***
Что бы там ни было, а работу никто не отменял. Хэнк с трудом отвел взгляд от облизывающегося Коннора и попытался выпутаться из объятий. Коннор отпустил сразу, но пошел за Хэнком как привязанный – след в след. Это немного нервировало, не давало сосредоточиться на обыденном. Возбужденный член терся о трусы при каждом шаге, стесняя движения, но Хэнк в общем мог с этим справиться, не маленький. Ничего удивительного, что он возбудился от поцелуя, если ему крышу сносило даже от улыбок Коннора. Но трахаться в подсобке он не собирался точно. "Староват я для таких экспериментов", – с ехидцей подумал он. Коннор молчал. Когда Хэнк остановился поправить джинсы, чтоб не давили так сильно, Коннор прижался всем телом, крепко, но ненавязчиво обнял за талию и вдохнул запах Хэнка, вжимаясь носом в шею сзади. Это ни хрена не помогло успокоиться, но было до ужасного невинно, и Хэнк ничего не возразил. Кроме того, как ни старался, он не мог почувствовать задницей член Коннора. Либо говнюк так хорошо держит себя в руках, либо. Тут фантазия Хэнка дала сбой, потому что второго варианта просто не было. Никаких, блядь, сомнений, Коннор держал себя в руках на все двести процентов. Они вышли в зал, и Хэнк потеряно огляделся. Никого не было, тишина и безмолвие. На стойке остался забытый Робом тамбурин, на столиках еще стояли грязные бокалы, а около кассы обнаружилась горсть монет и несколько купюр – вероятно, оплата за последние заказы. Хэнк вздрогнул, когда позабытый им Коннор потерся о его плечо щекой. – Наверное, Мэгги выпроводила народ. Надо закончить тут и идти домой, – пробормотал Хэнк, повернув лицо к Коннору. – Хорошо, – Коннор снова потерся о плечо Хэнка и спросил, – Хэнк? Тебе ведь тоже понравилось? – Боже, Коннор, ну кто задает такие вопросы? – Хэнк возвел очи горе. – Конечно, понравилось, позволил бы я иначе так прижиматься к моей заднице. – Как, Хэнк? – в голосе Коннора явно прозвучала улыбка, и засранец вдруг потерся о Хэнка всем телом, жарко выдохнув в загривок. Дрожь удовольствия прошила Хэнка от макушки до пяток. – Вот мерзавец, – восхищенно прошептал он и повернулся, чтобы угодить в очередной жадный поцелуй. Коннор облапил его задницу и податливо прогнулся, когда Хэнк схватил за задницу его самого. Одного этого намека на то, что Коннору неважно, кто будет сверху, хватило, чтобы закружилась голова. – Дьявол, Кон, погоди, погоди, – Хэнк отстранился, призывая на помощь выдержку. Коннор опять не стал настаивать на продолжении, без лишних вопросов приступив к уборке. Можно было подумать, что он вовсе не заинтересован в Хэнке, вот только именно он сделал первый шаг. Это самую малость походило на то, как сам Хэнк вел себя в первых отношениях еще в школе. Так боялся накосячить, что контролировал буквально каждое свое движение и ни на что не намекал даже. Правда, он тогда был так влюблен, что был готов терпеть годами. Коннор мало походил на влюбленного. А вот на крайне терпеливого парня себе на уме вполне. "Хотя меня это пока что вполне устраивает", – подумал Хэнк, убирая тамбурин и протирая начисто стойку. Он только-только начал приходить в себя и спать по ночам больше шести часов подряд. Коннор вел себя как хороший мальчик и откровенно не приставал пока они приводили бар в порядок, но при любом удобном случае перехватывал Хэнка, чтобы поцеловать. Легкие мимолетные поцелуи посылали толпу мурашек вниз по спине, и Хэнк с удовольствием обнимал и гладил Коннора, оказавшегося потрясающе тактильным и жадным до нежности. Возбуждение сошло на нет, и теперь Хэнк испытывал трудно объяснимое глубокое удовлетворение от их невинных ласк и совершенно не желал форсировать события.***
Они добрались до дома далеко за полночь. Отчаянно зевая и пытаясь не уснуть на ходу, Хэнк достал мазь и велел Коннору снять футболку и лечь на кровать. После того как Хэнк забрал его из больницы, Коннор ни разу не пожаловался на плохое самочувствие, но уход за порезами никто не отменял. Хэнк огладил ладонью спину вытянувшегося на кровати Коннора – с полным на то правом, – с удовольствием наблюдая, как тот подставляется под ласку. – Спасибо, что не торопишь меня, Кон, – тихо сказал Хэнк, нанося мазь на раны, – у меня давно никого не было и я, наверное, отвык. Коннор повернул голову на бок и посмотрел на Хэнка из-под опущенных ресниц. Надо было прямо сейчас решить, говорить ли Хэнку, что он его первый партнер и стоит ли упомянуть, что он может ждать до тех пор, пока Хэнк не будет готов. – Ты нравишься мне, Хэнк, и я очень терпеливый. – Коннор выбрал самую нейтральную фразу, но кажется это было именно то, чего ждал Хэнк. Он рассмеялся и нагнулся к лицу Коннора, чтобы оставить поцелуй в уголке губ. Коннор удивленно поднял брови и, повернувшись на бок, притянул к себе Хэнка. Он не мог получить многого прямо сейчас, но отказываться от того, что уже получил не собирался. Долгий тягучий ленивый поцелуй длился, пока Хэнк не начал задыхаться – не то от недостатка воздуха, не то от избытка эмоций. Кое-как поднявшись на подкашивающихся ногах он скомкано пожелал Коннору доброй ночи и вышел из спальни. Добравшись до своей кровати Хэнк уснул, вопреки ожиданиям, едва коснувшись головой подушки, и беспробудно проспал всю ночь.***
Коннор, упав обратно на лежанку – кровать – после ухода Хэнка, не стал сразу засыпать. В комнату пробрался через неплотно закрытую дверь Сумо, ткнулся мокрым носом в щеку. Коннор с опаской коснулся лобастой башки, и Сумо с готовностью подставился под ладонь. Перебирать пальцами собачью шерсть оказалось очень приятно, и Коннор бездумно гладил Сумо, пока размышлял о событиях дня. Касания губами были очень приятны. Даже приятнее объятий и поглаживаний, принятых у вэйлов для демонстрации приязни. Впрочем, Хэнк с удовольствием отвечал и на эти ласки. Касания языками оказались очень странным обычаем, и Коннор даже не подозревал, что он может так ему понравиться. Наверное, дело в высокой чувствительности языка, с помощью которого вэйлы определяли состав воды, степень солености и даже наличие опасных примесей. Кроме того, язык, вместе с голосовыми связками, носом и ушами, участвовал в определении направления и расстояния до цели. Хэнк принял его, и это хорошо. Коннор понравился ему. Конечно, Хэнк попросил не торопить его, и Коннор согласился, и в этом была проблема. Потому что был еще океан. Находиться так близко к родной стихии и при этом добровольно отказываться от возвращения было неимоверно тяжело. Лето в самом разгаре. До возвращения Ричарда с севера еще оставалось достаточно времени, чтобы не переживать об этом. Но Коннор все равно весь день вспоминал о брате. Кажется, он заразился нерешительностью и потихоньку сам превращается в человека. Коннор раздраженно нахмурился и закусил губу. Нет, он не будет отступать из-за небольшого затруднения. Он давно не ребенок и вполне может провести на суше некоторое время. Приняв такое решение, Коннор расслабился и заснул. С тем, чтобы проснуться утром от тихого поскуливания. Сумо ходил взад-вперед между закрытой дверью и кроватью. Увидев проснувшегося человека он завилял хвостом и припал на передние лапы. Коннор вспомнил, как накануне Хэнк выводил собаку на улицу, и довольно легко связал это поведение с потребностью облегчиться. Он встал и открыл дверь, но Сумо не торопился уходить, глядя на Коннора снизу-вверх. Дверь в комнату Хэнка была закрыта, так что, подумав еще немного, Коннор решил попробовать самому выйти с Сумо. Он справился с замком и вышел из дома. Недавно рассвело, но солнце уже припекало и почти не было людей. Сумо бодро потрусил куда-то, и Коннор побежал за ним. Заблудиться он не боялся совсем, а вот потерять друга своего человека – очень.***
Утром Хэнк проснулся от телефонного звонка. Очень вежливый молодой человек с едва уловимым британским акцентом начал разговор сразу с извинений за беспокойство столь ранним утром. Хэнк посмотрел на часы. Часы безжалостно показывали девять часов утра. Хэнк усмехнулся: – Ну что вы, не стоит беспокойства. Чем могу быть?.. – Вы ведь мистер Хэнк Андерсон, владелец кафе-бара "Пиратская бухта" на Палм-бич? – Так и есть. – Я слышал, вам требуется работник для дневной смены. Если вакансия еще свободна, я хочу предложить свою кандидатуру. Я два года работал бариста в кофейне, а после переезда из Нью-Йорка работаю официантом в кафе. Но мне бы очень хотелось вернуться за стойку, так что я сразу позвонил вам, когда узнал о месте. – Хах, вы правы, работник требуется. Не припоминаю, правда, чтобы давал объявление. Но вы можете подойти, скажем, сегодня, к часу, и мы обсудим подробности? Как, вы сказали, вас зовут? – Ох, извините! Я Саймон, Саймон Лэмб, к вашим услугам. Я приду к часу! Спасибо, мистер Андерсон! – Кажется, проговорив заранее заготовленную речь, мистер Лэмб растерял все свое хладнокровие и начал частить и чуть ли не заикаться. – Ну, пока не за что, мистер Лэмб, – Хэнк с трудом удержался от смешка, – увидимся позже. – Да, да, извините, конечно! До встречи, мистер Андерсон! Саймон отключился, и Хэнк с удовольствием потянулся в кровати, отбросив смартфон в сторону. Как же вовремя нарисовался этот "ягненок". Если он и впрямь такой опытный, как себя описал, то можно будет получить немного свободного времени днем, оставив на себя только вечерние смены в баре и текущие управленческие дела. Он уже давно хотел сходить с Сумо на дальний дикий пляж, да все не было возможности. А туда, по слухам, иногда приплывали косатки, почесать спины о скалы. Поглазеть на настоящих диких косаток Хэнк мечтал с тех пор, как посмотрел "Освободите Вилли", но за сорок лет так и не смог исполнить эту мечту. А теперь можно было бы сходить еще и с Коннором.***
Хэнк выполз из спальни и обнаружил, что дверь в гостевую спальню открыта, а самого Коннора нигде нет. Однако, прежде, чем Хэнк успел испугаться, он также обнаружил пропажу Сумо, и от сердца сразу отлегло. Ругаясь вполголоса на несносных юнцов, желающих довести старого больного человека до инфаркта, он направился в ванную, чтобы наконец нормально помыться – ночью сил на душ не было. Посвежевший и подобревший после душа, Хэнк даже решился на приготовление завтрака. Яичница с беконом, тосты, кофе – как в лучших домах Европы. Хэнк даже немного загордился идеально поджаренным беконом и целой глазуньей. Он успел как раз к возвращению Коннора и Сумо с прогулки. – Хэнк, ты проснулся, – запыхавшийся и вспотевший Коннор, улыбаясь во все свои тридцать-два-норма, подошел, чтобы обнять Хэнка и получить утренний поцелуй. Вместо пота он пах почему-то опять йодом, а выглядел так, будто обежал половину города. – Сумо просился на улицу, и я подумал, ты не будешь против, если я выйду с ним. – Конечно, нет, – проворчал Хэнк, пытаясь скрыть смущение. Он действительно отвык от таких вещей как забота и утренние поцелуи на кухне. – Благодаря тебе я выспался. Ты сходишь помоешься или мы сначала позавтракаем? – Я бы поел, Хэнк. Пахнет очень вкусно, – пришел черед Коннора скрывать замешательство. Еда выглядела странно, но пахло хорошо, а что ему мыть Коннор не представлял. За завтраком Коннор исподтишка подсматривал за тем, как Хэнк ест, и старался повторять. Розовые ломтики оказались каким-то мясом, ярко-желтые кругляши – всего лишь яйцами, хотя и несколько непривычными на вкус, но ничуть не хуже сырых. Хрустящие ломти так и остались неопознанными, а кофе, с которым Коннор познакомился вчера в кафе, оказался потрясающе омерзительным на вкус при всем своем соблазнительном запахе. – Я, наверное, не люблю кофе, Хэнк, – выдавил из себя Коннор, скривившись и с трудом сделав единственный глоток. – Что ж ты сразу не сказал, – Хэнк, который как раз наслаждался своей чашкой, с готовностью налил в чистый стакан воды и передал Коннору. – Прости, – Коннор отпил воды и виновато посмотрел на Хэнка, – он так вкусно пахнет, что я захотел попробовать. К тому же ты сделал его для меня. – Это не повод давиться, Кон. – Хэнк сделал глоток своего кофе и продолжил: – Мне звонил с утра один человек, хочет работать у меня. Если он справится, как ты смотришь на то, чтобы съездить на дальний пляж? Мечтаю посмотреть на косаток. – Почему ты решил, что увидишь их там? – У вэйлов были неплохие отношения с косатками, основанные на вежливом нейтралитете, а сам Коннор хорошо знал местные воды. В это время года косаток здесь не бывало. – Да ни почему. Говорят, они туда иногда приплывают. Если не повезет, так просто погуляем, устроим пикник. Сумо набегается вволю. – Хэнк крепко сжал кружку с кофе, чтобы справиться с волнением. Он тут Коннора на свидание пытается пригласить, а ощущение – как будто выступает в суде. – Но если ты не хочешь, то ничего страшного. – Я хочу! – Коннор подался вперед. – Просто удивился. Они посмотрели друг на друга, и Хэнк расслабился. Весь Коннор представлял собой оживленное нетерпение и излучал такой энтузиазм, что заподозрить его в лукавстве или вежливом согласии было невозможно. – Хорошо, – Хэнк откинулся на спинку стула, – теперь главное, чтобы этот Саймон не оказался невеждой. Поднимайся, я найду тебе чистую одежду, сходишь в душ, и пойдем в кафе. Мы с ним договорились на час. Хэнк не оставил выбора, и Коннору пришлось следовать за ним. Вроде бы, судя по тону, ничего ужасного не предполагалось. Уже на полпути к спальне Хэнка Коннор сообразил, что поход в душ как-то связан с потребностью мыться, и все это должно быть внутри дома, и успокоился. Он знал, что в домах у людей вода пресная, а значит разоблачение ему не грозило.***
Покопавшись в ящиках шкафа, Хэнк вытащил шорты, на этот раз на шнурке, потому что в бедрах Коннор был намного уже, и первую попавшуюся футболку – с принтом "Рыцарей", но почему-то светло-голубого цвета. Хэнк, хоть убей, не помнил, когда обзавелся такой контрастной вещью. С одеждой в руках он прошел в ванную и оставил ее на комоде, выудил чистое полотенце из ящика. Коннор топтался на пороге и не спешил заходить внутрь. Не обращая на него внимания, Хэнк дошел до ванны и включил воду, подвинул шторку. Повернулся к Коннору. – Это холодная, это горячая, – он ткнул пальцем в каждый вентиль, – надолго не зависай, в бойлере горячей воды еще минут на двадцать максимум, потом придется домываться холодной. Гель бери какой хочешь, шторку плотнее закрывай, а то в этом климате полы нихрена не просыхают. – Хорошо, Хэнк, я понял. – Хэнк криво ухмыльнулся и вышел за дверь, оставив Коннора наедине с необходимостью совершить исключительно человеческую процедуру без ясного понятия зачем вообще это делать. Тем не менее он разделся, залез под воду, старательно задернул шторку. Восхитительное ощущение потоков воды на теле заставило его запрокинуть голову и прикрыть глаза. Это блаженство отличалось от обычного восторга морского существа – он первый раз полностью ощущал воду ногами. Не открывая глаза Коннор пошевелил пальцами на ногах. Легкая дрожь удовольствия пробежалась щекотными мурашками снизу-вверх, и Коннор засмеялся. Какой бы смысл не вкладывали в мытье люди, сам Коннор наслаждался, стоя под струями воды и переминаясь с ноги на ногу. Спустя полчаса, когда сверху полилась холодная вода, Коннор наконец решил закончить с "мытьем". Хэнк упомянул о встрече, а значит задерживаться не стоит. Коннор вытерся полотенцем, хотя предпочел бы обсохнуть – хочешь жить с человеком, соблюдай его правила, – и оделся в новое. Хэнк уже ждал его, так что без лишних разговоров они направились в кафе, чтобы не опоздать на встречу с потенциальным новым работником. Разве что Коннор поцеловал Хэнка перед выходом. Пять или шесть раз, возможно. И Хэнк поцеловал Коннора в ответ. Возможно, пять или шесть раз. Никто из них не собирался считать.