Катя, Катерина и Андрей

Он пришел на работу совсем рано, прошел мимо спящего Потапкина, не было сил даже разбудить его. Сел на Катино место в каморке и принялся ждать. Её легкие шаги послышались, кажется, через мгновение. Жданов посмотрел на часы — он и не заметил, как прошло полтора часа. Катя вошла в каморку… нет, не вошла. Втанцевала, что ли. Крутанулась на месте, присела в книксен перед вешалкой и только потом заметила шефа. — Ой, Андрей Павлович, — весело удивилась она. От её безжалостно влюбленного взгляда захотелось повеситься. *** — Не думаю, что на данном этапе пациентке следует знать об аневризме, впрочем, решать, конечно, её близким. Вы поймите: она перенесла страшный стресс, включились защитные функции её психики, давая возможность время от времени забывать о своей беде. Психология! Психиатр — тощая блондинка с лошадиным лицом — безостановочно курила. Доктор Иванов с забинтованными руками грустно качал ногами, сидя в кресле. — Может, таблетки какие-нибудь… успокаивающие выписать, — предложил Жданов. — Сослаться на анемию, что ли. — Знаете, это хорошая мысль, — сразу согласилась психиатр, что-то быстро написала на бланке и протянула Жданову рецепт. — Принимайте за полчаса до сна. — Я?! — Ну вы же с ума тут сходите, а не пациентка! *** В «Зималетто» бушевала Кира. Жданов услышал её еще из коридора. — Куда он уехал? К Лариной? — Я не знаю. Андрей Павлович мне ничего не сказал. — Не смейте мне врать, Катя! Чтобы Андрей вам что– то и не сказал! Жданов влетел в каморку, сразу оценил обстановку: у Кати красные пятна на лице, а Кира ослепла от ревности. — Явился! — воскликнула любящая невеста. — У тебя, Жданов, в твоем графике перерыв на секс, как перерыв на ланч отмечается? — На, — сказал Жданов, протягивая ей пузырек. — Что это? — Кира машинально приняла подарок. — Успокоительное. Принимай по одной таблетке на ночь. Впрочем, тебе, наверное, нужно по две. *** — Ну я пошла, — сказала Катя неохотно. Было десять часов вечера. Невероятно рано. Жданов отчетливо видел, как эта, влюбленная, Катя не хочет уходить от него. Еще две недели назад, там, в подворотне «Лиссабона» он бы отдал все на свете за её согласие провести с ним ночь. Сейчас не знал, куда спрятаться. «Это не Катя меня хочет, а её болезнь», — в сотый раз напомнил себе Жданов и в сотый раз вспомнил сказку про дудочку и кувшинчик. Есть ягодки, нет кувшинчика, нет кувшинчика – есть ягодки. — Вас, наверное, Кира Юрьевна ждет, — проговорила Катя. Жданов некстати ощутил неистовое желание к той, другой, Кате, которая вчера вышла из его машины и не оглянулась. И даже дверью не позволила себе хлопнуть. Он захотел её так сильно, что даже мысль о сексе с Катей сегодняшней запахла изменой. — Кира меня если и ждет, то со скалкой в руках, — невесело пошутил он. Катя повернулась к нему, придвинулась ближе, и Жданов сдался. Обхватил рукой её затылок, привлек к себе, поцеловал. Она пахла Катей и была Катей. Он целовал её, и все мысли и сомнения позорно бежали прочь. Эти мягкие губы, тонкие пальцы на его лице, это знакомое дыхание. Любовь, которую он не заслуживал, обволакивала его тугим коконом, пульсировала в венах, защищала и уничтожала его одновременно. Катя Пушкарева. Забрать её сейчас с собой, значило дать себе еще один повод ненавидеть и презирать себя. Забыться на несколько часов в этом запахе и в этой нежности, а потом, уже в одиночестве, яростно сожалеть об этой слабости. — Поехали, — сказал Жданов, поворачивая ключ зажигания. Она тут же вся загорелась, засияла. Не спросила ничего про то, куда они едут. Ей было все равно. Жданову тоже стало все равно до того, что будет потом. *** Зря он привез её в эту квартиру! Ходила, осматривалась, восторженно на него сияла глазами. Чтобы не вспоминать вчерашний, саркастический прищур, Жданов вошел на кухню и замер. Две кружки нетронутого чая бесстыдно стояли на столе. Вчера он так и не убрал их. Этого только сейчас ему и не хватало! Он прекрасно помнил, что устроила ему Катерина после Волочковой. Лежат сугробы белые… Жданов схватил одну кружку, включил воду, выплеснул чай в раковину. Катя встала у порога, наблюдая за его действиями. — Что… что вы делаете? — Хочешь чаю, Кать? Она смотрела подозрительно. — Нет, — сказала отчетливо, — чаю я не хочу. У неё сменились интонации, суше стал голос. Проклиная все на свете и себя в том числе, Жданов выключил воду, тщательно вытер руки и подошел к Кате вплотную. Она не дрогнула и не сдала назад. — Ты тоже очень ревнивая, да, Кать? Это «тоже» было здесь неуместно, оскорбительно, как пощечина. Это «тоже» сразу сказало Кате о многих вещах: о том, что она приехала сюда заниматься сексом с чужим женихом. О том, что её сравнивают с основной ждановской женщиной. О том, что она такая же, как Кира, только второстепенная. Обида разливалась по Катиному лицу, как весеннее половодье. Но злости пока не было, а Жданову вдруг захотелось, чтобы она на него разозлилась, может быть, ударила. И он почти сразу опомнился. Аневризма. Нельзя Катю нервировать, обижать и злить. — Кать, прости меня, — он подхватил её на руки, принялся укачивать, как маленькую, — Кать, я дурак у тебя совсем. — Я понимаю, — тихо сказала Катя, — Кира твоя невеста. Тебе, наверное, стыдно перед ней. Вот чего не было, того не было. Никакого стыда перед Кирой. Никогда. Даже в те времена, когда она его, практически, снимала с очередной модели. Жданов прятался, а Кира находила. Кошки– мышки. Том и Джерри. Такая вот у них игра. Стыдно ли мышкам перед кошками? — Да дело не в этом, — поморщился Жданов, ища глазами, где сесть. — Просто я никак не могу придумать, как выпутаться из этой свадьбы. А вот это уже было правдой. Как отказаться от свадьбы, пока не слишком далеко зашло? Пока не разосланы приглашения, не куплена квартира, не выбрана страна для медового месяца? — О, господи, — пробормотал Жданов, утыкаясь в плечо Кате. Этой Кате, которой можно поплакаться на жизнь, и она будет терпеливо его утешать. Он поставил её на ноги, не проникнувшись изящной и ненадежной софой в единственной комнате. Вышел в коридор, позвенел связкой, вернулся и протянул Катерине ключ. — Держи. Можешь приезжать сюда, когда захочешь. Она смотрела на него так, будто бы он ей протягивал скипетр и державу. — Держи, — нетерпеливо поторопил её Жданов, — сколько можно уже по Москве мотаться и все время оглядываться по сторонам… — Это значит, — спросила Катя, — что я теперь, как твоя любовница, перешла на новый уровень? Осталась ступенька до содержанки? Ого! Как же Жданову нравились эти моменты: сквозь безоглядную влюбленность просвечивала язвительность, сквозь холодную отстранённость — нежность. Характер. — Кать, а тебя в детстве били? — За то, что некрасивая? — За то, что вредная. Отдавай ключ назад, поехали в «Планету «Омега». Катя проворно сжала ключ в кулачок, спрятала руку за спину, попятилась. Споткнулась о софу и села на неё. Жданов опустился возле Кати на колени, потрогал косички, пригладил смешные, тонкие как детский пушок прядки на лбу. Катя ощутила смену его настроения, стала серьезной. Смотрела с ожиданием. Жданов улыбнулся. Он улыбался не Кате, чтобы её успокоить, например, или еще больше очаровать. Он улыбался сам по себе, отдаленно удивляясь, что еще не разучился это делать. Он видел в Катиных глазах отблески этой улыбки, и обещание того, что этой ночью им обоим будет очень хорошо. Это как будто заниматься сексом на обломках Титаника. Нет, не Титаника. Парохода по имени Жданов. — Кать, — шепнул он едва слышно, — ты меня любишь? *** Утром Жданов традиционно приехал раньше всех. Дремал, покачиваясь в своем кресле, все еще убаюканный чудесной ночью. Ему было тепло и уютно, и никаких противоречий сам с собой сейчас не испытывал. Он словно бы получил награду за все свои лишения. «За что мне все это?» — вопрос, достаточно часто его мучивший после того, как он узнал про Катину болезнь, и про то, что она читала инструкцию, этот вопрос получил ответ. Вот за такие ночи. Дело даже не в сексе, что он там не знает про секс, а в странном ощущении тепла и уюта. Скорей бы пришел Малиновский, и они смогли бы это обсудить. Но пришла Катя. Катя с прямой спиной. Прошагала прямо к его столу, оперлась о него руками. — Жданов, отдай мне мой дневник, — отчеканила она яростно. Бамс! Человек-пароход Жданов прибыл в порт. Приплыл, другими словами. — Какой дневник? — фыркнула Катя, и Жданов начавший свою фразу спустя долю секунды, не смог вовремя замолчать. — Какой дневник? Катя смахнула с себя пальто, не глядя. Жданов едва успел вскочить, чтобы подхватить его. Подвинул Кате кресло, возводя свою услужливость в гиперболу. От кресла она отказалась, продолжая стоять. — Я вот все думала, что же тебя каяться понесло, — заметила Катя с ледяным спокойствием. — Это совершенно не в твоем характере. Месяц за месяцем я смотрела, как ты выкручиваешься и юлишь перед Кирой, даже когда все настолько очевидно, что вранье становится смешным. Но ты всегда все отрицаешь до упора. Значит тому, что ты решил рассказать мне про план соблазнения, может быть только одна причина. Когда я попала в больницу, мой дневник остался лежать на столе. Где он сейчас, Жданов? — Надо спросить у уборщицы, — сказал Жданов. Она сдержалась и не ударила. — Как ты посмел его прочитать! — Катя, я не знаю, о чем ты говоришь. — Хорошо. Если тебе нужны доказательства, чтобы признать вину, я предоставлю тебе их. Катя обошла стол Жданова и начала методично просматривать содержимое его ящиков. — Что, неприятно, — проговорила она, — когда без спроса трогают твои вещи? — Продолжай, — разрешил ей Жданов. — У меня нет от тебя секретов. — Андрюша! Кира сияла, как свежеотлакированная боеголовка. Она пересекла кабинет и обвила шею Жданова руками. — Доброе утро, Кирюша, — растерялся от такой любвеобильности Жданов. — Доброе, — поздоровалась Катя. — Андрей, а что она делает? — спросила Кира в своей обычной манере говорить о людях так, словно их не было в этой комнате. В такие минуты Жданову всегда приходили на ум белые работорговцы. — Она обыскивает мой стол, — вежливо ответил Жданов. — Ты что– то хотела, Кирюш? — Хотела, — весело воскликнула Кира, решив, кажется, не заострять внимания на Пушкаревой. У неё был свой сценарий развития разговора, и Пушкарева туда не вписывалась. Кира крепко поцеловала Жданова в губы и спросила: — Я хотела узнать, Андрюш, а где ты ночевал? Бамс! Этот второй бамс за утро нанес ждановской психике непоправимый ущерб. Он метнул взгляд на Катю и увидел, как дрогнула от Кириного вопроса её спина. Неужели эти женщины действительно думают, что Жданову сейчас до побегов налево? — Почему ты молчишь, Андрюш? — ласково пропела Кира. — И что это такое? — Это Катино пальто. Прошу прощения. Жданов вошел в каморку и пристроил пальто на вешалку. Думал. — Да что у вас здесь происходит? — сбилась со своего курса Кира. — Ничего такого, — сказал Жданов, возвращаясь в кабинет. — Я потерял одну бумажку. Катя ищет. Катя молча взяла со стола ключи от машины Жданова и вышла из кабинета. — Кир, прости, еще минутку!.. — прокричал Жданов, хватаясь за телефон. — Федор? Ты где, Федор? Внизу? Срочно забери… нет, ничего не трогай. Срочно отгони мою машину от «Зималетто». Куда угодно. У тебя ключи с собой? Бегом, Федор, у тебя полторы минуты в запасе. И Катин дневник, и все её медицинские документы лежали в папке на заднем сидении. — Еще раз прости, Кира, — он повесил трубку. — Дела, все дела… Так что ты говорила? — А я не поняла… а что это сейчас было? — Ах да, — Жданову очень хотелось переключить Киру от того, что сейчас было. — Что касается прошлой ночи… Так я тебе изменял, Кирюш. — Не смей мне врать! — закричала Кира и замолчала. Села в кресло. Смотрела на Андрея так, будто он целился на неё из винтовки. — Что? Что ты сказал? — Кира, я тебе всю жизнь изменял. С Лариной изменял. С этой, как её, Изотовой изменял… и еще эта была, черненькая… Анжела! Что ты на меня так смотришь, Кира, как будто первый раз об этом слышишь?.. Прости, еще минутку… Федор? Ты где сейчас? Ну молодец. Только Федор, это наш с тобой секрет от всех женщин в мире… не подведи меня, дружище. Кира, извини. Так вот. Давай перестанем делать вид, что тебя все еще могут потрясти мои измены… — Что ты делаешь, Андрей? — Кира схватилась за горло. По её потрясенному лицу потекли слезы. — Ты… ты пытаешься отменить свадьбу? — А ты отменишь её? Кира вскочила и залепила Жданову пощечину. Ну хоть кто– то. Ну наконец– то. Щека вспыхнула, как от крапивы. — Кира, давай вечером поговорим. Может быть, повезет, и Потапкин не видел его машину. Скажет, что приехал на такси. Дома не ночевал, на такси приехал. Все одно к одному. Нехорошо, конечно, хранить эти бумаги в машине, но что было делать? У Жданова сегодня назначена встреча с молодым и не внушающим ему доверия нейрохирургом, который только прилетел в Москву то ли из Африки, то ли из Южной Америки. Эта встреча была подобна соломинке, и Жданов на неё много надежд не возлагал, но ехать все равно нужно было. Потом необходимо заглянуть в агентство, которое продолжало искать клиники и хирургов для Кати по всему миру. И к Валерию Сергеевичу — отчитаться, пока Катя на работе, а Елена Санна в парикмахерской. Пушкарёв все время боялся, что Жданов недостаточно старается, его приходилось успокаивать. Вернуть Кате дневник тоже не предоставлялось возможным. У неё и так каша в голове, что будет, если она эту кашу начнет записывать? Кира что– то говорила, и Жданову понадобилось усилие воли, чтобы переключиться на неё. — Что с тобой происходит, Андрей? Ты сам на себя не похож… — А на кого я похож? Вернулась Катя. Положила на стол ключи, кивнула и пошла к себе. — Кать, я совсем забыл, что приехал на такси, — крикнул ей вслед Андрей. — Прости. — И как же зовут это такси, которое привезло тебя с утра на работу? — включилась Кира. Как же они ему все надоели. Жданов налил себе виски и выпил сразу полстакана. Кира стала звучать слегка тише. — Ну узнаешь ты её имя, тебе станет легче? — спросил он. И сказал вслух то, о чем тоскливо думал все это время: — Как же мне все надоело. Кира встала и молча вышла. Она была напугана и ей нужно было отступление, чтобы пересмотреть тактику. Жданов зашел в каморку. — Я видел инструкцию, Кать. Когда ты потеряла сознание, она была у тебя в руках. Дневник не видел. Честно. Я тебе клянусь. Она смотрела на него изучающе. Потом вынула из кармашка пиджака ключ и положила на стол. — Полагаю, это от той самой квартиры… Когда ты мне его подкинул в сумку? — Вчера, — ответил Жданов и выпил еще виски. Плевать, на все плевать. *** — Катя, я уехал. Буду часа через три. — Хорошо. Что сказать, если спросят… — Что вы не знаете, где я. Она смотрела презрительно и насмешливо. Тоже, видать, решила, что Жданов по бабам помчался. В последнее время он часто уезжал, не говоря, куда. Раньше такого никогда не было. Катя, личный помощник президента, все знала про своего шефа. У шефа были секреты от кого угодно, только не от неё. — Ладно, все, я помчался… — Андрей Павлович! Катя поморщилась, как от зубной боли. Было видно, как она недовольна собой. — Андрей Павлович, я хотела вам сказать… Будьте осторожнее, пожалуйста. — Что? — Амура… — Катя снова сморщилась, но потом заговорила четко. — Есть вероятность, что Кира Юрьевна наймет частного детектива. Если уже не наняла. — Что? — переспросил Жданов еще раз. — Вы ведете себя так, как будто по– настоящему влюблены, — горько сказала Катя, — и не в Киру Юрьевну. Эта точка зрения Киры Юрьевны… Простите. Это действительно не мое дело. — Твое, — ответил Жданов. — Ты же знаешь, что твое.