. Именно для этого нам нужно время.       — А он выдержит?       — Да, — хрипло каркнул Чуя, которому надоело, что о нём говорят так, будто его здесь нет, чтобы ответить самому.       — Сколько ты сможешь выиграть для нас?       — Не знаю, — Рюноске встал на ноги и направился к дыре в стене. — Сколько смогу.       И демон скрылся в ночи, паря на призванных им вновь тенях.       Чуя поёжился, прикрыл на минуту глаза, собирая крупицы оставшихся сил.       — Нам пора валить отсюда, — он устало боднул головой плечо Дазая. — Я удивлён, что к нам в дверь ещё не ломится полиция. Долго они пребывать в неведении не будут.       Он попытался встать, но со стоном рухнул обратно в заботливые объятия.       — Чёрт!       — Успокойся, — ободряюще сжал его Осаму. — Говори, что делать, и не волнуйся.       — Хорошо, — даже пререкаться сил нет. — Достань из шкафа все мои кейсы. Их должно быть шесть. Там же найди коричневую папку с моими документами, паспортами и правами на собственность.       Осаму усадил Чую на кровать, полностью укутав в простынь, а сам отправился выполнять поручение. Кейсы нашлись быстро, один стоял раскрытый прямо у шкафа. Тот, из которого парень достал пистолет. Все они были выставлены у двери. Папку пришлось искать дольше, вытащив из шкафа почти всё содержимое.       — Нашёл, — отчитался демон балансирующему на грани сна Накахаре. — Дальше? — как и Чуя, Осаму понимал, что времени у них в обрез. Сейчас его не было для нежности. Раз убийца не может подняться, Дазай должен сделать всё за двоих и быстро.       Чуя высвободил руку из своего "кокона", указывая на пол, где сидел.       — Убери в пустой кейс и просто захлопни. Код поставится сам.       Осаму подхватил лежащий "Глок" и скрылся в прихожей. Только тогда Чуя понял, что сегодня в первый раз за всю свою сомнительную карьеру взялся за оружие голыми руками. Ну что за идиот! Теперь эту пушку точно нельзя проебать.       — Дальше, — раздался голос из коридора.       Чуя отчаянно заставлял мозг работать. Нужна одежда. И деньги. Ключи от машины и кредитки. И мобильный телефон! Обязательно! Он уже, наверное, отключён от сети, но Чуе нужны контакты на нём.       Всё необходимое демон находит быстро, благо Накахара никогда не захламлял свою квартиру, да и помнил примерно, где и что лежит. Осаму скидывает вещи в обнаруженную в шкафу спортивную сумку и возвращается в комнату. Аккуратно натягивает на Чую тёплый белый свитер и помогает надеть джинсы. Потом находит свой бежевый плащ.       — Летим?       Чуя мотает головой.       — Нет. Твой потусторонний друг и так наделал шуму. Уходим тихо по лестнице и через запасный выход. Только бы машина была на месте.       Осаму придерживает одной рукой парня за талию, ведя к двери. Там Чуя берёт два кейса, Дазай закидывает на плечо сумку и умудряется поднять оставшиеся четыре чемоданчика. Неудобно, но возвращаться назад слишком рискованно, прямо по улице уже слышен вой сирен.       — Мы забыли сигареты, — усмехнулся парень, падая на пассажирское сидение своей малышки Камри, пока демон убирал поклажу в багажник, и благодаря всех богов, что машина на месте.       — Как только уедем отсюда, я добуду тебе всё, что захочешь.       — Как это мило, — ухмыльнулся Накахара, открывая бардачок. — О, спасибо!       Внутри его ждала награда — пачка с тремя сигаретами. Порывшись ещё немного по салону, он нашёл в кармане водительской двери зажигалку. Просто праздник какой-то!       — Ты неисправим, — поморщил нос Дазай, забираясь в машину, где Чуя, откинув голову назад, вовсю выпускал изо рта дым, наслаждаясь сигаретой.       — А надо?       — Нет.       Склонившись, Осаму вдохнул в рот выпущенный парнем дым и накрыл его губы своими.       — Как ты себя чувствуешь?       — Разбитым, — честно признался Накахара, выкидывая в окно тлеющий окурок.       Осаму хотел съязвить что-то вроде " небось жалеешь, что когда-то встретил меня", но почувствовав прохладную ладонь Чуи, что легла ему на бедро, прикусил язык. Чуя уже наглядно показал, что лучше умрёт, чем расстанется с ним. А сейчас пламенный господин устал. Очень устал. Глядя на него, Дазай бы никогда не усомнился, что поступал правильно, пробив себе дорогу в реальность.       — Я люблю тебя, — прошептал демон, легко касаясь кончиками пальцев осунувшегося лица.       — Поехали, — Чуя выдавил из себя улыбку, но глаз не открыл. — Надо найти ночную забегаловку, пока я не стал грызть от голода салон, и какой-нибудь мотель на выезде из города. То, что твой собрат разнёс нашу квартиру, не освобождает тебя от демонстраций своей любви. Кстати, что ты ему сказал, что он согласился помочь?       — Напомнил, кто его хозяин.