Профессионализм преступника — в его умении лгать

Когда живёшь в центре великого ничто, слышать странные звуки по ночам не в новинку. Уилл знал это давно. А когда твой дом еще и окружён лесом, множество услышанных звуков будут казаться сверхъестественными, если не имел с ними дела ранее. Господи Иисусе, слышали, как кричат лисицы? Это просто воплощённый ночной кошмар. На вой животных накладывались завывания холодного ветра по ночам, от которого едва не дрожал весь дом. А хуже всего, пожалуй, были совы, которые могли кричать ночи напролёт, их крик напоминал плач ребёнка, которого оставили в лесу среди деревьев на съедение духам леса и прочим сверхъестественным существам. Скромную армию имеющихся у Уилла псов и упоминать даже не стоило — они крепко спали, хоть над ухом стреляй. Царапанье, шарканье, даже падающие со стола вещи принимались Уиллом за повседневный шум и уже не привлекали внимание. Бастер и Зоуи, по иронии самые мелкие из стаи, всегда тявкали, если какой-то енот слишком близко подбирался к дому — напоминая, что окружает их всё-таки дикое пространство — и Уиллу приходилось прикрикивать на них, пока те не исчерпывали все имеющиеся аргументы. Следовательно, любой мог рассудить, что никакие необычные звуки потревожить Уилла не могли. Ну, или не могли ранее, до этого странного звонка от Бев. С тех пор любые мелочи вызывали паранойю, а особенно глупое решение проигнорировать приглашение Ганнибала. (Глупым этот выбор Уилл считал вовсе не по причине настоящей опасности, исходящей от Ганнибала, которую уже неплохо осознавал, а по той причине, что начал скучать по нему). В череде прошедших дней это была первая ночь, когда — не без помощи виски — Уиллу удалось нормально уснуть. Кого ты обманываешь? Но вот, к превеликому несчастью, уже в четыре утра Уилл сидел на кровати и вглядывался в темноту за окном, раздумывая, с какой стати стая разбудила его воем. А потом он услышал… хрюканье? …Часто ли свиньи убегают от хозяев, чтобы потом прийти к чьей-либо входной двери? Судя по звукам, кто-то рьяно сопел и рылся прямо на пороге. Уилл включил ночник и, вооружившись стеклянной пепельницей, принялся подкрадываться к двери. Когда он повернул ключ и нажал на ручку, царапанье только усилилось, и стоило открыть дверь, как незваный гость промчался между ног Уилла и устремился в дом. Инстинктивно Уилл замахнулся своим импровизированным оружием… Но пепельница с глухим грохотом покатилась по деревянному полу, когда он в замешательстве увидел, кем именно являлся ночной захватчик. Это был мопс. Грязный и хрипло похрюкивающий, с расширившимися испуганными глазами, но совершенно точно мопс. Уилл пришикнул на псов, чтобы те разошлись в разные стороны и больше не пугали гостя, а сам принялся рассматривать это создание, которое размером напоминало буханку хлеба, а цветом — молодого оленёнка. Мопс громко хрюкал и беспорядочно бегал по комнате, дрожа от страха и не зная, куда лучше приткнуться. Казалось, что он кого-то искал. Малыш потерялся и паниковал. В своё время Уилл имел дело с неухоженными и заброшенными псами, но этого совершенно точно кормили неплохо. После часа пробежки по кругу несчастное создание, по всей видимости, всё же устало и запуталось в чём-то, что Уилл идентифицировал как ремень. Уилл принялся заманивать пса угощением, он сидел на полу рядом с приманками, сложив ноги перед собой, а мопс аккуратно прокрадывался в его сторону. Дальше Уилл мягким тоном голоса и уговорами заставил его замолчать, нежно погладил и принялся расспрашивать, откуда он такой взялся, словно ждал на свою речь внятного ответа. Но тот так и не ответил. В первые свои пять минут общения с этой мелочью Уилл заметил недовольство основной стаи. Казалось, что он не имеет отношения к остальным — так, будто сам и не собачьей породы. Медленно Уилл представил всех псов друг другу, но его стая выглядела менее дружелюбной, чем обычно бывало во время знакомства с новичками. Все окружили малыша, чтобы хорошенько его обнюхать. Уилл прервал это обнюхивание, увидев, что новичок чувствует себя неуютно, и улыбнулся мысли, как же мопс напоминает этим поведением его самого. Поздоровавшись с новоприбывшим, стая заняла свои привычные лежанки, они были чуть насторожены, но послушно подчинились команде Уилла. Тот показал новенькому, где находится еда и вода, и поел тот с достойным аппетитом. Его бесстыжее поведение свидетельствовало о том, что пса либо баловали, либо, наоборот, игнорировали. Уилл надеялся на лучший вариант. Позже он отвезет новичка к ветеринару, чтобы проверить на микрочип, и если таковой не обнаружится, Уилл оставит мопса у себя. Он должен быть уверен, что малыш больше никогда не будет испытывать недостаток любви. Справившись с остальными заботами, Уилл предложил новичку запасную лежанку и одеяло, но беспокойное создание никак не могло уснуть, поэтому он просто оставил его в покое, ведь и так сделал всё, что мог, а ещё сильно устал от неожиданного сюрприза и общей возни. Следующим утром Уилл обнаружил малыша спящим в своей обуви, тот свернулся клубочком и пускал слюнки. Его храп был лучшей музыкой для ушей. Уилл назвал его Фрэнком в честь Фрэнка Синатры. Стараясь не разбудить их новое дремлющее чудо, Уилл аккуратно пробрался к телефону и провёл пальцем по экрану. Никаких пропущенных звонков от Ганнибала. Их уже было четыре, но даже во время последнего Уилл не смог себя заставить снять трубку. Он ждал, что к концу недели Ганнибал заявится к нему домой, не принимая его молчаливый отказ от дальнейшего общения, но на самом деле это не имело ни малейшего смысла. Ганнибал был достаточно умён и достаточно занят другими делами, чтобы тратить время ещё и на Уилла. По крайней мере Уилл надеялся на это. Как бы Уилл ни старался быть бесшумным, чтобы не разбудить их нового жителя, Фрэнк проснулся, как только ноги Уилла коснулись пола. В этот момент все остальные собаки тоже подняли головы, явно демонстрируя, что голодны. Уилл привычным жестом пожелал им доброго утра и проследовал на кухню. Когда и стая, и Уилл справились с завтраком, он сходил принять душ. В целом этот душ не отличался бы от массы других в его жизни, если бы, вытираясь, Уилл не услышал доносящееся из-за двери жалобное похрюкивание, напомнившее о событиях вчерашней ночи. Одеваться тоже было сложнее, потому что маленькая псинка постоянно бегала у него под ногами. Уилл предполагал, что такое поведение было вызвано пробелами в воспитании, но мопс будто бы постоянно напоминал Уиллу о своём присутствии. Ну на случай, если Уилл забыл. Каждый раз, когда Уилл называл его по имени или слегка похлопывал, Фрэнк отчаянно покачивал хвостом — не таким закрученным, как у других мопсов — и прижимал уши, демонстрируя восхищение. Он был благодарен за любое внимание в свою сторону. Проявляющаяся у Фрэнка повышенная жажда внимания, которая выделяла его среди других псов, заставила Уилла изменить свои планы. А планировал он обчистить один большой дом, спроектированный в ремесленническом стиле начала двадцатого века. Дом находился в минутах двадцати езды отсюда, как-то, проезжая мимо, Уилл заметил на нём отсутствие сигнализации. Были ещё несколько домиков неподалёку, за которыми он приглядывал, но некоторые не навещал уже длительное время — ведь у него не было какого-то определённого паттерна. На самом деле, выбирал Уилл дома в конечном итоге по принципу «эники-беники ели вареники». В доме без сигнализации он ожидал обнаружить оружие, от которого можно с лёгкостью избавиться и наварить на этом барыш. Уилл уже предвкушал удачный результат дела. Но вот крохотная, сплющенная мордочка Фрэнка подействовала на него более эффективно, чем устрашающие лапы закона. Малыш просто адресовал ему один грустный взгляд, когда Уилл уже готов был покинуть дом. Вместо этого он решил прогуляться с собаками и потратить оставшийся день на изготовление новых приманок, которые хотел опробовать в деле. Со временем Фрэнк обустроится в жилище и будет требовать меньше внимания, и Уилл сможет заниматься своими делами, вместо того чтобы нянчить этого проблемного детёныша. Плеснув в стакан немного крепкого виски, Уилл посадил малыша к себе на колени и принялся мастерить приманки. Уинстон в это время развалился на кровати, а бордер-колли и Макс спали у его ног, согревая своим теплом друг друга. Остальная стая разбрелась по комнате или же спокойно отдыхала на лежанках. Но все их уши разом насторожились, когда раздался шум подъезжающего автомобиля. Во рту Уилла тоже пересохло. Через окно было видно, как приближается ничем не примечательная машина, он завязал узел и перерезал леску, прежде чем встать. Все золотые, серебряные и просто драгоценные вещи Уилл расфасовал по полкам комода и под подушку, прежде чем доски веранды прогнулись и последовал тяжёлый стук в дверь. Собакам он велел сидеть тихо, жесты и цоканье языка не подействовали только на новенького Фрэнка. Последовал ещё один стук, и Фрэнк залаял, Уилл разозлился и сгрёб его в охапку. Так с мопсом подмышкой он и открыл дверь. Его желудок свернулся в мгновение ока.