Самсуддинские хроники. Охотник

— Папа, пожалуйста, не надо! В комнате было видно, как мальчик лет одиннадцати-двенадцати в страхе пятится назад. Он смотрел на отца с мольбой, глаза его были полны слёз. — Я сказал, так надо! Мы должны это сделать! — Папа, они же тебя обманули! Ты ведь и нас теперь погубишь! Но мужчина не слушал сына. Он молча достал из сундука продолговатый свёрток и вышел за порог. Мальчик мигом очнулся. Выскочив на улицу через окно, он бросился бежать со всх ног. Вот он подскочил к какой-то девочке, очевидно, своей сестре. — Прячемся! — взволнованно произнёс он. — Папа сошёл с ума! Арменд встрепенулся и открыл глаза. Сон развеялся на удивление быстро, однако ещё долго парень прокручивал в голове события. Ему казалось, что где-то он видел этого мальчишку, тщетно пытавшегося отговорить отца от опрометчивого поступка. Что он собирался сделать? Неужели хотел убить собственных детей? Дикость! Разве мыслимо для человека верующего до такого опуститься? «Господи, приснится же такое», — с волнением подумал Арменд. А что, если этот сон связан со странными событиями вокруг города? — Тьфу ты! Не слишком ли я много думаю об этом… может и не было ничего такого, а мне просто приснилось, — вслух сказал себе Муарем. Однако ему не удавалось отделаться от назойливой мысли. Его мучили вопросы: кто этот мужчина? Что он собирался сделать со своими детьми, а, главное, за что? Поняв, что уснуть не получится, парень решил немного развеяться. Наскоро одевшись, он накинул куртку и вышел за порог — покурить. Холодный ночной ветер отрезвил Арменда. Он почувствовал приятное расслабление, а табачный дым успокоил нервы. В самом деле, есть ли смысл так переживать из-за дурного сна? Да, пожалуй, он слишком впечатлительный, нельзя всё принимать слишком близко к сердцу. Парень сделал последнюю затяжку и выдохнул светло-серый табачный дым, который быстро развеялся на ветру. Как и ожидалось, на улице никого не было. На весь город приходилось от силы десяток фонарей, и неудивительно: в провинции люди ночами спят, желающих гулять ночами найдётся немного. Так было и в селе Глухи До, где жил Арменд, так было и в Вирпазаре, куда Арменд временами наведывался в гости. Любой шорох в ночной глуши был подобен грому, потому неудивительно, что услышав шаги с другой стороны улицы, Арменд сразу насторожился. В полутьме он увидел фигуру в осеннем пальто, шагающую в сторону Ярмарочной площади, но, как казалось, без особой цели. после секундного колебания Арменд решил проследовать за ночным гостем и, наскоро обув свои уличные ботинки, осторожно, крадучись, поспешил за человеком, стараясь не шуметь. Разумно ли было идти за первым попавшимся, да ещё и ночью? Вряд ли, но любопытство всё же взяло верх, потому парень, не особо раздумывая, постепенно сокращал дистанцию. Фигура в пальто пересекла Караванную улицу и, обогнув часовую башню, двинулась к мосту. Человек как будто застыл на самой середине. Шаг вперёд, назад, и, наконец, ночной гость остановился и, опершись локтями о перила моста. Муарем медленно, неуверенно подошёл к ночному визитёру и чуть не присвистнул от удивления: перед ним стоял не кто иной, как доктор Валентини. В тусклом свете фонаря можно было разглядеть его лицо, он выглядел ещё более угрюмым, чем вчера, только вот что его терзало, неясно. — Здравствуйте, доктор, — поздоровался Арменд. Валентини какое-то время молчал, очевидно, размышляя, что бы ответить. Лишь после того, как часы на площади пробили ровно час, он повернулся к парню и пробормотал: — Я смотрю, не мне одному не спится этой ночью. — Дурной сон, — развёл руками Арменд. — Думал, покурю, развеюсь, а тут вы… Странно как-то. — А вы, синьор, так и не последовали моему совету, — с глухим раздражением сказал врач. — Не совсем понимаю, о чём вы, — Арменд подошёл ближе. — Я понимаю ваше недоверие, но всё же, можете мне подробнее разъяснить, что происходит? И почему именно я должен покинуть город как можно скорее? Валентини смерил собеседника взглядом и скептически усмехнулся. Да, этот юноша на редкость упорный, не так-то легко его будет в чём-то убедить. Он явно приехал сюда не красотами любоваться — с картой префектуры в кармане, да ещё и длинным обходным путём сюда порядочные люди не приходят. Наслышанный о местных традициях сведения счётов, Валентини всё больше укоренялся в мысли, что цель Арменда — вендетта. — Пойдёмте присядем, юноша. Арменд проследовал за доктором и, когда они заняли одну из скамеек на набережной, спросил: — Так что вы хотели мне сказать? — Так, — Валентини сознательно недоговаривал, рассчитывая, видимо, проверить реакцию Арменда. Делая долгие паузы, врач наблюдал, как меняется мимика собеседника, однако Арменд держался молодцом — ни тени раздражения, скорее, любопытство. Вот это и плохо: он точно во что-то вляпается, и теперь говори ему, не говори, всё равно ведь не подействует. Но попытаться хотя бы стоит. — Скажите мне, юноша, что вы знаете об этих местах? — Ну… Вряд ли сильно больше вашего, — ответил Арменд. — Разве что из рассказов одного человека, но это всё так, легенды… Какая из них правда — не знаю, но они чертовски захватывающи! — Так я и думал! — воскликнул Валентини. — Вы и впрямь знаете крайне мало, и потому ваше присутствие здесь нежелательно. Понимаете, о чём я говорю, синьор? — Вообще-то не совсем, — развёл руками Арменд. — И что это, вы пытаетесь мне угрожать? — Угрожать? Да боже упаси! — с некоторой усмешкой произнёс врач. — Скорее, предупредить, что здесь опасно. Вот, например, вы слышали что-нибудь о болезнях, косящих местных жителей? То вполне искреннее удивление, продемонстрированное Армендом, весьма красноречиво отражало уровень осведомлённости парня о том, что творится в городе и окрестностях. — Так я и думал! Что ж, я смотрю, вы мне не доверяете… Тогда вам бы не мешало расспросить дона Романо обо всём, а может, кого-то из местных. Думаю, для вас это будет серьёзным поводом призадуматься о том, стоит ли дальше рисковать жизнью. Поверьте, мало радости подцепить болезнь, мы с коллегами не знаем даже причин её возникновения. А значит, не можем и предугадать её течение и развитие. И ещё, попробуйте разузнать о местных суевериях… — Это как-то связано с культом? — обронил вдруг Арменд. — Культом? — Ну да, я слышал, здесь похищали и убивали янычар, причём… Хм… Как-то по-особенному… — А вы весьма прозорливы, синьор, — покачал головой Валентини. — В любом случае, я вас предупредил. Дальше уже поступайте, как знаете. Доктор встал и вскоре его фигура растворилась в ночной мгле. Арменд минуты три сидел на скамейке, подперев кулаками голову. Он рассчитывал, что доктор, желая убедить его покинуть Самсуддин, будет хотя бы чуточку откровеннее, но пока он и не думал доверять чужаку. В этом он удивительно походил на местных жителей, не желавших откровенничать с Армендом и кем-либо ещё. Что ж, пока, видимо, доверие доктора завоевать не суждено… Стоило ли огорчаться этому факту? Вряд ли, он сам приезжий и не знает столько, сколько здешние старожилы. Да, сразу никто откровенничать не станет, но может, втеревшись в доверие к кому-то из них, удастся разузнать побольше. Надо было идти домой и попытаться хотя бы остаток ночи поспать. Парень нехотя встал и, размяв замёрзшие конечности, побрёл домой. Уже когда он был на мосту, позади послышалось какое-то странное рычание. Арменду казалось, что он слышит подозрительные звуки — шаги гигантских лап. В следующий миг его виски пронзила острая головная боль. Арменд со стоном, штормящей походкой, устремился дальше, но теперь у него начали отниматься ноги. Упав на колени, он уцепился руками за перила и вновь попробовал встать, превозмогая сильную боль. Теперь у него ломило всё тело. В глазах мутило, парень не мог уже сопротивляться слабости и боли. Он видел только, что очертания города стали какими-то размытыми. С каждой секундой всё сильнее холодало. После очередной безуспешной попытки встать, Арменд вновь упал на мостовую и лишился сознания. Вероятно, загадочная эпидемия, о которой говорил доктор Валентини, настигла теперь и его самого.