Real Carmen

Это невозможно запланировать, нет, она не настраивалась на такой ужасный прокат, но вышло именно так, как вышло. Алина винила себя за то, что задумалась, просто задумалась не о том, о чем следовало. Этери была права, она права всегда. Но никто не властен над взрослением и этим сумасшедшим, непонятным и горячным периодом нашей жизни, когда бури самых разных эмоций предательски бомбят по нам. Всё находится на предельных отметках и хочется максимума. Всё, либо ничего! Сейчас, либо никогда! Бывает, мы начинаем вести себя странно и несвойственно нам перед людьми, которые в свое время были частью нашей жизни, а теперь лишь кто-то, стоящий в сторонке или один из толпы зрителей. Но мы замечаем именно этого зрителя и начинаем играть для него, мы думаем о нем даже, если не желаем. Мы считаемся с его присутствием. И иногда происходит так, что встреча закончена и вы уже далеко друг от друга, но нам хочется продолжать и продолжать, будто мы недорассказали самое важное или не доказали что-то. Есть такие интриганы и есть такие актёры. А есть те, кто ищет свою любимую роль. Именно в этот раз Алина хотела откатать программу только для Этери, но ложка дёгтя — секундная заминка - взгляд в сторону Жени. Всё посыпалось. Глаза будто смотрят в пустоту, Алина сейчас не здесь, кажется, что она задумалась, но это просто тихий ужас. — Отомри, - единственные слова Этери, после которых Алина машинально дорабатывает жесты приличия и вежливости перед публикой, но на большее ее не хватает, и она решительно сбегает подальше от этого кошмара. После глубокого стыда ее захлестнула злость. Ее раздражало то, что кто-то посмел иметь власть над ней, что кто-то забрался в мысли и принес проигрыш, а она это допустила. Пока Алина ехала до гостиницы, слезы наворачивались на глазах, но она рьяно прогоняла их, всхлипывая и резко отирая нос рукой. Как же ей хотелось поорать и поругаться. И она ждала того момента, когда окажется в номере одна. Со стороны казалось, что девушка вот-вот пойдет реветь и утыкаться в подушку, но выдавали глаза, которые горели адским пламенем, и сразу становилось ясно, что сейчас лучше не попадаться ей на пути. Алина прятала их, будто берегла эту злость для определенного ритуала. Сдержанно зайдя в номер, она спокойно разделась, положила вещи и прошла в комнату. Она села на кровать напротив черного экрана телевизора и долго и напряженно смотрела в него, а скорее сквозь него. Это затишье перед бурей, каждый ее мускул был напряжен, и всё вокруг словно застыло на паузе. — Ненавижу, - тихо и сдавленно произнесла Алина тонким голоском, - ненавижу. Через мгновение она вскочила и резко пнула со всей силы тумбочку, закусив губу от боли. Затем сжала кулак, собралась, равномерно выпустила остатки воздуха из легких и ударила в стену с такой силой, словно собрала в этом ударе весь негатив и всё отчаяние. Ей было необходимо высвободить эмоции наружу. Обмякнув, она упала на кровать и зарыдала… ** Этери думала сейчас только о ней, все остальные ученицы сделали всё, как по написанному, в сравнении с Загитовой. В итоге ей вспоминался вчерашний вечер, и она анализировала себя и то, насколько правильно повела. Ей предстоял очередной непростой разговор с Алиной, и Этери не знала, в чём ее винить и упрекать. Не хотелось сейчас быть грубой и строгой по отношению к ней. — Диан, зайди, пожалуйста, к Алине на полчасика, пока я разберусь с товарищами, - повела плечом Этери в сторону Дудакова и Глейха. — Я думаю, ей сейчас только ты нужна, - без тени сомнения ответила Диана. — Знаю, но… — Ладно, ладно, - перебила дочь. В этот вечер в номере Алины был настоящий проходной двор, к ней зашли все, кому можно и нельзя, каждый хотел ее поддержать, и ни один из них не встретил на ее лице ни печали, ни огорчения, потому что она уже справилась с собой. Только Этери затягивала с визитом. Из-за этого Алина начинала излишне веселиться и хихикать, так как беспокоилась и не знала, куда себя деть. — Где Этери Георгиевна? – спросила она у трёх юниорок. — Уже близко, - смеясь произнесла Трусова, на что все дружно, словно синхронистки, звонко захохотали, - зима близко. — Цветочки для Загитовой захоооодят, - протискиваясь в дверь, бубнил Дудаков из-под охапки букетов. Все в миг облепили его и дружно расставили по комнате цветы с явной сноровкой. - Цветочки, - пробурчал Сергей Викторович себе под нос, топчась на месте. — Алин, я зайду попозже, - наконец послышался долгожданный голос из дверей, Этери передала в руки Дудакова пару плюшевых игрушек и еле заметно кивнула Алине. У той внутри всё подскочило, и она с запозданием кивнула в ответ, хотя Этери уже исчезла. ** Хотелось смыть напряжение и разрядиться. Этери стояла в душе с закрытыми глазами, к ней уже пыталось прийти спокойствие, но его сразу же отгоняли мысли. «Что это было, Алина?» - как бы невзначай задавалась вопросом женщина, и при всём своем опыте не решалась ответить на него однозначно из-за того, что закрадывались сомнения. Есть ли во всем этом ее вина?       Вода стекала по телу и была внимательным слушателем, который располагал к откровению и не требовал произносить слова вслух. Накопившаяся усталость не отпускала ни на грамм и усугубляла переживание Этери, все эти мысли начинали изматывать ее мозг, а образ Алины становился всё ярче и агрессивнее. Нежно лаская плечи и шею, руки женщины незаметно начали превращать напряжение в легкое удовольствие. Они спустились тихонько ниже, на грудь и живот, пока резкий разряд возбуждения не напугал и не разбудил Этери от истомы. В тот самый миг ей представилось изможденное от наслаждения лицо Алины, которая умоляла, которая просила и которая хотела…       Содрогнувшись и замерев на мгновение, она решила остановить себя и не продолжать.       «Этери, что ты делаешь? Стоп, хватит», - выговаривала она себе. Такое с ней случилось впервые. Она выключила воду и прислушалась - не пришла ли Диана, показалось, что стучали в дверь. Но было тихо. Полностью протрезвев от наваждения, она взялась за привычные банно-ванные дела, но невольно настораживалась. И в дверь всё же постучали. Накинув халат на голое тело, она пошла открывать. — Кто там? — Это я, - ответил голос Даниила. — Заходи, только дай мне минутку, - забегая обратно ванную и не закрывая дверь, сказала Этери. Глейх присел на подлокотник диванчика и с задумчивым видом медленно осматривал вещи женщины, которые ненавязчиво и аккуратно были на своих временных местах. Он так любовался этими высокими темно-бордовыми сапогами, что занимали уйму места из-за длинных голенищ, которые вальяжно развалились на полу, что решил спросить: — Этерь. — М, - послышался ответ. — А не хочешь, как тогда? В ответ была тишина. — Этерь, - Даниил встал и подошел к открытой настежь двери ванной, медленно облокотился на дверной косяк и, встретившись со взглядом женщины в зеркале, улыбаясь, вопросительно поднял брови. Она провела рукой по запотевающему зеркалу и продолжила молча укладывать волосы. — Где Диана? — Не видел сейчас, наверное, у кого-то из девочек. Он подошел и обнял Этери сзади, нежно кладя руку чуть ниже талии и притягивая к себе: — Давай? Она строго смотрела на него в зеркало, пока он терпеливо ожидал ответа и вдыхал аромат ее кожи, не прикасаясь губами. Потом страстным рывком ударил ее бедрами, чтобы настойчиво показать удовольствие, которое он предлагал. Женщина удержала легкий стон, сомкнув губы, и через секунду, собравшись, холодно ответила: — Не сейчас, - обернулась к нему и добавила. — Имей совесть в конце концов. Что на тебя нашло? «У него, что, нюх? Сколько времени прошло, а он решил вспомнить. Все будто сговорились меня отыметь», - внутри у Этери бушевало и клокотало море эмоций, и она еле сдерживала себя, чтобы не сорваться. Она любила быть инициатором подобного, но ей также нравилось, когда её вот так открыто и смело хотели, это так сильно тешило ее женское эго. Но с Даней у них были свои договоренности на этот счет. — Мне просто показалось… Извини, - он сделал шаг назад и стушевался, как стеснительный ребенок, не зная куда деть руки. Этери еле заметно улыбнулась одним уголком губ. — Ничего, Дань, бывает. Ты же не за этим заходил? – вопросительно и весело спросила она, меняя тон разговора на более позитивный. — Ну вообще спросить, как там с Алиной. — Это мы разберемся, - произнесенная фраза больше предназначалась самой Этери, как напоминание. — Хорошо, хорошо, - потеряно ответил Даниил и почесал затылок, - я, наверное, это, пойду. А то…как-то…Ну, в общем, пойду. — Не шали так больше, а то откушу чего-нибудь, - она стояла и улыбалась, ей было весело наблюдать за смущением Глейха. — Этери Георгиевна, - с долей иронии официально произнес он. — Что? — Доброй ночи. Дверь закрылась, женщина облокотилась на нее и бесшумно рассмеялась. *** Не зная, в каком настроении сейчас явится к ней Этери, Алина точно решила выбрать беспроигрышное положение в пространстве и изображать обиженное существо.       «Плюхнусь на живот лицом в подушку, вдруг подействует, всё равно в одном уже провалилась. Попытаю счастье ради удовольствия и чистоты эксперимента. Я всем всё доказала на Олимпиаде… всё остальное для удовольствия, даа, и дальше больше, никаких соплей», - нежила себя такими мыслями Алина, не желая сдаться перед Этери сегодня, пока еще оставалась последняя ночь в другом городе с возможностью побыть вместе с ней наедине. «А, если вот так, - веселилась Алина и скакала на кровати, меняя позы от вульгарных до скромных. - Сейчас еще руку положу сюда, вот так, или нет, вот так».       Эти кривляния продолжались так долго, что она выдохлась и наконец устала маяться ерундой, волосы были все взъерошены, а кровать в полном беспорядке.       «За это мне точно влетит, - Алина махала ногами в разные стороны, лежа на спине, пока случайно не ударила по стене. - Хм, хотя загадаю, что если не влетит, значит Она моя». Этери услышала глухой удар по стенке и вопросительно нахмурилась, она как раз уже выходила из номера и собиралась в соседний, к Алине. — Ты откуда и куда? – наконец-то встретились они с Дианой в коридоре. — Я оттуда, туда, возьму зарядку и косметичку, а потом к девчонкам за фильм. Этери собралась спросить, а где Алина и не пойдет ли она с ними, как Диана опередила: — Сказала, что не хочет, тебя ждёт видно, - девушка улыбнулась и нырнула в номер. ** Алина замешкалась, услышав тихий стук в дверь, в момент забывая про былое веселье, она тихо открывает дверь, потом безмолвно, как истукан, направляется к кровати и плюхается вниз лицом. — Что за подозрительная активность тут у тебя была? – садясь рядом, спрашивает Этери. Алина безмолвствует. Тишина затягивается и возникает напряжение, которое женщина, вздернув плечами, стряхивает с себя и, томно вздохнув, начинает: — Ты сегодня всех огорчила. Меня огорчила. Почему так вышло, может ответишь мне? – Этери совсем не нравилась безжизненность девушки, и она положила руку ей на плечо и ласково встряхнула. — Алин, я к тебе вообще-то пришла. Могу уйти. — Мм-мм, - отрицательно промычала в подушку та и дернулась. В этот момент Этери окинула взглядом спину и плечи Загитовой, они были так прекрасны, а ведь она видела их каждый день, и только сейчас ее озарило, в какую великолепную девушку превратилась Алина. Вдруг ей стало неловко так смотреть на нее, потому что вспомнился момент из душа и по телу пробежали мурашки. Слово «девушка» для Этери приравнивалось к слову «ревность», и она давно призналась себе в этом, но скрывала. Как же она ненавидела их взросление и их новоиспеченные проблемы, слепленные из воздуха и гормонов. Когда у них появляется в голове что-то кроме фигурного катания, когда им хочется вольностей и собственного мнения. Когда они начинают ставить под сомнение слова Этери.       «И это говно только наматывается и наматывается и чем дальше, тем хуже. В итоге они начинают меня бесить до такой степени, что я готова послать их ко всем чертям, но они укатываются сами. Потому что на льду уже не могут находиться две сильные женщины, и все превращается в борьбу. Но как иначе, я с пеленок их учу быть сильными. Вот и итог».       Этери так не хотелось терять Алину, как свою фигуристку и как свое произведение, что она с ужасом сейчас осознавала, что вот тот самый момент, с которого всё может повалиться.       «Но она сказала это мне. Боже, - ее вдруг осенило, - она сказала мне. О таком. Об этом».       С этой мыслью на нее нахлынула радость, и она весело шлепнула Загитову по жопе, которую обтягивали плюшевые домашние шорты. — Ты в курсе, какая она у тебя упругая? Да, и кому такая достанется? – игриво и недвусмысленно спросила Этери. Алина в этот момент лыбилась в подушку и елозила ногами. — Ну, хорош, Алин, давай оттаивай, - умоляющим приятным голосом упрашивала она девушку, поглаживая ее по спине. Решившись, одним резким движением Загитова обернулась в пол оборота и спрятала широкую улыбку под руками, изображая страстный жест, сосредотачивая всё внимание на хищном взгляде. Хищно у нее все-таки не получилось, потому что она слишком широко улыбалась, ее щеки разрумянились, а волосы распушились и торчали в разные стороны. — Просто госпожа страсть, - захохотала женщина. — Ну блин, эй, я вообще-то старалась. На самом деле она выглядела настолько сексуально, что на миг Этери просто обомлела и ей захотелось налюбоваться этим зрелищем вдоволь. — Знаете, что мне сегодня снилось? – загадочно спросила Алина. - Такая красивая, черная пантера, вот такого роста, - она указала рукой где-то в районе живота, - и шерсть у нее такая гладкая и блестящая была, прям вообще… — И что она делала? — Я думала, она хочет меня съесть, но она подошла и обхватила меня лапами вот так, и немножечко выпустила когти, а потом сделала кусь, такой нежный кусь, - кокетливо показала зубы девушка, изображая этот «кусь». — Что-то мне подсказывает, что ты соскучилась по тактильности со своей собакой. — Ну это да. Наверное, тоже… - Алина удивилась такому толкованию и решила не думать об этом. Зато вспомнила о том, что Этери не сделала ей замечание по поводу шухера и бардака на постели и по-злодейски начала ухмыляться, чтобы заинтриговать. — Что? — Ничего. Хм-хм-хм, - нарочно повторила она. — Злодейка, - Этери вдруг защекотала ее по ребрам, но Алина, сжавшись, терпела насколько могла, и не выдержав, начала размахивать всеми конечностями и хохотать. Потом обхватила ногой свою мучительницу и повалила ее на себя. Этери от неожиданности забыла, как шевелиться, и пока она осознавала свое положение, девушка обняла ее своими сильными ногами и, прижав к себе, не позволяла отстраняться. У той весь мир перевернулся от того, с какой легкостью она оказалась поверженной, и от дерзости девчонки, на которую одновременно начала злиться, и которую захотела проучить. — Так не удобно, Алин, - засмеялась Этери, - ну и захваты, я тебя такому не учила. Обнаглевшая девчонка. Понемногу она успокоилась и смирилась с такой близостью. Стала ощущать горячее тело под собой, глубокие и равномерные вдохи Алины. Девушка в свою очередь была горда своим маневром, но совсем не знала, что же сделать дальше. Этого было достаточно, чтобы Этери решилась на что-то.       «Сейчас она либо сбежит, либо останется, - рассуждала Алина, - что же мне сделать?»       Она ослабила свои железные объятия и закрыла глаза, разрешив женщине сделать выбор. Этери перекувырнулась и легла рядом, наконец, забросив на кровать затекшие ноги, облокотила голову на руку и стала кокетливо и даже нескромно смотреть на девушку, которая притворялась, будто занята очень важными размышлениями, глядя куда-то в одну точку. — Я хочу на Олимпиаду, - вдруг решительно заявила Алина. — Да, действительно, сейчас бы на Олимпиаду, жопой лед целовать, - с сарказмом и шутливо вздернув одной бровью, ответила Этери, всё так же не отрывая взгляда. Девушка совершенно хотела игнорировать сегодняшний прокат и не подала виду, что эти слова могут задеть. — Я серьезно, правда, хочу опять… Даже сейчас это было бы уже совсем по-другому. Этери не понимала, как она в этот момент додумалась говорить о таком, но это явно было правдой. Но саму ее начинали выводить все эти «вокруг да около». Утомленная Алина сейчас лежала рядом с ней, а стыд, как рукой сняло. Глаза женщины с обожанием и восхищением упивались этим совершенным и молодым существом. Как же ей хотелось, чтобы она навсегда оставалась такой. — Иди ко мне, - подняла руку Этери для объятия. Девушка, как счастливый зверёк, радостно, но аккуратно собиралась подлезть под руку, но потом вскочила, чтобы выключить свет и оставить только один ночник, который горел слабым, теплым светом. Запрыгнув обратно, она пристроилась набок и сладко муркнула. Незаметно она начала чувствовать, как близко прижалась к Этери и как резко стало жарко. Прихватило легкое волнение, и Алина решила продолжить: — Поедем, да? — Поедешь, если будешь работать, - тихо и почти над самым ухом услышала она томный голос, ощущая горячее дыхание, от которого перехватило дух. — Вы меня доведёте снова? — Да, - нежно произнесла Этери и аккуратно прикусила ее ухо. От этого по всему телу девушки резко разлилась волна удовольствие, а на бедре она почувствовала руку, которая медленно ласкала ее. Этери ждала, пока молодое тело заговорит своим языком и оживёт. А Алине становилось тяжело сдерживаться и не выдавать себя дыханием, которое начинало дрожать. — Правда? – еле слышно прошептала она. — Не слышу, - издевалась женщина и делала свои движения более настойчивыми и широкими, проводя рукой от самого колена, по животу, до груди. — Правда? – повторила девушка, но на последнем слоге издала легкий стон, не устояв перед чувственной рукой, которая сильно сжала ее грудь. Ей было так непривычно физически чувствовать себя под властью другого человека, да еще в добавок того, которого боготворила, что она моментально завелась и была готова отдаться полностью. — Я тебя когда-нибудь обманывала? – бархатный голос совсем затуманил сознание, а владеть собой больше не было сил. Этери рывком взяла Алину и крепко обняла всем телом, одной рукой властно схватив ее за внутреннюю часть бедра, а ладонью другой – нежно за шею. Казалось, что девушка была обездвижена, но от нарастающего желания всё ее тело вздрагивало и замирало, пульсировало, как оголенный нерв. Всё в ней просило, сначала больше, а затем пощады. Женщина продолжала разжигать возбуждение, то плавными и дразнящими движениями рук, то сильными и грубыми. Этери удивляла податливость Алины, которая уже начала извиваться, сколько жизни заключено в этом теле. Сейчас она ожила для нее по-другому, как Галатея, как произведение искусства, в которое были вложены годы трудов, и как награда за всё. Она еще даже ни разу не прикоснулась к ней губами, а та уже была готова взорваться. Ей стало интересно вымотать ее полностью, до исступления. Этери горела желанием расцеловать это создание, которым гордилась и любила, от самых пяток до макушки, изнурить его запредельным удовольствием. Она наконец запустила руку ей в шорты и, предупреждая стон, зажала ладонью рот Алины. Девушка глухо заскулила и громко и аритмично засопела носом. Этери не собиралась так быстро доводить ее, поэтому как только чувствовала приближение конца, отступала. Крепкий укус в шею, где-то под волосами, заставил девушку громко взвизгнуть, не смотря на зажатый рот. Она уже хотела расплакаться. Женщина сделала паузу, стягивая ее белье и убирая с лица Алины прилипшие от пота волосы. Она уже вся была как из бани и почти пробуждала жалость. Этери провела тыльной стороной ладони по ее бедру, и колени задрожали, девушка вскинула руки, чтобы закрыть лицо, но та ей не позволила этого сделать. Наконец она прикоснулась к ней губами, отчего Алина вся прогнулась и схватилась рукой за изголовье кровати. Она была готова умолять: — Я больше не могу…убей меня, - задыхаясь, произнесла Алина. Сейчас ей правда хотелось умереть от изнуряющего удовольствия, и казалось, что душа вот-вот покинет тело, потому что она переставала его чувствовать, оно будто действительно оказалось в небесах, в которых не существует гравитации и ничего материального. От такого блаженства ей становилось страшно. Но каждое движение Этери возвращало ее к очередным разрядам возбуждения. — Через не могу, Загитова, - издеваясь, прошептала Этери, напомнив этим режим тяжелых тренировок, и резко уперлась своими бедрами сзади, - мы даже не дошли до того, о чем ты меня просила. Девушка дышала так глубоко, будто пыталась набраться сил, но уже не получалось. Наконец, Этери снизошла и, уже не отступая, парой движений довела ее до оргазма. Алина издала сдавленный, плачущий, почти немой стон, судорожно затряслась и замерла. Спустя мгновение она набросилась на губы Этери, крепко обхватила ее голову руками, и, как дикарка, с глубокой одышкой жадно зацеловала. ** Девушка смотрела ей в глаза таким сильным, глубоким и ревностным взглядом, что казалось это приговор, после которого ты принадлежишь ей до гроба. — Ты помнишь, почему он ее убил? – спросила женщина. — Помню. Этери хотелось заплакать. *** На утренней тренировке, выйдя на один лед с Женей, Алина вдруг резко почувствовала свое превосходство, будто не было в помине вчерашней произвольной программы, а была только сегодняшняя ночь. Она чувствовала, что насолила ей сполна и что-то доказала. И ей нравилось, что Медведева об этом никогда не узнает и никто не узнает. Алине стало тесно. Ее разрывало непреодолимое чувство, что она первая. Это утомляло и давало слишком много уверенности. Загитова просто сошла со льда и с железобетонным лицом села на лавку, как на трон. Она с гордостью взглянула на своего тренера и чуть слышно произнесла: — A survivоr, - потом сдержано заулыбалась, чтобы никто не заметил.