« У каждого из нас есть секрет, тщательно запертый на все замки в самом темном углу на чердаке души.`»
Горела свеча, освещая маленьким огоньком просторное помещение. - Семейства Риккардо и Агнесс полагали, что Беатриче на протяжении всего брака была негативно настроена по отношению к Амадео, а тот, в свою очередь, души не чаял в супруге, потакая её капризам и терпя явственную антипатию. Полагали они неверно, ибо основывались лишь на первой встрече двух благородных и слухах из поместий. Вначале, действительно, между твоими родителями присутствовала натянутость и некоторая недосказанность, Беатриче даже пару раз устраивала скандалы. Но только вначале. И на самом деле, любовь Амадео была взаимной. Беатриче также любила его, как и он её. Можно с уверенностью сказать, что она любила наследника Агнесс больше чем кого-либо в своей жизни, - рассказывает Давид. – Любила, хотя не знала какой сделать выбор: утолить амбиции или просто любить? В момент распутья она познакомилась с Ноблесс, Кадис Этрамой Ди Адамом. Он завлекал твою мать сладкими речами, тем самым подтолкнув её к окончательному выбору – власть и могущество. Ноблесс также говорил ей: «Если хочешь достичь целей, твой супруг будет мешать. Нам нужно убрать его с дороги.» Твоя мать отказалась и пригрозила любовнику не приближаться к Амадео. А Адаму нужен союзник в лице Беатриче, ибо та знала и соглашалась с составленным планом, поэтому, он отправил твоего отца в вечный сон, приписав себе идеальное и неопровержимое алиби, которому Беатриче поверила. Беатриче пыталась казаться равнодушной и хладнокровной, однако, - уста рассказчика усмехнулись, - я видел и слышал, как бьются вазы, как подушка впитывает влагу из глаз. Если бы Амадео был бы жив, вероятно, твоя мать не творила такой беспредел. На лице Луки ничего не дрогнуло. - Честно говоря, если бы не смерть Елены, я бы сказал: «у меня сложилось двойственное впечатление об этой женщине». Но Беатриче Агнесс… Нет. Беатриче Риккардо не может быть чем-то оправдана. Даже если мне придётся отдать свою собственную жизни, я не откажусь от мести. - Я знаю, - Мор устало потер переносицу. – Главное, не дай гневу взять вверх над твоим разумом. Когда сражаешься, преобладать должна тактика. - Я знаю, - передразнил русоволосый, вызвав у того улыбку, откинулся на спинку стула, сверля потолок. – Так странно… Я должен ненавидеть тебя, исходя из прошлого. - Ты имеешь право, - в тот же миг бросил Давид. - Но, как тебя назвала Елена, ты – наш спаситель. И тебе я тоже… Благодарен. Благородный уставился на сына Амадео с широко-раскрытыми глазами. В глубине души, он хотел услышать такие слова и от младшего близнеца, ибо приходили мысли о том, что тот таит обиду. Оказалось, всё в порядке. Давид благодарен Луке вдвойне – за заботу о Елене и за прощение. Теперь, даже если завтрашний день станет его последним, он может отойти в мир иной без чьей-то ненависти.***
Урокай выгнулся в спине, стоило горячему влажному языку пройтись по его возбужденной плоти. Услышав хриплый стон, женщина хмыкнула и погрузила ее себе в рот, посасывая и облизывая. Мужская рука вцепилась в копну угольных волос, задавая нужный (быстрый темп). Забывшись в наслаждении, Агвейн не помнил сколько еще его член был у нее во рту. Сделав несколько финальных толчков, наполнил узкое горло спермой. Оторвавшись, Беатриче проглотила это семя, вытирая большим пальцем уголки губ. «Этого мало. Я хочу еще!» Не успел мужчина откинуться на подушки, та целовала его тело, поднимаясь выше, оставляя дорожку невидимых прикосновений, пока не добралась к, покусанным и истерзанными ею, вишневым устам. Острые клыки вонзились в сухую кожу в момент соприкосновения. Зашипев от боли, Урокай укусил её губы в ответ, после чего мазнул по ним языком. Подхватив упругие ягодицы, он усадил Бию на себя и вошёл в неё полностью. Звук удовольствия скрылся в очередном поцелуе. Кладя ладони на крепкие плечи, Агнесс двигалась самостоятельно, чувствуя, как пальцы сжимают ягодицы. Красных следов не избежать. Спальня каджу, будто эхом, отражала бесстыдные женские завывания и стоны. Последние два дня Беатриче голодна, как никогда. Если вчера она занималась любовью с Лидером Кертье три раза, сегодня с Лидером Агвейн – пять раз. Неделю назад она узнала о своей беременности, которую так ждал Урокай. И горе-мать понятия не имела от кого он, но, ей безразлично. Поэтому, женщина в тайне от всего мира избавилась от зарождающегося плода внутри себя. Благородная запрокинула голову назад. Он вновь заполнил её. Перевернувшись на бок, она тяжело дышала и легла на мужскую грудь. Урокай мягко поцеловал невесту в лоб и, произнеся шепотом «я люблю тебя», уснул, словно младенец. Дождавшись, когда мужчина уснет крепко, Агнесс укрыла его одеялом, бесшумно надела рубашку Урокая, которая была на два размера больше, и вышла из спальни. Слуги все отправлены по домам, из-за чего госпожа могла не волноваться о сексуальных утехах и внешнем виде. Растрепанная, потная с размазанной помадой, бывшая Риккардо вошла в редко посещаемую комнату с балконом на задний двор и включила светильник, искореняя мрак. На стене висел портрет почившего Амадео, на лице которого сияла жизнерадостная улыбка. Вдова вспомнила, как муж также крепко прижимал к себе и с трепещущим сердцем признавался в любви. Даже Давиду не ведома одна важная вещь: Беатриче была в курсе, что Адам причастен к гибели Амадео. Она могла бы вызвать его на бой, но проиграла бы, ибо он – Ноблесс, сильнее неё в десять раз. Слепая глупость сражаться с Высшим. Вот почему женщина предала любовника, когда тот этого даже не ожидал. Вдова отомстила убийце чужим орудием. - Я отказалась от Адама и его плана тогда, потому что хотела увидеть его вечный сон, не потому что я боялась наказания в виде смерти. Ты же сам прекрасно понимаешь, я страшусь одиночества, а не сна. Алые глаза остекленели и бусинки слез задрожали на ресницах. - Ты был моим светом. Но тебя давно нет. Ничего хорошего в моей жизни не осталось, Амадео. Благородная коснулась картины ладонью. - Мне не нужны наши близнецы. Я буду искать лишь рай на Земле. Собранная в ладони сила обратилась в кровавый огонь, который постепенно и быстро охватывает поверхность изображения. - Ты отомщен. Теперь настало время отпустить тебя. От портрета не осталось ничего: ни пепла, ни запаха красок, ни упоминания. - Прощай, свет моих звезд.