Уличный принц

— Это самый невероятный день в моей жизни! — Гарри в который раз счастливо обнял Джинни. Гермиона не поняла, когда произошло то самое необходимое им обоим сближение, но теперь рука младшей Уизли покоилась в ладони вчерашнего «просто друга», а Рон старался делать вид, что его подобный расклад не беспокоит. И всё же Гермиона ловила его несколько недовольные взгляды, направленные на новоявленную парочку. — Самое лучшее в этом дне то, что с хорька наконец слетела корона. Слова Рона неприятно всколыхнули что-то внутри Гермионы. То, что прежде звучало обыденно и нормально, теперь показалось чем-то невероятно неприятным. Малфой был высокомерным и заносчивым большую часть времени, но он не заслуживал противного прозвища, каким Рон наградил его год назад. А ведь на днях и сама Гермиона использовала это жуткое сравнение! Она мотнула головой, стараясь не думать. Ни о словах Рона, ни о Малфое — вообще ни о чём. Их ожидал Хогсмид с его милыми кафешками. Шумный бар «Три байка» подходил для особого отрыва, и сегодня, Гермиона догадывалась, они направлялись именно туда. — Упорный труд, капелька везения, — протянула Луна, на что Рон мигом возразил: — Как по мне — чистое возмездие. Драко Малфой — лучший из лучших — лузе-е-е-ер! Последнее слово он произнёс нараспев и громко загоготал. Гермиона поёжилась. Она всё ещё была уверена, что глаза не подвели. Люциус Малфой собирался ударить сына. Такая победа ей совершенно не нравилась. — Оливер сказал, что сегодня угощает он, так что повеселимся, — Гарри снова притянул Джинни к себе, и Рон, не удержавшись, фыркнул. — Можем тусить хоть до утра. Правда, Бон-Бон? — Лаванда перетянула внимание своего парня, и Джинни благодарно улыбнулась. В который раз за вечер Гермиона ощутила себя лишней. Она не сомневалась, что все три парочки её товарищей хорошо проведут время, и пожалела, что не прихватила книгу. Когда все отправятся танцевать, что совершенно точно произойдёт, ей делать будет абсолютно нечего. Оставалось надеяться, что заряда телефона хватит на пару часов — на нём хоть имелась электронная версия автобиографии Златопуста Локонса «Я — путешественник», прочитанная Гермионой уже раз десять, но до сих пор не утратившая актуальность. Думая о своём и смотря исключительно под ноги, Гермиона и не заметила, как они вышли к парковке. Поняла она это потому, что Рон, неожиданно рассмеявшись особенно громко, прогремел: «Грифоны — чемпионы!». И приправил выкрик утробным: «Лузер!» Гермиона вскинула голову и тотчас увидела, к кому был обращён выкрик. Малфой. Он стоял спиной, держась за ручку дверцы своего авто. Намеревался уехать, видимо. Но теперь недвижимо застыл, повернув голову, и зло смотрел на приближающуюся компанию. Впервые Гермионе стало стыдно за своих друзей. Малфой обещал больше не задевать их, а Рон теперь делал ровно то же самое. Друга Гермиона понять могла: он слишком долго терпел поражение, так что хотел радоваться и, да, злорадствовать. Но выносить его слова было неприятно. — А кто ты без Поттера, Уизел? — Малфой открыл дверцу и вальяжно облокотился о неё. — Просто один из. — Он перевёл взгляд на Гарри, едва заметно усмехнулся. — Поздравляю, Поттер, ты уже несколько лучше, чем ничто. — Пойдёмте, — Джинни потянула своего кажется-уже-парня за рукав. Она старалась везде и всегда избежать конфликтов, хоть умела и защитить, если того требовали обстоятельства. Пока они того, видимо, не требовали. — Спасибо, — беззлобно ответил Гарри, проигнорировав выпад. — Хорошая была игра. На лице Малфоя отразилось недоумение. Он явно ожидал чего-то иного. Впрочем, вмешательство Рона свело все старания Гарри на нет. — Верно, отличная игра, где ты остаёшься в дураках, Малфой. — Рон, перестань, — осадила его Гермиона. Ей всё сильнее хотелось провалиться сквозь землю. Стыдно было так, словно это она задевала Малфоя, пользуясь данным им обещанием. — Идём, Бон-Бон, — поддержала её Лаванда. — Давайте уже развлекаться. — Поездка на той развалюхе, — Малфой кивнул в сторону старенького Форда, — то ещё развлечение. Бензина хоть хватит, Уизел? Рон хотел сказать ещё что-то, но, вероятно, не нашёл остроумных слов, потому что в итоге буркнул что-то вроде «пошли уже, здесь не с кем говорить» и зашагал в сторону своей машины. Лаванда устремилась за ним, презрительно фыркнув на прощание. — Мир и гармония — вот что важно, — пропела Луна, утаскивая Невилла к Фордику. — Не будем омрачать наши ауры негативом. Невилл только оглянулся, но ничего не сказал. Ссадина на его скуле всё ещё алела, как напоминание, что свои эмоции нужно держать при себе. Хотя, вздумай он драться сейчас, как бы отреагировал Малфой? Принял бы бой? Поспешил бы уехать? Начал бы угрожать? А Гарри с Роном? Они бы остались в стороне? Гермиона содрогнулась: она не хотела представлять подобного и надеялась, что всё уже сказано, обе стороны разойдутся мирно и спокойно. Гарри, видимо, желал того же. — Бывай, — бросил он, догоняя друзей. Он всё ещё не выпускал ладони Джинни из своей, и это, кажется, волновало его больше прежних дрязг. Гермиона осталась одна. Нет, друзья всё ещё были в пределе видимости, и они бы никогда не уехали без неё, но именно здесь, возле машины Малфоя, она ощущала себя в изоляции. Однако былой неловкости не было. — Извини их. — Такие банальные глупые слова, за которые захотелось стукнуть себя по лбу. Но, по крайней мере, она смогла произнести их, и голос при этом не дрогнул. Малфой лишь пожал плечами. — Просто выпад неудачника, которому резко подфартило — почему это должно меня волновать? Несмотря на расслабленный вид и равнодушный тон, Гермиона разглядела лёгкую грусть в глазах, и тотчас вспомнилась увиденная на поле картина. Должно быть, Малфою и без Рона было паршиво. И снова один, даже привычных дружков рядом не оказалось. Опять ощутился порыв, возникший на стадионе. Поддержать. Не оставить одного. — Отвези меня в гараж. — Гермиона подошла ближе, бросив взгляд в сторону друзей. Рон неодобрительно хмурился, остальные просто ждали. Малфой зло сцепил зубы. — Я не вызывался быть твоим ручным джинном, Грейнджер. И не намерен выслушивать постоянные требования. Гермиона поджала губы. Она не собиралась пользоваться добротой джинна. Она хотела дать ему свободу, и ей было обидно, что Малфой не понимает этого. — Я не требую, а прошу. Пожалуйста, отвези меня туда. Внутри противно скребло ощущение, что она навязывается, но Гермиона заглушила эти чувства. Пускай выглядит как угодно, она была готова принять цену. Помочь раскрыться неплохому человеку, который потерялся под маской надменности и идеальности. Разбавить привычное одиночество. Особенно важно это было после такого тяжёлого дня. — Отдать тебе кота, что ли, чтобы ты больше не приставала? — Малфой переступил с ноги на ногу и покосился в сторону Фордика. — Твои дружки ждут, вообще-то. Не злила б ты Уизела, он страшен в гневе. — Косолап здесь ни при чем. — Гермиона нарочно проигнорировала последние слова Малфоя. — Отвезешь? — Зачем? Самоутвердиться? Поспорила с дружками, что имеешь влияние на меня? Он начинал повышать голос, но это не вызвало привычного желания отодвинуться. Наоборот, Гермиона сделала шаг вперёд и сказала громко и чётко: — Нет. И ты прекрасно это знаешь! Я просто думала, что ты не будешь против компании, но если тебе это не нужно — ладно. Всего доброго, Малфой! Она развернулась на каблуках с твёрдым намерением уйти, окончательно и бесповоротно. По крайней мере, убедить его, что она не собирается останавливаться. Впрочем, кто ей сказал, что ему не всё равно? — Через час у «Трёх байков», Грейнджер, — догнал её голос, не такой твёрдый и уверенный, как прежде. — Будь одна. Нет, это не была победа, потому как не было и игры, но Гермиона ощутила, что льды тают. Она была нужна Малфою, пусть он и не желал этого признавать. Нужна, как единственный человек, кто знал его настоящего. Гермиона не обернулась, не дала понять, что слышала его и принимает условия. Но на губах её играла улыбка, которую она не могла сдержать. *** — И всё равно я не понимаю, какие у тебя дела с Хорьком. — Рон свернул с асфальтированной дороги, что означало — до Хогсмида осталось всего ничего. В версию, что Гермиона извинилась за его дурное поведение, друг не поверил. — Он нас второй год чмырит, а стоит разок тронуть его королевскую персону, как ты бежишь извиняться? — Да, бегу, Рональд! Потому что мы не такие. Мы не злорадствуем и не говорим гадостей. Гермиона упрямо сложила руки на груди и отвернулась к окну. Справа от неё расположились две парочки, которые, пользуясь ограниченным пространством машины, жались друг к другу ещё теснее, чем прежде. Лаванда, сидящая рядом с Роном на переднем сидении, лишь томно вздыхала, бросая взгляд в зеркальце заднего вида. Гермиона же считала минуты до избавления, и получала бесконечные тычки от Джинни, которая никак не могла решить для себя, как близко к Гарри ей позволено льнуть. — Мы не такие, — проворчал Рон, передразнивая. — Это ты не такая. Раньше всё время вместе проводили, а сейчас в облаках витаешь, будто и нет тебя. Как это называется? Гермиона знала ответ на этот вопрос, но могла ли она рассказать о своих сомнениях насчёт Малфоя, когда Рон наглядно показал своё к нему негативное отношение? — Я учусь. Повторяю. Вспоминаю. И тебе бы не мешало. На одном футболе не выедешь. Рон собирался что-то сказать, но Джинни перебила его. — Надо же, какой чудесный день! — вмешалась она неестественно радостным возгласом. — Вы — звезды этого вечера. Уверена, мы хорошо оттянемся. — Ну, если уж Оливер проставляется, то наверняка, — хмыкнул Рон, охотно переводя тему. — В обратную дорогу такси вызовем, я не собираюсь весь вечер пить один сок. Джинни театрально закатила глаза. — Всё маме расскажу. — Она заливисто рассмеялась, показывая, что это шутка. — А вот я буду пить только сок, — отозвалась Луна, сидящая у Невилла на руках и уже которую минуту к ряду завивающая ему локон на затылке. — Как по мне, ясность ума превыше сомнительного удовольствия. А начать спьяну буянить и попасть к папе на первую полосу — увольте. Невилл кивнул, не то и правда соглашаясь, не то потому, что Луна наверняка от него того ожидала. — Я пиво вообще не люблю, а ничего другого нам не продадут. Да и в «Придиру», спасибо, попадать не хочу, я не фотогеничный. Затем что-то говорил Гарри. Что-то о том, что прекрасно провести время можно и на трезвую голову, и куда важнее близкое общение с друзьями, чем выпивка и её последствия. Гермиона больше не слушала, изучала пейзаж за окном и думала о том, что из отложенного часа уже четверть протекла. Ещё немного, и Малфой заберёт её. Сложный, колючий, скрытный. На первый взгляд: сомнительное удовольствие от подобной компании. И всё же Гермиона надеялась, что за ней заедет не привычный Малфой, а Малфой-Принц, по которому она, признаться, даже немного скучала. Если вообще приедет. Мысль о том, что он может передумать, была неприятной, но, реалистка до мозга костей, Гермиона не могла сбрасывать со счетов такой исход. Впрочем, теряла ли она что-то? В случае чего, она ведь просто вернётся в бар к товарищам и оттянется с ними по полной. И всё же хотелось верить, что «в случае чего» не произойдёт. *** Прокуренное в обычное время помещение этим вечером преобразилось до неузнаваемости. Оливер Вуд не поскупился, созвал весь командный состав и общих друзей. Сборище выдалось такое, что завсегдатаям пришлось искать другое место для вечерних возлияний, а потому в обычно галдящем баре всё было чинно и благородно. Хоть и шумновато. Дин Томас, Колин Криви и Кэти Белл моментально оккупировали бильярд, Чжоу Чанг и Седрик Диггори разыскали стереоустановку с караоке и «радовали» окружающих дуэтом. Лаванда утащила отпирающегося Рона танцевать, а Гарри и Джинни — кто бы сомневался — ушли любезничать в тёмный закуток. — Это мы собирались провести время с друзьями… — протянула Луна, провожая скучающим взглядом сестёр Патил. — Как думаете: здесь есть вегетарианское меню? — Очень сомневаюсь, — проговорил Невилл, дожевывающий пончик. — Но мы можем их попросить приготовить что-то веганское. Верно? — Ты будешь что-то есть? Гермиона не сразу поняла, что Луна обращается к ней, но когда та повторила вопрос, лишь отрицательно качнула головой. У неё было ещё достаточно времени, чтобы перекусить, но волнение отняло аппетит. Сомнения продолжали одолевать: стоило ли так навязываться? О чём говорить, когда прибудут на место? Зачем вообще ей нужна эта миссия спасения? На самом деле, вопросов было куда больше, ответов же не было вовсе. — Я, пожалуй, схожу подышу воздухом. Добрых двадцать минут до назначенного часа — Гермионе полагалось ещё посидеть с товарищами. Просто… У товарищей были товарищи. Близкие люди, с которыми они хотели проводить всё время. А она… В данной телеге она была седьмым колесом, чьего отсутствия если и хватились бы, то только минут через сорок. Нет, смысла держаться за столик, ожидая от вечера чего-то хоть немного интересного, не было. Накинув на плечи куртку, Гермиона с трудом пробралась к выходу. Было душно, а от смешения ароматов кружилась голова. Так что когда вечерняя свежесть обволокла её, Гермиона ощутила себя чуть не перерожденной. Изначально глупая затея — прийти сюда вместе с половиной университета. Отдыхать здесь тесной компанией было куда приятнее. Можно было хотя бы чувствовать себя частью общего целого. В этот же вечер… В этот вечер она ощущала себя лишней, как никогда. И если прежде компанию ей составляли Гарри и Джинни, то теперь им было не до неё. Застегнув куртку до самого горла, Гермиона спустилась чуть ниже по холму и взобралась на старую зелёную изгородь. Темнело. За грядой деревьев алел закат, с каждой секундой уползающий всё дальше. Ему на смену приходила прохлада и какое-то необъяснимое умиротворение. Гермиона сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. У неё оставалось более десяти минут просто для того, чтобы побыть с собой. Здесь, вдалеке от всего привычного и знакомого, вдалеке от друзей и сокурсников, было не так уж и плохо. Чувствовался неторопливый ход времени, мысли казались ясными, как никогда, и сама жизнь ощущалась как никогда правильной и гармоничной. Друзья счастливы, у них всё прекрасно. Заглянув вглубь себя, Гермиона поняла, что большего ей и не нужно. Звук подъезжающей машины она расслышала ещё издалека. Тотчас гармония последних минут рассыпалась в прах, сменившись тянущей тревогой. Ощущение абсолютного счастья растаяло. Не оборачиваясь в сторону дороги, Гермиона спрыгнула на мягкую траву, ещё зелёную и сочную, несмотря на середину октября. Машина совершенно точно остановилась где-то за её спиной. Посмотреть — означало окончательно развеять прелесть вечера. Но ведь она сама того хотела. Расправив плечи, Гермиона обернулась, и сердце её остановилось. Это был не Малфой. Кажется, он подставил её. Крэбб и Гойл хищно скалились со своих мест. Отморозки, каких поискать. Пьяные, судя по количеству бутылок на приборной панели. И оба они смотрели на неё. Щелкнул дверной замок. Гермиона покосилась на стоящий в отдалении бар. Дорогу к нему перекрывал автомобиль, другие здания в поле зрения были давно закрыты. За спиной же растянулось поле. Вздумай Крэбб и Гойл задирать её, помощи ждать было неоткуда. Дверца открылась. — Это ж зубрила! — Гойл с трудом шевелил языком. — Скучаешь? Нужно было ответить. Не показать, что страшно. Говорить ровным холодным тоном. — Нет. — Всё, что вышло, да и то голос успел чуть дрогнуть. Гойл рассмеялся. — Винс, тут зубриле скучно. — Она же сказала «нет». — Крэбб расфокусированным взглядом окинул Гермиону, отчего по спине и рукам поползли мурашки. — Её «нет» звучало, как «да», — гоготнул Гойл и сделал шаг по направлению к изгороди. Гермиона отпрянула, мысленно придумывая пути к отступлению. Парни были пьяными, едва ли бегали быстро. Но она, не проявляющая к спорту никакого интереса, не могла быть быстрее даже пьяного парня. Нет. Бежать и бояться было нельзя. Застать врасплох, не выказать волнения. — Я сказала «нет»! — голос послушался, вышло убедительно. — И это было «нет»! Она потянулась за мобильником, собираясь позвонить Гарри, и запоздало вспомнила, что сейчас он может даже не заметить входящего вызова. Кому? Невиллу? Они с Луной наверняка за столом, шанс дозвониться до них куда больше. Впрочем, позвонить кому-либо в принципе у неё не вышло — Гойл рванул к ней, и тотчас его руки обхватили замком. Гермиона закричала. Показное бесстрашие не могло ей сейчас помочь. Пытаясь лягнуть противника, она принялась извиваться в сильных руках. Сердце готово было разорваться, мысли все разом покинули голову. Снова крик, в надежде, что в баре услышат. Хотя гаденький внутренний голос и шептал: «они не услышат». Громкая музыка, разговоры и нестройное пение Чанг и Диггори — у неё не было шансов. — Что здесь происходит? — Знакомый равнодушный голос всколыхнул робкую надежду. Он её сдал, и теперь стоял здесь, лениво наблюдая страшную картину. — Ненавижу тебя! — выкрикнула Гермиона, хотя именно его слово, очевидно, и было решающим в этом мерзком действе. Малфой встретился с ней взглядом лишь на миг, и тотчас поднял глаза на Гойла. — Зачем она вам? Тихий вопрос, почти шёпотом. Как шипение змеи, готовой наброситься. Хватка несколько ослабла. — Так, прикольнуться. Припугнуть зануду. — Припугнули? — голос такой, что мурашки по коже. Пальцы на плечах Гермионы дрогнули и разжались. — Дыа… — Ну так идите, куда шли. Крэбб, свали с машины, бестолочь. Пьяный идиот. Жить надоело? Крэбб, что-то проворчав, вывалился из авто и спрятал ключи в карман. — Мы пить. Драк, ты с нами? — неуверенный кивок в направлении «Трёх байков». Неопределённое пожатие плечами. — Догоню. Ноги всё ещё дрожали, отказываясь держать, а внутри распласталась бесконечная пустота. «Напугать». Просто напугать. Так ли это? В любом случае, легче от этого не было. Гермиону колотило крупной дрожью, и она прислонилась к изгороди, чтобы не упасть. Крэбб и Гойл ушли, пошатываясь, снова накатила тишина, но в этот раз в ней не было умиротворения. — Уверен, эти идиоты ничего бы тебе не сделали, — нарушил молчание Малфой. Гермиона не отреагировала. Даже не взглянула в его сторону. Даже если не он натравил их, это были его друзья, и, что бы они ни задумали сделать, ей хватило. Было мерзко до тошноты, и губы с каждой секундой дрожали всё сильнее. Малфой подошёл ближе и неуверенно протянул руку, боясь спугнуть. Гермиона не шелохнулась, а потому его ладонь оказалась на её плече. — Давай отвезу тебя домой. В голосе звучала непривычная мягкость. Малфой понимал, как она напугана, а может даже ощущал свою вину. Его предложение — уехать домой, подальше от этого места, от воспоминаний, от этого дня — в нём было что-то неправильное. Предлагаемое одиночество. Луна ещё нескоро вернётся в общежитие, комната будет темна и холодна, и картины последних минут вернутся — Гермиона понимала это. — Нет. Хотелось сказать что-то ещё, но слёзы предательски брызнули из глаз. — Пойдём. Она позволила себя вести. Усадить в машину. Позволила увезти в неизвестном направлении. Казалось, хуже просто не может быть. Они остановились где-то в лесу. На пригорке, с которого можно было рассмотреть огни Хогсмида. Такое любимое место теперь навевало лишь страх, но издалека казалось мирным и спокойным. Почти нормальным. Малфой не заговаривал, давал всё осознать и обдумать, и лишь когда на лес опустилась ночь, вручил плед и кивнул на заднее сидение. — Отдохни. Я рядом. Сил спорить не было. Гермиона послушно переместилась на заднее сидение. Легла, укрывшись чуть не с головой. По-прежнему было плевать. На жизнь, на безопасность. Казалось бы — ничего не произошло! Но она знала, чувствовала, что могло. И даже сон, в который она позволила себе провалиться, не принёс избавления, потому что в нём момент у изгороди повторялся вновь и вновь, до самого утра.