Am I Part of Your Family?

Саймон чувствовал себя неправильно, когда лгал Маркусу. Сразу возникала ненависть к себе, но другого способа сохранить отношения он не нашёл. Прошёл всего месяц с побега от Фрэнсиса, и он чувствовал себя ужасно почти всё время. Всё заставляло его ходить по краю, никогда не было чувства безопасности. Он ненавидел ощущение их кровати — простыни прилегали к телу, как смирительная рубашка. Любой громкий звук или безобидная тень заставляли его подпрыгнуть, а уровень стресса вскочить до опасной отметки. Маркус, конечно, это замечал и делал всё, что мог, чтобы успокоить Саймона. В такие моменты ему хотелось плакать. Маркус был так добр, так его любил, что Саймон посчитал неправильным сваливать на его плечи свой эмоциональный багаж. Он хотел поддерживать любимого во всём, что тот делал, а не быть обузой. В конце концов, быть лидером андроидов — нелёгкая задача. Маркусу не нужно, чтобы он добавлял больше стресса. В последнее время ситуация накалилась с начала переговоров с президентом. По-прежнему было много групп против андроидов, и количество преступлений по отношению к ним увеличилось. Хотя, всё было не настолько ужасно. Были группы поддержки, пытавшиеся защитить андроидов от негативной реакции. Сейчас Маркус спал, обняв Саймона сзади обеими руками в защитном жесте. Это было единственное, что заставляло его чувствовать себя в безопасности. Но даже тогда он чувствовал, как тревога сгущается в нём. Аккуратно, стараясь не разбудить Маркуса, он выскользнул из его рук, пробрался к двери и вышел. Без дневного света и признаков жизни дом Манфредов был жутким. Стояла всепоглощающая тишина, но Саймон больше не мог выносить быть запертым в комнате. Он и думать не мог, что андроидам могут сниться кошмары, до тех пор, пока первый не случился через день после «инцидента». Он перешёл в режим покоя и тут же оказался в хватке Фрэнсиса. Всё было настолько ярким и живым, что Маркусу пришлось на него кричать, чтобы разбудить. С тех пор у Саймона появился новый способ справиться со всем. Конечно, не совсем здоровые механизмы, но они работали. Он бодрствовал настолько долго, насколько мог без необходимости идти в режим покоя (его рекорд — полторы недели). Саймон свернулся калачиком на верху лестницы, задумавшись, когда в последний раз он спал. Потом нахмурился, когда понял, что прошла почти неделя. Хорошо. Он мог подождать ещё немного, прежде чем принудительно уйдёт во временное отключение. Ему вспомнилось, как Коннор упоминал, что встречался с Элайджей Камски. «Может быть», — подумал Саймон, — «я мог бы заставить его отключить всё, что вызывает сны». Как бы ему не нравилась идея того, что кто-то будет копаться с его программированием, кто сделает это лучше, чем человек, создавший его в первую очередь? Постоянное бодрствование не было самой худшей частью его новой нормальной жизни. Отсутствие активности в Детройте приходилось на ночь. Весь город спал, и андроиды, несмотря на то, что им не нужно спать, были в режиме покоя или зарядки. Был только он, один. Саймон не осмеливался выйти за пределы дома — однажды это закончилось нехорошо. Именно тогда Лео нашёл его в приступе паники посреди улицы. К счастью, тогда стояло раннее утро, и не было никаких машин, чтобы увидеть его, близкого к самоуничтожению. Саймон умолял Лео ничего не говорить Маркусу, но тот всё равно сказал. «Я уже был на той дороге», — признался он, — «слишком обдолбанный, чтобы волноваться о себе, пока был под дозой». Саймон уважал эти откровения, но это никак не помогало. Лео не знал подробно, что с ним произошло. «Ты правда собираешься сидеть тут и жалеть себя?» Его сердце почти выпрыгнуло из груди, только до него донёсся голос Фрэнсиса, проникающий в голову. Он в ужасе обернулся, пытаясь найти источник звука. «Как убого». Саймон увидел его внизу лестницы и побежал к Маркусу. Он застыл в ужасе, когда Фрэнсис появился прямо перед ним. «Возвращаешься к своему любовнику? Будешь сосать его член, пока он трахает твой рот?» Саймон попятился, желая быть подальше от него. Тот подошёл ближе и прижал его стене около лестницы. Саймон сильно себя ущипнул. «Это не взаправду, это не взаправду. Ты ненастоящий, я просто сплю. Проснись, Саймон, проснись!» «Это не сон», — Фрэнсис рассмеялся и прижался к нему всем телом. Андроид чувствовал, как его стояк давит на него, а дыхание около уха было настолько горячим, что, казалось, скоро начнёт плавить пластик. «Шлюхи не заслуживают жалости к себе. Это то, чем ты являешься. Ты просто какая-то шлюха. Бьюсь об заклад, именно поэтому он держит тебя рядом. Потому что единственное на что ты годишься — сосать член». Саймон тихо заскулил, когда Фрэнсис схватил его член через штаны и начал сильно тереть. «Знаешь», — прошептал мужчина, — «интересно, как бы ты ощущался с влагалищем». Он потянул гениталии Саймона и тот закричал, когда по ногам хлынула кровь, а член был оторван. Фрэнсис оттолкнул его руки от промежности и вытащил вставший член, чтобы потом приставить к зазору, где должен был быть член Саймона. «Давай, кричи, шлюха», — он толкнулся внутрь, и всё тело андроида взорвалось болью. Он сделал всё так, как приказал Фрэнсис — закричал изо всех сил, что в нём были. Маркус постоянно волновался о Саймоне. Он знал, что тот не любит говорить о прошлом. Но после «инцидента», как они неофициально окрестили этот случай, Саймон изменился. Он никогда не хотел заниматься сексом и даже не любил, когда Маркус его целовал. Было больно знать, что любимый так травмирован, что Маркус не может к нему прикоснуться, не вызвав какой-то паники. Единственное, что он мог с ним сделать — взять за руку или обнять. Казалось, это единственное, что снижало его уровень стресса. Он быстро заметил уровень стресса Саймона, который оставался на постоянных пятидесяти процентах, когда они были за пределами дома, на двадцати — внутри, и огромную цифру девяносто после спящего режима. Маркус знал, что Саймону снятся кошмары, но тот не хотел с ним говорить. Когда ему снилось что-то плохое, он мог лишь извиниться за то, что пропал в ванной, чтобы потом вернуться с десятью процентами стресса. Непонятно, что он делал там, чтобы снизить цифру, но Маркус подозревал, что ничего хорошего. Он так отчаянно желал, чтобы Саймон с ним поговорил, и сколько бы не повторял, что любит его, этого, казалось, было недостаточно. Взаимодействие перечеркнуто, а общение между ними затруднилось. Тем не менее, Маркус был полон решительности оставаться рядом с ним, пока тот не будет готов открыться. Он хотел спросить Коннора, хочет ли он помочь чем-нибудь Саймону, но понял, что это будет огромным нарушением личных границ. Саймон бы справиться с этим не смог. Маркус проснулся от самого громкого крика боли, что слышал в своей жизни. Он тут же вскочил, рядом замечая холодное пустое место, которое занимал Саймон. Не теряя времени, он бросился на выход, распахивая дверь, чтобы увидеть его, кричащего. Он свернулся калачиком на лестнице, закрыв глаза и явно страдая от кошмара. Но сильнее всего Маркус ужаснулся из-за сильного потока тириума, который тёк, казалось, между ног Саймона. Его парень кричал, царапая себя и невидимого противника (возможно, Фрэнсиса). [^Уровень стресса 98%] Маркус подбежал и схватил Саймона за запястья, заставляя перестать царапать гениталии. — Саймон! — кричал он, — Саймон! Он его не слышал и пытался бороться с ним из последних сил. Маркус пытался соединиться с ним, но тот был слишком не в себе, чтобы принять связь. Маркус запаниковал, не зная, что делать. Если он не разбудит Саймона, то тот достигнет ста процентов и самоуничтожится. Он был уже так близко, что у Маркуса поднялся уровень стресса. «Что мне делать? Что мне делать?» — его охватил страх, и слёзы навернулись на глаза. Он крепко сжал запястья любимого и притянул как можно ближе. Саймон продолжал бороться, но Маркус был решителен; он затряс его так сильно, насколько смог. — Саймон, я здесь, — он наделся, что Саймон его услышит. — Я здесь. Саймон, я здесь. Я люблю тебя. Ты дома. Ты в безопасности. Я люблю тебя. Пожалуйста, услышь. Всё в порядке, — Саймон потерял много тириума. Он впитывался в ковёр, образуя вокруг них лужу. — Маркус? — тот вскинул голову, чтобы увидеть Лео, бегущего вверх по лестнице. Он увидел пару и тириум вокруг них. — О, чёрт! Почему здесь так много крови!? — Лео, я не могу его разбудить! — в голосе Маркуса было столько отчаяния, что разрывалось сердце. — И соединение не работает! Он не в себе! Лео быстро кивнул и пропал из виду. Затем вернулся со стаканом воды и вылил её Саймону в лицо. И как бы это не было нелепо, это сработало. Саймон проснулся с резкой бессвязной речью и криками. [vУровень стресса 50%] — Саймон! О, rA9, Саймон! — Маркус обнял его, позволяя всхлипам облегчения вырваться наружу. Саймон дрожал от страха и боли. Первое, что он заметил — руки Маркуса, защищающие его. Второе — ослепляющая боль между ног. Мужчина потерял сознание в блаженном состоянии и заснул без сновидений.