***
Ближе к утру беспокойство за Ричарда возросло в разы. После того, как мисс Робертсон увели в камеру, Коннор рассчитывал, что ему не дадут передохнуть и завалят вызовами, которые копились, пока он исполнял ритуальные танцы с бубном вокруг подозреваемой, чтобы та, наконец, разразилась показаниями. Но никто, как назло, его не дёргал. И эта тишина донимала сильнее срочных выездов на мясорубку. Тишина нервировала. Пока часы потихоньку отстукивали своё, приближая маленькую стрелку к девяти, Стерн ещё трижды набирал номер брата. В 08:40 AM телефон показал, что номер Ричарда доступен для звонка, но сам он упорно не поднимал трубку. И теперь Коннор не на шутку заволновался. Он сдался и написал брату сообщение: «Все в порядке?» Потом ещё «Я волнуюсь за тебя, ответь» и «Пожалуйста». Все сообщения мгновенно получили статус прочитанные, но ответа не последовало. Пока смена сдавала дежурство, детектив то и дело поглядывал на телефон, но тот будто замер. Минуты тянулись ужасно медленно, просто невыносимо. Волнение потихоньку достигало своего пика. Ричард всегда отвечал на его сообщения, всегда, хоть и не раз отмечал, что у брата от работы просто шарики за ролики заехали, раз он такой параноик. Коннор называл это профдеформацией. Но таков был негласный уговор. Коннор спрашивал: «Все в порядке?» и Ричард всегда отвечал: «Норма». Это был их своеобразный код. У них не было особенной договорённости, и если Ричард начинал сообщение с любого другого слова, то это могло значить что угодно, что он пьян, что его надо забрать, что с его телефона пишет кто-то другой, в конце концов. Такое было пару раз, когда Ричард набирался до такого состояния, что не мог даже стоять, не то, что по сенсорам попадать. Но даже тогда он просил знакомых ответить за него. Схема всегда работала. На экране телефона снова отразилось «0 пропущенных звонков, 0 входящих сообщений». Коннор старательно успокоил себя мыслью, что брат мог включить телефон и лечь спать дальше. Что он просто не слышит его звонков и сообщений… Как только их смену отпустили, Коннор на бегу настрочил ещё несколько сообщений и буквально вылетел из здания ДПД к парковке с твёрдым намереньем как можно быстрее попасть домой, но прямо у машины столкнулся с Рупертом Трэвисом.***
Старенький неприметный электрокар Tesla Model S первого поколения, в кузове серебристого цвета, за свою насыщенную жизнь, длиной почти в двадцать три года, повидал так много, что мог бы рассказывать свою историю часами напролёт, если бы умел говорить, конечно. Когда его выпустили, в июне 2012 года, электромобили только набирали популярность и стоили дороговато даже для автомобиля F-класса. Однако США хорошо простимулировали потенциальных потребителей электрического транспорта, и первый владелец новенькой Теслы, получив серьёзный налоговый вычет, обкатывал эту малышку целых десять лет, довольствуясь приятными бонусами «чистого транспортного средства»: не оплачивая транспортный налог и парковки, а так же рассекая по отдельно отведённым полосам. После этого он передал машину своему сыну, едва достигшему шестнадцати лет, который быстренько перекрасил классический белый перламутр кузова, что обошёлся его отцу в дополнительные четыре тысячи долларов, в броский ядовито-зелёный, и обклеил наклейками с логотипами «Anthrax», треш-метал группы. А через месяц разбился, столкнувшись с Toyota Corolla, 2018 года, на полном ходу. Водитель хэтчбека, ничего не подозревающий афроамериканец, ехал домой со своей скучной офисной работы и раздумывал над тем, как бы залезть секретарше босса под юбку, когда навстречу ему вылетела светящаяся в темноте Тёсла. Разумеется, он не успел среагировать. Машины сцепились бамперами и завертелись в потоке, цепляя ограждения и столбы, и вылетели на обочину. Когда приехала скорая, водитель Тойоты уже потерял сознание от боли – на таких скоростях металл становится пластичным, и смятый кузов поймал человека в капкан, зажав со всех сторон, не давая выбраться. Молодой любитель тяжёлой музыки, решивший под кайфом покрасоваться перед друзьями, погиб на месте. Осиротевшая Тёсла была мгновенно продана ближайшей мастерской на запчасти, но ей повезло – крепкий на торс и на словцо мастер перепаял её, заменив и двигатель и кузов. Счистил вульгарную зелень и убогие наклейки, покрасил в модный тогда матовый чёрный и обтянул сиденья новеньким кожзамом. Мастер обкатывал её чуть меньше года, возил своих девок и периодически потрахивал их, елозя по мягким задним сидениям голыми потными телами. Он собирался толкнуть хорошенькую матовую Теслу, с новым аккумулятором и пневмоподвеской, за большие деньги, но в начале 2024 года правительство США на федеральном уровне выделило отдельные полосы для новых автопилотируемых электрокаров, и все производители побежали прикручивать на свои машины совершенный автопилот, благодаря которому безопасность езды обещала вырасти в несколько раз. И Tesla Model S 2012 резко потеряла в цене. Поэтому механик быстренько перепродал её своему товарищу, немолодому господину из Индии, который занимался продажей подержанной техники, и пересел на автопилот, наслаждаясь приятными бонусами «не только чистого, но теперь и безопасного транспортного средства». Бедная Тёсла же была вынуждена довольствоваться маршрутом дом – работа – дом и еженедельными поездками за продуктами в ближайший Волмарт, пока в 2030 году у неё не перегорел устаревший мозг. Красивая матовая краска облезла и поцарапалась, а кожзам пошёл трещинами, кое-где открывая желтоватую обивку. За пять лет работы господин из Индии окончательно разорился и засобирался домой, поэтому выставил поломанную машину на продажу, но никто не хотел брать этот металлолом, тем более, когда во всех больших городах уже запустили автопилотные электротакси АЭТы, дешёвые и доступные. Оплата по отпечаткам пальцев, привязанным к счету в банке, комфортный салон, низкий уровень шума и высокий – безопасности. Многие отказались от личного и общественного транспорта, в пользу АЭТов, так как они сочетали в себе все прелести такси и при этом были лишены опасности человеческого фактора или необходимости вести неинтересную беседу с таксистом-иммигрантом. И в тот момент, когда тогдашний владелец уже отчаялся продать кому-нибудь старенькую Теслу и решил сдать её под пресс, чтобы отбить хоть немного денег, ему позвонили, и молодой мужчина, представившийся Коннором, сообщил, что хотел бы купить её. На поверку покупатель оказался совсем ещё мальчишкой с приятным и открытым лицом. Он педантично осмотрел автомобиль, заглянул под капот, проверил подвеску, внимательно прочитал документы на машину, и наконец, вытащил из внутреннего кармана куртки двадцать тысяч долларов наличкой. Бывший продавец подержанной техники из Индии очень удивился наличному расчёту, но противиться не стал - ему, в сущности, было не важно, откуда парень достал эти деньги, главное, что теперь он сам мог уехать домой. И вот, лишив нового владельца ещё ста баксов за эвакуатор, жалкая и потасканная Тёсла переехала на пмж в Детройт. Высотки за окнами постепенно сменились на малоэтажные постройки, а поток машин, даже после Рождественской ночи медленно ползущих в утренней пробке, постепенно растаял, оставляя центр города позади. Коннор беспокойно спал на сидении, откинув кресло назад в полусидячем положении и обняв себя обеими руками. Голова неудобно склонялась то влево, то вправо, скользя по коже подголовника, в этом положении шея сильно затекала, на мгновенье пробуждая спящего детектива и заставляя менять позу, но через минуту снова тяжелела и клонилась в сторону, не давая полноценно заснуть. После очередного тревожного пробуждения, мужчина повернулся на бок, уперевшись спиной в дверь, и подтянул ноги ближе к груди, подложив под голову ладонь правой руки, и окончательно провалился в глубокий сон. В 2030 году, когда Коннор окончательно решил выбрать свой собственный путь, и вопреки желанию матери, подал документы в ДПД, ему пришлось постоянно колесить до Департамента, сдавать целую кучу документов и экзаменов, что было совершенно не удобно, поскольку без машины на дорогу уходило слишком много времени. Снимать квартиру тогда ещё было не с руки, вдруг его не примут на работу, тогда придётся подавать документы в другой город, и ездить уже туда, отвозить документы, сдавать экзамены… Тогда-то и возникла идея купить автомобиль. Аманда Стерн никогда не была бедной женщиной, и, несмотря на размолвку с сыном, всё равно выделила бы ему средства на всё, что ему было нужно, но Коннор так не хотел. Пока он служил по контракту, ему удалось скопить немного денег, но этого было не достаточно даже на подержанный автомобиль, поэтому до тех пор, пока его не приняли в полицию, днём он работал официантом, а по ночам подрабатывал в баре. Платили не много, зато хорошенькому молодому парню за искреннюю улыбку и внимательное отношение всегда перепадали приличные чаевые. И вот однажды вечером Коннор снова просматривал объявления о продаже автомобилей и вдруг увидел страницу с пометкой «СРОЧНО». Мужчина из Уоррена продавал старенькую чахлую Теслу, аж 2012 года выпуска, всего за двадцать тысяч долларов. На руках у Коннора было только семнадцать тысяч семьсот пятьдесят долларов тридцать центов. Это были все его сбережения, и больше взять было неоткуда. Расстроенный, он позвонил Ричарду, чтобы поделиться своими тяготами, но тот, только услышав об этом, тут же пообещал приехать и добавить недостающую сумму. Он поклялся, что это его личные деньги и что он ни цента не попросил у матери. Коннор проснулся оттого, что умный автопилот мягким женским голосом настойчиво сообщил ему о том, что сначала через 500, потом через 200 и, наконец, через 50 метров закончится выделенная под автопилотируемый транспорт полоса. Машина сильно сбросила скорость и подползла к стоп-линии, за которой заканчивалась зелёная разметка и начинался съезд в пригород. Навигатор оповестил, что осталось проехать пару километров, и детектив несильно похлопав себя по щекам, чтобы остаток пути его не клонило в сон, вырулил из потока, не вслушиваясь в привычный голос ВИ, что мягко направлял его движение. Ричард обычно не лез в разборки Коннора и Аманды, предпочитая придерживаться нейтралитета, но после покупки Теслы с энтузиазмом включился в доведение старушки до ума. Он сам заказал ей новые мозги с автопилотом и вместе с одногруппниками из Университета Уэйна перепрограммировал их специально для близнеца, а так же переслушал целые терабайты звуковых дорожек профессиональных актёров озвучки и любителей, что выкладывали свои голоса в продажу на АЭТ Store, но ему так ничего и не понравилось. В итоге Ричард записал голос одной из сестёр Хлои, вроде Сирены, с которой он дружил с третьего курса, лично написав для неё все фразы. Её приятным и мелодичным голосом он спрашивал, не устал ли Коннор, когда приходилось крутить баранку больше двух часов кряду, предлагал поискать ближайшие кофейни по утрам, напоминал, что нужно поесть днём и вечером, рассказывал забавные и интересные истории, иногда подбадривал его и говорил комплименты. За годы использования Коннор уже наизусть выучил их все. Когда навигатор томно сообщил, что они приехали по заданному адресу, вокруг остались только частные постройки с невысокими заборчиками и милыми разноцветными оленями, Сантами и снеговиками, светящимися и переливающимися из каждого двора. Дом, который был указан в записке, находился по левую сторону дороги, и детектив неспешно заехал на небольшую парковочную площадку, на которой у гаража уже стоял раритетный седан чёрного цвета, примерно 1980 года выпуска. Коннор припарковал свою, не такую уж, оказывается, и старенькую, Теслу рядом, подхватил покосившуюся за поездку фуражку и папку с документами, которые могли бы ему пригодиться, и на мгновенье застыл на месте, собираясь с мыслями. – У тебя всё в порядке? – спросил ВИ обеспокоенно. Мужчина тяжело вздохнул и на выдохе произнёс вместе с певучим женским голосом, подражая её интонациям: – Знаю, жизнь иногда штука сложная. Если что я всегда рядом. – Знаю, Ричи. Заглушив мотор, он вышел из автомобиля и неспешно осмотрел дом, в котором, предположительно проживал бывший лейтенант полиции Хэнк Андерсон. Небольшой и очень стандартный, с деревянным фасадом, выкрашенным в белый цвет, и широкими окнами, плотно задёрнутыми светлыми жалюзи. Небольшой пятачок участка перед домом был покрыт плотной шапкой тонкого наста, на котором отчётливо виднелись следы лап какого-то животного, а у самого порога стояла небольшая искусственная ёлка, на которой сиротливо поблёскивали частично перегоревшие огонёчки белого цвета. На фоне ярких соседских украшений это выглядело довольно депрессивно и очень по-холостяцки. Морозный воздух взбодрил уставшего полицейского, и он, водрузив фуражку на голову, нажал на кнопку звонка. Даже с улицы было слышно, как по дому разнеслась противная трель, и следом за ней откуда-то из глубины громко залаяла собака, её лай быстро становился громче, пока изнутри по дереву двери не заскреблись сильные лапы. Через минуту гавканье переросло в недовольный скулёж, а потом и вовсе смолкло. Стало немного не по себе. Может, стоило заехать в другой раз, не все же встают так рано после праздника? Коннор одёрнул себя, не позволяя засомневаться. Он приехал не ради праздного интереса, и не уезжать же ему теперь с пустыми руками, раз он проделал такой путь. И только детектив занёс руку для того, чтобы снова позвонить, за дверью оживлённо заскребли и завозились, а потом совсем рядом послышался низкий чуть хриплый мужской голос, от которого по спине Коннора пробежал нервный холодок: – Фу, Сумо. Дверь отворилась, и перед детективом предстал высокий, на пол головы выше его самого, крупный мужчина среднего возраста, в мятой синей футболке с потрескавшимся от времени рисунком собачки Гуффи из одноимённого мультфильма и растянутых домашних брюках из мягкого серого флиса. Седые волосы спутались ото сна, на лбу пролегла недовольная морщина. Светлые глаза несколько секунд прохладно осматривали неожиданного гостя, после чего хозяин дома тяжело привалился к косяку двери плечом. Задумчиво почесав серебристую бороду, он вопросительно приподнял брови, выжидающе глядя на полицейского. Мужчина выглядел как медведь, который только вышел из спячки и медленно выбирался из своей берлоги, осматриваясь и принюхиваясь, пока ещё спокойный, но не стоило обманываться – всё ещё дикий и опасный зверь. Он сложил неожиданно мощные руки на груди, даже в этой расслабленной позе нависая над полицейским, и Коннор ощутил интуитивное желание сделать шаг назад, чуть отступить, увеличив пространство между ними. Желание было странным и иррациональным, поэтому он старательно его проигнорировал. – Доброе утро, – так и не двинувшись с места, поздоровался парень, стараясь придать лицу максимально вежливое и серьёзное выражение. – Детектив убойного отдела полицейского департамента Детройта Коннор Стерн. Извините за столь ранний визит. Он продемонстрировал значок, но мужчина на него едва взглянул, снова возвращаясь к лицу полицейского. – Вы Хэнк Андерсон? – не дождавшись ответного приветствия, как можно спокойнее и профессиональней напрямую спросил Коннор. – Если позволите, я задам вам пару вопросов. Он чувствовал себя так, будто ступает по минному полю. Будто он снова курсант полицейской академии и ему жизненно необходимо убедить ворчливого сержанта Томпсона, что ему следует работать в убойном, а не в патруле, как остальным – нужно было аккуратно подбирать каждое слово, каждую интонацию и жест, чтобы добиться нужного результата. Мужчина удивлённо вскинул брови, и на мгновение мир вокруг застыл, будто кто-то нажал на паузу, оставив их недвижимых стоять на пороге этого дома в полной тишине. Звуки проезжей части и раннего зимнего утра смолки, и в этом затишье Коннор слышал только своё собственное дыхание, неожиданно шумное и прерывистое. Мягко кружащиеся маленькие резные снежинки медленно оседали на чёрной форме, не нарушая безмолвия, они невесомо касались щёк и носа молодого детектива, тая в облаке пара, что тревожно вырывался из его обветренных губ. Но вдруг вся напряжённость момента будто схлопнулась, потому что хозяин дома, неожиданно для едва не подпрыгнувшего от удивления Коннора, громко и заразительно рассмеялся, чуть подавшись вперёд и хлопнув рукой по своему животу. Вторя ему, глухо залаял огромный сенбернар, до этого молча валявшийся на полу коридора, а теперь заинтересованно высунувший свою большую вислоухую морду из-за ног хозяина. В деревьях зашумел ветер, стряхивая с голых веток комья белоснежного снега, а на конце улицы глухо зарычал чей-то автомобиль. Тишина рассеялась. Коннор неловко улыбнулся, не совсем понимая, что смешного в том, что он сказал. Уточнять ему не пришлось. – Неужто я такой старый, что Департамент уже начал присылать ко мне стажёров, чтобы послушать мои стариковские бредни? – прохрипел мужчина, всё ещё стараясь отдышаться после длительного смеха. Из его рта то и дело вырывались клубы пара, пока он давил оставшиеся смешки. – Простите? – не понял Коннор. – Разве так больше не делают? – отсмеявшись и утерев проступившие в уголках глаз слёзы, мужчина выпрямился и посмотрел на полицейского с нескрываемым любопытством. – В мои времена только закончивших академию мальчишек в праздники отправляли к вышедшим на пенсию полицейским, чтобы старики могли хоть с кем-то поговорить о былой жизни, а молодые – набраться опыта из их историй. Детектив нахмурился и покачал головой. Нет, по крайней мере, он о таком не слышал. – Очень жаль, при комиссаре Джефферсоне все молодые офицеры в первый год службы обязаны были посетить как минимум трёх таких как я, – задумчиво протянул мужчина, будто разговаривая сам с собой. – Впрочем, новый комиссар, новые правила, да? Он привычным движением ноги задвинул громадную собаку обратно в дом, и искренне улыбнулся молодому полицейскому. Коннор невольно улыбнулся в ответ. – Хэнк. Ну, ты уже знаешь, – мужчина протянул руку для рукопожатия, открыв широкую сухую ладонь, и детектив без промедления пожал её, только теперь, в крепкой хватке тёплых пальцев, чувствуя, как замёрзли на морозе руки. – Коннор, – зачем-то ответил он, хотя уже представлялся ранее. – Ну, вы уже знаете. Андерсон коротко и одобрительно хмыкнул и, не разрывая рукопожатия, чуть потянул детектива на себя, положив левую руку ему на плечо и сжав пальцы на холодной форменной ткани, доверительно понизил голос. – Не нужно формальностей, можно на «ты», парень. Мы ведь одно дело делаем.***
Коннор совершенно не понял, как это произошло, но через пятнадцать минут он обнаружил себя на небольшой холостяцкой кухне, за столом, заваленным едой, уминающего за обе щеки остатки вчерашней индейки. До этого момента он и не чувствовал, что так проголодался за ночь. Индейка была суховатой после духовки, но горячей и аппетитно пахнущей травами и пряностями, а картофельный салат, обильно смазанный майонезом, просто божественно смягчал вкус мяса. Коннор хрустел сельдереем и огурцом, мягко обмакивая дымящиеся кусочки индейки в клюквенный соус, пока хозяин дома, поглядывая на диктора, что весело пересказывал рождественские события, помешивал венчиком эгг-ног на слабом огне. В доме было тепло и пахло еловыми ветками и едой, а тихий бубнеж телевизора под аккомпанемент звона венчика о стенки небольшой кастрюльки и хруст сухого собачьего корма, поедаемого под шумное сопение, делал молчание уютным и даже домашним. У детектива очень давно не было такого рождественского меню. В последний раз что-то отдалённо похожее они ели в средней школе, когда Аманда преподавала в MIT, из-за чего они три года жили в Массачусетсе. Тогда с ними ещё жила подруга матери, Клер, приятная белая женщина. В тот год они втроём, с ней и Ричардом, ранним утром выбрались за продуктами, продираясь через километровые очереди, а вечером она приготовила им восхитительный рождественский ужин. В доме сияла наряженная ёлка, под которой примостились разноцветные коробочки подарков, и повсюду горели гирлянды: голубые, жёлтые, зелёные… Перед глазами на мгновенье вспыхнула фотография из чата, с тёмной лужей крови и переливающимися в свете огней алыми брызгами, и Коннор будто очнулся от приятного сновидения, вспомнив, зачем он на самом деле приехал. Он отставил тарелку, удивлённо соображая, как так получилось, что он, даже не успев возразить, очутился в чужом доме за завтраком с совершенно незнакомым ему человеком. Вдруг просто доверился бывшему полицейскому в растянутой футболке с глупой картинкой и, не сопротивляясь, проследовал за ним. Такое влияние на новеньких порой оказывал Маркус, но Коннор считал, что за время работы с Манфредом у него уже выработался иммунитет. Видимо, нет. Заметив заминку, Андерсон снял коктейль с плиты и, продолжая помешивать напиток, кивком указал в сторону одного из шкафчиков, вопросительно приподняв бровь. Детектив повернул голову в указанном направлении, заметив за стеклом несколько бутылок алкоголя: какое-то красное вино, название которого он не смог разобрать, виски «Black Lamb» и водка «Valentine Vodka», от одного вида которой Коннора передёрнуло – слишком свежи были воспоминания о недавней попойке. Он отрицательно покачал головой: ему ещё машину вести, да и усталость снова начала брать над парнем верх: после тёплого приёма и плотного завтрака потянуло в сон, так что алкоголь будет явно лишним – одна стопка, и он непременно свалится с ног. – Ну и правильно, – одобрительно кивнул на это мужчина. – Я и сам считаю, что моктейль гораздо вкуснее. Разлив густой воздушный напиток по бокалам и посыпав его сверху корицей, он поставил один перед Коннором, а второй поднёс ко рту и сделал большой глоток, отчего на усах остался след воздушной белой пены. Последовав примеру мужчины, детектив тоже немного отпил, смакуя сливочный чуть сладковатый напиток с лёгким привкусом мёда и яичного крема. – Мистер Андерсон, – отставив бокал в сторону, начал детектив. – Я хотел задать вам несколько вопросов по поводу вашей работы в УБН по операции «Ледокол»… – Хэнк, – поправил его мужчина. – Мы ведь договорились, парень. – Да, конечно, – терпеливо согласился Коннор. – Меня интересуют ваши знания касательно красного льда, вы ведь так долго работали с ним, что наверняка разбираетесь лучше многих. – О, – усмехнулся Андерсон, сделав ещё один глоток эгг-нога. – Так и знал, что тебя прислали для того, чтобы послушать мои стариковские истории! – он выключил звук телевизора пультом (кто вообще сейчас пользуется пультом?) и присел рядом, опершись обоими локтями на стол. Допив коктейль и задумчиво покачав остатки пены на дне бокала, он мягко, но весьма ощутимо прохладнее добавил: – Для чего же детективу убойного понадобилась информация по наркотикам? Вопрос прозвучал риторически, будто и не требовал никакого объяснения, но Коннор, почувствовав почти мгновенный прилив сил, быстро придвинул к себе папку и вытащил оттуда исследование найденного образца льда и распечатки скринов видеозаписи, разложив их перед бывшим лейтенантом. – Неделю назад около клуба была стрельба, – обтекаемо начал он, не вдаваясь в лишние подробности. – Есть видео, но лица участников на нём смазанные, опознать их практически невозможно. – Коннор поднял взгляд, изучая реакцию собеседника. – На месте нашли пакетик красного льда, совсем немного, но достаточно для статьи. Было бы отлично, если бы вы посмотрели материалы и подсказали, на что обратить внимание. Мужчина чуть подался назад, подхватив исследование, и начал внимательно читать его, отстранив от себя на расстояние вытянутой руки, пока Коннор пытался подавить нетерпение и желание вслух зачитать выводы, чтобы быстрее продолжить. От былой расслабленной домашней атмосферы не осталось и следа: как только речь зашла о работе, детектив Стерн вновь загорелся расследованием, а бывший лейтенант Андерсон напрягся и будто подобрался, цепляясь взглядом за мелкие значки формул. Сам Коннор понятия не имел, что там можно вычитывать, если важен только вывод, это ведь не экспертиза, а только предварительное исследование вещества. В нём обозначены основные компоненты и их приблизительные пропорции, ничего более, только чтобы убедиться, что предоставленное вещество действительно нелегально и имеет смысл его дальнейшее изучение. Выглядело оно в точности как красный лёд, имело сходный состав, но это пока и всё. С другой стороны, Коннор не был специалистом в данной области, а Хэнк Андерсон был. Именно поэтому он к нему и приехал, так? Закончив читать и отложив исследование на стол, мужчина просмотрел фотографии, но едва ли на них можно было различить хоть одно лицо, поэтому он быстро потерял к ним интерес и повернулся к детективу. – А что труп? – пригладив усы, пена на которых уже успела растаять, поинтересовался он. – Материалы не были бы в убойном, если бы не было трупа. Кто он? Принимал лёд? Нашли при нём какое-нибудь оружие? Коннор немного смутился. Ему не хотелось признаваться, что это расследование – его собственная инициатива, бывший полицейский мог неправильно его понять, решить, что в этом деле у Стерна есть личная заинтересованность. Это стоило сразу прояснить, чтобы между ними не было недопонимания, а на детектива не прилетел лишний донос куда не следует. – Труп ещё не найден, но уверяю, что он есть, – горячо заверил мужчину детектив. – Я нутром чую! – Нутром? – Андерсон скептически приподнял бровь, сложив руки на груди. – Разве предчувствие теперь является доказательством? – На видео виден выстрел, – в свою защиту начал Коннор, загибая пальцы с каждым новым аргументом. – Очевидцы подтвердили, что один из участников был, как минимум, ранен. Место преступления явно кто-то прибрал до приезда патрульных, и прибрал довольно профессионально, – детектив задумался. – Но они торопились, иначе не оставили бы нам лёд, видимо, раненому нужна была помощь. – В больницы и морги никто с огнестрельной раной не поступал, да? – подсказал Андерсон, по-заговорчески придвинувшись ближе к парню и понизив голос. – Никто подходящий под описание, – подтвердил Стерн. – Тупик. Но есть лёд, – он подцепил кончиками пальцев края страниц исследования. – Это ниточка, – Коннор воодушевлённо вскочил со стула и сделал небольшой круг по кухне, рассуждая вслух: – Красного льда в Детройте не было уже давно, наверняка это кто-то из приезжих, может просто наркоманы, но больше похоже на стрелку или... – Есть наркотик, но нет тела, а дело всё равно в убойном? – прервав поток мыслей детектива, задумчиво протянул мужчина. – Почему же расследованием занимаешься именно ты? – Даже не знаю... – Коннор остановился у развалившегося прямо у прохода сенбернара, бездумно присел на корточки рядом с ним и, дождавшись разрешающего кивка его хозяина, провёл ладонью по густой блестящей шерсти собаки. – Никто не хочет за него браться. Всего один случайный пакетик и никаких зацепок, – Сумо вытянулся на полу, открывая живот, и парень улыбнулся, зарываясь пальцами в тёплый мех на шее и груди пса. – Где, ты говоришь, была перестрелка? – У клуба. – А именно? Коннор виновато улыбнулся, повернувшись к бывшему полицейскому. – Простите, но вы же сами понимаете, я не имею права разглашать данные предварительного расследования. – Это глухарь, парень, – зашелестели страницы. Андерсон тяжело вздохнул, сложил листы в стопку и придвинул её к краю стола. – Чего ты от меня-то ждёшь? Я не волшебник. Детектив поднялся и разочарованно посмотрел на распечатки, подавив желание по-детски переспросить. Точно ничего? Точно-точно? Глупо. С фотографий на него смотрели смазанные лица и затылки мужчин, которых Коннор так старался найти. Снова тупик. Странно, он был уверен, что это нужный след, что он сможет получить хоть что-то, может, связанные с этой формулой дела, может, имена людей, которых стоило бы проверить или названия мелких банд, которые могут провезти наркотик в Детройт. Но мог ли бывший полицейский, который не состоит на службе уже больше десяти лет, быть в курсе последних событий? Что-то подсказывало, что собеседник выглядел слишком незаинтересованным для столь преданного делу человека, который так много лет успешно боролся с красным льдом. Однако Стерн никак не мог подобрать правильный вопрос, а собирать информацию по крупицам из воспоминаний старого полицейского у него просто не было времени. Пауза затянулась. – Да, конечно, я понимаю, – наконец, сказал Коннор, борясь с накатившей фрустрацией. Он задумчиво постучал пальцами по бумагам, после чего устало свернул их в трубочку, протолкнул в папку и, подхватив её подмышку, положил визитку со своим номером перед мужчиной. – Спасибо за угощение и простите, что отнял у вас время, мистер Андерсон. Звоните, если что-то вспомните. Фраза вышла резче, чем Стерну хотелось, и он почувствовал себя невероятно глупо. В конце концов, бывший лейтенант не сказал ему ничего такого, о чём не говорили бы все вокруг – дело не распутать. Но он всё равно попытается. Хотя бы для очистки совести. Детектив перешагнул через вяло машущего хвостом пса и прошёл в небольшую прихожую, стуча каблуками уставных ботинок по тёмному скользкому паркету. Мужчина, до этого внимательно следивший за молодым полицейским, тяжело поднялся и медленно проследовал за гостем. – Что будешь делать с материалом? Передашь УБН? – Андерсон повертел в руках фуражку полицейского, рассматривая значок с гербом штата, и мягко провёл подушечками пальцев по ребристому металлу. – Нет, – Коннор оторвал взгляд от рук мужчины и перевёл на его лицо, на задумчиво сведённые к переносице брови и собравшиеся вокруг светлых глаз морщинки. – Дождусь результатов экспертизы и видео с дорожных камер, а там посмотрим. Бывший полицейский покачал фуражку в руке и, поджав губы, передал её детективу. Тот подхватил её, собираясь надеть на голову, но мужчина так и не разжал пальцы на глянцевом козырьке, не давая Стерну уйти. Коннор удивлённо посмотрел на Андерсона, столкнувшись с холодным изучающим взглядом бывшего полицейского. – Пришли мне формулу, когда она будет, я попробую подёргать за старые ниточки и узнать, откуда она у нас, – вкрадчиво и очень тихо, будто их могли услышать, сказал мужчина, так и не отпустив козырька фуражки. Он взял с тумбы обычную шариковую ручку и размашистым витиеватым почерком написал на раскрытой ладони Коннора несколько цифр. Детектив склонил голову к плечу, стараясь разобрать номер, но Андерсон повернул фуражку вбок, отчего рука Стерна повернулась в ту же сторону, скрывая цифры. Коннор поджал губы, удивлённо посмотрев на мужчину, а бывший полицейский, как ни в чём не бывало, продолжил: – Кроме того, найди дорожного инспектора Корнелиуса Ортиса, он вроде ещё работает. Я когда-то давно выручил его. Он хороший парень и не откажет в помощи. Заодно узнай, как у него дела, а то давненько я от него ничего не слышал. Андерсон отпустил фуражку детектива и чуть отступил назад, наблюдая за тем, как Коннор неловко натягивает головной убор на макушку, выравнивая её обеими руками. Стерн сбивчиво поблагодарил мужчину и засобирался на выход. Однако у самой двери остановился и развернулся, глядя на так и не двинувшего с места хозяина дома. – Почему вы решили помочь мне? – Стерну действительно было интересно. Пока они говорили на кухне, бывший лейтенант не выказал никакого желания посодействовать полиции, но вдруг поменял своё решение. Что изменилось? Мужчина пожал плечами и бросил мимолётный взгляд на фотографию в потёртой рамочке, одиноко висящую над комодом. С неё весело улыбались люди, одетые в полицейскую форму, они позировали, гордые и сплочённые, обнимая друг друга, подставляя друг другу рожки. – Потому что пока в Департаменте ещё работают такие дотошные и неуёмные ребята, вроде тебя, город может спать спокойно, – совершенно серьёзно ответил он. Коннор усмехнулся, по-доброму смущённый этими словами. Каждый сотрудник, хоть раз столкнувшийся с детективом по рабочим вопросам, старался обходить его десятой дорогой, будто все были совершенно не заинтересованы в собственной работе. Будто было что-то плохое в том, чтобы сделать чуть больше, чем просто выполнять свои обязанности по должностной инструкции, словно робот по своей программе. Будто плохо быть въедливым и педантичным, серьёзно относиться к своей работе и хотеть сделать всё возможное и невозможное для её выполнения. – Ещё раз благодарю вас, мистер… – начал Коннор, но столкнувшись с недовольным взглядом мужчины, коротко улыбнулся и исправился. – Спасибо, Хэнк.