Что важнее жизни?

      Светская жизнь наполнена праздниками и большим количеством торжественных вечеров, но не все хотят на них присутствовать. Это Джером понял очень хорошо.       Эдвард вообще был человеком странным: на приемы идти категорически не желал, приглашения рвал, с чужими рабами как с равными разговаривал и мнение своего уважал. Кто сейчас вообще так делает? Большую часть своего времени Нигма тратил на работу и чтение книг в библиотеке за чашечкой горячего шоколада. Он учил Валеску играть в шахматы и советовал, какие книги лучше прочитать в первую очередь. Второй месяц пребывания Джерома в его доме они отметили походом в дорогой ресторан. Сидящий за столиком на правах обычного гостя рыжик чувствовал на себе чужие взгляды, но Нигме было явно плевать на это. Признаться, не плевать ему было только на себя, свою работу и - как ни странно - Джерома.       Парнишка решил отплатить за заботу и мягко, но настойчиво уговорил своего хозяина пойти на благотворительный вечер Табиты Галаван. Ради такого случая Фиш подобрала им костюмы. Эдварда она облачила в изумрудный комплект, красиво переливающийся и меняющий цвет под софитами, который дополняла такая же по цвету маска, украшенная камнями и тремя длинными перьями. Джерому же повезло стать обладателем ярко-красного костюма, на пиджаке которого были вышиты причудливые черные узоры, и красной маски, также инкрустированной камнями, но уже без перьев. Для Эдварда уже привычно было надевать столь роскошные и элегантно-дорогие вещи, а вот Валеска до сих пор с благоговением продевал руки в рукава и дышать на ткань, что была дороже его жизни, боялся.       Такими красавцами они и прибыли на вечер, где Нигма уже час общался с какими-то важными людьми, а Валеска объедался за шикарным, по его мнению, столом для рабов, где все общались и тоже веселились. Всё же лучше, чем посиделки у Освальда, на которые они, кстати, больше не ходили. В клубе Кин-Галаван питание рабов стояло месте так на втором в списке важных дел. Может, подобное отношение и было в какой-то степени продиктовано желанием выделиться, но какая разница, покуда можно без зазрения совести наслаждаться самой разной и изысканной кухней?..       Вскоре после того, как все наелись, Айви (так, оказывается, звали рыженькую рабыню мэра Кобблпота), потащила всех на отдельный танцпол. Позже Джером понял, что именно эти танцы в свете дискошара, разноцветных огней и блесток с платьев девушек, стали переломным моментом в отношениях с Айви. В этот вечер они стали хорошими друзьями. Потому что в этот вечер они общались и делились своими самыми сокровенными секретами. Из-за шума музыки Джером, чтобы расслышать речь, наклонялся близко к Айви, так, что видел блеск в ее немного усталых, но все же счастливых глазах. Он не замечал, как часто Эд бросал не злые, но ревностные взгляды в сторону своего раба, который выглядел даже лучше многих знатных людей. Костюм шел ему как никому другому, а манера общения и поведения была отточена, видимо, за годы наблюдения за богатыми хозяевами. Джером был сама тактичность, и Эдвард диву давался, откуда у его рыжика такие повадки буквально на уровне инстинкта.       По законам высшего общества хозяин не имеет права приглашать на танец раба. Но Нигма не был бы Нигмой, если бы никогда не нарушал правила. Он не просто нарушал, а со вкусом и долго крутил их на одном мужском половом органе. Дав парнишке перевести дух и подкрепиться, Эдвард направился к их столу, когда заиграла медленная музыка. Он даже не заметил, что за рукав, чтобы пригласить на танец, его пытался поймать Освальд. С того памятного вечера в доме мэра, Нигма вообще Кобблпота в упор не замечал.       - Джером, - окликнул раба мужчина и усмехнулся, стоило только рыжику поднять голову. Движение все еще было резким и загнанным, хоть Валеска и понимал, что бояться Нигму не надо. Мальчишка ещё не доел салат и один из листиков торчал из его рта. Остальные тихо ахнули и зашептались. - Потанцуешь со мной? – Нигма провел языком по губам, и Джером быстро дожевал пищу, вскакивая с места, чтобы подойти к Эдварду. - Разве это не запрещено? – Валеска неуверенно вложил свою руку в раскрытую ладонь хозяина, покорно следуя за ним. Он избегал смотреть в глаза Нигме, но еще больше боялся увидеть ненависть и презрение в глазах собравшихся.       Эдвард ничего не ответил, лишь тонко улыбнулся и положил руку на талию рыжика, плавно двигаясь в такт медленной музыке. Нигма кожей ощущал робость Валески, но не собирался отступать. Джером же осторожно положил руку на плечо хозяину, другой несильно сжимая его ладонь. Ну не признаваться же прямо сейчас, под пристальными взглядами известных личностей, что он не умеет танцевать. Тем более, это был своего рода приказ. Парнишка нервно сглотнул и чуть покраснел от накатившей волны смущения, ведь его всегда предпочитали оставлять дома, чтобы он не позорил хозяев перед всеми сливками общества... Голос Эдварда вернул его в реальность. - Просто расслабься и позволь мне вести, - он прижал Валеску к себе ближе, делая первый шаг. Без сомнения, Джером очень боялся танцевать. Этот страх был вызван не тем, что он может оттоптать ноги Эдварду, а тем, что он опозорит его и мужчина уйдёт танцевать хоть с тем же самым Освальдом. Мэр, кстати, надулся как жаба и своим гневным взглядом прожигал в рыжике дыру. Раб отвернулся, стараясь спрятать лицо в груди Нигмы. - Тебе не комфортно? - Нет. Просто… - Джером не договорил, потому что вторая ладонь легла на плечо Эда, а две руки мужчины оказались на талии рыжика, сильнее прижимая к горячему - это ощущалось даже через ткань костюма - телу. Валеска неуверенно поднял глаза и взглянул на хозяина, который смотрел на него с едва уловимой, легкой, как крыло бабочки, нежностью, которую, признаться, Валеска до того не видел ни у кого. Его щёки предательски налились краской, а проклятая музыка перестала играть. - Извините… - бросил рыжик и стремглав убежал куда-то в сторону туалета.       Нигма ничего не понял и лишь растерянно проводил его взглядом, замечая какое-то непривычное одобрение в глазах Барбары, которая раньше не разделяла его точку зрения. Кажется, всё меняется. Остаётся лишь надеяться, что к лучшему.       Холодная вода привела лицо и мозги в порядок. Джером стоял, упираясь руками в раковину, и тяжело дышал. Капли воды стекали по его лицу, а в голове застыл образ Эдварда. Хорошо, Валеска признаёт, что, возможно, у него есть зародыши чувства к хозяину, да вот только это не-воз-мож-но! С самого детства ему внушали, что у рабов не может быть чувств, особенно к тем, кто владеет ими. Так нельзя! Так неправильно...        Парень зажмурился, а затем почувствовал руку на своей спине. Медленно подняв голову, в зеркале он увидел мужчину, стоящего позади него. Кажется, имя этого человека – Тео Галаван. Он брат Табиты, да! Эдвард рассказывал в начале вечера. Мутный и довольно жестокий тип. Прямо как все прошлые хозяева мальчишки. - Я могу тебе помочь? – Поинтересовался мужчина, плавно перемещая свою руку со спины на талию раба. По его лицу словно пробежала неприятная темная тень, заостряя черты и придавая и без того хищному образу еще больше кровожадности. - Нет, нет, я в порядке, - Джером натянуто улыбнулся и попытался уйти, ибо жопой чувствовал, что сейчас нарвется на неприятности. В момент, когда до спасительной двери оставалась пара шагов, ему сделали подсечку и с силой впечатали в стену. От неожиданности Джером вскрикнул и попытался вырваться, отчаянно нанося удары по плечам незнакомца, который в следующее мгновение до боли сжал бледные тонкие запястья парня и поднял их над головой. Там точно останутся синяки... - Какое у тебя отвратительное воспитание, - Тео довольно улыбнулся, обнажая кривоватые острые зубы. – Надо преподать тебе урок, но сначала давай развлечёмся. Эдвард не будет против. Для чего ещё можно купить такого сладкого раба?       Джерома продолжали вдавливать в холодную кафельную стену, раздвигая коленом ноги. Вот теперь всё встало на свои места. Сказка кончилась и ничего с этим не поделаешь. Но как быть? Раньше бы парнишка позволил сделать с собой всё, что угодно, но Эдвард... Он точно что-то изменил в нём и теперь раб не мог позволить себе так просто сдаться. Надо дождаться, чтобы хватка ослабела, и тогда можно выбраться.       Чужая грубая рука зарывается под белую рубашку, поглаживая горячую кожу и царапая шрамы. Сейчас или никогда! Валеска шумно втягивает воздух носом и резко вырывает одну руку, тут же хватая первый попавшийся предмет, нанося им удар по голове мужчины. Под громкий крик рыжик пытается выбежать из туалета. Он слышит, как от железной хватки Тео рвется рукав его пиджака. На задворках сознания мелькает несвоевременная и глупая мысль, что Фиш убьет его за испорченную вещь. В руке ощущается что-то режущее - большой осколок от вазы, видимо, ей он ударил мужчину, - и как только мальчишка проводит им по руке незнакомца, то сразу же становится свободным. Слёзы застилают глаза, но Джером продолжает бежать. Стараясь найти Эдварда в толпе, пока Галаван не догнал его и не устроил публичную порку. Раб с силой врезается в своего хозяина, обнимая и пряча заплаканное лицо в его груди.       - Джером? – Нигма быстро отставил бокал шампанского и взял парнишку за плечи, пытаясь отодрать от себя, но тот крепко прижимался, всхлипывая. Эд, приобняв рыжика, повел его в сторону диванов в углу. - Джером, что произошло? – Он аккуратно сел на диван вместе со своим рабом, который вытирал слёзы о чужой пиджак. Нигма осмотрел порванный рукав, а потом перехватил дрожащие тонкие запястья, где начинали синеть чёткие отпечатки пальцев. И без слов он понял, что произошло. - Кто это сделал? – зло прорычал-прошипел мужчина, продолжая разглядывать синяки. Музыка в зале стихла, и вопль, разнёсшийся по залу, стал ответом на его вопрос. - Твой раб, Нигма, напал на меня! – Тео держался за голову, из которой текла кровь. Он истерично визжал, срываясь на мальчишеский фальцет. – Тебе следует наказать эту тварь и посадить на цепь!!! - Как скажешь, - пожал плечами Эд, и поднявшись на ноги, нанес сильный удар по лицу Галавана. – Ой, прости, кажется мало, - он ударил ещё раз с той же силой. Мужчина сплюнул кровь на пол. Все присутствующие в зале замерли, внимательно наблюдая за развернувшимся конфликтом. Ещё никогда хозяин не заступался за своего раба. Барбара почти незаметно усмехнулась, ведь Эдвард сделал это уже дважды. Джером вжался в диван, желая стать маленьким и исчезнуть, как в первый день его знакомства с Эдом. - Веришь рабу, Нигма? Как же ты опустился, - усмехнулся Тео, выпрямляясь и утирая рот рукавом. Росчерк темной густой крови испачкал белоснежную манжету. - Я опустился! - Рассмеялся Эдвард, смотря Галавану в глаза. – Нет, Тео, это ты опустился. Знаешь, я думал, что человеку падать ниже уже некуда, но ты удивляешь меня раз за разом. Каждую культурную встречу друзей и коллег ты превращаешь в малобюджетное телевизионное шоу, что пытается стать популярным за счёт жалких скандалов. Одного понять я точно не могу: у тебя действительно всё настолько плохо в личной жизни, что без принуждения никто не даёт? – Нигме нравилось смотреть, как Галавана распирает от ненависти. – Серьёзно! Ты берешь только тех, кого считаешь мусором, а не людей своего уровня. Хотя да, если посмотреть на твоё лицо, то понятно, почему с тобой никто не хочет ложиться в кровать. Пакет на голове может исправить твоё бедственное положение, но жаль, что важно не только лицо, а ещё и внутренний мир человека. А ты, Тео, дерьмо в чистом виде.       После длинной тирады Эд повернулся, осторожно взял Джерома за руку и повёл к выходу под смешки женщин и восхищённые взгляды всех ненавистников Главана (коих было немало). Как-то надо было разрядить обстановку и дать парням уйти спокойно, поэтому Фиш приказала ди-джею включить музыку и позвала одного из своих рабов танцевать, переключая внимание любопытных глаз на себя. Потому что если к странному поведению Нигмы привыкли все, то от Муни такого не ожидал никто. Впрочем, перепуганному Джерому и трясущемуся от плохо сдерживаемой ярости Нигме сейчас это было только на пользу.