Катя, Катерина и Андрей

— А врач? — Отказался. — Подлец, — все внимание Малиновского было привлечено к сидящим за соседним столиком девушкам, и на Жданова он не смотрел. Поздний обед одиноко остывал в тарелке Андрея. — А Валерий Сергеевич? — Волнуется. — Понятно. А Кира? — Ищет частного детектива. — Бывает. А Катя? — Которая? Этот вопрос сбил с Малиновского созерцательное настроение. Он повернулся к Жданову. — Смешно, — оценил Роман ситуацию. Дружный мужской гогот разорвал чинную обстановку дорогого ресторана. — Катя считает, что я ей изменяю, — отсмеявшись, сказал Жданов. — А ты ей изменяешь? — Конечно… с Катей! — Ярый извращенец, — пробормотал Малиновский, закуривая. Девушки за соседним столиком платили по счету. — Слушай, Ромыч, — проводив взглядом удаляющиеся попки и длинные ноги, сказал Жданов, — будь другом, возьми частного детектива на себя. — В смысле — выдать себя за тебя? — обрадовался Роман. — Да запросто! Мы же, практически на одно лицо! Нас же даже мамы в детстве все время путали… Где Андрюша, где Рома… не разобрать. — Достаточно просто его перекупить, — сухо заметил Жданов, — и не жадничай. — Миссия будет выполнена, — важно кивнул Ромка, напяливая на себя очки друга и целясь по сторонам из сложенного из ладоней пистолета. *** — Возьмите, Катя, — Жданов зашел в каморку и бросил ей на стол ключи, — я подогнал машину. Она подняла голову от компьютера и оценивающе на него посмотрела. — Издеваетесь? — спросила устало. Катя выглядела расстроенной. Не просто закрытой, как в последнее время, а, действительно, расстроенной. — Ну что у нас еще случилось, Кать? — спросил Жданов, садясь перед ней на табуреточку. — Я хочу уволиться… После совета директоров. Жданов задумался. Подальше от Киры, и что уж греха таить, от него, ей могло стать лучше. Убрать все раздражители. С другой стороны… с другой стороны… Жданов представил себе, как заходит в свой собственный, президентский кабинет, а каморка закрыта, и за дверью — никого. Пустота. — Кать, давайте сначала переживем совет директоров, — миролюбиво предложил он. — Возможно, увольняться придется мне… Если Кира проголосует против, а такой расклад видится мне все более вероятным. И потом, по результатам совета директоров мы еще раз с вами сядем и все обсудим, хорошо? Она потрогала пальчиком брелок. — И зачем вам было ругаться с Кирой Юрьевной… сейчас? Эта женщина, из– за которой… неужели она важнее должности президента? — Если я скажу, что важнее, что она важнее всего… вы же не бросите меня на полпути? Я понимаю, что не могу вас ни о чем просить, что вы ненавидите меня, что я не оправдал… и вас страшно подвел… Но вы же, Катя, лучше меня. Вы же меня не бросите сейчас? Она низко опустила голову. Жданов видел только гладкую прическу и опущенные плечи. — Не брошу, — сказала Катя столу. Жданов кивнул. Иногда ему казалось, что он начинает понимать Катерину. По– настоящему понимать, что она такое. *** Нужно было ей сказать, что никакой другой женщины не существует. Но она, конечно же, ему не поверит, а Жданов устал ломиться в закрытую дверь. Убеждать и доказывать. Меньше всего он хотел заставлять Катю ревновать, но не знал, как объяснить ей свои отлучки, и эту ночь вне дома, о которой прокричала Кира, и все ждановские странности и причуды. Катина психика каким– то невероятным образом преодолевала все факты и показывала своей хозяйке только те картины, которые укладывались в установленные рамки. — Катя, Катерина, маков цвет… — простонал Жданов. — Вы меня звали, Андрей Павлович? К городу подкрадывались сумерки. Как на девичьем лице проступает нежный румянец, так Москва неторопливо зажигалась еще полупрозрачными огнями. — Включить вам свет, Андрей Павлович? — Не надо, Катюш… Она была такой мирной, что Жданов совсем забыл, что это не та Катя, с которой можно было… Это другая Катя. — Когда компания заняла это здание, я часто приходил сюда, в кабинет отца. Это еще в студенчестве, Кать. Стоял у окна и думал, что весь мир лежит у меня под ногами. Он сжимал и разжимал ладонь, и Катя взяла со стола и кинула ему его мячик. Жданов поймал его, рассеянно кивнул. — Но ведь «Зималетто» — это не Эверест, — оглянулся он на Катю, — не высшая награда, не медаль, не титул чемпиона… Какая– то странная эта зима, правда, Катя? Она ставит все с ног на голову. И ты заново переоцениваешь всю свою жизнь. — Можно мне уйти сегодня пораньше? — равнодушно спросила Катя, не поддаваясь его настроению. *** Вечером Жданов поехал к Кире, чтобы твердо расставить все точки над всеми буквами алфавита сразу. Он не хотел ругаться, не хотел ничего выяснять. Планировал спокойно выслушать все гадости, которые заготовила ему Кира и поехать домой. Но Кира встретила его не оскорблениями, а готовым ужином. Она спрашивала не о ждановских изменах, а о приглашениях на свадьбу, а у него вдруг закончилась вся энергия, и при мысли о том, что сейчас нужно начинать расставаться с Кирой заново, наваливалась дикая, нечеловеческая усталость. — Я пойду, — сказал Жданов, прерывая её монолог на полуслове. Оделся и поехал домой. Он вдруг понял, что ему сейчас можно вести себя с Кирой как угодно, и ничего ему за это не будет. Кира в очередной раз сменила тактику. *** С утра Жданов заскочил к доктору Иванову домой, и тот сказал, что к нему приходил нейрохирург, с которым Жданов встречался накануне. Молодой врач, который прилетел то ли из Южной Америки, то ли из Африки. — Крутил– вертел снимки твоей Катерины, — сказал доктор Иванов, — приставал ко мне с вопросами, а как бы я до этой аневризмы добрался… Мы тут вчера, братан, настоящий мозговой штурм устроили. Это же не аневризма, а настоящий вызов для нейрохирурга! Так что ты особо не парься, прорвемся. На работу Жданов прилетел в самом отличном настроении. — Катя! Катерина! И выяснил, что за ночь Катя не «переключилась». Второй день подряд Жданову предстояло провести бок о бок с ненавидящей его женщиной. *** — Короче. Частный детектив Петр Вайсбеккер. Истинный ариец с поволжской пропиской. Честен, неподкупен, принципиален. — Меня это не касается, — сказала Катя, норовя спрятаться в своей каморке. — Стоять, — скомандовал Жданов. — Давайте думать, что делать с этим чудесным кадром. — Ваша личная жизнь, Андрей Павлович… — А вы личный помощник президента, Екатерина Валерьевна… И смею напомнить, что эта должность вам досталась как раз за бурную защиту моей личной жизни… Малиновский переводил взгляд с Кати на Жданова. — Как на поле боя, — ежась, сказал он. Катины глаза сузились. Она схватила со стола визитку Петра Вайсбеккера и принялась её разглядывать. — Приятно думать, что есть еще люди, для которых совесть дороже денег. — А это, наверное, Малиновский ему мало предложил. — К вашему сведению, Андрей Павлович, не всех можно купить. — К моему сведению, Екатерина Валерьевна, я знаю только одного человека, который смог отказаться от кругленькой суммы… Ну еще ваш отец наверняка такой же. Ну, может быть, в Забайкальском военном округе все такие. А Москва, Катенька, продажный город. — Самый оптимальный вариант — вести такой образ жизни, Андрей Павлович, чтобы Кире Юрьевне не к чему было придраться. — Кире Юрьевне — и не к чему? Ну что ты такое говоришь, Катюш… Екатерина Валерьевна, то есть. И потом, как быть с моим человеческим достоинством? — А что с вашим достоинством? — Катя медленно оглядела Жданова с головы до ног. — Барахлит? — Страдает… Мое человеческое достоинство страдает от того, что за мной организовали слежку. — Брейк, — не выдержал Малиновский. — Ну вы даете, господа. Жданов и Катя синхронно вздрогнули, они успели забыть о Романе. — Ладно, — сказала Катя, засовывая визитку в кармашек. — Этот вопрос я улажу. Как ваш личный помощник, господин президент. — Уж будьте так любезны… Катерина скрылась за дверью. Малиновский изумленно присвистнул. — И как она это уладит, хотел бы я знать? — Понятия не имею, — безмятежно подкинул мячик Жданов. *** К вечеру Жданову на сотовый позвонил человек, представившийся Петром Вайсбеккером. — Сделаем так, — сразу перешел он к делу, — я буду предоставлять заказчику настоящие отчеты, а вы будете меня предупреждать, если какие– то ваши действия туда включать будет нельзя и предлагать замену. Например, вы поехали в бордель имени Орджоникидзе, звоните мне и просите написать, что были на концерте камерной музыки. Все понятно? — Все понятно, — ответил слегка обалдевший Жданов. — Ну привет, — сказал Вайсбеккер и повесил трубку. — Катя! — заорал Жданов. От его крика Клочкова в приемной что– то с грохотом уронила. Катерина, неслышная, как тень, выросла на пороге своей каморки. — Катя, — сбавил громкость Жданов. — Катя. Ах да, Катя, мне нужен список встреч на завтра. — Конечно, Андрей Павлович. Она вернулась ровно секунду спустя, положила перед ним на стол лист бумаги. Жданов успел схватить её за руку, поцеловал в открытую ладонь. — Спасибо, Кать. — Как вы совершенно справедливо заметили, это моя работа, Андрей Павлович. Она выдернула руку, села в кресло. — Я приняла решение, Андрей Павлович, — сообщила она чопорно. — Проанализировав ситуацию, я пришла к выводу, что мы слишком много времени и энергии тратим на межличностные отношения, которые на данный момент совершенно не актуальны. — Вот как. — Стало быть, тайм-менеджмент требует, чтобы отныне все наши взаимодействия были… — Я понял, Кать. Никаких межличностных отношений. — Именно. Жданов встал из-за стола, обошел его и склонился над Катей. — Недопустимое поведение, — скрипучим голосом оповестила она. Жданов сел на подлокотник и быстро, крепко, прижал Катю к себе. Поцеловал в висок. — Ты мое личное, самое лучшее на свете чудо, — объявил он. *** — Что там за история с частным детективом? Зорькин что– то бесстыже жевал, разговаривая по телефону. — А, — невнятно ответил он, — так это наш одноклассник. Петька. Он у Пушкаревой списывал в старших классах. — Бэ, — сказал Жданов. — Зорькин, проконтролируй, чтобы Катерина в настоящие отчеты нос не сунула. Тут не знаешь, кого больше бояться, Киру или Катю. — Пушкареву, конечно, — сразу ответил Зорькин. — Что за детские вопросы, Жданов.