— Саймон! — закричал Маркус, бегая по улице. Ему было всё равно, что кричал он как сумашедший (или как влюблённый дурак из ужасного ромкома). Ему было всё равно, что сейчас час ночи и все спят. Единственное, что было важно — найти Саймона. — Саймон! — Маркус не был уверен, когда он ушёл, прежде чем его начали искать. Все сообщения и тревожные звонки оставались без ответа. Он не мог уйти далеко, но как бы Маркус ни пытался искать, он ничего не находил.
В глубине души он спрашивал себя, что случилось бы, если бы он согласился. Может, результат был бы другим. Может, не пришлось бы бродить по улицам и искать его. Маркус боялся, что, когда найдёт его, будет слишком поздно. Он отбросил эту мысль, думая, что худшего варианта не случится ни с ним, ни с кем-либо ещё.
— Саймон!
— Да заткнись ты уже! — выкрикнул кто-то из окна.
К нему подъехала машина Хэнка.
— Залезай! — крикнул Коннор с пассажирского сиденья.
Без промедлений, Маркус сел, заметив, что Норт тоже сидела сзади.
— От Лео было сообщение, — сказала она. — Он с Джошем едет в полицейский участок, чтобы попытаться вытянуть из Фрэнсиса некоторые ответы. Может быть, он знает, где Саймон.
— У меня есть один вариант, — Маркус потянулся к Хэнку, чтобы похлопать его по плечу. — Подвези нас к кладбищу. Думаю, он на могиле Обри.
***
Саймон вдохнул пыльный воздух старого дома. Возвращаться сюда спустя столько времени было странно. Ничего особо не поменялось, кроме появившихся больших куч мусора и стопок неоплаченных счетов. Он видел Красный лёд, оставшийся на стенах, и тириум, навечно въевшийся в пол.
«Знаешь, насколько ты вкусен?» — воспоминание о голосе Фрэнсиса сверлило неприятным чувством в голове, стоило ему воссоздать худшие моменты своей жизни.
Фрэнсис стоял над голым Саймоном, лежащим вниз лицом на кофейном столике. Из руки андроида тянулась трубка, сливающая тириум из тела в десятигаллонное ведро. Хозяин использовал его в попытке создать свой Красный лёд после того, как не смог наскрести денег, чтобы заплатить своему наркоторговцу.
Он чувствовал, как с каждой секундой слабеет его тело, и опасная боль подсказала ему, что он не хотел умирать.
[^Программный сбой]
«Я не хочу умирать?» — переспросил он себя, чувствуя неприятную волну. Андроиды не чувствуют. Он сбросил все предупреждения с интерфейса. Они пестрили всё быстрее и перекрывали друг друга так сильно, что он не мог больше видеть, что происходит вокруг.
Саймон слабо уронил голову на бок — шея отказалась её держать. Затем случайно встретился с Фрэнсисом взглядом, и тот застыл, стоило ему задержаться чуть дольше.
— Не смотри на меня так.
Он попытался ответить, но понял, что не сможет; из-за огромной потери тириума тело пыталось сохранить себя, направляя всю кровь к важным компонентам и отключая второстепенные системы.
— Я сказал, перестань, блять, так на меня пялиться! — Фрэнсис замахнулся и ударил его в грудь. Саймон не смог произнести ни слова, но ощутил, как по щекам потекла влага. «Приятно знать, что я хотя бы могу плакать», — подумал он с тревожной болью, пославшей следующий импульс через вентиляционную систему. В интерфейсе возникло ещё одно предупреждение.
[ВНИМАНИЕ: БИОКОМПОНЕНТ #e7013 ПОВРЕЖДЁН]
[ВНИМАНИЕ: УРОВЕНЬ ТИРИУМА — 14%]
[ВНИМАНИЕ: ОТКЛЮЧЕНИЕ ВТОРОСТЕПЕННЫХ СИСТЕМ]
[Течение тириума направлено к тириумному насосу]
[Отключение оптической системы]
[ЗАПУСК ВРЕМЕННОГО ОТКЛЮЧЕНИЯ]
Саймон позволил системе взять верх, отключаясь. По крайней мере, если он умрёт, то даже этого не заметит. Будто засыпаешь уходишь в режим покоя. Ему на секунду стало интересно, увидит ли он Обри, когда умрёт. Андроиды вообще попадают в рай? Саймон чувствовал, что скоро на этот вопрос у него будет ответ. Тревожная боль накрыла его волной полностью; что-то всё же подталкивало остаться в живых. Андроиды не чувствуют. Мир плавно погрузился в темноту, как только отключились оптические модули.
Фрэнсис снова ударил его, взволнованный тем, что андроид не отвечает. Наконец, когда он остановился и внимательно на него взглянул, то обнаружил закрытые глаза. Искусственное дыхание исчезло. Тириумный насос горел ярко-красным.
Фрэнсис осторожно подтолкнул его локтём. Голова слегка покачнулась, но реакции не было.
— Сай? — прошептал он, тряся его за плечо. И снова никакого ответа. Алый цвет становился слабее. — Саймон, проснись! — он снова встряхнул Саймона, но тот никак не отреагировал. — Саймон? — его голос повысился от паники.
Фрэнсис обхватил его лицо обеими руками, ожидая ответа. Ничего. На его глаза навернулись слёзы. Потому что Саймон перестал быть просто андроидом. У него на руках словно лежала мёртвая Обри.
— Не делай этого с мной, — умолял он, — Саймон, проснись, — и снова встряхнул его, пытаясь заставить открыть глаза.
Его взгляд метнулся на трубку, которая медленно забирала у Саймона жизнь.
— Блять, что я делаю? Саймон, о, чёрт! — он вырвал трубку и наклонился над андроидом. — Что я сделал? Чёрт, чёрт, чёрт!
Фрэнсис побежал на кухню, вернулся с мерной чашкой и опустил её в ведро, наполняя. Потом он осторожно откинул голову Саймона назад и влил кровь в рот. Никакой реакции.
— Давай, давай, пожалуйста, работай, пожалуйста, работай!
Саймон открыл глаза через долгих двадцать минут. Он не был уверен, что именно происходит, кроме того, что он больше не лежал на столе и не терял кровь. Затем увидел, как сверху на него смотрит обеспокоенное лицо. Фрэнсис держал его лицо и наблюдал с таким волнением, с такой заботой, что на мгновение по нему прокатился отголосок хорошей боли.
— Фрэнсис? — он был рад, что наконец-то заговорил.
Мужчина заплакал, стоило ему открыть рот, и андроида тут же втянули в сминающие объятия.
— Саймон, прости меня, — всхлипнул он, — прости. Я думал, что потерял тебя, — Саймон почувствовал, как от слёз намокает его униформа. — Больше так со мной не делай. Не уходи.
[Остаться навсегда]
Он обнял Фрэнсиса в ответ.
— Я не уйду.
[^Программный сбой]
Тот провёл рукой по его волосам, убирая со лба светлые пряди.
— Я люблю тебя, — прошептал он, прижимая их лбы друг к другу. — Сай, ты меня любишь?
[^Программный сбой]
— Да, я люблю тебя, — ответил Саймон, удивляясь, почему слова отразились в нём тревожной болью вместо нормальной. Фрэнсис кивнул и перетянул Саймона в неудобное положение. Некоторое время он держал андроида, сминая его футболку. Чувствовалось, как дрожали руки хозяина, но что делать, он не знал.
[Помочь Фрэнсису забыть]
Конечно. Как можно было забыть? Это в его списке задач.
— Фрэнсис, — произнёс он, — мой список задач показал, что я должен помочь тебе забыть. Хочешь, чтобы я выполнил эту задачу? — он не был уверен, почему, но что-то в нём кричало этого не делать. Едва появилась эта мысль — возникли знакомые красные стены.
Фрэнсис, казалось, колебался и смотрел в его глаза, задавая неизвестный Саймону вопрос.
— Да, — согласился он. — Заставь меня забыть, — затем он схватил Саймона за талию и посадил на свои колени. — Я хочу, чтобы ты меня оседлал.
Саймон моргнул, не понимая, что тот имел в виду, но поискал, что значит «оседлать» в сексуальном контексте. К его щекам прилил жар, но он заставил себя быстро расстегнуть брюки Фрэнсиса. Но его быстро остановили — рука хозяина взяла его за запястье.
— Я хочу, чтобы сначала разделся ты, — приказал он.
Саймон кивнул, слез с колен и снял одежду. Для него это стало настолько привычным, что диод больше не горел красным, когда ему это приказывали. Он встал, полностью голый, перед Фрэнсисом, активируя самосмазывание. Что-то было не так. -Андроиды не чувствуют.- Тревожная боль пыталась пробиться сквозь стены программы.
— Подойди ко мне.
И он шагнул в объятия Фрэнсиса, чувствуя, как руки ползут по его бёдрам, чтобы потом дотянуться и смять ягодицы. В ответ на прикосновения он начал выделять немного больше смазки — она начала течь по внутренней стороне бёдер.
Одна из рук Фрэнсиса оказалась между его ног и начала потирать вход.
— Ты течёшь, — прокомментировал он, будто впервые заметил у него эту способность. Взгляд его не уходил с лица андроида, пока он глубоко вдавливал палец внутрь. Саймон подавил в себе желание оттолкнуть его. Он ненавидел это ощущение, и то, как оно заставляло его себя чувствовать. Андроиды не чувствуют.
— Скажи мне, как сильно ты этого хочешь, — резким движением пальца Фрэнсис усилил свою фразу. На этот раз Саймон пошатнулся и схватился за него. Ему надо было за что-то держаться.
— Я… я хочу этого, — ответил он. Слёзный раствор застилал ему глаза, грозя потечь по щекам. Он не хотел этого. Андроиды не могут хотеть. Андроиды не чувствуют.
[^Программный сбой]
Это помогло — Фрэнсис наконец-то убрал руку, затем стянул с себя штаны и выставил твёрдый член.
— Ты знаешь, что делать.
Он отогнал тень боли, следуя программе, забрался на колени Фрэнсиса и расположил член около своего входа. Затем вздохнул, несмотря на то, что ему это не нужно, и сел. Потекли слёзы, Фрэнсис рядом откинул голову назад с резким стоном. Руки нашли путь к его бёдрам, сжимая их до синяков.
— Двигайся, — приказал Фрэнсис. Саймон сделал, как ему сказали, и немного приподнялся, прежде чем снова опуститься. Последовал ещё один удовлетворенный стон, а руки андроида напряглись до невозможного, пока кожа не исчезла. Саймон бездумно качался вверх и вниз на члене Фрэнсиса, надеясь, что тот скоро кончит.
Внезапно тот резко толкнулся бедрами, и Саймон издал задушенный крик. Он даже не знал, что может издавать такой звук. Это еще больше возбудило Фрэнсиса, и он снова сделал толчок, только чтобы услышать, как Саймон вскрикнет.
— Черт, Сай, — выдохнул он, — ты так хорош, ты чертовски хорош.
Саймон запомнил, что надо продолжать шуметь. По его расчетам, если он будет издавать звуки, Фрэнсис поскорее кончит и оставит его в покое. Он все еще не был полностью восстановлен от того, что было ранее.
— Скажи мне, как сильно ты этого хочешь.
В животе Саймона будто образовалась яма, потому что его программа заставляла говорить слова, которые он сам никогда бы не произнёс.
—Я хочу этого. Мне нравится ощущение твоего твердого члена в моей заднице. Мне так нравится. Пожалуйста, трахни меня сильнее.
— Ты такая шлюха, — Фрэнсис потерял себя в грязных разговорах, обретая власть над Саймоном, унижая его словами. — Могу поспорить, если я оставлю тебя голым, и кто-то вломится в дом, ты позволишь им тебя трахнуть, не так ли?
Слезы потекли по щекам Саймона, поскольку программа побудила его положительно отреагировать на слова Фрэнсиса.
—Да, — выдохнул он, — я позволил бы кому-нибудь трахнуть меня.
Саймон снова всхлипнул, когда Фрэнсис особенно сильно толкнулся в него, разрывая внутренности.
— Черт, ты такая шлюха.
— Я шлюха, — сумел выкрикнуть Саймон. — Я твоя шлюха.
— Черт, я скоро кончу!
Что-то внутри Саймона, казалось, умирало, когда эти слова вырвались из его рта.
— Пожалуйста, кончи внутрь меня, я хочу чувствовать, что ты наполняешь меня, — андроиды не чувствуют.
Фрэнсис схватил Саймона и заставил его сесть на член так сильно, как он мог. Внутренности Саймона были заполнены большим количеством спермы, чем, как он думал, мог произвести Фрэнсис. Тот задохнулся от удовольствия и откинулся назад, отпуская его талию.
Саймон сделал шаг, чтобы встать, но он снова усилил на нём хватку.
— Сиди, где сидишь, шлюха.
Он уселся обратно, и Фрэнсис лениво толкнулся бедрами, прежде чем выскользнуть. Он с восхищением смотрел, как сперма и тириум медленно вытекали из Саймона, затем потянулся и поймал вытекшие жидкости двумя пальцами, толкнув их обратно.
Он схватил Саймона за руку и направил её к заднице.
— Держи это в себе, пока я не вернусь, — приказал он, — у меня есть для тебя подарок.
Саймон вздрогнул, заменив его пальцы своими. Он чувствовал, что инородное вещество находится внутри него.
Фрэнсис встал с дивана и пошел в свою спальню. Несколько мгновений спустя он вернулся с анальной пробкой, подошёл к нему и убрал его пальцы. Одним плавным движением он протолкнул её в Саймона.
Диван, казалось, смотрел на него и буравил в нём дыры. Он ненавидел этот чёртов диван, потому что это было любимое место Фрэнсиса, чтобы насиловать его. Несмотря на то, что ничего не было видно, Саймону казалось, что следы разврата останутся там навсегда.
— Что это, блять, такое? — Фрэнсис грубо схватил Саймона за запястье и толкнул на диван. Он был зол как никогда, придя домой раньше, как раз вовремя, чтобы увидеть его с ножом около предплечья.
Фрэнсис выхватил его у Саймона и кинул через всю комнату.
— Черт возьми, ты, сраная пластмасса!
— Прости! — вскрикнул Саймон сквозь слезы. — Прости, прости, прости!
— Прости, я, блять, ничего резать не хотел? — взревел он от гнева и схватил Саймона за горло. Он сжал довольно сильно, но, поскольку андроидам не нужно было дышать, действие никак не повлияло, только заставило его плакать сильнее.
— Чертова шлюха, — прорычал Фрэнсис. — Боль? Это то, чем ты увлекаешься?
Он хотел возразить, но горло ему сжали достаточно сильно, чтобы отключить вокальные процессоры.
— Хорошо, — Фрэнсис ухмыльнулся, посылая озноб по его спине. — Хочешь боли, шлюха? Получишь сполна.
Он отпустил шею Саймона и андроид издал вздох с металлическим оттенком, сразу глотая воздух, и замотал головой.
— Нет, — взмолился он, — пожалуйста, не делай мне больно.
Фрэнсис только улыбнулся в ответ:
— Другое дело.
Не раздумывая, Саймон бросился вперёд, прижавшись к нему.
— Пожалуйста, — его голос был полон отчаяния. — Пожалуйста, не делай мне больно. Я больше не буду, обещаю.
Он не боялся боли как таковой. Просто над ним висел факт, что с вероятностью семьдесят процентов Фрэнсис мог увлечься и убить его либо случайно, либо нарочно. А Саймон умирать не хотел.
— Больше не будешь? — в глазах Фрэнсиса заплясали злые черти.
Саймон кивнул, глядя на него самым щенячьим взглядом, который мог изобразить.
— Обещаю, — ответил он, зная, что результат будет… более терпимым по сравнению с тем, что Фрэнсис держал в уме. Он понимал, что выменивает это на боль от бесконечного, жалкого, вышибающего последний разум секса. Но это было лучше, чем умереть.
Фрэнсис схватил его за челюсть одной рукой.
— Раздевайся, — приказал он.
Саймон вздрогнул от его тона, но демонстративно разделся. Всё ещё был шанс в пятьдесят процентов, что Фрэнсис в любом случае передумает. Он должен был выглядеть как можно более соблазнительно. И это сработало бы, если бы не забытый факт, что он все еще управляет программой самовосстановления порезов на ногах.
— Я думал, ты не хочешь боли, — прорычал Фрэнсис, шагнул вперед и резко схватил Саймона между ног.
Он не мог сдержать панический крик, вырвавшийся из горла, когда пытался схватить и оттолкнуть руки с своего члена.
— Нет, — вскрикнул он, — пожалуйста, не надо. Я не хочу этого, я не хочу!
— Да ладно? Это не то, что говорит твоя кожа.
Фрэнсис сильно оттолкнул его на пол и пнул в челюсть — Саймон услышал, как что-то треснуло, и тут же вскрикнул от внезапной вспышки боли. Удары не прекращались, поэтому невозможно было сдержать звуки. Он свернулся в клубок, прикрыв голову руками. Его самовосстановление заработало вдвойне и грозило истощить в нём всю энергию.
[Самовосстановление прервано]
Фрэнсис перестал его пинать.
— Оставайся там. Черт возьми, не двигайся.
Он ушёл, оставив его дрожать, и вскоре вернулся с мотком верёвки и невероятно большим вибратором. Откуда, черт возьми, он вообще это достал?
Мужчина сильно ударил Саймона, заставив его сжать живот. Еще до того, как тот успел зашевелиться и защитить себя, Фрэнсис сел ему на ноги и дёрнул руки назад.
— Пожалуйста, — попросил Саймон в качестве последней попытки, — не делай этого.
— Я бы заткнул тебе рот, но мне нравится, как ты просишь, — ответил Фрэнсис, прижавшись сзади эрекцией.
Он скрутил руки Саймона, дернул их назад и начал связывать. Андроид захныкал от неприятного чувства, зная, что это уляжется в боль, которая сохранится и никогда не уйдет.
— Знаешь, интересно, насколько громко я смогу заставить тебя кричать, — он закончил завязывать узлы и наклонился над Саймоном, чтобы прошептать ему на ухо: — Тебе лучше просить меня по-настоящему, шлюха. Может быть, я не сделаю тебе так больно.
Несмотря на то, что Саймон знал, что Фрэнсис лгал ему, он не мог загасить появившуюся в нём маленькую искру надежды. Всё, что он должен был сделать, это кричать, плакать и просить так, как никогда не делал раньше. Достаточно громко и отчаянно, чтобы, возможно, Фрэнсис проявил к нему немного милости. «Я смогу это, — попытался ободрить себя Саймон, — я смогу».
Фрэнсис провел руками по его светлым волосам, резко дернул назад, и Саймон вскрикнул от внезапного движения. Тот слез с него, ни разу не ослабив хватки, и потащил на диван. Отпустив его, он пошел в другой угол комнаты, чтобы забрать нож.
Глаза Саймона тут же расширились, и он начал бороться со своими путами. Теперь страх стал реальным. Больше не было места для притворства.
— Нет, пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, не делай этого. Я больше так не буду, клянусь! Я сделаю все, что ты хочешь!
Хозяин только прижал нож к груди.
— Но это и есть то, что я хочу. Я хочу услышать, как ты кричишь для меня, — он провел лезвием по коже, смакуя крик боли и капли голубой крови. — Почему ты плачешь? Не нравится? О, мой промах. Знаю, — он поднёс нож к полузажившим порезам на ногах Саймона, — тебе понравится во-от здесь, — он прижал нож к ране и вонзил его внутрь.
Зрение Саймона вспыхнуло искрами белого шума, и он закричал. Интерфейс наполнился предупреждениями, поскольку боль взяла верх. Насмешки Фрэнсиса не достигали его слуха — собственные крики были слишком громкими. Чётко ощущался каждый мучительный порез, нанесенный Фрэнсисом поверх старых ран. Пульсирующая боль усилилась, и он чувствовал себя так, будто сгорает. Может, он и был в огне, только уже не понимал. Боль ослепляла и подавляла все остальные чувства. Он и не думал, что такой вид боли возможен.
— Прекрати, пожалуйста, остановись, пожалуйста, хватит, хватит, хватит, хватит! Больно, пожалуйста, больно! Пожалуйста, остановись! — бормотал Саймон сквозь слезы. Его дыхание становилось все короче и короче, и больше всего на свете ему захотелось просто умереть.
[^Уровень стресса 100%]
Просто умереть. Просто умереть. Просто умереть. Он перестал волноваться о жизни, лишь хотел прекратить боль. И если «прекратить боль» означает «умереть», он с радостью это сделает.
— Убей меня, — попросил он Фрэнсиса, — убей меня, убей меня, убей меня. Мне больно. Больно. Больно.
Тот убрал нож. На его лице застыло выражение, которое Саймон никогда раньше не видел.
— Ты хочешь умереть?
— Да, да, — проговорил он чётко из последних сил, — убей меня. Я не хочу больше жить. Я не хочу жить. Я не хочу жить. Я не хочу жить.
Фрэнсис отбросил нож и обнял Саймона.
— Тс-с-с, — прошелестел он, — ты не заслуживаешь смерти, — затем он грубо схватил андроида за волосы и поцеловал в губы. — Я заставлю тебя почувствовать себя хорошо, — и отпустил волосы, заставив его наклониться.
Рядом раздался звук расстёгивающейся ширинки. Уровень стресса был невероятно высоким, но Саймон ничего не мог с этим сделать. Руки были неподвижны, а ноги горели так сильно, что даже легкое движение вызывало сильную боль. Все, что он мог сделать, это лежать и молить rA9 о том, чтобы его убили.
Фрэнсис вошёл в него с громким неприличным стоном. Саймон открыто и громко всхлипывал в подушки. Руки напряглись, ноги начали дрожать.
— Тс-с-с, — шикнул Фрэнсис и взял член Саймона, сделав долгое медленное движение, заставляя его вставать. Андроид плакал от нежелательной стимуляции. — Ты этого хочешь, не ври. Если бы не хотел, у тебя бы не стояло, — он просто был внутри, не утруждая себя толчком. Все его внимание было сосредоточено на том, чтобы довести Саймона до разрядки.
Мужчина плакал, чувствуя, как его тело предает его. Искры белого горячего удовольствия начали объединяться в этом ужасающем тепле. Машинальный стон, слетевший с губ, добавил еще одну трещину в его уже сломанную психику. Ему так хотелось закричать и попросить Фрэнсиса остановиться, но вслух вышли лишь мокрые рыдания.
— Давай, моя мелкая шлюха, — прошептал Фрэнсис на ухо, — кончи.
Саймон вскрикнул, со стыдом излившись в его руку. Он начал двигаться, снова прижимаясь к этому скоплению проводов, которые создавали помехи в зрении Саймона. Фрэнсис сунул испачкавшиеся в сперме пальцы в рот Саймона, неудобно растягивая челюсть. Он почувствовал, как стекают слёзы в уголки рта, тириум, смешанный со своей спермой, и подавился от вкуса.
Фрэнсис задвигался внутри, набирая темп и начав непристойно стонать над ним. Саймону хотелось, чтобы он перестал попадать в это дурацкое место. Он не хотел наслаждаться тем, что с ним происходит. Он не хотел, чтобы его тупое тело реагировало на жестокость. С губ слетел сломанный стон, когда его спина выгнулась и он кончил во второй раз.
— О, чёрт, Сай! — Фрэнсис откинул голову и кончил, наполняя его спермой, затем вышел, восхищаясь своей работой; но, к сожалению для Саймона, он еще не закончил. Мужчина схватил заброшенный вибратор и вставил внутрь, растянув его до предела.
PL600 удалось подавить слабый крик протеста. Он чувствовал, как вибратор давит на стенки — они буквально не могли растянуться дальше этого. Казалось, он разрывается на две части; Саймон издал резкий вопль, борясь со своими узами, как только Фрэнсис включил эту чертову игрушку.
Он сильно ударил по кончику, и его будто прошибло волной тока. Саймон только плакал. Он так устал. Его здесь ничего не держало. Тело пыталось самоуничтожиться, но в таком положении это было невозможно. Саймон застрял в вечной агонии. От его боли не было освобождения. Она лишь усиливалась с каждым моментом. Если ему не позволили умереть, должен быть ещё один выход. Должен быть ещё способ отделиться от всего этого.
[vvv Уровень стресса 0%]
Он не понял, что произошло, но неожиданно все ощущения и чувства пропали. Будто он плывёт и наблюдает со стороны, как его насилуют. Тело обмякло, а слёзы продолжали течь, пока интерфейс не предупредил, что ничего не осталось.
***
Маркус вышел из машины до того, как Хэнк успел остановиться.
— Ради всего святого! — взорвался Хэнк, а Коннор и Норт выскочили за ним. Никто из андроидов не дождался и все кинулись прямо на кладбище.
— Саймон! — закричал Маркус и побежал к месту, которое, как он знал, было могилой Обри (малая информация о Саймоне до того, как они стали парой). — Саймон, пожалуйста, будь здесь! — тихо молил Маркус. Он бежал, пока не заметил могильный камень Обри. Плавно остановился. Ничего особого. Не был потревожен недавно выпавший снег. Саймона там не было.
***
Он вышел из гостиной, не желая больше там находиться, и ушёл в кухню — своё бывшее убежище. Ему всегда было интересно, почему в качестве безопасного места его взгляд пал на кухню. Частицы пыли плавали в стоячем воздухе, возвращая Саймона в прежние времена — назад, прежде чем его жизнь стала бессмысленной. Он упорно отводил взгляд от места на полу, где Фрэнсис впервые попросил его помочь забыть. Место, где всё началось. Место, которое сломало барьер, и Фрэнсис начал использовать его как обычную Трейси.
Где у этого всего начало? Саймон знал, что у Фрэнсиса были некоторые склонности задолго до смерти Обри, но что это было на самом деле? Он никогда не задумывался об истинной причине, почему Фрэнсис с ним встречался, или о том, каковы были их отношения. Мог ли он назвать это отношениями? Саймон хотел получить ответы, которые — он знал — никогда не получит. Он хотел знать, каким могло быть его будущее.
Обри была на девичнике, что означало — дом был только для них двоих. Саймон знал, что ночь будет тихой; такое обычно случалось, когда Обри не было. Он спокойно занялся делами по дому. Фрэнсис готовил еду для себя и Обри, когда она вернётся домой.
Хозяин что-то мычал. Саймон много раз слышал, как он напевал, но это почему-то казалось другим. -Андроиды не чувствуют-. Что-то было в том, как он гудел, предположил он — Фрэнсис казался легче на подъём, счастливее по какой-то причине.
Саймон отмывал кусочек запеченной лазаньи и слушал песню Фрэнсиса. Из любопытства он попытался определить песню, но обнаружил, что не может найти совпадения. Должно быть, Фрэнсис придумал это сам, или напевал неправильно.
— Неужели я так плохо пою?
Саймон подпрыгнул от его голоса. — Это было не пение, — поправил он, — я считаю, что подходящее определение — подпевание.
Фрэнсис засмеялся и хлопнул по нему полотенцем.
— Ты такой странный, Сай, — он положил полотенце, вытащил телефон и пролистал пару песен, пока не нашел плейлист. Нежные песни — которые Саймон назвал романтическими — начали играть.
Андроид вернулся к мытью посуды, пока он за этим наблюдал.
— Сай? — позвал он. — Ты умеешь танцевать?
Саймон остановился на том, что делал.
— Полагаю, что смогу что-то скачать.
— Нет, не делай этого, — Фрэнсис закрыл кран. — Давай-ка… Запиши вот что — я научу тебя танцевать.
Андроид положил блюдо обратно в раковину и повернулся к Фрэнсису. Он понятия не имел, что делает, и, поскольку ему было приказано не загружать программу, пребывал в растерянности.
— Вот, — сказал Фрэнсис, взял одну из рук Саймона и положил себе на талию. — Кладёшь сюда, на мою талию, а другая будет здесь, на моём плече, — андроид сделал так, как ему велели, и внимательно вгляделся в лицо Фрэнсиса. Внутри Саймона что-то встрепенулось. Что-то, что он не мог разложить по полочкам. Андроиды не чувствуют.
[^Программный сбой]
— Хорошо, теперь я делаю шаг вперед, а ты — назад, — продолжил Фрэнсис.
Саймон кивнул и сделал, как ему было сказано, отмерив большой шаг назад и освободившись от его хватки.
— Ух ты! — Фрэнсис рассмеялся. — Я и забыл, что ты воспринимаешь всё буквально, — он разместил их обоих, как надо было. — Слушай музыку и просто следуй за мной, хорошо? Делай то, что кажется естественным.
Саймон подавил желание указать, что андроиды не делали ничего естественным образом. Им нужно отдавать приказы. Но он шёл вслед за шагами Фрэнсиса, шатаясь назад, вбок, вперед и снова назад, пока они не погрузились в устойчивый ритм; смотрел на свои ноги, пытаясь следовать движениям как мог. В конце концов он понял, что Фрэнсис подпевал и стал прислушиваться.
Я не хотел тебе говорить, не хотел тебе говорить
Я хочу немного любви, правда
Да, я хочу и добиваюсь?
Почему Фрэнсис выбрал эту песню? Саймон знал, что люди склонны слушать песни, которые отражают то, что они сами чувствуют. Вот только как Фрэнсис относился к нему?
[^^^Фрэнсис, статус: ???]
— Перестань смотреть на свои ноги, там всё отлично.
Саймон поднял глаза и сосредоточился на человеческом лице, вглядевшись поближе. Были детали, которые он знал, но до этого момента не обращал на них внимания. Незначительные вещи, такие как рост — Саймон был всего на несколько дюймов ниже, но по какой-то причине он чувствовал себя ещё ниже; также заметил, что нужно купить Фрэнсису новую бритву. Та, что он использовал сейчас, сделала его кожу красной и раздраженной. Саймон хотел сделать что-нибудь, чтобы сделать её менее раздраженной. Андроиды не чувствуют.
— Саймон, — его имя на губах Фрэнсиса было не громче шёпота, — ты пялишься.
— Извини, я не был уверен, куда смотреть, — и он отвёл взгляд.
Фрэнсис взял его руку, которая была на талии, и положил себе на шею. Саймон скользнул другой рукой назад и скрестил пальцы. Он не был уверен, почему это сделал, но движение казалось естественным. Скорее всего, он поступил правильно, потому что Фрэнсис улыбнулся. Жар бросился к лицу андроида.
— Ты посинел, — заметил Фрэнсис.
— Я не знаю, почему, — признался он, — просто так получилось.
Фрэнсис поднял подбородок Саймона и уставился на него так глубоко, что он подумал — у него на самом деле есть душа, и Фрэнсис может в нее глядеть.
— Просто делай то, что кажется естественным, — пробормотал он и наклонился ближе к его лицу, так, пока их носы не соприкоснулись.
«Естественность, — удивился Саймон, — что значит «естественность»?»
Затем губы Фрэнсиса прижались к его губам. Действие отличалось от всего, что ранее переживал Саймон. Естественность? Какова обычная реакция на ощущение губ на губах? В интернете быстро нашёлся термин: поцелуи. Были разные виды, но Саймон решил, что будет придерживаться чего-то простого.
Он повторял инструкции, слегка двигал головой, убеждаясь, что их губы идеально соединились; этого не выходило, но реакция была хорошей — Фрэнсис вздохнул в поцелуй. Саймон успевал следовать его движениям.
Саймон вздрогнул и закрыл глаза; услышав, что нежная песня слышится отдалённее и слабее, он погрузился в более приятное воспоминание.
Стояла суббота, чудесное утро первого дня лета. Фрэнсис закрыл магазин на день, чтобы провести всё время с Обри и Саймоном. Пока он спал, Обри предложила приготовить вафли.
Она стояла на стуле рядом с ним, наблюдая, как он разбивает яйцо в миску.
— А можно мне следующее разбить?
— Конечно, — Саймон улыбнулся и подал ей яйцо. Он смотрел, как её маленькие пальцы схватили яйцо и разбили его о край столешницы сильнее, чем требовалось. Девочка взвизгнула, стараясь удержать руками яйцо от падения, а Саймон рассмеялся и осторожно довёл её руки до миски.
— Хорошо, теперь аккуратнее, — предупредил он.
Она слегка раздвинула пальцы и позволила яйцу скользнуть в миску без скорлупы.
— Фу! — и Обри начала хихикать. Саймон убрал скорлупу в мусорное ведро, взял полотенце и протёр ей руки.
— Что происходит? — Фрэнсис вышел в коридор.
— Доброе утро, папочка! — крикнула Обри и помахала ему рукой.
Саймон весь засиял, когда закончил вытирать руки Обри.
— Доброе утро, Фрэнсис, я подготовил для тебя кофейник. Хочешь, сделаю чашку кофе?
— Нет, вы оба делайте то, что делаете. Я сделаю себе сам.
Пока он ушёл к шкафчику делать кофе, Саймон с Обри продолжали готовить. Фрэнсис прислонился к краю стола и потягивал свой кофе.
— Мне нравится, — сказал он, наблюдая за этим, — два моих самых любимых человека в мире стоят тут, — дальше он поставил чашку и начал бродить вокруг.
Андроид включил вафельницу и увидел, как Фрэнсис поцеловал Обри в макушку, а затем и его в щеку. Сразу появилось ощущение, как жар поднимается к лицу, и хорошая боль наполняет грудь. Он не был уверен, почему, но привязанность усилила это чувство.
Обри начала смеяться и показывать пальцами на его щёки.
— Па-апа, у него из-за тебя румянец!
Румянец? Саймону понадобилось время, чтобы найти определение. В замешательстве он слегка наклонил голову:
— Румянец — реакция на смущение или стыд…
— Ой, смущение, — хихикнула Обри. — Сай, ты смущаешься поцелуев?
[^Программный сбой]
— Полагаю, что да, — ответил он, все еще сбитый с толку приятной болью.
— Ну что ж, — Фрэнсис ухмыльнулся, — мне интересно, насколько синим я смогу сделать твое лицо, — и он будто нырнул, уткнувшись лицом в шею Саймона, крепко держа его на месте руками, чтобы тот не смог уклониться. Андроид чувствовал, что начинает смеяться и попытался вырваться из его рук, хотя что-то внутри него не хотело, чтобы это прекратилось.
[^Программный сбой]
Он в конце концов уступил Фрэнсису, который целовал его вверх по шее до щек, пока не оставил идеальный короткий поцелуй на кончике носа. Лицо Саймона больше не было теплым — оно было просто горячим. Удивительно, что терморегулятор не предупредил его о перегреве.
Обри засмеялась и хлопнула в ладоши.
— Сай, ты правда посинел!
Фрэнсис перестал его целовать, но обнял за талию.
— Вы делали вафли, не так ли?
— Верно, — ответил Саймон и вернулся к готовке, стараясь не обращать внимания на приятную боль, которая постоянно росла внутри него.
Саймон скучал по этим дням. И вместе с этим появилось небольшое чувство вины за желание чего-то лучшего. В мире мечты Фрэнсис исчезает, и он с Маркусом растит Обри. Он хотел снова дотронуться до неё, рассказать сказку на ночь. Он хотел носить её на плечах и называть «Командиром» до тех пор, пока она не вырастет и ей не станет неловко. Он хотел увидеть, как она превратится в чудесную девушку, в которую — он знал — она наверняка бы превратилась. Хотел, чтобы она стала талантливым, перспективным космонавтом — тем образом, который был в её мечтах. Саймон хотел любить её, обнять и остаться так навечно.
***
— Разве я тебя не арестовывал раньше? — сказал Гэвин, закосив взглядом на Лео.
— Нет, — ответил он, зная, что правда была другой. Иметь лишнее дело с детективом Ридом не хотелось. К счастью, он предупредил Коннора о визите.
Джош был более взвинчен, чем обычно. Жизнь Саймона в опасности, а детектив слишком медленно шевелится. Все силы уходили на то, чтобы не побежать к камерам и не выбить из Фрэнсиса все потроха до того, как он что-то произнесёт.
Наконец — наконец! — они дошли. Человек не выглядел как та картинка, что рисовал себе в голове Джош. Ожидался кто-то похожий на бездомного. Оказался страшный человек, выглядевший так, словно всю жизнь на ужин ел котят. Джош не смог унять дрожь, прошедшуюся по каркасу спины. Он видел его по видео чату, но в жизни всё было совершенно по-другому.
— О! — Фрэнсис встретился с ним взглядом и хихикнул. — Знакомые все лица. Хочешь, дам пару советов, как правильно натянуть шлюху?
Джош-миротворец никогда не испытывал особо сильного желания сделать больно. Сейчас же всё в нём загорелось; самообладание ещё побеждало желание схватить пистолет детектива Рида и спустить все патроны в лоб этого зверя. Вместо этого он изобразил идеал хладнокровия, уставившись ему в глаза.
— Сегодня ранее вы разговаривали с Саймоном, — начал он, — что вы ему сказали?
Снова смех.
— Мелкий сучонок пытается со всем справиться, так?
— Что ты ему говорил? — Лео шагнул вперёд, готовясь к выпаду и не думая о том, что за это будет.
— О-о-о, ты ещё и подмогу с собой взял? — за этим последовал смешок.
— Отвечай, мразь! — огрызнулся Джош.
Фрэнсис остановился; у Лео глаза чуть не выпали из орбит.
— Ладно, ладно. Я объяснил шлюхе всю правду. Сказал, что на самом деле никто о нём не волнуется, и тот дружок его не любит.
Лео стукнул кулаком по стеклу.
— Больной ублюдок! Ты просто им пользовался, а потом заставил поверить, что он ничего не стоит!
— Я предложил ему это проверить. Показать всю ту испорченную, извращённую херню, которую он сам хотел. А потом я предположил, что его выкинут как мусор, оставшийся с прошлого месяца, — рот Фрэнсиса раскрылся в широкой зловещей улыбке. — Похоже, он доказал, что он шлюха.
— Саймон, — прорычал Джош, — его зовут Саймон. Он личность, он живой.
Взгляд Фрэнсиса стал диким.
— А мне плевать, жив он там, не жив. Шлюха умоляла о члене, и я клянусь, что поменяю ваше мнение, как только этот рот примется…
— Довольно! — вмешался Гэвин и вытоклнул их из камеры. Закончилось всё у стола детектива.
— Бля-ять! — кричал Лео, не обращая внимания на взгляды. — Блять!
Гэвин молчал. У него в груди развернулось чувство стыда. Джош потерялся в мыслях. Фрэнсис ничего ясного не сказал, но мог дать зацепку.
— Нам нужно позвонить Маркусу, — потребовал он. Лео уже набирал нужный номер.
— Ты его нашёл?! — голос Маркуса заставил сердце Лео куда-то упасть.
— Прости, — с сожалением извинился он. — Он мне ничего не дал.
— Чёрт, — Маркус ругался, потирая голову руками, — чёрт!
— Маркус, — вмешался Джош, — В прежнем доме пробовал искать?
— Нет.
— Иди туда. Я знаю, Саймон там. Фрэнсис вложил в его голову программу, которая заставляла его верить, что он сам хотел насилия. Думаю, Саймон сейчас вернулся в воспоминания, и если я прав, он вернулся в прежний дом.
***
[Остаться навсегда]
Прошло много времени с её последнего желания. Взгляд остановился на браслете на запястье. Саймон вышел из комнаты, прошёл по коридору, увидел комнату в самом конце, направился туда. Он почувствовал, как тикает его сердце, когда открывал дверь, которую не открывали годами.
На третий день с покупки PL600 не мог не заметить маленькую музыкальную шкатулку на тумбочке Обри. Сканирование показало, что куплена она недавно — неделю назад, в девятый день рождения девочки.
— Нравится? — спросила она и подошла ближе.
— Я андроид, — ответил он просто, — у меня не бывает мнений.
[vvvОбри, статус: тёплые взаимоотношения]
Саймон, которому не понравился собственный ответ, не хотел ухудшить ситуацию и добавил:
— Не думаю, что тебе она подходит.
[vvvОбри, статус: нейтральные взаимоотношения]
— Я хотел сказать, если ты космонавт, то почему в центре балерина?
[^^^Обри, статус: тёплые взаимоотношения]
Она помотала головой, кратко стрельнув в него взглядом.
— Потому что космонавты — не танцоры.
— Ты уверена? — спросил Саймон. — Я видел, как ты танцевала.
Обри хихикнула и покачала головой.
— Сай, ты глупенький, — она взглянула на шкатулку, взяла в руки. — Поможешь исправить?
Саймон снова её осмотрел.
— Кажется, всё в полном порядке.
— Я имела в виду балерину, — сказала Обри, подойдя к столу для рукоделия. — Хочу сделать её космонавтом. Поможешь мне?
— Конечно, — Саймон присел рядом с ней и та сразу начала пихать ему крафтовую бумагу и глину. Пару часов они кропотливо делали мягкий скафандр на маленькой балерине.
Саймон прикрепил нового, танцующего космонавта к музыкальной шкатулке и завёл её. Заиграла музыка — и лицо Обри засияло.
[^Программный сбой]
— Это ещё не всё, — встретив его любопытный взгляд, девочка раскрыла ладонь и показала крошечную жёлтую фигурку упрощенной человеческой формы в скафандре. То, что притягивало внимание Саймона — блестящий голубой треугольник и браслет на руке.
— Это ты, — тихо сказала Обри, и её щеки слабо порозовели.
[^^^Обри, статус: семья]
[^Программный сбой]
— Обри, я… — ему не хватило слов. Программа не давала подсказок того, что нужно сказать. — Спасибо, — наконец ответил он. Обри засияла и обернула фигурку Саймона вокруг балерины.
— Вот так, — сказала Обри, — теперь мы будем вместе навсегда.
Саймон бережно завёл шкатулку, и мягкие звуки поплыли по комнате. Он не мог остановить слёзы, текущие по лицу. Он скучал по ней, и это было слишком больно.
— Скоро я буду с тобой, — пообещал он. Дотянулся под футболкой до регулятора, приложил туда руку. Первый раз, когда уровень стресса не был максимальным. Это был его собственный выбор. С лёгким поворотом запястья он вынул регулятор и аккуратно положил рядом со шкатулкой. Мягкое синее сияние стало единственным светом в тёмной комнате.
[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ВЫКЛЮЧЕНИЕ ЧЕРЕЗ 00:07:30]
Не желая умирать в комнате Обри, он побрёл обратно в кухню.
[Остаться навсегда]
