« Может быть жизнь — действительно, большой праздник. Только тебя на этот праздник никто не приглашал`. »
Когда юный наследник клана Кертье вошёл в цветущий сад, существо его замерло от необъятного очарования и великолепия, исходящего от хозяйки сей обители. Прямые, длинные, густые волосы угольного цвета водопадом ниспадали по тонкой спине, дотягиваясь до пояса алого туалета, превращаясь в переливающийся гладкий шёлк под лучами дневного света. Вишнёвые уста напевали едва слышную мелодию, а хрупкие руки аккуратно перебирали белоснежные розы с чернеющими лепестками и безжалостно срезали их железными секатором. Урезая один цветок, молодая дева клала его в корзину из соломы, воспроизводя этот алгоритм снова и снова, пока корзина не наполнилась увядающими розами. Рейгар находил даже такое обыденное занятие каджу Агнесс – интересным для себя, ведь Беатриче лично заботилась о цветах в своём в саду, что получилось у неё довольно таки превосходно, учитывая, что каждое движение её руки так изящно и легко. Она, словно птица, парящая в воздухе, такая лёгкая и свободная. Ею можно любоваться, но никак не касаться, ибо она упорхнёт. Завершив резку цветов, Глава клана подозвала к себе прислугу, приказав унести почившие цветы и садовые ножницы, что та и сделала в следующий момент. Удивлённая физиономия и последующая милая улыбка ноблесс заставили пшеничноволосого выдохнуть и содрогнуться в непрошеной неловкости. Не без внутреннего напряжения маленький гость подошёл к хозяйке сада, почтительно склонив голову. - Моё почтение, Беатриче-ним, - уважительно поприветствовал Рейгар и изумленно расширил глаза, когда тёплая ладонь погладила его щеку. - А ты подрос, малыш Кертье, - с доброй усмешкой подметила Агнесс, вгоняя того в краску. – Мы редко пересекаемся. - Почему «малыш Кертье»? – С горящим румянцем на фарфоровых щеках робко поинтересовался он. - Ах, это, - умиленная смущением будущего ассасина, Беатриче села напротив, с невероятной лаской, коей не было у других, взглянула на гостя. – У меня нет своих детей, поэтому я трепетно отношусь к чужим чадам. Я очень люблю тебя и называю «малышом». Это приносит мне радость, Рейгар. Надеюсь, ты не отнимешь у меня такого удовольствия? Повисло безмолвие. Мальчик опустил глаза, чувствуя жар по всему телу. Подобная редкая откровенность со стороны взрослого благородного выбила из колеи. Как можно ломать спокойствие другого, словно тонкую спичку? Как можно говорить такие слова, самой, без единой толики стеснения? Внутри теплится желание сбежать, будто юной деве. Откашлявшись в неловкости, юнец вернул самообладание: - Как Вам будет угодно. На самом деле, я пришёл поговорить с Вами. Агнесс внимательно смотрела на преемника Кертье. Зачастую она поражалась его взрослой, несоответствующей столь маленькому возрасту, личности: сдержанный, уравновешенный, серьёзный и дисциплинированный. Рейгар абсолютная противоположность своему сверстнику – Урокаю. И о чём же желает говорить дитя? - На другой стороне сада есть беседка. Я собиралась выпить там жасминового чаю. Не хочешь ли составить мне компанию, Рейгар? Мне было бы приятно находиться в твоём обществе в такой солнечный день. Разве мог он отказать?... Юный преемник сел за небольшой круглый стол из красного дерева. Спустя минуту, в беседку вошла хозяйка поместья с серебряным подносом, на котором стоял хрустальный чайный сервиз. Разложив посуды, девушка разлила горячий напиток в чашки, и до мальчика донесся приятный, нежный аромат жасмина, который расслаблял своей лёгкостью. - Надеюсь, он придётся тебе по вкусу, малыш Кертье, - улыбнувшись, Высшая пододвинула чашку к ребёнку. Каджу поднесла чашку к губам, отпив несколько глотков. Кертье последовал тому же примеру, хотя чай он совершенно не хотел. - Даже не имея оружия духа, я должен оттачивать навыки, - начал тот. – И я подумал, что могут быть те основы, которые Вы могли бы мне преподать, будучи благородной, не специализирующейся на наследном орудии. Я хотел бы выжать максимум из всех возможностей, не теряя времени впустую. Агнесс поставила чашу обратно, скрестив руки в замок. Уголки губ опустились, она, казалось, прожигала преемника серьёзным взором. Просьба, о которой просит Рейгар, довольно существенная, учитывая былые натянутые отношения каджу Кертье и семьи Риккардо. Неужели Кертье младший не знает? - Твой отец, Эйгон-ним, не одобрит… - Он сам посоветовал мне Вас, - лаконично отрезал пшеничноволосый. - Что? – Глаза Бии округлились. Такого поворота она никак не ожидала. - Он сказал, что из всех каджу только Вы могли бы дать поистине полезные советы и добавил, что будет рад, если Вы не откажете, - объяснил мальчик. «У Эйгона крыша поехала на пятое столетие своей жизни?» - с опаской подумала каджу Агнесс. Однако, в любом случае, какая бы не была истинная причина, Беатриче нет дела до нее: ведь ей скрывать нечего и за спиной Лукедонии она ничего не предпринимает. « - Ложь. Ты и твоя семья на протяжении всего своего существования…» « - Заткнись. » - Твой отец правильно всё предусмотрел, - с улыбкой промолвила Глава клана. – Я родом из аристократического сословия, не из клана. Но, как у любых благородных, у нашей семьи была сила, наравне с каджу кланов. Из поколения в поколение передавалось не оружие духа, а, - Рейгар слушал с широко-раскрытыми глазами, - демон, снабжающий своего носителя мощью. - Д-демон? – Шокировано сглотнул пшеничноволосый. - Именно, - кивнула та. – Его сущность живет внутри. Он что-то вроде духа, который материализуется в реальном мире в качестве оружия и становится силой для борьбы. Прежде чем стать обладателем «ручного демона», мне пришлось тренироваться самостоятельно, чтобы уметь контролировать его. « - ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. » « - Если не хочешь исчезнуть, угомонись.» - Я с радостью помогу твоей тренировке, малыш Кертье.***
Сколько себя помнила, Беатриче никогда не понимала сущность младшего Ноблесс. Проходят столетия и меняется время, а вместе с ним и люди, оборотни, благородные. Меняется какая-то природа. Но во всем мире неизменным остается лишь одно существо – Кадис Этрама Ди Рейзел. Высший благородный, младший брат Кадиса Этрамы Ди Адама. В отличии от старшего Ноблесс, Рейзел сохраняет нейтралитет. Он никогда не стремился быть вовлеченным в политику или социум Лукедонии, возвел между собой и окружением непреодолимую стену. Всё из-за долга, который он возложил на себя, который остается на его плечах тяжким бременем. Ноблесс решил стать защитником человечества, защитником обездоленных и слабых. Вот почему Биа не понимала Рейзела, ибо считала его принципы полным абсурдом. Защищать людей, которые ненавидят их, благородных? Даже не имея какой-либо неприязни к человечеству, каджу Агнесс не могла принять такой образ жизни. Уже в который раз она навещает Высшего, дабы показать своё почтение, а тот продолжает стоять лицом к окну, словно никого нет. Ноблесс всегда такой. Всегда отрешен. Всегда одинок. Вдруг он обернулся к гостье и заговорил: - Несмотря на то, что произошло, ты продолжаешь приходить. Если делаешь это, переступая через гордость, не утруждайся. Я всегда пойму твою ненависть. Занавес окна плавно поднялся наверх, затем также легко, без единого шуршания, опустился вниз. Беатриче глядела на высокого брюнета с глубокими кровавыми глазами, после чего опустила ресницы и усмехнулась. - Вы сделали то, что должны были, Рейзел-ним, - довольно равнодушно произнесла бывшая Риккардо. – Моя семья решилась на такой отвратный поступок: поднять восстание, убить ни в чем неповинных людей… Им нет оправдания, и моё с ними родство – клеймо на моей репутации. Я наоборот, благодарна Вам. Вы остановили их и передали справедливому суду. Но, мне интересно, почему Вы решили отдать их Лорду, а не закончить всё на том же месте? - Они сами того пожелали, - беспристрастно последовал ответ, вогнавший Беатриче в ступор. – Когда близился конец схватки, твои родители сказали: «Пусть нас судит правитель благородных, а не ты, сторонник людей». Была правота в их словах, - брюнет снова повернулся к окну, - их, как ноблесс, должен судить правитель ноблесс. Я остановил их. Этого достаточно. Только небеса видят, как тяжело далось Рейзелю подобное решение тогда. Это единственный случай, где он не забирал жизнь тех, кто забрал жизнь людей.