Vulgar

Автомобиль Ви продать не смог, так как он, конечно же, был на имя Алекса. Люди Миллса забрали порше через два дня, и в итоге у Ви остались два браслета и кольцо, которое было на нём в вечер, когда он узнал, что Алекс с ним порвал. Так же у Ви есть тайный от Алекса счёт, на который он перечислял деньги, которые оставались после оплаты палаты. Сумма там ничтожно мала и хватит только, чтобы продлить пребывание матери в палате ещё на пару недель. Врачи и так постоянно настаивают, чтобы Ви забрал её из больницы, посоветовав сестринский уход, хотя, скорее, из-за занятого аппарата, поддерживающего жизнь того, кто обречён умереть, а теперь, если у него будут проблемы с оплатой, то женщину точно выпишут и откажут в продлении жизнеобеспечения. Первым делом Ви продаёт украшения и, распределив все свои деньги, оставляет себе только на самое необходимое. Он снимает однушку на две недели в самом бедном районе города и, запрыгнув в автобус, направляется к Хи. — Я с утра в инстаграме торчу, всё ближайшие мероприятия и анонсы рассматривал. Как плохо, что у меня нет знакомых из его окружения, — вздыхает Ви и тянется к поставленной перед ним кружке кофе. — Я тут кое-что для тебя даже без инсты нарыл, — подмигивает ему Хи и двигает ближе тарелочку с пирожными. — Будет выставка завтра какого-то новомодного художника в центре искусств, моему приглашение друг, хозяин центра, выдал, я выбил ещё одно для тебя. — Он будет там? — загорается Ви. — Конечно, я два раза своего переспросил. — Твой не заподозрил ничего? Мало ли, подумает, что ты решил папика сменить, — смеётся Ви. — Мой считает меня заурядным, на которого никто, кроме него, не посмотрит, так что нет, не заподозрил, — бурчит Хи. — Твой — мразь та ещё, что вбивает тебе в голову твою никчёмность, а ты идиот, что уже начинаешь в это верить, — злится Ви. — В любом случае, — тянется к шкафчику над стойкой Хи и достаёт отделанный золотистой каймой конверт, — это твоё приглашение. Допей и иди выбери, что надеть. Везёт, что у нас с тобой комплекция одинаковая. — Я тебя обожаю, — улыбается ему Ви и, забыв про кофе, бежит в гардеробную. Он выбирает бежевую тонкую блузку, облегающие брюки цвета тёмного шоколада и накидывает на плечи серый кардиган. Хи выбор поддерживает, а Ви, собрав вещи в сумку, покидает квартиру друга и едет к маме. В семь часов вечера следующего дня Ви, одетый в одолженную у друга одежду, протягивает охране на входе пригласительное. Огромный зал центра полон представителями элиты, туда-сюда снуют официанты с подносами, уставленными бокалами дорогого шампанского, на стенах развешаны картины того, чьё имя Ви не утрудился прочитать на пригласительном. Он берёт бокал с подноса и взглядом сканирует зал. Ви сегодня не интересны ни картины, ни гости, ни алкоголь, а только один человек, но его, судя по всему, в зале нет. Ви успокаивает себя, что Хосок придёт, а пока медленно прогуливается по залу и улыбается знакомым. Тут есть и такие же, как он, «охотники» и «охотницы», которые, прекрасно зная, что Ви сейчас свободен, видят в нём конкурента и своей неприязни не скрывают. — Надо же, как ты пригласительное достал? Охране отсосал? — кривит рот знакомая девушка, которая раньше промышляла эскортом, но подцепила семидесятипятилетнего вдовца, занимающегося алюминием. — Жаль, у твоего лет десять как, небось, не стоит, тебе и сосать нечего. Хотя, чтобы вспомнить былые навыки, можешь мне отсосать, я сама доброта, — очаровательно улыбается ей Ви. Девушка, побагровев, что-то ему отвечает, но Ви не слушает, он видит вошедшего в зал Чон Хосока и чуть ли не пританцовывает от счастья. Радость омрачается через секунду, когда Ви замечает рядом с ним шикарно выглядящую девушку. «Будет сложно, но не невозможно», — быстро берёт себя в руки парень и медленно, нарочно покачивая бёдрами, идёт к середине зала. Хосок здоровается со знакомыми, поздравляет художника с выставкой, о чём-то разговаривает со своей дамой, а Ви вот уже полчаса, кипя от злости, всё пытается к нему подобраться. Ви уверен, что его невозможно не заметить, и вовсе не из-за кукольной внешности, которой парень вечно недоволен и в душе вечно смущается комплиментам, а из-за цвета волос. Ви нарочно не перекрашивает свои волосы, прекрасно зная, что благодаря им на него уж точно обернутся, пусть даже большинство его «коллег» считают этот цвет вульгарным и неподходящим. Не зря видать, Ви в социальных сетях так и подписывается «Vulgar». Хосок в его сторону не смотрит, ничем себя не выдаёт. Он всё время окружён людьми, а его пассия от него ни на секунду не отлипает — оно и понятно, такого мужчину и Ви бы далеко одного не отпускал, сразу заберут. Хосока облизывает взглядом не только он, но даже и те, кто пришёл с парами. Ви понимает, что надо действовать, и, поставив пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта, сквозь толпу идёт в его сторону. В следующую секунду Ви чуть не выругивается вслух из-за разочарования, потому что Хосок, взяв спутницу за руку, начинает двигаться в сторону выхода. «Сукин сын! Это уёбищная и скучная выставка, но, блять, хотя бы час ты тут побыть ведь мог», — возмущается Ви и, плюнув на всё, идёт за ним. Он даже не забирает из гардеробной кардиган, а как и есть в одной рубашке выбегает на улицу, и, увидев, как в чёрный роллс у входа садится девушка, а Хосок собирается обойти машину, подбегает к нему. — Господин Чон, огонька не найдётся? — на ходу поправляет чёлку Ви. — Ты куришь, Мальвина? — усмехается мужчина, внимательно разглядывая паренька. Хосок как только вошёл в зал, его заметил, боковым зрением постоянно за ним наблюдал и то, что тот выбежит за ним к машине, совсем не ожидал. Его напористость отталкивает, но в то же время Хосок даже себе не признаётся, что ждал. — Ну да, — теряется Ви, а потом, мысленно хлопнув себя ладонью по лбу, поспешно достаёт пачку мальборо из кармана. — Я слишком торопился к тебе, чтобы придумать нормальную причину. — Я заметил. Держишь на меня обиду за своего теперь, как я уже понимаю, бывшего? — Нет, нисколечко, напротив, я рад, что познакомился с тобой из-за этого случая, — загораются озорные огоньки на дне шоколадного цвета глаз. — Не могу сказать того же, а теперь прости, мне надо идти, — делает движение влево мужчина. — Не надо, — становится вплотную Ви, заставляя Хосока прислониться к роллсу. — Мои телохранители тебе чуть голову не оторвали, я просто успел кивнуть. Ты понимаешь, куда ты лезешь? — подаётся вперёд и, развернувшись, вжимает парня в автомобиль Хосок. — Я ценю твою настойчивость, но ты перебарщиваешь. — Иначе ты не поймёшь, что упускаешь, — томно тянет Ви, проводит пальцами по чужой обнажённой шее. — Ты даже не представляешь, что я умею, а я так хочу тебе это показать, — приближается и выдыхает в ухо. — Эта девчонка в твоей машине, да и любой, с кем ты водился доселе, так не смогут, — Ви отступает и медленно высовывает язык, который доходит до подбородка. Хосок, как завороженный, разглядывает его язык, чувствует, как резко тесно в брюках, и, проведя костяшками пальцев по его лицу, кладёт большой палец на язык и давит. — Ты очень грязный и не в моём вкусе. Ви смыкает губы на его пальце, не сводя взгляда с глаз напротив, медленно выпускает его из своего рта. — Значит, у тебя просто нет вкуса, — ядовито улыбается Ви и, оттолкнув его, идёт ко входу. — Мы ещё увидимся. — Это вряд ли, — усмехается Хосок и, проводив его взглядом, садится в автомобиль. Всю дорогу до дома Хосок борется с мыслями о парне, потому что стоит о нём подумать, так возбуждение прошибает током каждую клеточку тела. Секс в душе и даже минет после него — не помогают. Хосок не чувствует разрядки, напротив, всё больше распаляется, а вместо черных волос меж своих пальцев упорно мечтает видеть синие. Этот парень дико возбуждает, но так же и отталкивает. Есть в его поступках такая отчаянность, что Хосока она коробит. Он грязный, привыкший в открытую показывать «товар» и сразу называть цену, и Хосок обычно такими не интересуется. Он не возводит в ранг святых своих пассий, рассматривает все свои отношения, как партнёрские, но в то же время он даже на интрижку на одну ночь с человеком такого уровня, как Ви, не пойдёт. Хосок ценит в партнёре не только красивую внешность и умение показывать мастер-классы в постели, он ценит и умение вести себя, поддерживать разговор, наличие хорошего образования и целей, в которые точно не входит вкладывание только в свою внешность. Хосок ненавидит людей, которым всё достаётся легко только потому, что им повезло родиться красивыми. Жизнь Хосока не жалела, благосклонной к нему не была, так с чего он должен осыпать золотом тех, кто только и умеет, что свою внешность на показ выставлять и ноги широко раздвигать. Хосок поднялся с самого дна, разодрав костяшки пальцев и колени в кровь. С самого детства он дрался из-за куска хлеба в своём районе, четыре года дрался уже на ринге, три года таскал груз в порту, подставлял, обманывал, убивал, доказывал лояльность, сам же её одним выстрелом уничтожал. Хосок поднялся через чужие головы, положил на алтарь свою человечность, до сих пор чувствует, как ноют мышцы и побаливают старые, вроде, давно зажившие раны. Кровью и потом заработал он своё место под солнцем, именно поэтому ему Ви и таких, как он, никогда не понять. Пусть и хочется его до ломоты в костях — Хосок продержится. Он не хочет пачкаться, потому что вкус грязи на языке только последние годы как забывать начал. Парни по типу Ви — любимый досуг среднего и резко выбившегося наверх звена, Хосок же любит изысканность во всём, даже в отношениях, благо сейчас с его деньгами он может себе позволить выбирать и выбирает. Поэтому он отгоняет все мысли о нём, а утром, оставив свою пассию спать, идёт в душ. Простояв под тёплой водой несколько минут, он неосознанно тянется к члену, который, стоит только вспомнить вчерашний вечер, возбуждается, и продолжает водить по нему рукой, думая не о своих бывших, нынешних или будущих, а о Мальвине, во рту которой так горячо.

***

Ви злится. Сперва на Хосока, потом на себя. Он сидит на старом диванчике в своей квартире и изливает душу уставшему после клуба Хи. — Я в открытую ему предложил меня трахнуть! Я уже не знаю, что мне делать, залезть на капот и снять трусы? Я не понимаю, я правда не понимаю, неужели я настолько не сексуален? — ноет парень, попивая пиво из горлышка бутылки. — Может, ты слишком напираешь, — почёсывает голову расположившийся на полу и окруженный пустыми бутылками Хи. — У меня выбора нет, — восклицает Ви. — Я не могу кокетничать, флиртовать и ломаться, нет времени. У меня на счету каждая минута, ведь чем быстрее он попадётся на удочку, тем быстрее начнут капать денежки на мой счёт. — Я понимаю, но не знаю, чем тебе помочь, — вздыхает друг. — Ищи мероприятия и достань пригласительное — это будет огромной помощью. Я попробую ещё раз, если не сработает, то перейду на стариков. Очень прошу, найди мне подходящих, если этот мудак меня опять пошлёт, хоть так попробую денег достать. — Я составлю список. Есть у меня на примете парочка. У одного сердце разбито, его мальчик ему с тренером по фитнесу изменил, — громко смеётся Хи. — Фу, я не хочу быть ему жилеткой. Хотя любовником я ему тоже не буду, вряд ли он вообще сможет. Ну ладно, буду жилеткой, — морщится Ви.

***

Хи достаёт для Ви пригласительное в ВИП-ложу на закрытую вечеринку в лучшем заведении города через неделю после диалога в квартире. Ви два часа тратит на то, что просто надевает и снимает вещи друга, так ничего и не выбрав. — Я правда не знаю, что мне сделать, чтобы этот сукин сын меня заметил, чтобы увидел и такой «я хочу тебя, детка, бери мою карточку», — ноет Ви, валяясь без штанов на кровати. — Всё, что ты надел, смотрелось роскошно, почему ты никак не выберешь? — не понимает его Хи. — Держи вот это, — собирает в охапку вещи парень. — И дуй в салон, я оплатил, у тебя краска смылась, и глаза пусть подкрасят. — Я разбогатею и заберу тебя себе, вот увидишь! — подскакивает с постели Ви. — Буду купать тебя в шелке и бриллиантах. — Да-да, конечно, — усмехается Хи и собирает вещи друга в его рюкзак.

***

Ви надевает на себя белую блузку, черный велюровый костюм и завершает образ шелковым галстуком, который он завязывает на шее, как чокер, и голубыми линзами. Он полтора часа героически сидит в салоне, пока ему освежают цвет волос и делают лёгкий макияж. И вот уже полночь, как Ви поднимается по крутящейся лестнице на второй этаж в ВИП-зону клуба. Клуб битком набит людьми, от различных запахов уже побаливает голова, а от лазеров в глазах двоится. Ви потягивает через соломинку первый и, кажется, последний лонг, если ему его кто-то не купит, ибо в этом клубе коктейли стоят дико дорого, внимательно следит за диванчиками и всё ждёт, когда же появится его цель. ВИП-ложа отделана в синем цвете, в отличие от первого этажа, выдержанного в бордовых тонах. Тут поспокойнее, нет танцпола, каждый танцует у своего столика. В ВИПе в основном сидят те, кто хочет в относительной тишине просто пообщаться, пососаться или напиться. Ви наблюдает за выделывающейся перед своим бойфрендом девушкой, у которой нет чувства музыки и пластичности, но которая, взобравшись на столик, выгибается под очередной бит, а тот пускает слюни. «Я могу лучше», — хмыкает про себя Ви. — «Жаль, Хи нет, мы бы вам устроили». Он притягивает к себе валяющийся рядом пиджак и, достав из его кармана пачку сигарет, закуривает. Хосок себя долго ждать не заставляет. Сегодня он с парнем. Парню на вид года двадцать два, тоненький, с красивыми чертами лица, по походке и вообще осанке складывается ощущение, что он танцор. Ви неосознанно сам на него засматривается. Он расстраивается, поняв, что с таким конкурировать будет тяжело, но быстро отгоняет мрачные мысли. Страдать и чувствовать свою неполноценность времени нет. Хосок со своей пассией и ещё один мужчина, который пришёл с ними, занимают диванчик в двух столиках от Ви. Пока парень рассматривает свою цель и обдумывает шаги, к нему подходит официант и спрашивает разрешение угостить, косясь на диванчик рядом. Ви очаровательно улыбается лысому мужчине и легонько кивает на предложение выпить. «Ты запасной вариант, дай мне попробовать с главным, не выйдет, я не то чтобы выпью за твой счёт, а напьюсь», — думает Ви и слушает представляющегося мужчину. Ви допивает бокал Дом Периньона, всё продолжает коситься в сторону столика Хосока. Он видит, как парень перед Хосоком пританцовывает, соблазнительно поправляет свои волосы и всячески пытается привлечь его внимание, но тот, облокотившись о подлокотник дивана, слушает сидящего рядом в кресле мужчину. Диджей включает Hess Is More — Yes Boss, и Ви понимает, что это знак свыше, ведь это одна из его любимых песен, и встаёт на ноги. — Наслаждайся, это бесплатно, — подмигивает он тому, чьё имя даже не запомнил, и взбирается на столик. Ви откидывает голову назад, прикрывает глаза и отдаётся музыке, впускает её в каждую клеточку своего организма, становится с ней единым целым. Хосок его точно видит, Ви в этом уверен, но пока поворачиваться рано. Мужчина перед ним чуть ли слюнями не давится, Ви выгибается, бёдрами двигает, медленно садится на корточки, так же медленно, делая волны, поднимается, нарочно задницей вертит, именно туда Хосок смотрит — не сомневается. Он поворачивается спиной к своему собеседнику и сталкивается взглядом с тем, с кем и хотел, улыбается, успокаивается, что его внимание на нём, и не только его. Все остальные столики так же жадно рассматривают парня, у которого словно нет костей. Ви двигается так плавно, с таким упоением отдаётся музыке, что заражает всех вокруг, заставляет их подаваться вперёд и жадно ловить каждое его движение. Мужчина за столиком Ви уверен, что он танцует для него, Хосок не сомневается, что для него. Ви танцует в первую очередь для себя. Он отпускает проблемы, заботы, отрывает голову червю беспокойства за будущее мамы, грызущему его сутки напролёт, и танцует, пока тот новую не отрастит. Он подпевает девушке, двигается, как в экстазе, из-под опущенных ресниц на него смотрит, не позволяет от себя оторваться. Хосок заметил его, как вошёл, всё ждал, когда тот подойдёт, не сомневался, что так и будет, но паренёк удивил, более того, кого-то себе подцепил. Когда он залез на стол, Хосок рубашку у горла расстегнул, когда его задница так соблазнительно двигалась, он его уже от души проклинал. Не может один человек действовать на другого так, будто афродизиак, не может одним своим присутствием наполнять комнату запахом секса. Этот парень само определение секса, дикого, безумного, без тормозов, когда забываешь, кто ты и откуда, когда превращаешься в животное и не думаешь ни о чем. Хосок уже в его присутствии звереет, разум и хладнокровность, как мыльный пузырь, лопаются, уступают место дикой страсти. Он сгорает от желания трахнуть его, разложить хоть здесь на столике, дать ему возможность показать всё, что тот обещал, вытрахать из него эту уверенность в своих способностях, до синяков зажимать его задницу в своих руках, опробовать его язык на вкус, но он терпит и смотрит. Лицезреть, не касаясь, — сладкая пытка. Хосок готов кончить, когда Ви выгибается, он кладёт руку на свой член, когда тот поворачивается к нему лицом и медленно опускается на корточки. Хосок пытает себя тем, что оттягивает момент, Ви пытает его тем, что существует. Музыка заканчивается, Хосок поглаживает член через ткань брюк, а потом подаётся вперёд и, смотря ему прямо в глаза, манит пальцем. «Наконец-то», — чуть ли не пищит от радости Ви и спрыгивает со столика. — Спасибо за шампанское и приятный диалог, но мне пора двигаться дальше, — подмигивает он собеседнику и ленивой походкой идёт к столику Хосока. — Мальвина, ты непотопляемый, — усмехается Хосок, взглядом затянутые в плотную ткань ноги лижет. — Не говори так, не хочу повторить судьбу Титаника, — улыбается ему Ви, берёт бокал Хосока, и присаживается на столик прямо напротив мужчины. — Привет, — улыбается Ви пареньку, потом мужчине справа и вновь возвращает внимание Хосоку. — Хочешь приватный танец? Обещаю, разденусь догола, — невинно похлопывает ресницами, смотря в его глаза. — Неинтересно, — усмехается Хосок. — Могу и здесь станцевать, у меня нет комплексов, — пожимает плечами Ви, не показывает, как разочарован этим «неинтересно». — Ты почему такой развратный? — положив ладони на его бёдра, притягивает его ближе Хосок. — А тебе мальчики-одуванчики нравятся? — обвивает его шею руками Ви. — Я могу и такого сыграть. Хочешь, представим, что я вообще девственник и ты мой первый. Что ты там ещё любишь? Я обожаю ролевые. — Это отвратительно, — фыркает парень рядом. — Ой, перестань и иди учиться, одним тем, что ты ноги раздвигаешь, ты в этой жизни ничего не добьёшься, — огрызается Ви, поздно поняв, что глупость сморозил. — Серьезно? — цинично усмехается Хосок. — Почему бы тебе пример не подать? Он-то учится. — Так хочешь или нет? — с трудом контролирует свой голос Ви, усиленно игнорирует издёвки Хосока. Ему резко хочется выбежать из помещения, вырваться на воздух и, не останавливаясь, бежать дальше. Будто у Ви был выбор, будто ему его дали, а он отказался. Эта злость вперемешку со жгучей обидой создают чудовищный коктейль, Ви его залпом выпивает, и то, что у него внутренности от него дымятся, никто, кроме него самого, и не замечает. — Я хочу, — привлекает внимание Ви мужчина рядом. — Если тебе неинтересно, — хлопает он по плечу помрачневшего Хосока, — то мне очень интересно. Ви изучающе разглядывает мужчину, подсчитывает сумму, которая получилась после приблизительного сложения стоимости часов, запонок, кольца и одежды — остаётся довольным. — Думаю, у нас могло бы… — скользя по столику задницей, поворачивается к нему Ви, но его, грубо схватив за бёдра, возвращают в прежнюю позицию. — Хочу. Одно слово, четыре буквы, и Ви чувствует, как эйфория вместе с кровью разносится по его сосудам. Наконец-то он услышал долгожданное слово. Парень рядом с Хосоком с обиженным видом покидает клуб, следом за ним уходит и его собеседник. Ви хлопает в ладоши и просит себе выпить. — Тебе удобно на столике? — Удобнее всего мне будет на твоём члене, но раз уж пока мы торчим тут, то и так сойдёт, — облизывает губы Ви и, подавшись вперёд, кладёт руки на его бёдра. Он поднимается пальцами выше и проводит правой рукой по паху мужчины. Хосок не дёргается, так же за выражением его лица наблюдает, эмоции считывает, красотой его лица любуется. Ви сквозь ткань сжимает полувозбуждённый член, царапает ноготками и в предвкушении шумно сглатывает. — Мы в отель поедем? — вдруг спрашивает, Хосок кивает. — Фу, неинтересно, — фыркает Ви, который понимает, что с первого раза его к себе не возьмут, и старается не выдать свою поспешность. — А ты куда бы хотел? — проводит носом по его щеке Хосок. — Да я, блять, так тебя хочу, — резко касается губами его губ Ви, — я бы тебе хоть здесь дал. Хосок усмехается и подзывает рукой одного из охранников. Через пару минут в ВИП-ложе клуба остаётся занятым только один столик. — Думаешь, я других клиентов стесняюсь? — улыбается Ви и тянется к его ремню. — Ты просто бесстыжий. — Я — Ви, а это от слова вульгарный, запомни, — пожимает плечами и, отодвинув задницей стол, становится на колени. Он обхватывает пальцами ствол, поглаживает чувствительную головку, опускается по всей длине и вновь повторяет. Слюна наполняет рот, Ви уже представляет, как заглотит этот красивый член, как попробует его на вкус. Хосок откидывается на спинку дивана, шире расставляет ноги, расслабляется, готовится к представлению. Ви нагибается, проводит по головке языком, пробует, причмокивает, а потом, оперевшись о его бёдра, не помогая себе рукой, заглатывает. До конца. Как и грозился. У Хосока дух перехватывает от того, как горячо в чужой глотке, у него пальцы на ногах сжимаются, он за волосы оттягивает его голову назад, так быстро кончать не планирует. Ви лукаво улыбается, вновь губами головку обхватывает, медленно глубже член пропускает, выпускает изо рта, повторяет. Хосок глаз с него не сводит, каждое движение Ви — искусство, даже отсасывает он так богично, будто мастер-класс перед тысячной аудиторией даёт. Он сосет с удовольствием, своим аппетитом и движениями языка Хосока в золу превращает. Хосоку отсасывали разные и много, но чтобы человек получал от процесса такое чистое, не наигранное удовольствие, он впервые видит. Он его к своему члену ревнует, всё внимание парня именно на нём, а Хосока от желания его губы засосать распирает. Ви вновь пропускает глубоко, Хосок чувствует, как в его глотку упирается, придерживая его за волосы сам двигается, методично его в рот трахает. Ви язык высовывает, Хосок по нему скользит, слюну и смазку собирает. Ви запускает член за щёку, ускоряет движения, у Хосока под ногами пол обугливается, он чувствует, что уже почти на самой грани. Хосок сам член у основания придерживая, по блестящим от слюны вишнёвым губам водит, огонь похоти в чужих глазах только разгорается. — Босс, это очень важно, — резко вбегает в комнату правая рука и помощник Хосока. Ви похуй, пусть хоть весь клуб на втором этаже соберётся, он его изо рта не выпустит. — Не сейчас, — шипит Хосок, и стоит Ви губами головку поймать, как глубже толкается. — Но тут китайцы… — мнётся мужчина, не зная, куда глаза деть. — Кончи мне в рот, — мурлычет, выпустив член изо рта Ви. Хосок его членом затыкает, за волосы придерживая, ртом на свой член насаживает, пара резких толчков, и сперма струями горло обжигает. Хосок, продолжая водить рукой по члену, изливается на высунутый и поразивший своей длиной язык и губы. Ви демонстративно собирает языком капли с губ и подбородка и, проглотив, вылизывает головку. — Сам этим займись, я очень сильно занят, — наконец-то обращает внимание на помощника Хосок и, подняв Ви с колен, сажает на свои бёдра и глубоко целует, разделяя с ним вкус собственного семени. Помощник в шоке уходит, потому что за последние почти десять лет это первый раз, когда Хосок отказывается лично принять настолько важных гостей. Они целуются мокро, долго, поедают друг друга, вылизывают. Хосок его брюки расстёгивает, помогает спустить их вместе с бельём. Ви, через них перешагнув, в одной рубашке вновь на его бёдра усаживается. Хосок жадно и сильно мнёт в ладонях упругие ягодицы, приподнимает его за них, своим членом трётся. — Любовь — это ультранасилие? — расстегнув рубашку, высматривает под чокером и даже губами надписи касается. — Жизнь — это насилие, любовь — ультранасилие, — хмыкает Ви, которому тема неприятна, и лезет целоваться. — Что за мрачные мысли? — уводит губы Хосок, не желая менять тему. — Я бы сказал реальные, но я правда меньше всего сейчас хочу говорить об этом, — расстегивает его рубашку Ви. — Трахни меня так, чтобы на нижнем этаже музыку прибавили. — Обязательно, — усмехается Хосок и, уложив его лопатками на столик, разводит ноги. Он целует его живот, языком пупок обводит, по члену рукой водит, в бёдра кусает. Ви под ним распаленный, ничего не видящий, все чувства внизу живота собираются, страсть в нём кровь бурлить заставляет. Он ступню на его грудь кладёт, отталкивает его назад на диван, и, приподнявшись, седлает. — Я сам, не нужно меня на столе раскладывать, — облизывается. — Я хочу тебя трахнуть. — Нет, детка, ты можешь вести, но трахаю тебя я, — кусает его в губу Хосок и ладонями разводит ягодицы. Он проводит пальцами между ними и удивленно смотрит на парня. — Конечно, я подготовился, — пожимает плечами Ви. — Я знал, что закончу вечер на твоем члене. — Ну или на чужом, — кривит рот Хосок. — А ты ревнивый? — Шлюх я не ревную. — Ок, — улыбается Ви и продолжает тереться о вновь возбуждающийся член. Хосок водит по наконечнику пробки, тянет её на себя, но Ви хватает его за руку, не разрешает. — Вытащишь, когда член приставишь, там смазка, чтобы не вытекла, как по маслу войдёт. Я твои размеры терпеть на сухую не буду. Прости, но я себя больше секса люблю, — шепчет. Хосок кивает, обхватывает пальцами свой вновь возбуждённый член, Ви упирается о свои колени и спинку дивана позади мужчины и чувствует, как из него выскальзывает пробка. Хосок пристраивается и, помогая себе рукой, направляет член в него. Он с хлюпающими звуками, несмотря на наличие пробки и смазку, с трудом расширяя стенки, проскальзывает по самое основание, а Ви елозит задницей на мокром от смазки низу живота Хосока. — Ты можешь кончить в меня, вставить пробку, а потом ещё раз кончить от мысли, что во мне твоя сперма, — постанывает Ви, сжимая его в себе. — Ты безумен в своей похоти, — цепляет зубами его губу Хосок и оттягивает до вкуса железа в чужом рту. — И тебе это нравится, — вскрикивает Ви, когда Хосок подбрасывает бёдра, приподнимает его и снова сажает на свой член. — Блять, как больно и как хорошо, — опираясь на его плечи двигается Ви. Хосок придерживает его одной рукой за задницу, второй до треска дорогой ткани чужую рубашку комкает и двигается. В нём мокро, узко, горячо, он сжимает Хосока, заставляет рычать, мало его идеальной задницы и роскошных бёдер, он постоянно облизывается, с ума сводит. Хосок просовывает ему в рот пальцы, язык ловит, высунуть заставляет, давит большим пальцем, больно целует, повторяет. Ви свои губы искусывает, жадно и дико его пальцы сосёт, слюной захлебывается, одновременно от толчков стонет. Он до крови в его плечи вонзается, ближе его к себе притягивает, Хосок, его приподняв, на весу трахает, на заднице синяки оставляет, руками под рубашкой шарит. Ви, вцепившись в его шею, с трудом на ней виснет, только за счёт крепко удерживающих его рук держится. Он правда кричит, так пошло, так вульгарно, что кончивший пару минут назад Хосок снова на грани. Его хрипловатый голос внутренности в узлы скручивает, его «глубже» и «не останавливайся» Хосока с разумом прощаться заставляют. Хосок просовывает пальцы под чокер и на себя его тянет, глубоко толкается, отпускает, упасть не даёт, вновь ловит. Ви на нём, как тряпичная кукла, любую форму принимает, до боли в позвонках выгибается, Хосок от его гибкости дуреет. В его руках развратная бестия, дитя порока, сплошь сотканное из грехов. Хосок в нём тонет, все свои благие поступки соитием с ним перечеркивает. Он на дно Ада отправится и не расстроится, потому что толчками его наполнять, по собственной сперме скользить и быть на грани того, чтобы сказанное им сделать — вставить обратно пробку, оставить его со своей спермой внутри, как доказательство, что принадлежит ему — всего стоит. Ви лежит на столике распластанным, в лохмотьях того, что было рубашкой Хи от кутюр и курит в потолок. — Это было охуенно, — выпаливает. Хосок сидит на диванчике, полностью одет, расслаблен, будто не он десять минут назад Ви в столик втрахивал, голос срывать заставлял. Он помешивает лёд в бокале, полуобнаженным, лежащим перед ним парнем любуется. — Сколько у тебя их было? — Вас? — принимает сидячее положение Ви и обиженно дует губки, когда Хосок, отобрав сигарету, затягивается. — Много, — вздыхает, — дай подумать… двое. — Зачем врешь? — с улыбкой возвращает сигарету Хосок. — Ты прав, зачем мне врать, — треснуто улыбается привыкший, что ему не верят, Ви. — Ты так сильно любишь деньги? — Хосок нагибается и целует его в бедро, на котором засохли капли их спермы. — Обожаю, — очередь Ви пить из его бокала. — Чем больше, тем лучше. А ещё люблю тюльпаны. — Не люблю тех, кого можно купить. — Можно купить любого, просто не всегда платишь деньгами, — кривит рот Ви. — Интересная мысль, — задумывается Хосок. — Но ты продаешься за деньги. — Ага, только наличка, только хардкор, — спрыгивает со столика Ви. — Уже рассвет, а я люблю стонать, а не разговаривать, поэтому если ты не хочешь меня ещё разок трахнуть, поехали отсюда. — Как скажешь, — поднимается на ноги Хосок. Через двадцать пять минут роллс паркуется перед элитным жилым комплексом в центре города. — Значит, ты здесь живешь? — кивает в окно Хосок. — Да, с моим другом Хисоком, — лжёт Ви, разочарованный тем, что Хосок не отвёз его к себе и не продолжил секс-марафон. Он прощается с ним и, выскочив из машины, скрывается в подъезде Хи. Ви везёт, что мужчина Хи в командировке, и пока он рассказывает тому о ночи, тот готовит лёгкий завтрак. — Главное ты не сказал, тебе понравилось? — переворачивает яичницу Хи. — Очень. Секс с ним шикарен, — отлипает от окна Ви, который уже столько минут смотрит на дорогу, на которой недавно стоял роллс. — Он, вроде, ничего особенного не делает, но при этом от одного его взгляда я кончаю, не говоря уже о движениях. Но чёрт, Хи, у меня ровно сутки, если он за них не объявится, значит не заинтересовался. — Это да, — вздыхает Хи и ставит перед парнем тарелку с яичницей и наливает кофе. — Он должен прислать цветы или подарок, дать знать, что ты на крючке, или должен просто объявиться. Иначе всё. — Знаю. Он даже номера не попросил, — расстроенно говорит Ви и тянется к кружке. — Я не смогу кушать, не полезет. Я на нервах. Я показал товар и теперь сдохну, пока он не объявится.

***

Весь день Ви проводит, как в прострации, но успевает заскочить в больницу и от нервов даже убирается в своей крохотной квартирке. Он каждый час звонит Хи и спрашивает, не привезли ли ничего. В половине двенадцатого Ви валится на диван и уже решает с завтрашнего дня найти другого ухажёра, как в квартиру вламывается друг с коробкой. — Цветы тащить мне было лень, но сука, они в мой коридор не помещаются, он прислал восемь огромных букетов из тюльпанов и каждый разного цвета! — возмущается Хи. — На записке было «Я не спросил, какой цвет тебе нравится больше», и я её оставил дома, но подарок я притащил. Мой прилетает послезавтра, до этого времени надо цветы убрать, а то решит, я себе нового завёл. — Я сейчас умру от радости, — визжит Ви и, отобрав коробку, сразу вскрывает. На дне коробки лежит ещё одна с лого известного ювелирного дома. Ви второпях открывает её и находит на чёрной бархатной подушечке два браслета с синими камнями и тонкую цепочку. — Ебать, как красиво, а главное дико дорого, — вздыхает Хи. — Странные браслеты, и нафига тут цепочка, — рассматривает содержимое коробочки Ви. — Ахуеть, это же наручники! — громко смеётся Хи. — Ты можешь носить их как браслеты, но если прикрепить цепочку, — отбирает браслеты у друга и демонстрирует Хи, — то они превращаются в наручники. — Извращенец долбанный, — хихикает Ви и тянется к записке. «Синий, потому что это твой цвет. Наручники, потому что если ты со мной, то спишь в одной постели — моей. Утром я вышлю за тобой автомобиль. Не терпится тебя приковать, Мальвина».