☆Я ненавижу тебя ☆Ладно, окей ☆Промолчать
Тсуна хочет выбрать первый вариант, очень хочет, но понимает, что это не правда. Без Реборна она бы не выжила в будущем, ну или даже не дожила до тех событий. Аркобалено не раз помогал и поддерживал, так что ненавидеть его она не могла. Но и просто так все принять тоже. Савада до боли сжимает кулаки и смотрит в пол. В комнате воцаряется гнетущая тишина. Реборн ждет, он понимает, что не имеет права сейчас что-то говорить. Оправдываться не в его стиле, убеждать, что глупая ученица не права, ему не хочется. – Ты… всегда так, – вдруг начинает Тсуна с грустной улыбкой на губах. – Ты всегда делаешь все по-своему, потому что слишком горд. Киллер хмурит брови и слушает. – Ты можешь позиционировать свой поступок так, будто сделал все ради меня и Вонголы, но ты просто не хотел следовать моему плану… просто хотел сделать все сложнее. Ты всегда выбираешь испытания вместо спокойного решения проблем. Реборн тянется к шляпе, чтобы успокоить взволнованного Леона, пытающегося метнуться к девушке. – Можешь думать, что хочешь, – начинает он, но его перебивают. – Ты ведь даже про Шимон мне ничего не сказал. Не сказал что-то типа: «Хэй, это мафия, будь осторожнее» или «Они хорошие ребята, не волнуйся», – голос Тсуны слегка дрожит, ее опечаленные карие глаза прожигают душу даже без пламени в них.– Но ты ведь не мог не знать, но и просто сказать ты тоже не мог, ведь надо превратить все в испытание или проверку, вместо того, чтобы быть честным и облегчить мне жизнь. Так ведь? Реборну нечего ответить. – Как я и думала… – девушка шмыгает носом. – Я так устала… После тихо сказанных слов она разворачивается, чтобы выйти из комнаты. – Я уйду сам, а ты оставайся дома и успокойся, – попытка поддержать у Реборна не выходит, его слова только раздражают Тсуну, которой в данный момент не нужны подачки, и Савада уходит. Внизу стоит нервничающая Нана, не знающая, куда себя деть. – Тсу-чан? Но дочь так же быстро, как и до этого, проносится мимо и покидает дом. Женщина начинает идти следом, но ее останавливает Реборн, который понимает, что полностью заслужил этот осуждающий взгляд старшей Савады. Тсуна не идет в какое-то конкретное место, просто плутает по улицам Намимори, не поднимая глаз. В себя она приходит, когда понимает, что ушла довольно далеко и дошла до реки, будто холод, идущий от воды, может как-то перебить внутренний холод девушки. Она садится на берег, не думая о промерзлой и пачкающей земле, и обхватывает колени руками. Затуманенный взгляд Тсуны устремляется на поверхность речки. Она ни о чем не думает. На это не хватает ни сил, ни концентрации. Тсуна просто смотрит. Савада до боли втягивает колющийся воздух и подставляет лицо под ветер. Ненавистный холод отрезвляет и спасает от слез. Тсуна каждый раз говорит себе, что не будет плакать. Каждый раз радуется, что сдержалась. Каждый раз думает, что в следующий раз уже не сможет обойтись без слез. И сейчас, кажется, она не… – Тсуна! – она даже не сразу узнает звавшего ее человека, так редко Энма звал ее по имени и повышал свой спокойный или даже апатичный голос. Тсуна оборачивается и растерянно смотрит на парня, через секунду спохватываясь и растягивая губы в улыбке. – Энма? Ты чего уроки прогуливаешь? – говорить оптимистично получается с натяжкой. Козато замирает, с еле заметным отчаянием смотря на такую непривычную Саваду. Он не собирался подходить и раскрывать то, что он рядом. Ранее Энма не смог унять волнение и через какое-то время ушел из школы, чуть не попавшись членам ДК, он логично предположил, что одноклассница направляется домой. И оказался прав, когда успел увидеть, как Тсуна выходит из своего дома. Следить за ней было глупо, Энма это понимал, но не мог ничего с собой поделать, уж очень необычное выражение было у девушки тогда в школьном коридоре. И когда он видел, что та села у берега, он думал, что надо бы уйти и не лезть, но именно в это мгновение Савада опустила голову, и парень не мог не представить, как она плачет. Не выдержал и окликнул. То, что на лице Тсуны не было следов слез, его обрадовало, но ненадолго, потому что Тсуна в любом случае выглядела разбито. – Я… – Энма не знает, что делать. – Я сяду? – А? – Савада растерянно хлопает глазами, мыслями она далеко, вот и не сразу понимает, что от нее хотят. – Да, конечно. Это общественная территория, я тут не хозяйка, хаха. На смехе ее голос немного срывается, заставляя Тсуну в смятении замолчать. Энму это заставляет заволноваться еще сильнее, и он присаживается на расстоянии вытянутой руки. – Все… в порядке? – он понимает, что задает тупой вопрос, но иначе не может. – Ага. Разговор явно не клеится. – Забавно! – резко восклицает Тсуна, отчего Козато вздрагивает. – Мы ведь в прошлый раз тоже болтали у реки, – она говорит почти правдоподобно задорно… почти. – Не совсем тут, тогда мы были ближе к мосту, но все равно где-то рядом. Совпадение? Не думаю! Но взгляд Энмы становится только более обеспокоенным, он не ведется на попытку отвлечения. Тсуна думает, что встретиться тут снова – это забавный, пусть и ненужный символизм. – Тсуна, – он впервые говорит ее имя так уверенно. – Что-то случилось? Я не очень хороший собеседник и, наверное, плохой советчик, но я хочу помочь. И я буду рад, то есть не то чтобы рад, что у тебя что-то случилось, но я не против выслушать и… и… Савада печально усмехается.☆Поделиться ☆Сменить тему
Она не хочет никого тяготить своими проблемами, но почему-то рядом с Энмой хотелось говорить. Возможно, потому что они неуловимо похожи своими судьбами, пусть и не знают друг друга достаточно хорошо, чтобы полностью понимать это. – Я… просто поняла, что все хуже, чем я думала. Я порчу чужие жизни даже сильнее, чем мне казалось. Я… – глаза Тсуны расширяются будто бы в осознании какой-то тайны вселенной. – Я приношу проблемы даже больше, чем ты по твоим словам… я ломаю все, чего касаюсь. Может… может, это я должна была предложить тебе не общаться, чтобы обезопасить, а не ты? Ведь я не смогу стать хорошим другом… я не… я все испорчу. – Не говори этого! – Энма с нахмуренными бровями и серьезным лицом смотрит на девушку. – Твои слова в тот день дали мне надежду, что все будет хорошо, что я ошибаюсь и могу жить дальше с дорогими для меня людьми, даже если я полный неудачник! Поэтому не говори, что ошиблась. Потому что это лишит смысла всего, что мне казалось важным. И если ты плохой друг, то кто тогда я? Кто тогда хороший в нашем мире? Энма не уверен, что надо делать, но вроде бы фильмах люди обнимаются в знак поддержки, так он и решает поступить. Объятие выходит неудобным, ведь сидят они далековато. Руки парня на спине Тсуны немного дрожат от смущения, Энма не знает, куда деть голову, и начинает нервничать. Волнение проходит, когда он чувствует ответные объятия и такое до странного приятное и привычное ощущение подбородка Савады на его плече, словно так и должно быть. Козато чувствует, что должен сказать что-то еще. – И... я не оставлю тебя, ведь мы друзья… эм, да? И ты можешь на меня рассчитывать… и… – Ты, конечно, мой друг, но давай помолчим? – Энма покрывается румянцем то ли от неловкости разговора, то ли от того, как Тсуна выдохнула ему на ухо. Наверное, так они бы просидели долго, если бы Савада не начала дрожать от холода. Замерзла она давно, но только сейчас ее тело начало нормально реагировать, так как девушка перестала погружаться в свои мысли. – Аа, вот, держи, – Козато накидывает на нее свой пиджак после того, как прерывает сеанс обнимательной терапии. – Не стоит, тебе тоже холодно. – Я довольно устойчив к такой погоде, мне нормально. И иммунитет у меня хороший, так что… – он активно жестикулирует руками не в силах скрыть смущение от всей ситуации, поэтому Тсуна, видя искренность предложения, не отказывается. – С-спасибо. – Не за что, – он резко встает, почти падает, потом спохватывается и предлагает Саваде руку, но девушка уже с легким смехом поднялась на ноги. – Я провожу тебя. Ладно? – Угу, – она отвечает очень просто, но даже в этом звуке больше жизни и радости, чем в самом начале их разговора. Пока Тсуна поправляла и отряхивала юбку, Энма оглядывал девушку. – Твоя нога! Савада опускает взгляд на коленку и впервые замечает, что что-то не так. – Ох, порвала колготки, – говорит она с такой искренней печалью, выбивая парня из колеи. – Сейчас, я найду пластырь, – в отличие от нее Энма выходил из школы подготовленным, переобулся и взял сумку. – О, нет, не надо, – Тсуна качает головой. – Я сама дома все сделаю, обработаю свою смертельную рану. Она тихонько хихикает, находя все это смешным. Козато кивает, понимая, что пластырь тут действительно не поможет, ведь надо бы вначале обработать ссадину. Тсуне становится только веселее от такого серьезно заботливого выражения лица Энмы. Они поднимаются по склону берега и начинают идти к дому Савады. Разговоры прекращаются, и Тсуне становится неловко в образовавшемся молчании. Она смущена тем, что Энма увидел ее в таком виде. Да, она не плакала, но была расклеившейся и депрессивной. Тсуна хочет как-то замять ситуацию, поэтому ищет темы для диалога, чтобы отвлечь парня. Савада сжимает в ладонях ткань пиджака, который был теплее, чем казался на вид. Но и без него Энма рядом не выглядит замерзшим. Он не врал, когда говорил, что легко переносит холод. И этот факт объяснял, почему парень всегда обходился на улице без куртки. – Ах, точно, – Тсуна зацепляется за свои мысли. – Уже месяц прошел с вашего перевода к нам, а вы все в форме вашей школы. Неужели вам не нравится наша? Хахах, комитет это очень раздражает. Для новеньких нормально первое время носить форму старой школы, но за месяц можно было и приобрести новую… Только если ребята не перевелись сюда временно. – Вы потом вернетесь в свою школу, да? – Эхм, – Энма точно не ожидал подобного вопроса. – Пока не знаю, нас устраивают оба варианта. Все решится, исходя из обстоятельств… Тсуна поджимает губы. Она все еще не уверена, существует ли их прошлая школа на самом деле. Школа Шимон. Кто называет учебное заведение в честь мафиозной семьи? Или наоборот, но это ещё страннее. Савада хотела сходить по адресу, но пока не выдалось возможности. Девушка яро трясет головой, заслуживая удивленный взгляд от Энмы. Так она отгоняет плохие мысли. Энма назвал ее своим другом, он помог ей и был добр. К тому же Шимон может оказаться просто дружеской семьей как Каваллоне или Томасо. Поэтому Тсуна будет верить ему. – Я буду рада, если вы останетесь в нашей школе, – тихо, но уверенно произносит Савада, заглядывая в глаза парня. – О, – Козато растерянно смотрит в ответ, а когда понимает, что эти слова почему-то делают его счастливым, немного краснеет. – Я… тоже буду рад. Вот только останутся они или нет, сложный вопрос. Тсуна приглашает парня зайти и погреться, но Энма понимает, что будет мешаться, поэтому отказывается. Девушка кивает, отдает пиджак и с заметной невооруженным взглядом теплотой смотрит на Козато. – Спасибо. – В этом слове скрыто куда больше, чем кажется. Тсуне удается тоном и улыбкой передать, насколько важна ей была поддержка Энмы в такой момент. Энма не сразу замечает, что тоже улыбается. – Пока! – он тушуется от всей этой приятной атмосферы и пытается уйти поскорее. – Увидимся завтра… Тсуна. Пусть за сегодня он уже несколько раз звал Саваду по имени, но сейчас он произнес это настолько неуверенно, будто бы Тсуна могла обидеться на такое обращение. Но ей только радостно, что Энма наконец смог звать ее более фамильярно. Девушка заходит в дом и сразу млеет от температуры внутри. Сидящая в гостиной Нана встает и открывает рот, но сказать ничего не может. Она знает, что не стоит спрашивать про мафию, поэтому просто молчит и смотрит с беспокойством. – Я… – Тсуна не может видеть мать такой. – Я думала попить чая и согреться, составишь мне компанию? Поболтаем и… – Конечно, – женщина вскакивает, чтобы все подготовить, но Тсуна активно и оптимистично вклинивается и помогает. После обработки своей небольшой раны, грея руки о чашку и переговариваясь с мамой, она чувствует себя еще лучше. Вернувшийся со школы Фуута и проснувшиеся Ламбо и И-Пин присоединяются к чаепитию. Торт, купленный Наной для детей, которых ждал новый триместр в школе, был как никогда кстати. Тсуна в окружении семьи в который раз убеждается, что ей есть, ради чего жить и за что бороться.***
Тсуна выходит из ванной и продолжает вытирать волосы полотенцем, когда вдруг видит незваного гостя. – Хии! Пресвятой макаронный монстр, ты чего тут делаешь? Хибари скептическим взглядом спрашивает: «Когда я успел стать макаронным монстром?», но ответа на этот вопрос ему никогда не услышать. Савада недовольно смотрит на открытое окно. – Нормальные люди входят через дверь, а еще я могла быть неодета! – говорит девушка, но смущения не добивается. – Стоило закрыть окно, а то так тебя скоро продует, – замечание дельное, учитывая, что Тсуна только что из ванной и может простыть. – Я проветриваю, – надувшись, отвечает Савада. – Так чего ты тут? Кёя кивает куда-то вниз. Ах, школьная сумка и куртка, забытые в классе. Да, без них было бы трудновато идти завтра на уроки. Но уж кого-кого, а ГДК в роли посыльного она не ожидала. А еще она не верит, что это единственная причина. – О, класс, спасибо. Парень устало прикрывает глаза. – То, что ты написала в сообщении, правда? Тсуна замирает. Сообщение… После посиделок на кухне она поднялась в комнату, чтобы передохнуть и все обдумать. Реборна в спальне не оказалось, зато был Леон. Репетитор оставил своего компаньона-оружие, потому что знал, что это помогает Тсуне расслабиться, та слишком любила хамелеона, чтобы грустить рядом с ним. Савада бы умилилась этому поступку, если бы все еще не была настроена против Реборна. Она плюхнулась на кровать и радовалась копошению ящерки в волосах, пока думала. Ей нужно было решить один важный вопрос, а именно понять, что делать с ребятами. Она не собиралась умалчивать правду о своей недосмерти в будущем, пусть это и лишило терапию от Реборна части смысла и эффективности. Но и как об этом рассказать, она тоже не знала. «Хэй, ребят, я не пристрелила себя, чувствуя давление и вашу любовь». Так что ли? Нет, конечно! В итоге, поломав голову, Тсуна просто отправила друзьям в количестве четырех штук сообщения в весьма формальной форме с краткой информацией по плану своей будущей версии. Она специально отправила смс поздно вечером, чтобы никто не подумал перезвонить, и тем более приходить… Глупо было ожидать подобного благоразумия и такта от Кёи. – Ну, да, правда. Хибари сверлит ее своим внимательным и непроницаемым взглядом. – Хорошо. Тсуна аж давится воздухом. – Х-хорошо? То есть… ты вот так быстро поверил? – Тсуна смотрит в недоумении. Все оказалось так просто? Кёя просто кивает. – Ха? – Ты, конечно, глупый зверек, но со своей наивной добротой и привязанностью ко всем вокруг вряд ли бы поступила так, – Кёя протягивает руку и ерошит мокрые волосы девушки. Жест совсем не нежный и не мягкий, но все равно чувствуется забота, насколько вообще может быть заботливым демон Намимори. – Да и я был бы разочарован, если бы ты сдалась. – Пфф, ахаха, и я ждала серьезного разговора и нравоучений? – Саваде действительно смешно от того, какой ее друг непредсказуемый. И ей это нравится. Хибари закатывает глаза и убирает руку. – Я не откажусь от подробностей. И Тсуна с легкостью на сердце рассказывает. Про их совместный с будущим Кёей и Шоичи план, про его провал, про спешку и нахождение выхода путем инсценировки самоубийства. – Ты ведь получил воспоминания, так что про идею с пулей знаешь, так? Ей я и воспользовалась. Кёя какое-то время молчит. – Высуши волосы нормально и закрой окно, а то заболеешь при сквозняке. – И именно это самая важная фраза, которую можно сейчас сказать? – Окей, – Тсуна не может сдержать смех. – Эй, выйди через дверь, куда ты в окно лезешь? – Тц, – Хибари недовольно цыкнул от глупости Савады, ведь будет странно, если он просто спустится со второго этажа, как потом объяснять, откуда он и зачем приходил? Девушка весело машет Кёе, уезжающему на мотоцикле и недовольно следящему за тем, чтобы непутевая подруга не выпала из окна. Кажется, все не так плохо. Эта мысль не покидает ее и утром. Тсуна выходит из дома в привычное для себя время и видит у ограды Гокудеру и Ямамото. Они зашли за ней как обычно, хотя и не исключали вероятность того, что Савада сегодня не решится идти в школу. – Доброе утро, Десятая! – Хаято не уверен, что «доброе» тут подходит. – Утречко, Тсуна, – Такеши даже не натягивает улыбку, глядя с настоящим беспокойством. Девушка смотрит на друзей с неуверенностью и ожиданием, она немного боится. – Привет. Все нормально? – она закусывает губу в волнении. – Это мы должны спрашивать, – говорит Такеши. – Что? – она смотрит вопросительно, но потом понимает.☆Все нормально ☆Все прекрасно ☆Все ужасно
Какой топорный выбор. – Ааа, да, у меня все хорошо… Хаха, вчера я, ммм, слегка удивилась, но сейчас все норм, – она кивает в подтверждении своих слов. – И я много думала… я очень рада, что вы рассказали мне. – Простите, что так тянули, – лицо у Хаято становится виноватым. Но Тсуна просто отмахивается. – Это не важно, – она кивает на дорогу, предлагая начать идти в школу, а не стоять истуканами. – Нет, ну я была в шоке, но это даже полезно! В такие моменты чувствуешь себя живой, хехе. – Вот это оптимизм, – Ямамото скомкано улыбается, вспоминая выражение лица подруги вчера, радости она тогда не испытывала от слова совсем. – Если что, то вы можете обсудить с нами все, что вас волнует. И будущее тоже, – предлагает Гокудера. – Окей, – она уже даже не против. – Например, мы можем обсудить, от какой руки мне избавиться, чтобы заменить ее на протез. – Десятая, нет! – ему становится плохо только от представления подобного. – Десятая, да! – восклицает Савада. – Я не понял. Какая рука? – переспрашивает Такеши. – Вы экстремально ушли без меня? Я же просил подождать, чтобы вместе зайти за Тсуной-чан! – раздается крик сзади. – Никто не собирался ждать тебя, голова-трава, ты опоздал. Рёхей игнорирует эти слова и бросается к девушке. – Тсуна-чан! Прости, что так тупо вышло вчера. Я должен лучше подбирать слова во имя экстрима! – Ахаха, – с его приходом энергия начинает бить ключом. – Ничего страшного. Я не в обиде. Хиии. На радостях Сасагава подхватывает ее на руки и поднимает. – Отпусти. – Ты такая добрая. – Отпусти Десятую, дурья башка. – Пфахах, – Такеши смеется от вида того, как Рёхей пытается убежать от наигранно злого Хаято и выдержать щекотку от Тсуны, которая хочет, чтобы ее опустили на землю. Из-за шутливой перебранки они даже не следят за дорогой и немного отклоняются от курса. После того, как ребята отсмеялись, они снова начали идти в сторону школы. – Ох, так вы не ответили на мой вопрос. Все нормально? – Тсуна чувствует себя уверенней, чем раньше, и не прячет глаза. – Я про сообщение. Парни замедляются, но их поведение не меняется. – Я знал, что Десятая никогда бы не смогла уб… сделать это. Вы самый сильный человек, которого я знаю, – во взгляде итальянца было столько неподдельной уверенности. – Оу, значит, ты знаешь очень маленькое количество людей, – но самокритику Савады пропускают мимо ушей. – Это экстремально невозможно, чтобы Тсуна-чан оставила нас! – Я верю, когда ты говоришь, что будешь рядом всегда, так что я сомневаюсь в таком будущем. Тсуна застывает посреди улицы с нечитаемым лицом, сомнение, удивление, счастье и многие другие эмоции сменялись на нем.☆Правда? ☆Спасибо ☆Вы же врете
Губы девушки расплываются в сумасшедшей радостной улыбке. – Спасибо! Она им верит, потому что это ее ребята, а не Хранители будущего, которые приняли и поверили в ее самоубийство. Несмотря на холод зимы снаружи, внутри у Тсуны разливается тепло и расцветает весна. И вечером она решается на то, чего не делала уже давно. Савада смотрит в меню Системы, которым пользуется ежедневно, но при этом умудряется уже несколько месяцев игнорировать одну из опций. Огонек, оповещающий о новых данных в разделе, уже давно горел рядом с вкладкой «Воспоминаний», а Тсуна не находила в себе сил и смелости, чтобы посмотреть на обновления в галерее с того самого момента, как попала в будущее. И так было до сегодняшнего дня. Она боялась. Боялась увидеть влюбленные взгляды или одержимость, которая была ожидаемой при показателях выше ста. Но сейчас Тсуна чувствует себя готовой. Потому что сегодня она поняла, что будет верить в друзей, что больше нет опустошающего страха на границе сознания. И весь остаток дня она тратит, лежа под одеялом и просматривая красивые движущиеся изображения с взрослыми Хранителями, с Бьякураном, Шоичи и Спаннером, с битвой в разделе «общее». Тсуна даже чувствует приятную ностальгию и понимает, что было в десятилетнем будущем что-то хорошее. Савада понимает, что теперь может идти дальше, не оглядываясь и не боясь. Теперь она будет смотреть в будущее без страха и с нерушимой верой в близких. Также в «Воспоминаниях» появилось немного фотографий, связанных с недавними событиями. Тут и моменты с ее возвращением, и пару изображений с Энмой, которые вызывают только нежность. Засыпает Тсуна с улыбкой на губах и Леоном на груди.***
– Так, становись, равняйсь, смирно! – Тсуна проходит мимо выстроившихся ребят. Рёхей энергично следует командам, но делает все слишком резко, Хаято старается делать по уставу и быть серьезным, а вот Такеши с улыбкой нарочито лениво повторяет за всеми. Они попросили Саваду научить их зажигать пламя на кольцах, что, вообще, она считала ненужным без коробочек, создание которых вроде бы не предвидится. Но они настаивали, убеждая, что надо уметь высвобождать пламя посмертной воли, так что ей пришлось сдаться. Собрались они у Хаято, потому что тут не наблюдалось посторонних людей, да и лучше тренироваться в тепле, чем на улице. После того дня они успели обсудить все. Тсуна рассказала про то, как будущая она выжила, и поделилась еще некоторыми интересными историями из своего путешествия. А парни в ответ подробнее объяснили про передачу воспоминаний. Во-первых, выяснилось, что они знают будущее обрывками. Многие моменты, как важные, так и не очень, им не передались. Да и воспоминания у ребят различались. Например, про протез руки и про секту знал только Гокудера, про испытание Вонголы только Сасагава и так далее. Объяснялось это весьма просто, но в то же время причина смогла удивить Саваду. Дело в том, что пламя, которое было использовано в том непонятном устройстве Шоичи, было передано Хранителями самостоятельно. То есть ребята из будущего поделились пламенем по собственном желанию, зная, на что оно пойдет. Соответственно, отдавая свои силы, они думали о разном, поэтому-то владельцы разных атрибутов получили отличающиеся воспоминания, исходя из своего типа пламени и от лица их будущих версий. И это, на самом деле, вызывало у Тсуны сомнения в себе. То есть ребята из будущего, из настоящего и Реборн не видели ничего ужасного в том, чтобы передать воспоминания. Получалось, что она сама ошибалась, виня репетитора? Думая об этом, Савада решила для себя кое-что. Нет. Они все ошибались, Тсуна в том, что пыталась отгородить ребят от правды, а они в том, что собирались защищать ее ценой своего спокойствия. Короче, все тут самоотверженные и добрые идиоты, которые имеют право поступать, как хочется. Реборн не исключение. Тсуна приняла его решение, но это не значит, что она простит его. Нельзя было делать подобное молча, втихую проворачивая все с Ирие, можно было не показывать воспоминания, а просто рассказать Хранителям. Так что девушка все еще была в легкой обиде на Реборна. Она разговаривала с ним, но только по делу. Надо выполнить его задание? Окей. Ответить на вопрос? Ладно. Просто поболтать ни о чем? Нетушки. Никаких шуток и подколок. К тому же Реборн когда-то говорил, что тишина и отсутствие бреда ученицы ему только в радость. – Кхм, – Ямамото покашливанием возвращает подругу к реальности. Она вздрагивает и выныривает из мыслей. – Эм, да, – Тсуна начинает ходить мимо шутливо выстроившихся в шеренгу парней, что еле как получилось в небольшой гостиной дома Гокудеры. – Я командир вашего взвода, старший инструктор по боевой и строевой подготовке, Савада! Начиная с этого момента, вы будете говорить только тогда, когда к вам обращаются, и первым и последним словом, выходящим из ваших ртов, будет слово «Сэр»… то есть «Мэм»! – А это не перебор? – спрашивает Такеши, из последних сил сдерживая смех при взгляде на попытку маленькой и хрупкой девушки строить из себя сурового вояку. Он моментально получает подзатыльник от Хаято. И Савада уже хотела поблагодарить друга, как Гокудера говорит: – Ты забыл добавить «мэм», бейсбольный придурок. – Не в этом проблема! – Тсуна вздыхает. – Ладно, вы ужасно подыгрываете, так что просто начнем. – Экстремально так точно, мэм. – Уже поздно, Рёхей. Я потеряла веру в человечество. – Неееет. Никто, в принципе, и не ожидал серьезной тренировки, но в балаган все превратилось чересчур быстро. Тсуна плюхается на диван и поднимает руку с кольцом, которое заблаговременно сняла с цепочки. – Давайте приступим, – она видит, что все готовы. – Значит так, чтобы зажечь пламя, нужно сосредоточиться и… зажечь пламя. – Понял! – Рёхей начинает внимательно смотреть на кольцо на пальце сжатого кулака. – Мммм. – Вау. Очень познавательно, Тсуна, – с миролюбивой язвительностью говорит Такеши. – Ахаха, ладно-ладно, давайте серьезно, – она пару раз кивает. – Закройте глаза и… начинайте думать о еде. – Ага, понятно! – Сасагава снова быстро следует инструкциям, заслуживая умиляющийся взгляд от девушки. – Кажется, я знаю, кто сегодня получит медаль: «лучший ученик». – А? – Хаято спохватывается. – В моих воспоминаниях вроде бы говорили о решимости, – Ямамото не сдается в попытках внять к благоразумию Савады. – Да, всегда, когда я думаю о еде, я испытываю такую сильную решимость! – Тсуна весело подмигивает. – Окей. Ты прав. Нужна решимость. Любая. Я думала о том, что хочу помочь Вонголе, что хочу остановить Бьякурана и что… хочу вернуться домой, сюда, ко всем вам. Но это только в первые разы, а после тренировок пламя активировалось просто от желания. Так что вам просто надо найти то, что вам важно и чего вы хотите добиться, так будет проще всего. А потом повторяйте, пока не станет получаться сразу. Парни синхронно кивают и приступают. Саваде оставалось только смотреть и стараться молчать. Рёхей с закрытыми глазами продолжал мычать и что-то бубнить, будто бы планировал договориться с собственным пламенем. Такеши настолько хмуро смотрел на свое кольцо, так серьезно и угрожающе, что казалось, он хочет его уничтожить, ну или кого-нибудь убить. А Хаято… – Да, получилось! Значит, медаль лучшего ученика моя, – на кольце парня пылал красный огонек. Тсуна глупо смотрела на руку друга и пыталась осознать увиденное. – Эм, про медальку я пошутила… – заторможено говорит она и, утыкаясь в свои ладони, глухо бубнит. – Я потратила столько дней на это, а у него получилось после пятнадцати минут. Но потом она понимает, что это глупо. Хаято был старательным и талантливым, он заслужил похвалы. – Ты молодец. – Экстремально круто. – Да это просто Десятая хорошо объясняет, моей заслуги тут нет, – ответом ему служат три скептических взгляда. Даже Тсуна не собиралась спорить, что репетитор из нее такой же как и из Реборна. Хах, жаль, что его тут нет, такая шутка пропала. – Эм, и в моих воспоминаниях есть немного о пробуждении пламени. Гокудера пробует повторить, но быстро зажечь пламя у него не получается, на это ему требуется минимум десять минут, когда Тсуне нужна всего секунда. Савада становится серьезнее и объясняет друзьям повторно, описывает свои ощущения, старается подробнее рассказать про свои тренировки. Так и проходит целый час. От Такеши и Рёхея фонит пламенем, но увидеть его физическое воплощение пока не было возможным. Они решают передохнуть, перекус от Наны и еда, взятая Ямамото, скрашивают их перерыв. – А, Тсуна-чан, я забыл, я же хотел спросить про тех волшебных зверей. Как это работает? То есть они же из пламени, но в то же время живые. – Рёхей очень расстроился, когда девушка ранее сказала, что вряд ли они в этом времени решатся повторить технологию будущего, которая принесла столько бед. Соответственно, увидеть своих животных из коробочек ни у кого не получится. – О, я могу не только рассказать, но и показать. Савада вскакивает и идет к сумке, оставленной в коридоре. Не зря она взяла обе своих коробочки. – Из будущего я вернулась не без гостинцев. Парни удивленно и восхищенно смотрят на появившихся питомцев. – Дракон? Это дракон? – Сасагава скачет вокруг горделивого Рана и осматривает его длинное белоснежное тело. – Вау, прямо как из сказок, – вначале дракон уворачивается от руки Ямамото, но млеет от комплиментов. – Идиоты! Смотрите, что вы наделали! – Хаято показывает на угол комнаты, в который мордочкой уткнулся Натсу, депрессивно сгорбивший спину. Львенка задело, что им никто не восхищался. Тсуна этого не понимала, будто бы лев с огненной гривой встречался чаще драконов. – Хмм, вроде бы звери из коробочки похожи на своих хозяев… И это подтверждает данную теорию, – задумчиво замечает Такеши, кивая на второго питомца. – Ха? Не поняла. Ты намекаешь, что я тоже люблю внимание и комплименты? Я буду все отрицать. Натсу в это время отворачивал мордочку от лезших к нему парней, просящих прощение. Дуться львенок долго не мог, хах, он точно пошел в хозяйку. Так что скоро оба питомца довольствовались вниманием, а Тсуна даже похвасталась камбио-формой Натсу. – А с драконом что за форма? Какое-то оружие? – спрашивает Сасагава в нетерпении. – Эм, с ним пока ничего нет, потому что… – причину придумать не удалось. Ребята с их неполными воспоминаниями не запомнили дракончика, что неудивительно, он появлялся всего на минуту. – Это же питомец Бьякурана, как он оказался у вас? – Хаято снова удивляет. Такеши и Рёхей резко замолкают. Они обсуждали будущее, но редко упоминали Бьякурана, разве что только ругались на него. Вероятно, они думали, что это имя расстроит Тсуну или вызовет плохие ассоциации. – Да, – она с неким интересом смотрит на подрывника. Гокудера помнил в разы больше других. Больше знал о пламени, о нападении на базу Мелоне, о врагах и союзниках. Почему? У Тсуны есть одна теория. – Но я его, так сказать, конфисковала. – Хмм, – Такеши смотрит на нее с подозрением. – Как ты его назвала? Ты что-то ни разу не говорила. – Хиии, – Савада понимает, что ей не отвертеться. – Ран... – Ты назвала его в честь врага? – непонятно, Рёхею нравится или нет? Он вроде бы находит это смешным, но в то же время хмурится. – Н-нет? В честь английского глагола «бежать»…. Типа я люблю бегать? – она начинает глупо улыбаться. – Не знаю, что смешнее, это имя или твоя попытка соврать. Любой человек мира любит бегать больше, чем ты, – Такеши закатывает глаза. – Ты преувеличиваешь, – девушка расслабляется, никто не выглядит оскорбленным или обвиняющим ее в выборе. Она возвращает питомцев в их сосуды, потому что надо продолжать тренировку, да и поддерживать активированными сразу две коробочки было нелегко, Тсуна быстро выматывалась. Ребята продолжают пытаться зажечь пламя, но пока безуспешно. – Десятая, не хотите пить? Я принесу, – Савада соглашается. – О, и мне тоже. – Сам подними свою задницу, голова-трава. Хаято уходит на кухню и не сразу замечает, что босс идет за ним. – О, я сам бы вам принес стакан. – Ну, нам нужно четыре, а руки у тебя две, – такая себе отмазка, сходить два раза или найти что-то для роли подноса было не сложно. Тсуна просто хотела поговорить с другом наедине. Она смотрит за тем, как Хаято достает посуду, пока сама лезет в холодильник за соком. – Гха. Если бы я знал, то купил бы шоколадное молоко для вас. Савада тихо смеется от такой отчетливой печали в голосе Гокудеры и набирается смелости заговорить. – Мне могло показаться, если так, то извиняюсь, но я хотела спросить… Возможно ли, что тебе досталось больше воспоминаний из будущего? – она закрывает дверцу холодильника и облокачивается о кухонную тумбу. – Довольно сложно сравнивать, ведь мы не можем посмотреть чужую память, но… – девушка многозначительно замолкает. – Десятая такая проницательная, – Хаято не выглядит задетым обвинениями, лишь смотрит с блеском в глазах. – Вы правы. Я абсолютно точно помню о будущем больше остальных. – Дело в пламени. Помимо урагана у тебя есть предрасположенность к еще четырем типам, причем она у тебя с самого начала, – Тсуна задумчиво смотрит в окно. – Воспоминания передавались разными людьми через свой атрибут. Так, Рёхей с его пламенем солнца передал информацию, а так как тут никто кроме него не обладает данным типом, то только нынешний он получил воспоминания своей будущей версии. И так со всеми… было бы, если бы у тебя не было сразу пяти атрибутов. – Верно, – Хаято ставит стаканы и начинает разливать сок. – Но я уверен, что воспоминания Ямамото, Сасагавы, Хибари и Ламбо у меня неполные. Слишком резко прерываются, постоянно скачут, да и многое из того, о чем говорили эти два идиота, я не видел. И, например, я не знал о вашем плане с поддельной смертью, хотя это точно было известно Хибари. Тсуна не спрашивает, увидел ли он там что-то неприятное. Все-таки чужие воспоминания довольно сложно принять. А Хаято не говорит, что некоторые увиденные моменты ему действительно не понравились. Но он не в праве кого-то судить, его собственная будущая версия тоже не всегда поступала правильно. Савада делает шаг вперед и берет Гокудеру за локоть, слегка сжимая его перед тем, как посмотреть в глаза друга. – Прости, наверное, это нелегко, все же нерадостное время было. А ты знаешь больше других, – она хочет отстраниться, но ее ладонь накрывают рукой. – Вы пережили все это, и у вас нет провалов и черных пятен, – заботливый взгляд бирюзовых глаз будто бы поглощает Тсуну. – Так что я только рад, что могу разделить ваше бремя. Она не может сдержать какую-то иррациональную радость внутри и прячет улыбку, прислоняя свое лицо к плечу Хаято. В этот раз она не говорит слова благодарности вслух, но они и без этого отчетливо ощущаются, повиснув в воздухе. Они возвращаются в гостиную и продолжают мучения с пламенем, иногда прерываясь на болтовню или расслабляясь с помощью музыки из стереосистемы Гокудеры. У Рехея к вечеру получается вызвать искры из кольца. Тсуна не уверена, что это нормально. А вот у Такеши никаких подвижек. И парень знает, почему. Да, он считал, что решительно настроен стать сильнее и помочь Тсуне. Но реальность была такова, что он просто притворялся решительным. Такеши боялся увиденного будущего и винил себя в случившемся. Та Тсуна жива, окей, но ее проблемы от этого не испарились. Ямамото смотрел на ребят и понимал, что он один зашел в своих чувствах так далеко, неотвратимо приближаясь к будущему себе. Рёхей заботился о Тсуне, но не давал ни одного намека, что собирается добиться ее. Хибари относился к девушке мягче, чем к кому бы то ни было, но любви не демонстрировал. Хаято не скрывал обожания, но романтикой тут пахло слабо. Были вопросы по поводу Мукуро. В искренние чувства такого человека не верилось, но Такеши недавно понял, что мало знает об общении Тсуны и иллюзиониста. И в отличие от всех них, он свои чувства не отрицал и даже хотел признаться подруге после осознания, что она может пропасть из его жизни. Реборн с его приглашением на разговор пришел очень вовремя, не дав парню совершить такой эгоистичный, по мнению Ямамото, поступок. Поэтому Такеши и боялся. Но… Как долго ему трястись и жалеть себя? Подруга по-любому заметит и попытается помочь, а поделиться этим он никогда не сможет, только новых проблем Тсуне и не хватало. Ямамото закрывает глаза и понимает: он готов держать эти чувства при себе сколько угодно, лишь бы Тсуна была в порядке. Кольцо на его пальце загорается. – Ого! Я только хотела сказать, что ничего страшного нет, не обязательно научиться этому за один день, – Савада хлопает в ладоши под хмык Гокудеры. – Ааа, только я не смог? Я не хочу отстать! – Рёхей кричит «экстрим» и вскакивает с места. – Ну-ну, – успокаивает его Такеши, не способный оторвать растерянный взгляд от кольца. Как у него получилось? Сасагава не слушает. Если честно, то ему плевать, отстает он или нет. Он, конечно, любит соревнования, но победа – не главное. Куда важнее то, что без этой силы ему не место в Вонголе, не место рядом с Тсуной и ребятами. А ведь они семья! Так же как и Киоко. А семью он не бросит. Никогда. Он хочет стать тем, кто отгонит тьму с пути Тсуны-чан. – Ого, у тебя получилось, семпай, – удивленный голос Ямамото привлекает внимание задумавшегося боксера. – Ааа, сила экстрима помогла мне! Урааа! – Пхех, ну ладно, вы не так слабы, как я думал, – у Хаято почти получается скрыть довольные нотки. – Тсу…на? – они все поворачиваются и смотрят на затихшую девушку. – Вау, ты сейчас так похожа на Натсу, когда тот грустненько сидел в углу. – Вааа, ну почему все так талантливы? – ее голова грустно повисает. – Я не достойна быть вашим боссом. – Нет-нет, просто мы ориентировались на полученные воспоминания, а ты училась с нуля. – Я экстремально случайно это сделал! – Не оправдывайтесь, я пойду, если буду нужна, ищите вон в том темном и пыльном уголочке. – Десятая! На такой по-глупому драматичной ноте выходной день и заканчивается. Каждый выяснил для себя нечто новое и набрался уверенности в их совместном будущем.***
Медленно завершался январь. Конец месяца выдался обычным, что было просто прекрасно в сравнении со всем происходившим ранее. Тсуна и ее друзья вернулись к привычным дням и веселью, не омраченному ничем. Ребята просто наслаждались школьными буднями по мере сил, хотя из-за парней, помешавшихся на тренировках, не так уж часто они проводили время вместе в свободное время. Но Савада не переживала, все было хорошо, а это главное, к тому же так она могла проводить больше времени с девчонками. Тсуна с сильной одышкой плюхается на скамейку в спортивном зале и с сочувствием смотрит на продолжавших бегать одноклассников. Физкультура. Сколько боли в одном слове. Вскоре к ней присоединяется Энма. – Добро пожаловать на лавочку для людей, живущих по девизу «Спорт – отстой», этот клуб только для элиты, – Козато бы улыбнулся, если бы не устал. Он немного удивленно смотрит на то, как Савада ему тихо аплодирует. – Ты пробежал больше меня, так что ты заслужил уважение. Энма смотрит со скепсисом, пробежать меньше Тсуны – это надо постараться. – Эй, эй, что за жалостливый взгляд? Я, вообще-то, стала лучше в этом деле. Раньше я пробегала только половину круга, а теперь целый. – Хаа, но ведь у нас маленький зал и половина это ужасно мало… – не ему судить, конечно, сам он был не намного лучше. Тсуна пытается притвориться оскорбленной, но не выходит. Отдышавшийся Энма теперь может поддерживать разговор, так что ребята начинают обсуждать разное, вскоре остановившись на теме грядущего теста. Сенсей видит двух лоботрясов, но пытаться заставить Саваду не халтурить – дело гиблое, Козато не ушел от нее далеко, побивая рекорд одноклассницы по количеству ссадин за урок. Из раздевалки вываливается Лонгчемп, который был известен своей любовью к опозданиям, и направляется к Тсуне вместо того, чтобы присоединиться к выполнению задания учителя. – Савада-чан! – он резко тормозит напротив нее и не дожидается приветствия. – Я оскорблен! – Мм? Я, конечно, догадывалась, что многих оскорбляет мое существование, но слышать это вслух немного грустно. – Мангуста мне все рассказал! – Тсуна уже успела забыть о других членах семьи Томасо, ведь Мангуста не подходил по возрасту для школы, поэтому ДК его быстро выпер. Пантера и Лунга были в параллельном классе, но Савада их видела не так часто, только когда ребята забирали своего босса на переменах. Да и вроде бы Пантера часто прогуливала. И если уж начистоту, то Тсуну это ни капли не расстраивало. Неадекватов и так хватает. – Ты о чем? – Меня не было всего-то ничего, заболел ненадолго! А ты уже нашла мне и всей семье Томасо замену, – Найто сокрушительно и излишне драматично качает головой. Парень тыкает пальцем в Энму. – И на кого? На какую-то мелкую и неизвестную семью? Я даже не знал о них, пока Мангуста не нарыл информацию. Ах, Савада-чан, как я опечален. Лонгчемп не сразу замечает двух растерянных лиц, одно из которых сильно побледнело. – А? Неужели вы… – Найто, ты и так опоздал, а теперь еще и игнорируешь меня? – хмурый учитель уже в который раз звал одного из проблемных учеников класса. – Иду-иду! – напоследок он кидает взгляд на сидящих на скамейке ребят и поспешно уходит, тихо выдавая «ой». Тсуна пыталась сдержать рвущийся наружу смех, но ее дрожащие губы были отчетливо видно. Как же нелепо выяснилась правда. Впрочем, это происходило так часто, что стоило давно привыкнуть. Энма не знает, что ему делать. Он давно понимал, что не сможет вечно держать в тайне эту информацию, но он все равно не был готов к такому. Ранее он прикидывал слова, которые скажет в при раскрытии, что-то наподобие: «Ты не спрашивала, вот я и не говорил». Но это было давно. Теперь Тсуна его друг, он решил ей довериться, так что такой ответ будет по-настоящему ужасным. – Я… я прошу прощения. Я должен был рассказать раньше, что мы тоже из мафии, – паренек опускает полный грусти и вины взгляд и нервно сжимает кулаки. – Знаю, это ужасно. Но мы бы рано или поздно сказали… Плохое оправдание, да? Ты вполне обоснованно можешь перестать со мной общаться, я заслужил, ведь это похоже на обман. Но я просто хочу сказать, что я бы хотел остаться твоим другом. Он смиренно ждет ответа, не поднимая глаз. – Окей. – Я знал, что ты не сможешь простить и… Что? Энма резко вскидывает голову и смотрит на миролюбиво улыбающуюся Тсуну. – Говорю «о-к-е-й», – по буквам произносит девушка. – Но я обманывал тебя. – Ну, ты ни разу не сказал что-то типа «Привет, Тсуна, я не из мафии, так что не подозревай меня», хахах, – она все же не сдерживает смех. – Но… – Почему ты так пытаешься переубедить меня? Вроде бы только что сказал, что хочешь быть другом, а тут споришь. Передумал? – Нет, я… но почему? Я ведь скрывал важную информацию. – Потому что я знала? – она невинно хлопает ресницами. – Знала, что ты из мафии. – Ох… ох, да, – Энма немного не ожидал подобного… даже не немного. – Это логично, то есть да, это же Вонгола, вы могли быстро узнать о нас. Парень выглядит таким потерянным. – О, это не так, никто не удосужился сообщить мне, но, слушай, с того момента, как я вляпалась во все это дерьмо, все встречные мною новые люди так или иначе были связаны с мафией. А тут к тому же целых семеро, как должно быть в семье, то есть босс и Хранители, – Система, конечно, тоже подсказала, но и до этого Тсуна начала что-то подозревать. – Хм, получается, я тоже должна извиниться? Ну, я тоже ведь молчала вместо того, чтобы быть искренней. Круто, мы квиты. – А? Все точно нормально? – Хмм, ну, немного подозрительно то, что вы перевелись, но вы не пытались вредить. Та драка Адельхейд не в счет, в семье не без драчливого маньяка, как говорит древняя мудрость, – девушка хлопает Энму по плечу и с отчетливо заметной верой во взгляде говорит: – Ты же не враг мне? Козато открывает рот от удивления, а потом слабо, но искренне улыбается. – Да, – он хочет верить в свои слова. Он не враг Тсуне… но… не враг ли ему Вонгола? – Тсуна-чан, – Киоко, которая послушно пробежала нужную дистанцию, оказывается рядом, немного недовольно смотря на парня. – Пойдем, нам нужно размяться перед игрой. – Эээ, – Савада строит умоляющие глазки, не срабатывает. – Энма, спаси! Но ему не хватает смелости сказать прожигающей его взглядом Сасагаве что-либо. – Я прибежал первее бейсбольного придурка, Десятая! – Хаято прямо сияет. – Ты поставил мне подножку, – бурчит Такеши. Тсуна быстро встает, чтобы присоединиться к друзьям, в ее глазах сразу начинает плескаться радость, стоит ребятам оказаться рядом. Энме остается с унынием смотреть за отдаляющейся девушкой. – Энма, ты чего сидишь? – Савада замечает, что Козато почему-то не идет за ними. – Давай, пошли, ты в нашей команде, и Шиттопи надо позвать. Энма не понимает, насколько пораженным выглядит. – Оо, ну ты можешь присоединиться, только если не боишься продуть, – встревает Хана. – Ты о чем? – спрашивает Киоко. – В нашей команде Савада, впереди нас ждет только поражение. – Эй! Ты ошибаешься. Не ошибается. Тсуна и мячом по голове получила, и в Энму врезалась, и мешалась Такеши – их последней надежде. Да, у них не было и шанса. – Однажды я услышала такую фразу: если проигравший улыбается, победитель теряет вкус победы. Так что улыбаемся и машем, парни, улыбаемся и машем, – Тсуна отчаянно пытается отвлечь Курокаву от того факта, что она была права насчет поражения. Хана подчеркнуто громко вздыхает. Энма не может сдержать смех, который вскоре подхватывают другие.***
Тсуна встает из-за стола и разминает затекшие от долгого сидения за домашкой плечи. Она устало садится на кровать и задумчиво затихает, смотря на гамак Реборна. Репетитор не ночевал в комнате только первые два дня, а затем снова спал здесь, но их общение не изменилось, оставаясь все таким же прохладным. Савада чувствовала, что им надо поговорить, но все никак не получалось, ну и немного не хотелось. Ей пока сложно полностью простить Реборна. Он совершенно не выглядел виноватым, хотя, стоить отметить, киллер был довольно занят тренировками парней. Он знал о пламени и техниках куда больше Тсуны, видел стиль боя ребят в будущем, так что помогал им. Ведь зажечь пламя на кольце – только начало. К слову о ребятах. Тсуна не знала, что и как с Хибари, Хром и Мукуро. То есть она видела усилия Рёхея, Такеши и Хаято, знала, что Ламбо не передали воспоминания, и это логично. Но вот что с остальными Хранителями? Память им передали, это точно. Мукуро ведь именно на это намекал в тот день у ворот школы? Но осваивали ли они технику боя с пробужденным пламенем? Сомнительно, что Кёя, узнав о таком потенциале, забил на это. О помощи он не просил, по крайней мере ее. Мог ли Реборн ему помогать? Или Хибари решил обойтись без кого-либо и ориентировался лишь на воспоминания от себя же? С туманниками еще больше вопросов. Увы, Тсуна найти ответы не могла. Кёя вроде бы появлялся в школе, но нечасто, да и в те моменты был занят. А вот с Хром сложнее, Савада ходила к дому, где проживала банда Кокуё, но никого не нашла. Оттягивались с освободившимся Мукуро, что ли? – Аааа, – она ложится на кровать и зло стонет. Все так заняты, кто тренировками, кто непонятно чем, и Тсуна чувствует себя немного виноватой. Не попади она в будущее, не надо было бы остальным так стараться стать сильнее. Девушка закрывает глаза и мысленно поддерживает друзей. Хотела бы она как-то иначе помочь, но ее методика тренировки никому не подходит, у Савады совершенно иной тип боя, да и коробочки дают ей преимущество. Но как же ей не хочется оставаться в стороне. Тсуна поворачивается на бок и решает отвлечься от размышлений, немного понежась в постели, она встает и берет сменную одежду, чтобы пойти в ванную. Принятый душ немного помогает собраться с мыслями и поднять настроение. А после сна станет еще лучше! А если еще и перекусить сладеньким перед этим! С такими мыслями Савада заходит в комнату, в которой в шоке снова обнаруживает постороннего. Вот только личность гостя была совсем уж неожиданной. – Хииии! – девушка подпрыгивает от испуга, неудачно приземляется на ногу и падает. Лежа на спине и приподняв голову, она смотрит на посетителя. Вонгола Примо в своем полутелесном облике стоял рядом с тумбочкой, на которой располагалось и поблескивало кольцо Неба. – Добрый вечер, моя дорогая наследница, – он доброжелательно улыбается. – И почему в мою комнату так зачастили? – говорит она и стукается головой о пол. Не так она представляла этот вечер.