Перерождение в отомэ

      – Ты знаешь, почему тут находишься? – спросил Кёя.       Тсуна, перестав разглядывать и без того привычный кабинет ГДК и посмотрев на друга, изумленно округлила глаза, не забывая пару раз недоуменно хлопнуть ресницами.       – Не понимаю, о чем вы, господин судья, – залепетала она, что вызвало у парня, так и не оторвавшего взгляда от каких-то бумаг со школьными делами, беззвучный тяжелый выдох.       – Не надоело паясничать?       – Никак нет, господин судья, – продолжила придуриваться Савада. – Если в школе происходит что-то странное, то необязательно, что я виновница.       – Да ну?       – Ну да.       Пожимая плечами, Тсуна старательно пыталась сохранить лицо и не спалиться. С каждым годом получалось все лучше и лучше.       – Очень сомневаюсь, что еще у кого-то хватит ума установить в шкафах в кабинетах механизмы с выпрыгивающими «призраками», – Кёя все же взглянул на девушку, так довольно усевшуюся на диване, где бывала уж слишком часто. – И не жалко времени?       – Не жалко… то есть, о чем ты? Это не я.       – Возможно, если бы ты злорадно не хохотала на весь этаж, когда напугала не только одноклассников, но и учительницу, то я бы тебе поверил.       – Правда?       Хибари на короткое мгновение задумался.       – Нет. Не поверил бы. И без этого ясно, что это твоих рук дело.       Тсуна, хоть и поняла, что отрицать бессмысленно, сдаваться не захотела, поэтому, детским жестом показав, что будет и дальше держать рот на замке, снова невинно заулыбалась.       – И чего тебе на месте не сидится? – парень поднял руку, как бы прося не отвечать. – Тц, снова начнешь говорить о скуке и добросердечном желании раскрасить будни школьников?       – Нет, в этот раз я хотела сказать, что бес попутал, нашептывая навести хаос в жизни людишек.       Хибари хмыкнул.       – Начинаю понимать, почему школьный психолог так хочет с тобой поговорить. Продолжаешь бегать от него?       – Так я это сугубо ради сохранности нервных клеток Цудзи-сана не иду. Ты знаешь, как быстро сдалась та милая женщина, которая работала психологом в средней школе.       – Не только ради сохранения нервных клеток, но и рассудка, – поправил Кёя. Тсуна скромно кивнула в знак согласия. – Хм, если бы кто-то предупредил меня в детстве, то я мог бы избежать этой участи.       – Хэй! – Тсуна вскочила на ноги. – Не говори, что не стал бы дружить со мной?       Встретившись с ее глазами, Хибари с каменным лицом промолчал.       – Ээ? Реально? Бросил бы меня на растерзание судьбы? Ууу, какой ты после этого друг? Нечестно, я же такая чудесная…       Кёи хватило на три минуты и сорок секунд перед тем, как он сдался нытью Савады, которая попутно еще успевала себя нахваливать, да так профессионально, что закрадывалось сомнение, не лучше бы ей было пойти в маркетинг, а не становиться боссом мафии?       – Я преувеличил, говоря, что не стал бы с тобой общаться.       Тсуна засияла.       – Немного. Самую малость, – добавил парень. – Иногда действительно задумываюсь, насколько же ты шумная и проблемная.       Последнюю фразу Савада мастерски пропустила мимо ушей и, встав перед столом ГДК, немного присела, удобно располагая локти на поверхности и укладывая туда подбородок.       – Кстати, чего я к тебе зашла. Хотела поговорить.       – Это не ты ко мне зашла, это я вызвал отругать тебя, – поправил он.       – Неважно, все равно не ругаешь, – Тсуна быстро затараторила, не давая ему исправить это допущение. – Хотела позвать тебя на Ханами.       – Хм? – вот к Кёе и вернулась обычная немногословность, которая пропадала только в присутствии одного конкретного и неповторимого зверька.       – Ты в прошлом году обещал сходить посмотреть на сакуру. Помнишь?       – Хм.       – Закончился лимит слов на фразу? Ты твиттер, что ли?       Хибари с усмешкой выдал еще одно непонятно что значащее «хм».       – Предпочту трактовать это как «да», – и прежде, чем ей бы могли строго сказать не наглеть, Тсуна, присев на корточки, отчего из-за края стола выглядывали только ее полные мольбы глаза, посмотрела на друга.       На это Кёя лишь фыркнул, и до этого поняв, что вряд ли ему так легко позволят отказаться.       – Я же обещал. А, в отличие от некоторых, я сдерживаю свои слова, – задирая подбородок, он сверху вниз воззрился на позитивно настроенную нарушительницу школьной дисциплины, продолжавшую строить из себя пугливого котенка.       – «В отличие от некоторых»? Почему ощущение, что это жирный намек на меня?       Парень закатил глаза от того, насколько порой у зверька короткая память. Тсуна будто бы не помнит, сколько раз обещала не влипать в неприятности и не лезть на рожон. И, уж конечно, она не помнит, как месяц назад обещала вести себя в школе более спокойно. Ненадолго ее выдержки хватило.       – Нужно напоминать, что мы договаривались не вести всю ораву твоих бестолковых друзей на Ханами, а сузить круг участников?       – Это и твои «бестолковые друзья», – сказала она, прекрасно зная, что Кёя ко всем давным-давно привык. Быстро отмахнувшись, девушка продолжила: – Не волнуйся, все уже устроено. Будет приемлемое для тебя количество человек.       Что-то он в этом сомневается.       – Так что? Сходим завтра? Выходной как раз? – дождавшись еле заметного кивка, Тсуна подпрыгнула, наконец выбираясь из своей баррикады в виде стола и давая слабенькое победное пять задремавшему Хиберду. – Тогда пока! До завтра!       Вихрем преодолев расстояние до двери и выскочив из кабинета, Тсуна ретировалась. Кёе оставалось лишь недовольно подумать, что она сбежала до того, как он придумал наказание за ее проделку.

***

      Хибари взглянул на наручные часы в третий по счету раз, когда из-за угла выбежала Тсуна. Чуть не споткнувшись на повороте и резко затормозив, она выпалила приветствие, которое трудно было внятно разобрать из-за того, что девушка параллельно пыталась выплюнуть изо рта прядь распущенных волос, и, уперев руки в колени, попыталась отдышаться.       – Опаздываешь, зверек.       – Ах… да… я… – она подняла вверх указательный палец, как бы прося минутку на передышку, и лишь потом выпрямилась и поправила прическу. – Девушкам можно немного опаздывать, так, вроде, говорят? Нет? Ну ладно, исправим на «боссу можно немного задержаться».       – Тц, – в этом тцыке Кёя каким-то образом очень емко описал все свое отношение к тому, что Тсуна станет боссом. С ее-то уровнем дисциплины Вонголу не ждет ничего хорошего. – И травоядные тоже опаздывают. Камикорос.       – Ох, да, точно, ребята будут ждать нас уже в парке. Они решили, что не хотят в выходные тусить у школы, – Савада указала на школьные ворота, где они договорились встретиться с Хибари. – Ладно, давай не задерживаться!       – Думаешь, сакура от тебя убежит?       – Ахахах, нет, но с моей удачей она вполне может завянуть.       Кёя не успел узнать, где же все-таки травоядные, которые так и не появились, Тсуна быстро начала болтать, вслух размышляя, что она решила отказаться от пикника на воздухе и стоит ли им потом пойти поесть домашней еды Наны или зайти куда-нибудь. Хибари шел рядом и не перебивал, все же он всегда больше предпочитал слушать. Подстраиваясь под более медленный темп шага, он рассматривал девушку, при этом быстро переводя взгляд на окружение, когда Тсуна поворачивалась к нему.       Он не сопротивлялся, когда она мягко взяла его за локоть и повела к старой и живописной сакуре, вокруг которой гуляли и другие жители Намимори.       – Отчасти я не могу понять эту традицию, – вдруг сказала Савада. – Но есть в этом что-то такое… притягивающее, да?       – Хм.       – Хэй, ты же эксперт в Ханами. Не начнешь монолог про то, как прекрасно падение лепестков? Хокку на эту тематику не вспомнишь?       – Что за глупости.       – А вот я подготовилась! Кхм-кхм: «До чего же нелепа жизнь, – подумал, остановившись у вишни цветущей».       Хибари на секунду прикрыл веки, вслушиваясь в мелодичный и мягкий голос Тсуны, сопровождаемый легким дуновением ветра.       – Необычный выбор. Я ожидал нечто более жизнеутверждающее от тебя.       – Это было первое хокку, которое мне выдал интернет, – весело ответила девушка. – Ха, может, сочинить что-то свое? Податься в поэты?       – Чтобы найти еще группу людей, которым можно подпортить хобби и жизнь?       – Да что сразу подпортить? Я желаю всем только хорошего, и… А! Тут же недалеко тот секретный уголок, в котором я пряталась и читала в детстве. Мы еще там впервые встретились, помнишь? Заглянем?       – Нет в нем ничего секретного, кто только туда не заглядывает.       Тсуна остановилась, только начав двигаться в нужную сторону.       – В тебе нет ни грамма сентиментальности и ностальгии, да? – она слегка нахмурилась.       Кёя, как и множество раз до этого, подумал, что ему не стоит поддаваться зверьку, но получалось у него плохо. Когда рядом с ним была настолько искренняя и открытая Тсуна, постоянно пытающаяся сделать мир вокруг лучше, сложно было не сделать шаг навстречу.       – Зачем ностальгировать по старому, если меня устраивает то, что есть сейчас?       Савада растерянно открыла рот.       – Ох, и в тебе иногда просыпается философ, да? – она хихикнула, сама не замечая, что недавняя хмурость испарилась, а в душе поселилась уверенность. – Ладно, не хочешь идти туда, тогда займемся кое-чем другим, что мы так же обожали делать в детстве.       Оглянувшись, она решительно направилась к более отдаленному от людей месту. Удовлетворенно кивнув небольшому и непримечательному вишневому дереву, Тсуна плюхнулась прямо на землю.       – Будем смотреть на облака! – энергично воскликнула она и откинулась назад, сразу принимая позу звезды.       – Зверек…       – Не ломайся, ложись давай! Если тебе нормально валяться на крыше школы, то и тут можно. Давай-давай, – она похлопала по месту рядом с собой.       Кёя не видел смысла сопротивляться, уж тут в тени и тишине будет получше. Лег он на расстоянии вытянутой руки от Савады и задумчиво устремил взгляд в небо.       – Вон то облако похоже на кентавра-наоборот!       – Не знаю, как должен выглядеть кентавр-наоборот и как ты вообще до этого додумалась, но непохоже ни капли.       – А на что тогда оно похоже, на твой взгляд?       – На кривое облако.       – Пффахах. У тебя явно проблемы с воображением, ты и в детстве никогда не мог увидеть то, что я описывала.       – Это ты всегда видела в обычных облаках что-то экстраординарное, – негромко ответил он, все же поддаваясь непрошенной ностальгии, о которой недавно шла речь.       Кёя умиротворенно наслаждался моментом. Отдаленные голоса прохожих не раздражали, так как парень больше прислушивался к тихому дыханию справа. Иногда Тсуна нарушала тишину, продолжая показывать облака и предлагать самые невероятные варианты того, на что они похожи. Во мнениях эти двое сошлись лишь единожды, даже Кёя не мог отрицать, что то небольшое облако напоминает собаку.       Лениво прикрывшего глаза Хибари в чувство привел сдавленный вздох сбоку, за которым последовало испуганное «ой». Парень сразу позабыл о расслабленности и повернулся к Тсуне, не понимая, что могло произойти. Но это же Савада, если что-то не пытается ее убить, значит, в скором времени попытается. Опасности так и преследовали ее.       – Я только что подумала… как иронична жизнь. Ты в детстве любил смотреть на облака, и что теперь? Стал Хранителем Облака.       Кёя закатил глаза.       – Какой-то умник дал настолько обыденные названия атрибутам пламени, что нет ничего удивительного в таком совпадении.       Тсуна перевернулась на бок и уперлась локтем в землю, положив на ладонь щеку и сощурившись.       – Зануда ты.       Парень внимательно осмотрел счастливую подругу. Задорный смех эхом отдавался в его голове. Лепестки сакуры, запутавшиеся в волосах Тсуны, так и просили протянуть руку и убрать их. И ее взгляд. Теплый… невыносимо теплый.       Кёя резко сел, разрывая зрительный контакт. Если так продолжится, то он будет думать о том, о чем запретил себе.       Тсуна, потянувшись, поднялась на ноги.       – Ух, да, еще бы чуть-чуть и я бы уснула. Так, что думаешь по поводу перекуса? Я, конечно, не против пригласить тебя к себе, но… мама запретила мне есть сладости за тот звонок от директора, а Реборн и Ламбо, впервые в жизни работая сообща, попрятали все. Так что я за кафешку с десертами!       Хибари дослушал ее монолог и наконец смог задать вопрос:       – Почему травоядные так и не пришли? – он-то не против, но уж очень это подозрительно. До его дня рождения еще месяц, так что вряд ли зверек отвлекает его, чтобы остальные сделали сюрприз.       От идеи отшутиться Тсуна отказалась, когда заметила, насколько серьезно было выражение лица Кёи.       – Я думала, ты догадаешься, – она сцепила руки за спиной и пошла вперед, вполоборота оглядываясь назад. – Это свидание.       Хибари ответил ей молчанием.       – Ну, опыта у меня маловато, так что, вероятно, получилось не очень, – она отвернулась, чтобы спрятать румянец на щеках. Неловкость накатила неожиданно. Вот только что была уверена в себе, и, хоба, хочется провалиться под землю.       Тсуна зажмурилась, пытаясь отогнать это чувство, и, вдруг врезавшись во что-то, торопливо открыла глаза. Кёя, недавно бывший позади нее, стоял впереди, преграждая путь.       – Вот это ты скороход… – потирая ушибленный нос, пробормотала она.       – Ты серьезно? – как-то неподходяще мрачно спросил парень.       – Эхм? – Система-таки обманула ее, и у Кёи нет взаимных к ней чувств? Можно уже давать деру?       – Про свидание.       – Ох, мм, да. Конечно, серьезно.       Хибари посверлил ее взглядом пару секунд.       – Спрошу еще раз, ты серьезно? – прежде чем Савада что-то сказала, он, аккуратно взяв ее за плечи, хмурясь, добавил: – Потому что потом пути назад не будет… Потому что я не отпущу.       Тсуна изумленно распахнула глаза, никак не ожидая подобной реакции. Возможно, звучало грубовато, но это Кёя – выражать эмоции ему было труднее, чем другим. А сказанные слова вполне выражали и его обеспокоенность, и его любовь. Даже неожиданно, что он выразился настолько честно.       – Можешь не отпускать… но не то чтобы я собиралась куда-то уходить, – она игриво подмигнула, чувствуя, как улыбка неконтролируемо расползается по лицу.       И Хибари, все еще не до конца веря в происходящее, наклоняется к Тсуне и будто бы во сне накрывает такую знакомую улыбку губами.       В понедельник члены Дисциплинарного Комитета, получив радостные известия, с помпезностью организовали встречу истинных шипперов и отпраздновали знаменательную дату – день, когда демон Намимори и возведенная ими самими в статус ангела Савада-сан начали встречаться. Столько счастливо рыдающих подчиненных на планерке Кёя еще никогда не видел.       А Нана, написав мужу сообщение о своей победе, не забыла налить бокальчик шампанского и выпить за счастье дочери.

***

      Хибари Кёя всегда считал чувства чем-то бессмысленным, ненужным и проблемным. Примеров в его жизни было предостаточно. Мать, безумно влюбившаяся в отца и уговорившая родителей заключить выгодное соглашение о браке. Постоянные попытки добиться взаимности, зацикленность, беременность как попытка связать себя с мужем через ребенка. Все было тщетным. До самой смерти она так и не получила любви, которую так жаждала.       Отца подобные трепетные чувства не волновали. И жена, и сын были нужны лишь для соответствия ожиданиям общества, для продвижения своей компании и обеспечения наследника. Кёя не вспомнит, смотрел ли отец на него с заботой хоть раз, для него люди всегда выступали лишь средством.       Поэтому любовь еще с детства казалась ему бесполезным и тяготящим чувством. Кёя признавал силу, влияние и, возможно, мог допустить мысль, что доверие тоже необходимо для работы и жизни. Но любовь? Нет.       Точно нет.       – Кёя! – кричит Тсуна испуганно и кидается к нему. – Черт, ты ранен. Медика!       Хибари закатывает глаза, когда его усаживают на землю и молодая девчонка, прибежавшая на зов босса, начала пламенем Солнца залечивать его ожог на плече.       – Я в порядке, – ни одним мускулом не показывая, насколько неприятно ранение, ответил Кёя.       – Вот уж нет! – Тсуна продолжила держаться рядом, при этом не мешая врачу.       Савада нервно взъерошила волосы, оглядываясь. Пустая дорога, несколько машин, преграждающих путь, и бессознательные – или мертвые – тела нападавших. Обычная поездка снова закончилась засадой. Справиться с этим не составило труда, и Тсуна к этому привыкла, и сопровождающие у нее были, но надо же ей было, раньше времени решив, что все закончилось, выйти из гиперрежима, чем воспользовался раненый противник, выстреливший какой-то новой разработкой в отвлекшуюся донну.       Тсуна, ведомая интуицией, успевала обернуться на приближающийся концентрированный заряд зеленых молний, но вот увернуться времени не оставалось. И уж что-что, а увидеть перед собой спину Кёи, загораживающего ее своим телом, она не ожидала, чуть на месте не померев от инфаркта.       Обильная аура пламени Облака абсорбировала атаку, сведя урон к минимуму, однако совсем целым Хранитель из боя не вышел. Пламя Грозы полоснуло Хибари по плечу, оставляя не самый приятный результат. Что ни говори, а с каждым годом мир мафии развивался. Тсуна уже против своей воли опробовала подавляющую пламя ткань Неба и наркотики, усложняющие вход в гиперрежим. Когда-нибудь придумают и оружие против Кёи, слишком часто в последнее время в стане неприятелей, если верить слитой информации Бела, всплывала тема того, как же сильно мешает сильнейший Хранитель Десятого Поколения добраться до босса Вонголы.       – Все не так страшно, донна Савада, – скромно произнесла юная мафиози, успешно залечивающая рану. – Синьору Хибари стоит посетить наших врачей в резиденции, чтобы они на всякий случай осмотрели его, но здоровью ничего не угрожает.       – Сказал же, все в порядке, Тсуна.       – Точно? Это не как те сцены в фильмах, где один герой лежит на земле и говорит, что с ним все хорошо и что его товарищ может идти вперед, они встретятся потом. И этого не происходит, потому что этот чувак умирает. Ты не врешь?       Тсуна драматично приставила руку ко лбу и трагично вздохнула, не замечая, как выручившая их талантливая девушка с улыбкой отходит, чтобы не мешать.       – Смотри меньше фильмов.       – Суть диалога не в этом! – она мотнула головой. – Не делай так больше.       – Хм?       – Не надо защищать меня таким способом, ты мог быть ранен более серьезно. Ты мог… агх.       Кёя всем своим видом давал понять, что не согласен. Там, где его плечо, как раз находилась милая головушка одного непутевого и невысокого босса, так что все он сделал правильно.       – Неужели только тебе можно лезть на рожон и попадать в больницу, заставляя всех волноваться?       – Да давно такого не было!       – Тех случаев во времена школы вполне достаточно.       – Обещай мне, – возвышаясь над ним, строго попросила Савада. – Что больше не будешь заслонять меня.       – Хм.       – О-бе-щай, – по слогам произнесла, хмурясь особенно недовольно.       Кёя не торопился отвечать, смотря вдаль, на дорогу, где вскоре должны были появиться отправленные к ним автомобили. Те, в которых они ехали до этого, вряд ли могли продолжить выполнять свою функцию с простреленными колесами.       – Я же люблю тебя, не заставляй меня переживать, – не сдавалась Тсуна, перегораживая вид на дорогу собой.       Да, когда-то Хибари Кёя считал любовь бессмысленной и глупой, но все поменялось, стоило в его жизни появиться нерациональной и излишне шумной девчонке, которая с улыбкой звала его по имени, которая не обижалась на грубые слова, которая заваливалась на грязную траву рядом с ним и обсуждала сюжет новой книги, совсем не волнуясь о том, что от Кёи сложно было вытянуть что-то кроме незаинтересованного «угу».       Он проиграл. Проиграл чувствам. Проиграл неуклюжей и смешной Саваде Тсунаеши. Проиграл. И, спустя столько лет, ни о чем не жалел.       – И я тебя, зверек.       Тсуна лучезарно улыбнулась, услышав так редко нынче проскальзывающее «зверек», и, задрав нос, спросила:       – А кого ты любишь больше? Меня или родной Намимори?       Хибари поднялся на ноги и оттряхнул штаны от грязи.       – Хммм, – задумчиво и долго протянул он.       – Эй! Прекращай каждый раз делать вид, что задумался!       – Прекращу, когда и ты перестанешь задавать такие глупые вопросы.       В прошлый раз девушка предлагала выбор: она или Хиберд, а до этого пыталась узнать, предпочтет ли он ее или новую книгу любимого автора. Сколь бы оригинальные варианты Тсуна не предлагала, ответ всегда был один и тот же.       Здоровой рукой приобняв Тсуну за талию, Кёя наклонился и поцеловал девушку в висок.       – Тебя, – и пусть вопрос был бестолковый, и пусть искренне говорить такое до сих пор непривычно, но видеть, как Тсуна самодовольно светится, будто бы выиграла в лотерею, а не услышала то, что и так слышала до этого, было приятно. Усмехнувшись, он повторил: – Тебя. Хотя бы потому что у тебя есть пальцы, на которые можно надеть кольцо.       – Аахахха… Чего? – Савада засмеялась от странной и необычной для Хибари шутки, а потом, как только парень опустил руку и направился к приближающимся сменным машинам Вонголы, пискнула: – Хиии? Какое кольцо? В смысле?       Она побежала вслед за Кёей.       – Подожди! Кольцо? – она не обращала внимания на мягкие взгляды подчиненных, которыми их провожали. – Только не говори, что ты так сделал мне предложение? Ааа, Боже! Я всегда знала, что не стоит ожидать что-то романтичное, но не так же! Ты заразился от меня манерой вести нелепые разговоры? Кёя! Стой!       Хибари не останавливался, продолжая уверенно идти к автомобилю. Он не оборачивался, во-первых, потому что не хотел, чтобы Тсуна видела его улыбку. Во-вторых, он торопился вернуться в резиденцию и забрать из кабинета обручальное кольцо, с покупкой которого помогала Миура. Слушая выкрики и смех своей пока что только девушки, Кёя понял, что нужно было послушать советы Наны-сан и сделать все более классически. Но так ли это важно?       В любом случае, сегодня он, окончательно признавая поражение, покажет, что Хибари Кёя больше похож на свою мать и что чувства для него – не пустой звук. И ради Тсуны и ее любви он готов на все.