Обсидиановое зеркало (original)

      Солнечные лучи танцевали на жёлто-зелёной листве деревьев над моей головой, тихо шелестевшей от небольшого осеннего ветерка.       Обогнув подлесок, я вышла к берегу заболоченного озера в надежде собрать немного клюквы для пирога. Целый час бродила в поисках этого места, о котором мне рассказал дедушка, но постоянно выходила не туда.       В моей корзинке было немного брусники, но её едва ли хватило бы для десерта. Дедушка говорил, что в это время года здесь запросто можно набрать несколько корзин и грибов, и ягод. Ещё вчера я мечтала испечь вкуснейший клюквенный пирог по маминому рецепту и немного разнообразить скудное меню моего дедушки, монаха-отшельника, который готов был питаться одними корешками, лишь бы не подходить близко к кухне. Уборка так вообще вызывала у него приступ мигрени. Поэтому, чтобы хоть как-то облегчить свой быт, я решила взять на себя всё, что касалось так называемой женской работы.       Вот уже месяц я жила в старинном полуразвалившемся храме небольшого приморского городка, куда была вынуждена приехать в поисках нового дома. Моя мама умерла, а отец, видный политический деятель, женился во второй раз на женщине из очень влиятельной и состоятельной семьи для упрочнения своего положения и карьеры, которая в последнее время шла стремительно вверх.       Надо ли говорить, что моё присутствие для новоиспечённых родственников в доме стало нежелательным, особенно после того, как появилась на свет моя сводная сестра. Для всего мира я была отпрыском женщины, которая явно была не парой для моего отца, и лишнее упоминание об этой странице биографии политика могло способствовать падению имиджа и рейтинга голосов.       Теперь же у отца была образцово-показательная семья с идеальной родословной, фотографии которой можно было увидеть во всех журналах и листовках его избирательной кампании. Мне не было места в этой новой идеальной жизни, где каждый поворот головы рассматривается едва ли не под микроскопом. А учитывая моё тотальное везение попадать в неприятности из-за своего вспыльчивого характера, нетрудно догадаться, что от паршивой овцы решили поспешно избавиться.       — Котёнок, тебе придётся уехать… — сообщил мне отец, когда мы прогуливались по парку нашей загородной летней резиденции полтора месяца тому назад.       — Это она так решила? — холодно спросила я. — Хотя чему удивляться… Эта сука проникла во все щели со своим мнением…       — Ты не должна говорить так о своей матери, Котёнок! — возразил отец, мягко потрепав меня по голове, ероша волосы.       — Она мне не мать! — гневно воскликнула я, уклоняясь от его руки. — Моя мама умерла, если ты забыл!       Отец устало вздохнул, и на его гладком лице цветущего сорокалетнего мужчины прорезались глубокие морщины.       — Я выбрал для тебя колледж…       — Скорее всего, это она выбрала для меня колледж, — усмехнулась я. — И дай угадаю, он находится за границей, где-нибудь в глухом лесу…       — Да, колледж для тебя подбирала Айко, — кивнул отец. — Ты же знаешь, что у меня нет времени из-за предстоящих выборов, а Айко неплохо знает ректора… Там тебе будет хорошо…       — Благодарю покорно, но у меня нет желания ехать в ссылку. Особенно в дурацкий колледж, который выбрала для меня эта сука!       — Котёнок, Айко — моя жена и твоя мачеха. Она желает тебе только добра…       — Если бы она желала мне добра, то не лезла бы туда, куда её не просят, и не настояла на том, чтобы я уехала! — жёстко ответила я, сжав кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. — Я не поеду ни в какой колледж!       — Котёнок, тебе НУЖНО уехать… Замять скандал после того случая в клубе очень непросто… Молодой человек сейчас в больнице. Я, конечно, оплатил лечение, но он из очень уважаемой семьи…       — Этот ублюдок получил только то, что заслужил! — воскликнула я, чувствуя, что во мне начинает закипать знакомая ярость. — И я поступила бы так с любым, кто захотел залезть ко мне под юбку без моего личного согласия!       — Этого не произошло бы, если бы ты послушалась меня, перестала ходить по сомнительным заведениям и наконец взялась за ум… Поэтому плачь или возмущайся, но ты должна уехать, Котёнок…       Это было сказано твёрдым и безапелляционным тоном, и я поняла, что на этот раз отец настроен серьёзно, как никогда.       — Хорошо, — согласилась я, опустив голову. — Но я не поеду в колледж, который выбрала для меня она.       — Куда же ты поедешь в таком случае? — удивился отец.       — К дедушке Хиноки. Я ни разу его не видела… К тому же мне любопытно посмотреть на место, в котором выросла мама…       — Что?! — воскликнул отец, теряя самообладание. — Ты не поедешь к этому сумасшедшему старику в эту дыру, откуда твоя мать сбежала с превеликим удовольствием!       — Или я еду к дедушке Хиноки, или я вообще никуда не еду, — парировала я, ехидно улыбаясь, почувствовав, что запросто могу избавиться от угрозы скорого отъезда.       Я знала, что отец и дедушка Хиноки никогда не ладили. Говорили, что дедушка проклял отца во время похоронной панихиды моей мамы и долго призывал на помощь духов, чтобы те покарали отца, обрушив на него тысячу несчастий и болезней. Однако, несмотря на явную антипатию, всё же отец дал согласие на мой отъезд к дедушке, и я была более чем уверена, что к этому решению приложила руку моя мачеха, которая послала бы меня хоть в ад, лишь бы я больше не мозолила глаза.       Вот так из Рейки Комацу я превратилась в Рей Хиноки, взяв девичью фамилию моей мамы во избежание любой ассоциации, которая могла бы возникнуть у местных жителей с моим знаменитым отцом. На мой счёт перевели кругленькую сумму с условием, что из неё я не потрачу на храм дедушки ни доллара, в противном случае счёт тут же заблокируют. И вот, упаковав свои немногочисленные вещи, я отправилась в путь.       Если вы спросите, что чувствует типичный городской житель, перебравшись из огромного мегаполиса в захолустье, то я отвечу, что явно не восторг. После шикарной квартиры в небоскрёбе с отдельной комнатой и личной ванной я попала в полуразвалившийся храм, все удобства которого находились на улице, а дедушка, маленький старичок, весь день занимался чем угодно, только не хозяйством. Я быстро поняла, что явно поторопилась в своём решении приехать именно сюда, обрекая себя на бытовой ад, но вернуться и согласиться с навязанными условиями мачехи было выше моих сил и являлось вопросом моей гордости. Поэтому скрепя сердце я старалась привыкнуть к новой жизни, взвалив на себя все хлопоты по кухне и уборке.       Постепенно я даже стала находить в этом какую-то незамысловатую прелесть. Суета по хозяйству храма, обзор с которого открывал вид на прекрасную долину, напоминавшую открытку с самыми красивыми пейзажами планеты, отодвигала все мои мрачные мысли на задний план. Это место обладало каким-то странным воздействием на моё душевное состояние. Здесь было спокойно и хорошо… Как будто целительный бальзам неожиданно пролился на сердце и залечил мои раны и горькие воспоминания.       По этому поводу мама бы обязательно сказала, что местные духи проявили ко мне милость и теперь будут обязательно охранять меня и способствовать моей счастливой судьбе. Я улыбнулась про себя. Никогда не верила в духов или в нечто подобное, но всегда с уважением к ним относилась потому, что в них верила мама.       Я поставила корзинку на землю, присела на корточки и стала собирать клюкву. Её было здесь вдоволь — хватит и на пирог, и на морс, и даже можно сварить немного варенья. В своё время мама, выросшая в этом храме, научила меня всему, что знала сама. А теперь я, её дочь, можно сказать, вернулась к истокам. Корзинка постепенно наполнялась нежной красной ягодой, и в уме я прикидывала, что ещё предстоит купить в местной лавке для осуществления всех моих кулинарных идей.       В зарослях кустарника послышался шорох. Я замерла с клюквой в руках и уставилась на то место, где услышала странный звук. Наконец листочки зашевелились, и оттуда вынырнули два чёрных ворона — Кронос и Деймос, которые постоянно прилетали к храму по утрам.       Я прикормила этих птиц, и они стали моими постоянными спутниками, взиравшими на меня с высоких деревьев, пока я суетилась по хозяйству в храме. Вороны иногда сопровождали меня в моих лесных прогулках, словно невидимые стражи. Вот и сейчас им удалось отыскать меня даже в этом укромном местечке рядом с заболоченным озером.       «Эти вороны явно посланцы добрых духов, Рейка. И они прилетают, чтобы охранять тебя и привлечь в твою жизнь любовь и счастье», — любил рассуждать мой дедушка за чашкой чая.       Являлись ли птицы этими самыми посланцами добрых духов, я не знала, но то, что они порой проявляли небывалую сообразительность, я заметила уже давно. Вот и сейчас вороны подскочили ко мне, схватили за край рукава и потянули на себя.       — Вы хотите, чтобы я пошла с вами куда-то? — спросила я воронов, смотревших на меня своими чёрными глазами-бусинками. Они продолжали тянуть куда-то и отчаянно каркать.       Я поднялась с колен и откинула за спину свои растрепавшиеся длинные чёрные волосы, которые по обыкновению носила распущенными.       — Ну что ж, ведите, — сказала я со смехом, беря в руки корзинку с клюквой и направляясь по тропинке через лес.       «Ну надо же! Я разговариваю с воронами и на полном серьёзе иду за ними», — подумала я про себя и улыбнулась.       Лесная тропинка, на которую указали мне Кронос и Деймос, петляла среди деревьев, и я всё дальше и дальше заходила в лесную чащу. Я немного нервничала, потому что дедушка предупреждал, что местные леса буквально кишели ядовитыми змеями и пауками, а также крупными хищниками, и уходить далеко от храма было бы неразумно с моей стороны. Но ощущение явного приключения и природное любопытство отодвинули разумные доводы на задний план. Мне очень хотелось взглянуть на то, что пытались показать вороны.       Постепенно лес стал редеть, и я услышала шум воды, который с каждым моим шагом становился всё громче. Через пару минут тропинка привела меня к подвесному мосту, соединяющему два отвесных выступа горы, разрезанной пополам течением чистой и бурной реки, от которой поднимался густой туман.       Я сощурилась, всматриваясь в молочную дымку, поднесла ладонь к губам и подавила подступающий вскрик, потому что на середине моста за ограждением стоял светловолосый молодой человек, и его намерения броситься в бурлящую пучину были более чем явными.       — Эй! — крикнула я во всё горло, чтобы привлечь внимание самоубийцы, но мой голос утонул в шуме горной реки.       Делать нечего. Я поставила корзинку на землю и ступила на подвесной мост, который скрипнул и слегка закачался, едва я сделала шаг. Вскоре волна раскачивающегося моста дошла и до молодого человека, но он, к моему удивлению, даже не повернул головы и продолжал буравить бушующую пучину пустым взглядом, наклоняясь вперёд всё ниже. Ещё секунда, и он отпустит руки… Кровь застучала в висках. От охватившего меня ужаса к горлу подкатил комок, но я продолжала медленно и уверенно идти по мосту.       Добравшись до молодого человека, который так и не обратил на меня никакого внимания, я услышала глухой шёпот, сливающийся с шумом воды.       — Смерть должна уравновесить, смерть должна уравновесить, смерть должна… — Он повторял эту фразу снова и снова, словно заевшая пластинка, и наклонялся всё ниже и ниже вперёд, как будто бурлящая вода звала его к себе.       Недолго думая, я вцепилась в его плечо, как кошка когтями, удерживая от внезапного падения. Молодой человек вздрогнул и повернул ко мне своё лицо, на котором отобразилась маска гнева. Он был очень красивым, с тонкими чертами лица, которые можно было бы назвать женственными, если бы не волевой подбородок и плотно сжатые тонкие губы. Миндалевидные глаза цвета летнего неба смотрели в упор и, казалось, выворачивали всё нутро наружу. Молодой человек был белокурым, словно архангел Михаил, и его густые короткие волосы напоминали шапочку, которая переливались на солнце, как настоящее золото.       — Ай! Ты что, блять, сдурела?! — зарычал самоубийца, пытаясь сбросить мои руки, отчего мост начал опасно раскачиваться из стороны в сторону над бушующей бездной.       — Ты сам сдурел! Прекрати дёргаться и залезай назад! — зашипела я, сжимая свои пальцы на плечах молодого человека, одновременно стараясь не потерять равновесие.       — Дура чёртова! Отпусти меня! — завопил он, извиваясь словно уж, высвобождаясь из моих рук.       Мост стал буквально уходить у меня из-под ног, отчего я упала и покатилась к краю. Пытаясь предотвратить своё падение, я цеплялась за влажные доски, но пальцы скользили, и у меня не было возможности ухватиться за них в нужном месте. Я отчаянно закричала, когда мост покачнулся ещё раз, сбрасывая меня в бушующую подо мной пучину.       И в этот момент нечто схватило меня за руки и втащило назад на мост. Кровь стучала в висках. Я задыхалась от нахлынувшей паники, а внизу живота всё скрутило узлом. Ещё бы секунда, и моё тело унёс бурлящий поток…       Я подняла голову, и мой взгляд скрестился с двумя льдинками голубого цвета.       — Ну и какого хрена ты полезла сюда, дура чёртова?!       Холодный презрительный голос молодого человека подействовал на меня словно ушат холодной воды. Я моментально пришла в себя, чувствуя, как внутри начинает закипать ярость.       — А сам-то?! Я просто хотела помочь!       — А в итоге мне пришлось помогать ТЕБЕ, — скривился молодой человек. — Или ты относишься к тому сорту женщин, которые сами провоцируют опасные ситуации в надежде, что их спасут?       — Ничего я не провоцировала! — воскликнула я зло, скрещивая руки на груди. — Я увидела, что ты пытаешься прыгнуть, и решила помочь! И всё, что я заслужила, спасая твою чёртову жизнь, — это упрёки! Как вежливо!       — Тебя никто не просил вмешиваться и спасать мою жизнь, — глухо отозвался молодой человек. — В следующий раз не суйся не в своё дело и проживёшь дольше.       Он развернулся ко мне спиной и направился по мосту на противоположную сторону, засунув руки в карманы своих джинсов.       Я буквально задохнулась, охваченная бессильным гневом.       — В следующий раз я и пальцем не пошевелю, если увижу, как ты пытаешься покончить с собой, придурок малахольный! — крикнула я в спину удаляющегося молодого человека.       Я думала, он обернётся и скажет какую-нибудь колкость. Но молодой человек этого не сделал и продолжал медленно идти вперёд, скрываясь в тумане. И в эту минуту мне показалось, как некие таинственные нити связали нас вместе. Связали так туго и прочно, что моему сердцу стало больно биться… Я никогда не видела его раньше, не знала его имени, но отчего-то мне захотелось бежать за ним следом. Его лицо было необычайно красивым, и этот образ воспламенял во мне неизвестные ранее чувства, будто неожиданно возникла сила, которая определила вектор моей дальнейшей жизни раз и навсегда.       Я вздохнула, но подвесной мост был пуст.