***
Джордж и Алекс встретились с остальной частью группы. Оказалось, они еще даже не добрались до напитков. Лафайетт потратил несколько минут, утверждая, что Jamba Juice был бы лучшим выбором. Он все еще пытался убедить Геркулеса пойти туда, когда подошли Алекс с Вашингтоном. — Père, пожалуйста, скажи этому глупцу, что Jamba Juice лучше! – потребовал Лафайет, указывая пальцем на Геркулеса. — Прости, Лаф, Dairy Queen лучше! Я просто думаю, что Jamba Juice - это кот в мешке, с завышенной ценой! Лафайетт усмехнулся, подняв руки, как будто он услышал самую нелепую вещь: — У Dairy Queen даже нет слова "сок" в названии! И Jamba ничуть не дороже, чем Dairy Queen! Цена за маленький стаканчик у них вообще просто ужасна! – огрызнулся Лафайет. — Мальчики… – перебил их Джордж и сказал, – вам не обязательно закупаться в одном месте. И Лафайет, и Маллиган прекратили спорить, чтобы посмотреть на Вашингтона. — Герк, иди и купи всё, что пожелаешь, я заплачу. И, Жильбер, – Джордж повернулся к Лафайетту, – Перестань быть таким властным со своими друзьями! Просто купи свой Jamba Juice и прекрати доставлять неприятности, понимаешь, сынок? – Он вручил Лафайетту и Геркулесу двадцать долларов. Француз улыбнулся, как будто это был его план все время. — Merci, Père! (Спасибо, пап!) Со мной все будет хорошо! – сказал он, прежде чем убежать в толпу, заполняющую фуд-корт, вместе с Маллиганом. Джордж вздохнул и повернулся к Лоуренсу: — Джон, сынок, ты хочешь что-нибудь купить? Я могу дать денег и тебе, – сказал он. Парень улыбнулся, и, черт возьми, это заставило сердце Алекса трепетать. — Нет, сэр, все хорошо. Я не так давно получил пособие, поэтому у меня много денег, – ответил Джон и задержал взгляд на Алексе, на секунду. Алекс почувствовал, как его лицо стало ярко-красным. Он не хотел смотреть, но он просто не мог ничего с собой поделать. Было легко заблудиться в созвездиях веснушек, танцующих на коже Джона. Он посмотрел на свои ноги, пытаясь скрыть свои, покрасневшие, щеки. — Ты что-нибудь хочешь, Алекс? – спросил Джон. Алекс посмотрел на парня. — Эмм… Что? — Я спрашивал, собираешься ли ты купить что-нибудь? Алекс несколько раз моргнул, неосознанно глядя в глаза Лоуренса. — О… да, я имею в виду нет, я имею в виду, э-э… со мной все в порядке, – Александр чуть не запутался в своих словах. Он надеялся, что его ответ был более связным, чем он чувствовал, но вероятность этого, несомненно, была низкой. Джон издал смешок. — Идем! – сказал он, поворачиваясь к тому месту, где исчезли Лафайетт и Маллиган. Алекс кротко посмотрел на Джорджа, словно спрашивая разрешения. Вашингтон ничего не сказал, только кивнул головой на Джона. Все это время улыбка, значение которой Алекс никак не мог понять, освещала его лицо. Алекс вздохнул, восстановил самообладание и отправился вслед за Джоном. Он не был уверен, что задумал парень, но любопытство горело в нем, как огонь. Джон был странным. Алекс не нуждался в каких-нибудь вкусных фруктовых напитках или чем-то еще, и все же, вот Джон покупает ему манго-ананасовый коктейль. Он даже не спросил Алекса, нравится ли ему какой-либо из этих фруктов, он просто пошел вперед и сделал свое дело. — Ты похож на горячего тропического парня, – заявил Джон, протягивая Алексу чашку из пенопласта с улыбкой. Яркой и сияющей. Подросток недоуменно посмотрел на Джона. Он знал, что Гамильтон с тропического острова? Вполне возможно, что небольшая часть информации могла бы легко оказаться в его файле, а если Лафайетт увидел файл, он мог бы так же легко рассказать об этом своим друзьям. Тем не менее, вопрос все еще остается. Почему Джон старался изо всех сил, чтобы сказать это? Если только... он хотел подчеркнуть статус иммигранта Алекса? Гамильтон нахмурился и довольно резко вернул чашку Джону. Алекс ушел в том направлении, в котором он в последний раз видел Джорджа и Марту. — Алекс! Подожди! В чем дело? Я что-то сделал не так? – крикнул Джон, следуя за Гамильтоном, – Эй, чувак, остановись! – Лоуренс схватил Гамильтона за руку. Алекс изо всех сил старался не вздрагивать от все еще болящих порезов, которые были сжаты рукой Джона, но в этот момент ему было все равно на эту боль. Он выдернул руку из ладони Джона и повернулся к нему лицом. — Мне не нравится, что меня высмеивают! – выплюнул он, – Да, я иммигрант с тропического острова, тебе не нужно говорить мне в лицо то, что мне здесь не место! Джон был полностью сбит с толку. Он не собирался оскорблять Алекса, он просто хотел купить ему смузи! — О чем ты вообще говоришь? – Лоуренс снова последовал за Гамильтоном. — О, как будто ты не знал! Мистер "ты похож на горячего тропического парня"! – Алекс наконец вернулся к Марте и Джорджу, которые сидели за столом на противоположной стороне фуд-корта. Он плюхнулся рядом с Мартой и сложил руки на груди. Джон присел на сиденье рядом с Алексом. — Я просто пытался быть милым, я действительно понятия не имел об этом! Алекс немного смягчился, услышав это. Его брови все еще хмурились, но вместо гнева, который он чувствовал несколько секунд назад, было смущение по поводу того, как он потерял самообладание. — Ты действительно не знал? – спросил он, внимательно наблюдая за лицом Джона, чтобы оценить его реакцию. — Нет, нет, конечно, нет! Чувак, я наполовину латиноамериканец, я бы никогда не высмеял кого-то за то, что он иммигрант! – Джон отчаянно пытался заверить Алекса, что он не имел в виду ничего обидного. Алекс немного подумал. Он почувствовал, что немного расслабился, поднял взгляд и улыбнулся Джону. — Я верю тебе. И извиняюсь за то, что так расстроился. – Джон расслабился. — Это хорошо, чувак, мне очень жаль, – он немного нервно поёрзал, – Ты... все еще не хочешь выпить это? – нервно спросил он. Алекс колебался. Он не хотел, чтобы деньги Джона пропали даром. Было бы грубо, если бы он не принял это. — Раз уж ты настаиваешь. Лицо Джона озарилось улыбкой, которую Алекс успел так полюбить. Гамильтон в свою очередь улыбнулся в ответ и взял напиток, который Лоуренс вручил ему.***
Остальная часть поездки в торговый центр прошла гладко. После того, как они собрали большое количество новой одежды и других принадлежностей для Алекса, они отвезли Джона и Геркулеса по домам. Хотя Алекс мог поклясться, что в улыбке Джона что-то изменилось, когда он махал на прощание и направлялся к входной двери своего дома. Он не мог посмотреть точно, но то, как уголки губ Лоуренса приподнимались, заставляло Алекса чувствовать себя неловко. Он изо всех сил старался успокоиться, когда машина отъехала, возвращаясь в Вашингтонское поместье.***
Алекс и Лафайет провели остаток дня, смотря фильмы Диснея. За это время они посмотрели «Золушку», «Город героев», «Горбуна Нотр-Дама», и теперь собирались включить «Лило и Стич». Фильм начался интересно. Странный маленький инопланетянин, спасающийся от властей, определенно очаровал Гамильтона. Тем не менее, когда стало понятно, что это за сестры, Алекс почувствовал, как в животе все сжалось. Он внимательно слушал, как маленькая девочка объясняла, как ее родители погибли из-за шторма. Он пытался сдержать слезы, но связь, которую он чувствовал с этим бедным ребенком, живущим на острове, с целым миром против неё, в одиночку, просто заставила его сломаться. Лафайетт переполз через диван и положил руку на плечо Алекса. — Mon ami, с тобой все в порядке? – спросил он с беспокойством в голосе. Алекс не ответил, он просто опустил голову на плечо Лафайетта и зарыдал. Жильбер откинулся на ноги и обнял Алекса. Он крепко обнял мальчика и тихо шептал, пока Алекс не перестал всхлипывать. — Suis-je autorisé à demander is qui vous a rendu si triste? (Могу ли я спросить, что тебя так расстроило?) – спросил Лафайетт. Алекс прикусил губу. Он не возражал против объятий. — Quand j'étais sur Nevis… (Когда я был на Невисе...) – начал он. Его голос звучал резко от слез. – Mon papa avait nous quitté quand il a découvrir que je n'étais pas le sien… ensuite ma maman… je n'ai pas compris dans le temps mais... (Мой папа бросил нас, когда узнал, что я не его… а потом моя мама… Я тогда не понял, но…) – его дыхание дрогнуло, – Elle avait vendue elle, même pour nous maintenir à flot. Et je ne pouvais pas faire juste par elle; Je l'ai malade et elle (Она продавала себя, чтобы удержать нас на плаву. И я не мог помочь ей, я заболел, и она…) – слёзы потекли с новой силой, когда болезненные воспоминания охватили его, – Elle avait essayé si fort de le battre et... j'ai la tuée, (Она так старалась выжить… и я убил ее), – рыдания пронзили его тело, – Elle me tenait quand… (Она держала меня, когда… ) – его дыхание ускорилось, и он внезапно не смог дышать. Он пытался вдохнуть, но было лишь удушье, душившее его. Лафайетт отодвинул его от себя, а после нежно провел пальцами успокаивающими кругами по спине. — Алекс, все в порядке, мне нужно, чтобы ты посчитал со мной, хорошо? – Алекс кивнул как мог. — Un, deux, trois, quatre, tenez, cinq, six, sept, huit, neuf. (Раз, два, три, четыре, держи, пять, шесть, семь, восемь, девять.) Алекс почувствовал, как его грудь поднимается и опускается при счете. Его дыхание ещё дрожало, но через некоторое время оно выровнялось. Он уставился на стену, желая, вернуться на Невис. Желая, чтобы его мать не заболела, но он знал, что желание ничего не изменит. — Alex, je veux que tu m'écoutes, ce n'était pas ta faute. Je sais que c'est comme ça, mais vous ne l'avez pas tuée! (Алекс, я хочу, чтобы ты слушал меня, это была не твоя вина. Я знаю, что это так, ты не убивал ее!) – Лафайетт, надеялся, что его слова хоть что-то изменили. — Je ne pouvais pas… je ne pouvais pas sembler mourir… (Я не мог… я не мог видеть смерть…) – сказал Алекс, когда его глаза блуждали по комнате, – Mon cousin… il m'a pris chez moi mais je suppose que j'étais trop difficile à gérer… un jour, je suis rentré de l'école et j'ai trouvé son cadavre suspendu dans le salon... (Мой двоюродный брат… Он… он забрал меня к себе, но, думаю, мне было слишком тяжело с ним жить… Однажды я вернулся домой из школы и обнаружил, что его труп висит в гостиной…) – Гамильтон говорил, отключив эмоции, мёртвым голосом. Лафейетт просто в ужасе слушал, что пережил Алекс. Неудивительно, что он причинял себе боль, но что-то глубоко внутри Лафайетта говорило ему, что есть еще что-то. Больше причин принимать боль, чтобы причинять себе боль. Алекс не мог заставить себя больше говорить. Он уткнулся носом в грудь брата. Лафайетт крепко обнял Гамильтона, сжимая его в объятиях, когда слезы начали катиться по его щекам. — Tu n'es plus seul, Alex. Je suis vraiment désolée d’entendre à quel point vous souffrez et je serai toujours là pour vous aider et pour vous écouter lorsque vous en aurez besoin. (Ты больше не одинок, Алекс. Мне очень жаль слышать, сколько боли ты носил с собой всё это время, и я всегда буду здесь, чтобы помочь тебе и выслушать, когда тебе это понадобится). Алекс был слишком уставшим, чтобы бороться со своими эмоциями, он позволил себе выплакаться рядом с Лафайеттом. Они продолжили смотреть фильм в том же положении, и когда появились титры, Жильбер понял, что Алекс задремал. Он посмотрел вниз и восхитился спокойным выражением лица Гамильтона, пока тот спал. На его лице появилась улыбка, и француз поблагодарил небеса, что Алекс наконец-то начал открываться ему.