Профессионализм преступника — в его умении лгать

Визитёр с усмешкой переводил взгляд с Уилла на пса у него в руках, и обратно. — По правде, я думал, что ты крутой малый, Уилл. — По правде, я думал, что никогда больше не увижу тебя в своей жизни, Мейсон. Голос Уилла был ироничен, а взгляд свиреп. Мейсон опустил ладонь Уиллу на грудь поверх самого сердца и с искренней улыбкой промурчал: — О, надо же… До сих пор бьётся! Должно быть, это всё твоё южное обаяние, о котором многие говорят. Я впечатлён! Он смотрел на Уилла с игривым взглядом обманчивой влюблённости, словно в любой момент готов был атаковать. Его наигранная весёлость не сулила ничего хорошего. Мейсон смотрел сквозь Уилла внутрь дома и, увидев стаю, приподнял бровь. — Должен признать, я огорчён, что ты никогда не приглашал нас в гости, и тем не менее очень рад видеть тебя снова. — Он подался вперёд и склонил голову. — Скучал по мне? — Нет. Всё происходящее как-то странно и подозрительно. — Мейсон нахмурился. — Хочешь спровоцировать меня? Мне многого и не нужно. Рука в перчатке с братской фамильярностью похлопала по бицепсу. — Всегда такая очаровашка. Надеюсь, ты всё же пригласишь нас. На беседу. В голосе Мейсона было столько снисходительности, словно все его слова произносились в шутку. Впрочем, это была его привычная манера вести беседу. Уилл тяжело вздохнул, опустил Фрэнка на пол, и тот повилял внутрь дома. Мейсон повернулся к стоящему за спиной охраннику, которого Уилл уже видел ранее: — Карло, почём нынче мопсы, не припомнишь? Думаю, достаточно… Внутри Уилла закипало нетерпение. — Ты не заберёшь его, и не нужно делать вид, что заберёшь. Мейсон разом оживился: — А-а-а. Так у тебя всё же есть деньги? Пауза. — Нет. По правде говоря, если потянуть за пару ниточек, то деньги можно добыть. Но Уилл не собирался этого говорить собеседнику — тот не был достоин никаких грёбаных денег. Это был первый и последний раз, когда Уилла вовлекли в нечто вроде банды, большинство участников которой не слишком хорошо дрались и промышляли случайными мелкими кражами. Профессионально они занимались крышеванием, ну, или же заверяли, что занимаются таковым. Ложь в преступной среде тоже не такая уж редкость. С Мейсоном Уилл работал всего несколько раз, недовольный его политикой «я говорю — ты делаешь», да и общей неприязнью, возникающей во время общения. Причина его вовлеченности в дело была для Уилла не ясна, он только слышал про его злые чудачества с просрочившими платёж. Конечно же, Уилл повёлся на деньги и выбился в люди, так сказать, а его босс богател и набирал могущество не по дням, а по часам. Он просто не понимал, насколько опасным был Мейсон на самом деле. Опасен не сам по себе, просто у него под рукой всегда были головорезы, готовые разобраться с любой проблемой или человеком, её устроившим. В визитах же на дом проявлялись весь его нарциссизм и желание покрасоваться. На самом деле, знакомство их произошло в тот период, когда Уилл только перешёл от подростковых краж в супермаркетах к домушничеству, и эти парни просто воспользовались его относительной наивностью. Происходило всё ещё в Луизиане, Уилл работал на друга, с которым часто пререкался, и тогда он сдал наводку этой банде, чтобы те проникли на склад и забрали товар, хотя самого его этот поступок сразу же смутил. Уилл тогда смылся раньше, чем заметили его отсутствие. До сего дня он ошибочно полагал, что та банда до сих пор работала с новичками, и поэтому решил скрыться бегством. Одному богу известно, как они его нашли. Или почему таким делом интересуется сам Мейсон. Прошли года. По многочисленным свидетельствам, Мейсон был жутко садистским типом, именно поэтому ему и хотелось присутствовать самолично. Дело было не в деньгах, а в самом представлении. — Я что-то плохо расслышал тебя? — Денег у меня нет. — Да это, чёрт побери, тянет на целый скандал! Мейсон толкнул дверь, и Уилл не остановил его, даже когда оба посетителя оказались внутри, и дверь за ними захлопнулась. Уилл понял, что это Мейсон не знает, насколько он опасен. Он безучастно наблюдал, как Мейсон наматывал круг за кругом, подобно окружающему жертву хищнику. В комнате нависла плотная тишина. Уилл бросил взгляд в сторону молчаливого телохранителя, который стоял у двери, скрестив руки перед собой. Собаки послушно оставались на местах, разве что встретили рыком прогуливающегося между ними Мейсона, у того их поведение вызвало кривую улыбку. Фрэнк же спрятался у ног Уилла. — Должен признаться, я удивлён. Не слышал о тебе так долго, что боялся было, ты помер. — «Боялся». Ну да. Уилл бросил в его сторону мимолётный взгляд, Мейсон в это время тыкал пальцем в приманки на столе. — Насколько понимаю, ты до сих пор в деле, но вот никак не звонишь нам, чтобы поделиться своими радостями в жизни. Отсиживаешься тут, словно в волчьей берлоге. Такой загадочный, мистер Грэм. Мне нравится. Он взял пару ножниц в тот момент, когда ему казалось, что Уилл не смотрит, и подошёл к нему со спины. Фрэнк продолжал топтаться и прятаться между лодыжками. — Таких мелких я вскрывал ещё подростком. Однажды у моей мамаши была кошка, такая, знаешь, муси-муси-пуси. Дурная тварь. Как-то она задела меня лапой по лицу, когда я был ещё ребёнком… — Не вмешивай в это собак. Мейсон упал на кровать, пробуя мягкость матраса свободной рукой. Телохранитель от двери переместился к камину. — Конечно же, она никогда больше не видела свою сладкую кису. А сейчас я умею вскрывать игрушки и побольше. Так забавнее. — То есть ты собираешься вскрыть меня? — осведомился Уилл после зависшей в воздухе паузы, и Мейсон рассмеялся. — Всему своё время. — Он резко и ловко опрокинулся на кровать, сложив руки за головой и театрально цепляясь носком одной ноги за лодыжку второй. Уилл не выглядел впечатлённым, даже когда Мейсон понизил голос. — Эй, послушай. Может, нам просто забыть всю эту историю. И ты… заплатишь мне другим способом. Что скажешь? Я не кусаюсь. Мейсон хихикнул, наслаждаясь отразившимся на лице Уилла дискомфортом, но тот сразу же вернул себе прежнее выражение. Захотелось выползти из собственной кожи от одной этой мысли. Уилл непринуждённо поднял взгляд: — Для начала следовало бы поужинать. А вообще, одна мелкая птичка нашептала мне, что я не совсем в твоём вкусе. Уилл приподнял бровь и склонил голову, взглядом указывая в сторону. В глазах Мейсона загорелся озорной огонёк. — Маленькие птички. Да. Он отвернулся, будто бы что-то обдумывая. Уилл отвёл взгляд. — Итак. Ты собираешься что-нибудь делать? Например, уходить? Стоит мне бросить палку, или…? Усмешка Мейсона вернулась, кошачья, зловещая. Он ничего не ответил, но Уилл подошёл к двери и присвистнул, собаки опрометью бросились в его сторону. Даже Фрэнк немного посмелел и присоединился к компании. Когда они выбежали на двор, Уилл развернулся и закрыл за собой дверь. Мейсон уже стоял рядом. — Я склонен быть вежливым и позволю тебе решать… раз уж мы у тебя дома. Что ты хочешь от нас, Уилл? Это не был простой вопрос, Уилл взглянул в его глаза и увидел нечто бездонно-порочное и жаждущее крови. Между пальцами уже было зажато лезвие ножниц, из кармана пальто он извлёк отцовский нож. В ответ Уилл взял с полки пустую бутылку и будничным жестом разбил её о ребро столешницы. Никто не двинулся ни на дюйм. — Смотря зачем вы пришли. Сидящий в машине водитель наблюдал за происходящим через окно, он видел, как Мейсон подался вперёд, услышал приглушённые удары и шум возни, но разворачивающая битва скрылась от его глаз. Собаки гневно лаяли за дверью, один из крупных псов царапал лапами дверь. Через несколько минут дверь открылась снова, и водитель ожидал, что оба его пассажира выйдут из двери прогулочным шагом, но ничего не произошло. Собаки ворвались внутрь. Затем в дверном проёме появился Мейсон, он тяжело дышал, но старался держаться ровно, тело содрогалось от попыток рассмеяться. Уилл не вышел. Прихрамывая, Мейсон спустился с крыльца, стараясь поначалу даже выглядеть элегантно. Со стороны он был похож на пытающегося держаться раненого оленя. Водитель поспешно расстегнул ремень безопасности и вышел из машины. Тогда появился Уилл, свет лампы осветил его силуэт, делая плечи шире. В момент, когда водитель уже наполовину покинул авто, а Мейсон наконец стал идти более менее ровно, Уилл вытянул руки вперёд, и от прозвучавшего выстрела можно было оглохнуть. Тело водителя упало, Мейсон кинулся наутёк. Прямо через поле. Он пронзительно кричал, но звук его голоса будто бы выражал безудержное веселье. Когда его догнали собаки, он завопил громче. Острые клыки уже готовы были вонзиться, но тут раздался щелчок и ещё один оглушительный выстрел. Мейсон упал на землю, псы подняли голову. Глубоко вдохнув, Уилл перекинул винтовку через плечо и взглянул на сложившуюся ситуацию с кристальной чёткостью. Он смотрел на расползающееся пятно крови на гладкой поверхности машины, отражающее первые, несмелые лунные лучи. Повинуясь громкому свисту, собаки прекратили рычать и побежали в сторону Уилла, запятнанные кровью морды делали их похожими на стаю волков. Прочистив ствол, Уилл облокотил винтовку об кресло и переступил через выпотрошенное и лишённое лица тело охранника, чтобы дотянуться до телефона. Он ещё раздумывал. Колебался. Когда Уилл набирал номер, под его ногтями оставалась чужая содранная кожа. Сначала Ганнибал собирался игнорировать любые входящие звонки. Он находился в рабочем кабинете и, завершив записи по последней на сегодня терапевтической сессии, рисовал по памяти «Плот „Медузы”» Жерико. Когда телефон прозвонил уже третий раз кряду, Ганнибал уже знал, с какого номера идёт звонок. Вот только не знал, чей голос услышит. Он не поздоровался, тем не менее был рад слышать знакомый голос. — Говоришь, только когда к тебе обращаются? Это как-то не в твоём стиле. Ганнибал слегка прищурился и отвёл кончик карандаша от бумаги. — Какое грубое предположение с твоей стороны, Уилл. Знаешь, что в моём стиле? Окинув взглядом лежащий на полу труп, он ответил: — Забавно, что ты спросил.