Профессионализм преступника — в его умении лгать

— Моё присутствие вас задевает, Уилл? — Да, вы весьма раздражающий. — Он говорил с максимальной искренностью, беззастенчиво повернувшись спиной и закрывая от чужого взгляда лишние ящики. — Но я вас не боюсь. Наблюдать за ним у него дома, на его территории, было восхитительно. На случай, если Ганнибал изменит мнение и всё же решит его убить, дешёвая визитка уже попала в организованную картотеку. Просто на всякий. Он даже сейчас придумал, что сделал бы с ним после его смерти: запер бы псов с мёртвым, гниющим телом хозяина, пока они не вернулись бы к своей звериной сущности и не поглотили бы его плоть. В этом эпизоде присутствовала бы определённая поэтическая ирония: отрезать и скормить кормящую руку. А ещё это было бы красиво. — Слишком смелое утверждение, — произнёс Ганнибал, наблюдая и выжидая, обе ладони были спрятаны в карманах пальто. Он ничего не сказал больше, и Уилл обернулся в его сторону, только когда убрал зольник. — Отчего же? Мне следует бояться? Снова возникла мысль о винтовке, и под оценивающим взглядом Ганнибала Уилл невольно сощурился. — Corvus oculum corvi non eruit, — провозгласил Ганнибал, и брови Уилла искривились ещё сильнее. — Ворон ворону око не выклюет. — Вы уже знаете, кто я… и чем занимаюсь. Уилл уже заметил, что к незнакомцу собаки отнеслись добрее, чем обычно, будто бы даже не обращали внимания на него, кротко занимаясь своими собачьими делами. Он повернулся к Ганнибалу всем телом, рассматривая выражение его лица и представляя, как бы оно изменилось под дулом винтовки, прямо здесь и сейчас. К собственному прискорбию, Уилл вынужден был признать, что изменений практически не произошло бы. Он вздохнул. — Значит, мы оба вороны, так? Раз уж вам вздумалось играть метафорами. Ганнибала его предположение снова позабавило, хоть отклик на его лице проявился только в едва приподнятом уголке губ и лёгкой вспышке в глазах. — А что, по-вашему, я имел в виду? Он тут в загадки надумал, что ли, играть? Такие дела Уилла устраивали меньше всего. Понятное дело, они оба преступники, какое бы именно значение не вкладывали в этот термин. Диапазон возможных сфер деятельности слишком широк, чтобы выдавать их все сразу. Не то чтобы посетитель заявил о том, что является серийным убийцей, но даже в таком случае чувство самосохранения Уилла не дало бы ему сразу же звонить копам. Раз уж судить строго, то любые его допущения были и упущениями одновременно. — Полагаю, вы имели в виду, что ваше присутствие здесь не окончится насилием. По крайней мере, вы не будете его инициировать. — Уилл пожал плечами рассеянно, словно и не было у него дома никаких непрошенных гостей. — Кофе? Он не спускал с Ганнибала глаз, даже находясь на кухне и заваривая напиток, предложенный с такой неприкрытой грубостью. Ганнибал следовал за ним, не торопясь. Уилл не лгал, когда сказал, что не боится, но бояться и быть настороже разные вещи. Быть настороже гораздо разумней. Этот уравновешенный мужчина оказался наглым оккупантом внутреннего мирка Уилла и его личного пространства. Ведь именно дом и был пространством, содержащим всё дорогое его сердцу. Подобно большому аквариуму, он был наполнен его любимыми цветами, изготовленными им рыболовными приманками и прочими мелочами, которые играли роль только для Уилла. Ганнибал не просто чувствовался здесь чужим, на фоне дома он выглядел раздражающе контрастным — загадочный посетитель настолько не соответствовал Уиллу, как день не соответствовал ночи. Пусть это различие и было исключительно внешним. И всё же Уилл не желал видеть его здесь. А ведь стоило только отдать кошелёк. Неужели… это всё? Подозрительность их якобы случайных встреч тоже не принадлежала к разряду очевидных — что, если Ганнибал следил за ним? или это была наводка? Уиллу начинало становиться интересно. Возможно, Ганнибал был просто талантлив в том, чтобы располагать к себе людей (или же Уилл не общался с ними уже больше года, не считая деловых контактов и воровства), но приманка, несмотря на всю свою очевидность, была заглочена. Стало ясно, что интерес их обоюдный. Но даже это любопытство не отменяло того, что Ганнибал действовал ему на нервы. Но боже… разве он похож на доктора? Дорогие костюмы? Галстуки пейсли? Машина? Господь всемогущий. Даже не пытайся. Раздумья никак не помогли Уиллу определиться с тем, хочет он или нет видеть этого человека в качестве своего друга. Ганнибал принял протянутую чашку кофе и никак не отреагировал, когда Уилл прошёл будто бы сквозь него и удалился назад в комнату. После некоторой паузы он всё же проследовал за ним: — Полагаю, для вас естественно выставлять гостей за дверь с такой молниеносной скоростью? — Полагаю, для вас естественно задавать слишком много вопросов в секунду? Ганнибал повесил пальто на спинку кресла, и Уилл изо всех сил старался не прокомментировать это действие. — Я просто стараюсь выяснить, где я нахожусь. Уилл оторвался от чашки с горячим напитком. — Вопреки моему собственному решению, вы находитесь у меня дома. — На прозвучавшую грубость Ганнибал подумал только, что его собеседнику повезло оказаться ещё и симпатичным. С такой точки зрения повезло им обоим. — Следственно, полагаю, что кроме своего кошелька вы хотите что-то ещё. Наша третья встреча за месяц выглядит слегка подозрительно, не так ли? — Не привыкли к компании знакомых лиц? Корректный способ задать вопрос «У вас совсем нет друзей?» — Мне хватает собак, и люди попросту не нужны. Уилл присел на край кровати и почесал Уинстона за щекой, а тот подался на ласку, будто бы соглашаясь с произнесённым утверждением. — Достаточно странно, что ваша изоляция не делает вас уязвимым, как произошло бы с любым другим. — Ганнибал отпил кофе и жестом указал на кресло. — Позволите присесть? Нет. — Присаживайтесь. — Уилл прикусил невысказанные слова, но ему определённо не нравился звучащий в голосе терапевтический тон, а ещё очень хотелось сбить кулаком с лица это наглое любопытство. — Я не изолирован. Он сказал это так, будто пытался убедить самого себя. Глядя на него, Ганнибал не испытывал жалости, только неподдельную интригу. Уилл заёрзал на месте. — Социальная изоляция может быть хорошим методом избежать лишних подозрений при плохом поведении, но это тоже не ваш вариант, Уилл. — Ганнибал сложил руки перед собой тем же жестом, которым сделал бы это на чёртовой терапевтической сессии, но в данном случае он знал, что собеседник видит его настолько же хорошо. Их взаимодействие напоминало два отражающихся друг в друге зеркала. — Но при этом сомнительно, что ваш статус затворника был вашим собственным выбором. Около минуты Уилл молчал. — Плохое поведение? Вы так произносите это, словно мои действия ребячество. — Так и есть? Так и есть. — Какого хера тебе от меня нужно? — Ганнибал выгнул бровь. — Просто чтобы я держал рот на замке? Такова цель? — Не всем необходимы скрытые мотивы, чтобы относиться к тебе по-дружески, Уилл. — На этих словах сам Уилл издевательски хмыкнул. — И я очень сомневаюсь, что ты из тех, кто будет болтать всем подряд. К тому же, что бы ты кому ни рассказал относительно меня, вряд ли тебе поверят. Ганнибал поправил воротник, притягивая внимание к собственным словам. — Обычно вороны не заслуживают доверия. Уилл улыбнулся и даже немного взбодрился. — Ну да. Отчего бы не подумать, что ты просто проведывал пациента, которому, по чистой случайности, нездоровилось в эту минуту? На самом деле, кто вообще знает, что мы оба там были? Ведь каждый из нас тихо-мирно спал в своей постельке и смотрел радужные сны. — Именно так всё и происходило. — На губах Ганнибала заиграла слабая улыбка, а взгляд, наоборот, ожесточился, будто он искал выход из безвыходного положения. — Даже не хочешь знать, по какой причине я находился там? — Не хочу. Ну, на самом деле он хотел. Но, как говорят, меньше знаешь крепче спишь. К тому же взгляд Ганнибала и так царапал его в достаточной мере. — Кста… Уилл выудил кошелёк Ганнибала из ящика прикроватной тумбочки, покрутил в руках и бросил на край кровати. — Вот, держите. И не стоит удивляться, что я не продал его. Считайте это подарком из глубин моего сердца. Ганнибалу пришлось подняться, чтобы взять кошелёк. Тревожный и жадный взгляд Уилла в этот момент только раззадорил его, вызвав ещё более широкую улыбку. Забрав свой бумажник, Ганнибал извлёк кошелёк Уилла из заднего кармана и бросил на постель. — Должен признать, с вами приятно иметь дело, мистер Грэм. Уиллу стоило громадных усилий не скорчить гримасу в ответ. — Взаимно. Когда Ганнибал забрал пальто и вышел из его уютного жилища, Уилл наконец вздохнул спокойно. Казалось, в кои-то веки наступила очередь Ганнибала уходить. Они попрощались, и Ганнибал долго рассматривал Уилла с водительского сидения, пользуясь тем, что его лицо было закрыто передним зеркалом, отражающим в себе небо. Он будто бы раздумывал над чем-то, а потом всё же уехал. Несмотря на всю недружелюбность, проявленную Уиллом во время визита, часть его всё же раздумывала над тем, какого рода отношения могли бы завязаться между ним и Ганнибалом Лектером. Тот выглядел мутным и двусмысленным, но внутри него находилась тьма — стоило осторожничать. Инстинкты твердили Уиллу, что ничего хорошего из этого не получится. Или же не получится вообще ничего, кроме пустой траты времени. Не так уж и больно всё это осознать, не правда ли?