Сабля

Надзиратель, что-то выругал на своём родном языке и ударил Хакима плетью. Юноша, почти подросток взвыл и рухнул на песок. Пабло так и не понял причину агрессии. Вроде по шёпоту других пленников, Хаким споткнулся и случайно зацепил надзирателя, чем тот воспользоваться, чтобы выместить свои садистские наклонности. Когда в очередной раз ублюдок замахнулся плетью, Пабло выскочил из толпы наблюдавших пленников и оттолкнул надзирателя в сторону. Вертухай, не ожидав нападения, упал, но быстро поднялся. Его глаза горели безумием. - Как ты смеешь, кафир?! – рявкнул надзиратель и замахнувшись, ударил Пабло. Плеть, извиваясь подобно змее, хлестнула Пабло по груди. Ещё один замах и надзиратель, обмотав кнут вокруг икры, потянул на себя. Аргентинец потерял равновесие. Пабло чувствовал, что сейчас его изобьют до смерти и, в этот раз он не выживет за счёт одной лишь силы воли. Истощённый недоеданием и рабским трудом, Пабло был не ровня откормленному и крепкому бугаю с кнутом. Но не собирался молить о пощаде. Неожиданно для себя, Пабло больше не захотел пресмыкаться. Он устал надеяться, что выберется отсюда. Может быть, умерев здесь героем-мучеником, он получит вознаграждение в той, другой жизни, рядом с любимой женщиной. Надзиратель совершил ошибку, решив приложить силу голыми руками. Он приблизился вплотную, как раз в тот момент, когда Пабло резко обернулся и ослепил его россыпью песка в глаза. Воспользовавшись замешательством врага, Пабло зашёл за спину и накинул на шею цепь от кандалов. Блондин, что есть силы, потянул, упираясь ногой в спину надзирателя, пока тот не захрипел и затих навсегда. Забитый и израненный пёс – опасный противник. Коллеги мертвеца наконец-то смогли растолкать толпу рабов, собравшихся вокруг дерущихся и обрушили на Пабло грады ударов, но избить до полусмерти им помешал приказной голос. Побитого и истощённого Пабло подтащили к самому хозяину – Мариду. Тот, самодовольно, что-то причитал на арабском языке. После долгой тирады, рядом с Пабло поставили Хакима и Марид разразился ещё одной тирадой. Когда он закончил, их обоих отвели к высоким мощенным воротам. - Нас отпускают. – сказал Хаким, но по его лицу не похоже было, чтобы он радовался. - Что за чушь? Хаким покачал головой. - Это самое извращённое наказание для бунтовщиков, - пояснил он – Если кому-либо из рабов удаётся победить в бою надзирателя, то Марид, в качестве трофея, дарит «достойному воину, заслужившему свободу» волю. Пленника отпускают с маленьким сухпайком и бутылкой воды в пустыню, где на многие километры нет ни одного населённого пункта. Это самое страшное: когда ты, наивный, думаешь, что получил шанс вырваться, а на деле тебя ждёт смерть и забвение в Аллахом забытой пустыне. Хотел свободы? Получи. Хаким иронично хмыкнул, а Пабло передёрнуло. Он так хотел вернуться к Мариссе и родным, но теперь его даже не похоронят. - Но раз ты вступился за меня, то вместо пайка и воды, получишь меня в качестве балласта. Кошмар. - Что значит «кошмар»? – глаза Пабло недобро сузились – По твоему, лучше умереть здесь? Нас никто не спасёт. Если тебя мучает совесть по поводу того, что из-за тебя я не получил подачку в лице сухпайка, то не переживай. Один хрен умрём. Створки ворот разъехались в разные стороны и друзья ступили на волю. - Ну и стоило ли оно того? – спрашивал следователь. Пабло лишь пожал плечами. - Пойми Пабло: я прекрасно понимаю твоё состояние, но за свои поступки надо платить. Ты заколол собственного отца. - Он заслуживал этого – прорычал Пабло. - Это знали только ты и он. Ну и ещё Карлайл Родригес, которого также зарубил – развёл руками следователь – Пойми, лично я тебе верю, но одной веры мало. А доказательств того, что ты попал в рабство из-за своего отца у тебя нет. А даже если бы и были, то тебя бы это не спасло. Убийство – есть убийство. Пабло молчал. Он не пытался ни выдавить жалость и кричать, убеждая всех в своей правоте. Но был подавлен. - Я бы мог списать это на состояние аффекта, но ты изначально пришёл к Серхио с саблей. Она была явно не для красоты. - Но и не для убийства – ответил Пабло – Демонстрация силы или устрашение. Когда я вошёл в его офис, то сам не знал, что делать с отцом. Я хотел лишь услышать от него правду и посмотреть в эти лживые, вероломные глаза. Тогда я ещё не решил точно, что буду с ним делать. - Это уже лирика. – сказал следователь – Факт остаётся фактом. - Ну и сколько мне светит? – спросил Пабло, сменив тему – Не то, чтобы меня прямо сильно волнует моя судьба… Следователь не скрыл сочувственного взгляда. Сколько всего пережил этот парень, врагу не пожелаешь. - Сначала, пройдёшь тест на вменяемость – честно ответил следователь – Вполне возможно, что тебя признают психом. Но даже так, попади ты в дурдом, то так там и останешься. Никто из докторов не рискнёт выпускать на свободу убийцу двух человек. Не через пять, ни через двадцать лет. Пабло иронично усмехнулся. - Знаешь, - следователь задумчиво постучал пальцем по подбородку – Ты мог бы взять с собой диктофон и спрятать под рубашку. И, выведя отца на чистую воду, сдал бы его правосудию. Но не ломать жизнь себе. Твой… отец этого не стоил. Пабло развёл руками, мол, не подумал. Это несправедливо. Он будет гнить в тюрьме, а Марисса будет счастлива без него. Неудивительно, если узнав об убийстве, та лишь пожмёт плечами и хмыкнет. Не потому что ей не жалко Серхио, а потому что не жалко его самого. Но, как ни странно, Пабло было всё равно. Новость о том, что Пабло Бустаманте – герой, чудом спасшийся из плена, вдруг стал убийцей, облетели всю Аргентину меньше чем за два дня. СМИ тут же подхватили эту тему. Репортажи, ток-шоу с обсуждениями. И опять нашлись те, кто умудрился привязать к этому Мариссу. Мол, именно она своим равнодушием довела Пабло до такого. Мариссе снова стали приходить письма с угрозами и оскорблениями. - Ты в порядке? – спросил Алекс, за ужином. - Нет. - Может поговорим об этом? - Нет. Марисса, как завороженная помешивала ложкой бульон. - Тебе лучше пока отменить все репетиции. - Нет. Тишина. Был слышен лишь шум кондиционера. - Марисса, я вижу, как ты переживаешь за Пабло… - Я не переживаю за него. – сказала Марисса. Алекс хотел было возразить, но тут она продолжила сама – Мне это надоело. Такое ощущение, что я порвала с парнем, а он продолжает меня преследовать. - Ты же знаешь, что это не так. - Я уже ничего не знаю – Марисса в гневе швырнула ложку. Алекс забыл, когда она в последний раз так злилась – Пабло, Пабло, Пабло! Всегда этот Пабло! Уже столько раз я ставила точку в наших отношениях, а он постоянно превращал её в запятую! - Я так и думал. – кивнул Алекс – Ты всё ещё любишь его. Я договорюсь, чтобы вам устроили встречу. - Не хочу я с ним встречаться – отмахнулась она – Я боюсь его. Этот псих зарезал собственного отца. И я не стану иметь с ним никаких дел. - Он не виноват в этом. - Ну конечно, убийца не виноват в том, что убил! – лаконично произнесла Марисса. - Как то ты слишком сопереживаешь смерти Серхио – подозрительно подметил Алекс. - Не ищи чёрную кошку в тёмной комнате. Тут дело не в Бустаманте. Отцеубийство – гнусная вещь, каким бы мудаком не был отец. Алекс кивнул, но был не удовлетворён ответом. Стало понятно, что Марисса ищет любой предлог, чтобы больше не пересекаться с Пабло. Но такое пренебрежение и даже злость. Откуда? - Ты уверена, что хочешь выйти за меня? – спросил Алекс. Вопрос «любит ли она его?», он уже даже не ставил. - Что за глупый вопрос? - Не глупый. Учти, если мы станем семьёй, то обратной дороги уже не будет. Я так либерален с тобой, только пока мы не обвенчались, но как муж я очень консервативен. - Замётано. – Марисса торжественно соединила ладони – Мне всё равно нужен нормальный мужчина, который в доме хозяин, а не изнеженный мальчик с нестабильной психикой. Алекса напрягал циничный тон Мариссы, но он знал, что не вправе её винить. Столь резонансная «смерть» Пабло застала его, когда тот ещё работал в полиции Буэнос-Айреса. Алекс был молодым идеалистом и, одним из первых заподозрил подвох. Почти три года он потратил собственное тайное расследование и вроде даже, что-то начало проклёвываться, но тут на него вышли люди и предложили отступится за солидное вознаграждение. Алекс желал докопаться до правды, но его сестрёнка была тяжело больна, а на операцию нужны были деньги. В итоге, своя рубашка оказалась ближе к телу, но принципиальный Алекс решил, что теперь не имеет морального права работать защитником закона и порядка. И он ушёл из полиции. Если он сам такой, то вправе ли судить Мариссу по другому стандарту?