« Я часто думаю об этом выражении: «пойти подышать воздухом». Оно означает, что за воздухом тебе приходится идти куда-то в другое место. Что там, где ты сейчас, ты задыхаешься.`»
Лука подошёл к порогу закрытой комнаты с плетеной сумкой в руках. Прикусив нижнюю губу до жуткой боли, он неслышно прислонился лбом к двери, сжимая несчастную потертую сумку, набитую всевозможными травами и флаконами с настоями. Измученное долгой дорогой лицо не могло скрыть гущу внутренних, далеко не положительных, чувств. Словно он вот-вот рухнет на старый пол и взвоет, подобно волку, со слезами на глазах. Сердце сжимала невидимая окова, причиняя страдание. Но молодой человек не мог позволить себе дать слабину. Только не сейчас. Выпрямившись, он глубоко вдохнул и выдохнул. Покрыв лицо маской улыбающегося, Лука отворил дверь и вошёл в небольшую освещенную спальню. На кровати лежала матушка Амора , бестолково смотрящая в потолок; рядом на табуретке сидела сестра Елена с опухшим лицом и темными кругами под глазами. И она не спала последние два дня. Подойдя к ним, паренек взглянул на гору красных тряпок, аккуратно сложенных на тумбе у изголовья кровати. Этот месяц превратился в ад. Никогда в сей обители не было бед, но внезапно Амора заболела. Вначале, дети практически не беспокоились, думали, что обычная простуда, пока не обнаружили кровавые пятна на одежде. В тот же злосчастный день они вызвали местного знахаря. С искренним сожалением он заключил – туберкулез. Шанс вылечится есть, если принимать нужные лекарства в виде редких трав. Однако, выздоровление нельзя гарантировать. Не раздумывая, Лука, как единственный мужчина в семье, не теряя зря времени, сразу отправился на поиски объекта исцеления. Он был готов ко всему: идти днями и ночами без остановки, даже если кожа на стопах разотрется в кровь, даже если придется стать рабом ради проклятых трав. Лука приносил добытое уже третий раз подряд, а Елена заботилась и присматривала за матерью в его отсутствие. - Смотри, мама, - с демонстративной хвастливостью бросил сын, - я выкупил для тебя лекарства за низкую цену, представляешь? Продавец оказался тем еще дурачком, хаха. Так трудно показывать веселье, когда видишь измученное лицо с выступающими скулами и стеклянными глазами. Так трудно выглядеть счастливым, когда знаешь, что всё напрасно! - А ещё произошел забавный случай в дороге… Искаженные уста женщины оборвали речь Луки: - Не нужно было, - едва слышно сказала Амора. - Если бы ты сказала о плохом самочувствии раньше, - злостно и обреченно процедил парень, готовый швырнуть сумку в сторону, - ты бы сейчас была здорова! Почему ты ничего не сказала?! – Заорал тот. Елена закрыла лицо руками, сгорбившись. – Не говори, что не знала! Ты прекрасно знала о своей болезни! Ты страдала всё это время, а мы.. Мы были слепы и глухи! Сестра заревела навзрыд, не выдержав. В горле застрял ком. - Елена, Лука, - прошептала мать, подняв руку. – Сядьте ближе ко мне. Сын послушался, присев рядом с сестрой, а мать не без внимательного взора разглядывала детей, будто в первый раз. Она всегда поражалась абсолютному сходству близнецов: как две капли воды. Их не различить. Всё же, хорошо, что мальчик и девочка: беленькие, русоволосые, выделяющиеся. Амора ориентировалась на это. Жизнь подарила ей двух одинаковых ангелов, чего еще она может просить? Стоило им немного подрасти, ткачиха догадалась: близнецы не человеческого происхождения. Их рубиновые глаза, быстрое взросление, быстро заживающие раны тому доказательство. И всё равно. Пусть они будут не людьми, пусть они будут не родными детьми, которые знают об этом, она до последнего вздоха не прекратит любить их. Словно прочитав думы женщины, дочь, взяв исхудавшую руку, сквозь текущие слезы промолвила: - Ты спасла нам жизнь, а значит – дала нам её. Я люблю тебя. Ты самая лучшая мама на свете. - Ты столько для нас сделала, - пав лицом на еле вздымающуюся грудь матери, добавил Лука, - а мы не можем прогнать смерть от тебя. Мы такие бесполезные. Прости нас. - Я так рада, - мягкий голос дрожал то ли от спазма, то ли от счастья. – Спасибо, что делали меня настолько… - Кровавый кашель обрывает слова. – Значимой. Елена сжимала дряхлую руку, глядя на окровавленное лицо затуманенными глазами. Лука не поднимал головы, захлебываясь собственным плачем.***
В необъятном, мрачном, пугающем пространстве царила идеальная пустота, которую скрашивали огненные факелы. Они расположены в двух линиях напротив друг-друга, образуя путь к каменному валуну. Тысяча сияющих мотыльков, медленно образующаяся, в буквальном смысле, из воздуха, медленно, но верно, соединяясь в себе, сформировала фигуру трёхметрового нечеловеческого существа… Даже чудовища. Тело, словно было соткано из свинцовой безобразной ткани со множеством дыр. На голове четыре рога, загнутых в разные стороны. Кроме клыкастой окровавленной пасти, всё остальное закрыто. Руки с когтями. Вместо ног – согнутые копыта и хвост. Безобразный кошмар во плоти сидел на каменном валуне. Пасть оскалилась. - Неужели великая Беатриче оказала мне аудиенцию? – Насмешливый баритон мужского голоса вибрацией прошёлся по пространству. - Я не забыла о твоём существовании, - раздраженно сказала появившаяся каджу Агнесс. – Я просила дать мне еще немного времени. Ты ведь прекрасно знаешь о моих заботах. - Твоя забота – отдавать мне чужие жизни, чертова Риккардо! – Яростно взревел демон, взмахнув хвостом. – Я не питался два месяца. Мой дух слабеет и если ты не поспешишь, я исчезну. Ни ты, ни я не хотим этого, правда? – Он мгновенно исчез и оказался перед спокойной благородной. – Будь хорошей хозяйкой и не показывай мне свой характер. Дай мне то, чего я хочу. - Неделю. Продержись неделю, - тоном, не терпящим сомнений, поставила та. - Хм, хорошо, - пророкотал демон, понимая, что другого варианта нет. – Иногда я жалею, что попал в твои руки. Кулаки Беатриче сжались, а очи помрачнели. Она перевела испепеляющий взор рубиновых зениц на собеседника. - Не забывай, благодаря кому ты избежал забвения, Абаддон. - Я же сказал «иногда», - демонстративно фыркнул Абаддон, оказавшись за ее спиной. – Но мне и в правду интересно: тебе не снится Зено, твой родной старший брат? Ведь ты убила его, воспользовавшись хаосом во время восстания Риккардо, чтобы изъять меня. Мне это, безусловно, льстит, хозяйка. - Если бы я зацикливалась на своих снах, уже давно сошла бы с ума. - А что насчет… - Довольно, - жестом руки Глава клана прервала демона. – Ты утомляешь меня. Я ухожу. Когда женского образа не стало, Абаддон ухмыльнулся. « Да ты итак давно сумасшедшая. »