Самсуддинские хроники. Охотник

Жуткая головная боль. Последнее, что почувствовал Арменд, когда кто-то схватил его за руку. — М-м… — беспомощно пролепетал он. — Спокойно, синьор! — в следующий момент кто-то брызнул ему в лицо воды. — Пульс у вас просто зашкаливает… Пойдёмте. Это был Валентини. Видимо, он снова вышел прогуляться поздним вечером и наткнулся на Арменда, который сейчас чувствовал острую головную боль. Перед его глазами всё плыло, он ничего не соображал. Доктор помог ему пройти в свой дом, усадил на кресло и стал мерить давление. — Зашкаливает… Вы что же, много кофе выпили? Арменд в ответ стал отмахиваться, давая понять, что ничего такого не пил. — Повезло вам тогда, — доктор открыл аптечку. — Опоздай я немного, вы бы уже моим пациентом стали. Доктор вколол Арменду какое-то лекарство, после чего велел лежать и не двигаться. — Вы теперь… Ужасные новости о синьоре Диане… Но у неё, если правильно помню, давление было пониженное. Анемия… Да, победить эту странную болезнь мы не в силах. Впрочем, доктор Рустеми нашёл выход: смена обстановки. Не исключаю, что скоро она потребуется и вам. «Как будто каркает», — с раздражением подумал Арменд, но тут же успокоил себя мыслью, что доктор просто взволнован. Можно будет осторожно выяснить у РУстеми о болезнях, или поискать протоколы вскрытия умерших за последние дни. Господи, о чём он думает? Только-только оклемался, а уже в чужих вещах собрался копаться… — Спасибо вам, доктор… — прошептал Арменд, — вы, кажется, одна из немногих живых душ в этом городе, тут все как-то странно себя ведут и игнорируют тех людей, которые им не нравятся. Спасибо вам ещё раз. — Живых душ… — задумчиво пробормотал доктор, склонившись над своими бумагами, — может быть… Хотя, с такой работой… Ладно. Вы ходить сейчас сможете? — Не знаю, я попробую. Арменд неуверенно встал с кушетки и прошёлся пару шагов до косяка двери. — Ага, вижу, можете, ну что ж, Арбер проводит вас домой, ступайте. Арменд несколько огорчился тому, что врач вот так, сделав только самое необходимое, выставляет его за дверь, даже толком не обследовав. Похоже, что врач тоже очень странно себя ведёт. Господи, как же болит голова… Хотя, уже не так сильно. Арменд, опираясь на зажатого и слегка испуганного Арбера, дошёл до дома. Он пригласил Арбера вовнутрь, но тот сказал: — Вам сейчас не стоит утруждать себя. Идите и сразу же ложитесь спать. Арменд лёг на кровать. В голове перед ним плыли все события последних дней, он совершенно в них запутался и ничего не понимал. В ушах он будто услышал бледное эхо того неземного звука, адского звука, который издавал жуткий зверь. — Что ты такое… — отчётливо и медленно проговорил Арменд, прежде чем отключиться до самого утра. Утро, как ни странно, выдалось весьма приятным и погожим, никакого неприятного ощущения от вчерашних приключений не осталось, Арменд вспоминал их несколько отстранённо, как будто читал приключенческий роман. Сейчас всё казалось таким лёгким и простым. В самом деле — что может быть проще — пойти днём на то место, где он ночью заметил Мевлюта-пашу, раскопать там, достать голову, которая наверняка находится именно там, вернуть её в пещеру и всего делов! Ход собственных мыслей немало удивил Муаррема, и тот уже поневоле опять начал сомневаться в собственной нормальности. Идти куда-то, куда указал какой-то призрак… Откапывать какую-то голову, осквернять череп покойника… Нести его чёрт-его знает куда, а зачем? Не оказаться бы в конце концов в психушке, как несчастный Коркут-бей… Тем не менее, Муаррем уже совершенно точно решил, что призрак не просто так показался им с могильщиком Самиром тогда, в лесу. Конечно, голова находится в котловине, а оттуда до леса битый час ходу. Но, может быть, Мевлют-Паша что-то хотел показать полезное? Придя на место в лес, Муаррем осмотрел поляну. На ней, вроде бы, ничего не было, не считая сложенных посредине, вокруг внушительных размеров пня, камней. Арменд вспомнил расположение алтарного стола в пещере. Да, это место действительно непростое… Опустившись на корточки, Муаррем осторожно приподнял один из камней, готовый к тому, что сейчас оттуда полезет армия призрачных турок, огромный грифон или ещё что-нибудь в этом же духе, а может быть, блеснёт золото. Тем не менее, ничего там не оказалось, камень просто был слегка обгоревший, на его нижней стороне была сажа. Вообще под корнями пня, которыми тот уходил глубоко в землю, было что-то вроде небольшого грота, достаточного, чтобы поставить туда котелок, а дно грота было устлано пеплом. Очевидно, здесь когда-то разводили костёр. Как только Муаррем поднял камень, пепел практически моментально выветрился, очевидно, он лежал тут очень долго. Удивительно, что пень практически не повредился. Видимо, огонь горел недолго, всего минут десять-пятнадцать. Пень лишь чуть-чуть обгорел споднизу. Возможно, во время огня шёл дождь. Муаррем присел на край пня и призадумался. Кому потребовалось бы разводить костёр в лесу подо пнём? Ничего не приготовишь, даже если представить, что здесь могли бы жарить человечину. Зачем устраивать подобные выходки? Тем не менее, от всего этого просто несёт чем-то сверхъестественным. Арменд решил развалить все камни и посмотреть, что находится под ними. Отвалив все камни от сводов под корнями пня, он, в общем, ничего не увидел. Похоже, это тупик, никаких новых сведений здесь получить не удастся. «Ну почему именно я, » — внезапно подумал Арменд, — «Этим надо заниматься археологам, тому же Роккелли, например, а я тут причём? Этим, наверное, мог бы заняться забавный швед, которого я видел в деревне на том конце озера. Воображаю, в какой восторг привело бы его «древнее святилище» или ещё что-нибудь в этом роде». Арменд встал, отряхнул руки и одежду от золы, как смог, и пошёл прочь. Выходя с поляны, он оглянулся и увидел на пне какой-то свёрток, или нечто бесформенное. Он хотел было подойти поближе, но ноги не слушались его. Моргнув, он увидел, что некий предмет, лежавший на пне, пропал. — Ну и чертовщина. Теперь нужно, наверное, искать голову Мевлюта-паши в котловине… Арменд зашёл домой за лопатой, быстро перекусил, и отправился в котловину. По дороге он увидел Самира, который как раз вырыл свежую могилу на кладбище. — Здравствуй! Что, кто-то умер в городе? — Да, здесь можно умереть от чего угодно. Я уже ничему не удивляюсь, но некоторых вещей просто опасаюсь. И даже не предлагай мне опять свои хитрые планы, я никуда не пойду с тобой! — запричитал Самир, замахав рукой. Арменд заметил кое-что интересное. — Скажи, Самир, а что это у тебя за синячище вот там, на руке, повыше кисти? Лопатой ударил? — Не твоё дело! — медленно проговорил Самир, а затем, уже более миролюбиво, добавил: — Родинка это такая. Большое, огромное родимое пятно. Оно у меня всегда было, сколько я себя помню. Странно, что ты его сразу не заметил. — Скажи, пожалуйста, Самир, а ты не знаешь, бывают ли тут где-то языческие святилища? Есть ли тут люди, которые практикуют, например, сжигание мертвецов? Я понимаю, что вопрос странный, но всё-таки. — Эээ, слушай, ну это не ко мне! Я же сказал — хватит с меня всей этой нечисти! Я живу спокойно, никого не трогаю, а тут ко мне приходят, натравливают на меня армию призраков и ещё допытываются о чём-то странном и, можно сказать, неприличном! Ты чего такой любопытный, а? — подался Самир вперёд, загораживая проход на кладбище. — Я? Да так, есть некоторые соображения… — Есть — ну и держи их при себе… Бывай, не хворай. В этот раз Арменд сразу пошёл к той рощице, где из берега вытекал чистый ручеёк. Где-то здесь, скорее всего, и спрятана голова турецкого офицера. Албанец принялся ожесточённо копать землю лопатой. Однако прошёл час, почти вся земля в радиусе метров десяти вокруг рощицы была изрыта, а останков всё не было. Арменд подошёл к ручью, чтобы попробовать напиться, но удивился тому, что увидел в отражении. В отражении на него смотрела его собственная голова, но совершенно лысая! Более того — на нём был красный османский янычарский мундир, превосходно скроенный, сидевший, как надо, а сбоку висел самый настоящий офицерский гвардейский ятаган с посеребрённой рукоятью. Это не было отражение Мевлюта-паши, и уж тем более Арменд в таком виде не напоминал призрачные (или не совсем?) турецкие регулярные войска, на которые он здесь натыкался. Возможно, Мевлют-паша тем самым захотел показать Арменду, что ценит его усилия… Арменд усмехнулся и снова принялся за работу. Наконец, лопата наткнулась на что-то твёрдое. Убрав лопату и осторожно выгребая уставшими руками глинистую землю, загнав себе под ногти огромное количество грязи, Арменд всё-таки извлёк наружу довольно крупный череп с выпуклыми надбровными дугами, прямой аккуратной переносицей и высокими скулами. Всё в точности, как описал доктор Валентини… Даже листок с описанием уже не нужен. Арменд уже выучил его практически наизусть в ходе этих поисков. Нужно как можно скорее попасть в пещеру. Арменд ринулся с черепом вперёд, сперва даже позабыв о лопате. Подобрав лопату, он помчался в город. Однако уже на въезде в город он подумал, что жители, чего доброго, ещё примут его за расхитителя гробов, и начнётся настоящий скандал. Осторожно прокравшись задними дворами к дому, Арменд залез вовнутрь и достал какую-то рогожу. Завернув череп в рогожу, Арменд отправился к пещере. Всё вроде бы шло, как раньше, Арменд даже услышал зов где-то впереди. Тем не менее, когда он сделал шаг, чтобы очутиться в пещере, он оцарапал колено о камни, завалившие проход, и понял, что вход перекрыт, может быть даже, уже навсегда. Голос вдали начал стихать, отдаляться, и звучать очень жалобно, как стоны умирающего человека. Арменд обессиленно сел на камни, преградившие ему дорогу. Надо же, проделать столько работы впустую. Из чистого, неразбавленного любопытства. Из любопытства ли? Арменд вспомнил о поручении, которое дал ему полоумный старик в Белграде, всё грезивший о вечной молодости. Нужно набрать две баклажки здешней воды. Может быть, оставить череп здесь, и заняться этим? Вряд ли череп может быть кому-то интересен, пусть полежит пока здесь. Тем не менее, в глубине души Арменд понимал — если он оставит свёрток у входа в пещеру, непременно случится что-то страшное. Как же быть… Арменд принялся ожесточённо растаскивать камни, завалившие вход в пещеру. Его руки болели, но если в первый раз за сегодня, когда он копал, он чувствовал жжение в руках, и трение в пальцах от лопаты, то теперь это была лёгкая ноющая боль, а внутрь рук будто напихали ваты. Такое бывало с ним и раньше, это случалось после долгого дня на огороде. Внезапно в руках почувствовался жар, как будто там находятся горячие угли. Он не добавлял страданий, просто был непривычным и будто бы прибавлял сил. Муаррем отволакивал камни от входа, осторожно откладывая в сторону свёрток с драгоценным черепом. Он делал это всё быстрее, быстрее, а завал казался бесконечным. Откуда-то сверху сыпались ещё камни… Солнце уже заходило. Арменд понимал, что обрекает себя на верную смерть в пристанище призраков, да ещё и ночью, с черепом Мевлюта-паши в руках. Однако это дело должно было быть сделано, другого выхода просто нет. Арменд таскал камни ещё очень долго, и ему казалось, что он уже совсем выбился из сил. Он обессилено вытер пот со лба. Похоже, можно, никого и ничего не боясь, вернуться с черепом домой, решить проблему с водой, а завтра прийти сюда снова? Он сел на камни и тут провалился сквозь них на пол пещеры. Да, ничего себе… Завал исчез тогда, когда он уже совершенно этого не ожидал. В самый последний момент, когда он был готов уже бросить начатое дело. Подхватив свёрток, Арменд пошёл по длинным лабиринтам. Вокруг раздавались какие-то стоны, крики, жуткие, душераздирающие вопли… Однако все они не могли сравниться с тем рыком, который Арменд слышал ранее. Так что он почти без страха прошёл сразу в алтарную комнату и положил свёрток на алтарь. Свёрток бесформенно расползся по камню. Вот чёрт! Неужели череп всё-таки разбился, когда Арменд таскал эти тяжёлые камни? Вроде бы он двигался аккуратно, в обход черепа… Албанец осторожно подошёл к алтарному камню и медленно развязал свёрток. Тут же ему пришлось отпрянуть назад в ужасе. В свёртке лежала длинная, жёлто-чёрная, празднично-яркая блестящая змея с руку толщиной. Она, периодически высовывая язык, приподняла голову и начала обнюхивать всё, что вокруг неё находилось. Арменд очень сильно испугался, но вдруг из ниоткуда взявшийся меч разрубил змею пополам. — Всё кончено! Не волнуйтесь! — раздался ободряющий и такой живой голос с небольшим турецким акцентом. Арменд посмотрел туда, где, по-хорошему, должна бы находиться рука, держащая изогнутый клинок, и увидел живого, настоящего Мевлюта-пашу! Трогать его не хотелось, но в этот раз призрак выглядел, скажем так, более человечно. — От всей души благодарю вас за то, что помогли исправить это святотатство, которому я был подвержен. По нашим обычаям, тело нужно хоронить только под землёй, на определённой глубине, не меньше. И конечно, оно должно лежать в могиле целиком и полностью, как и при жизни. У головы ставится могильный камень, башташ. Он служит чем-то вроде креста у христиан. А тут не то, что могильного камня нет, тут и саму голову мою кое-как забросали грязью и бросили гнить у безымянной речушки. Арменд только диву давался разговорчивости призрака, который раньше едва-едва подавал, как ни смешно это звучит, признаки жизни. — Вы удивлены, почему я могу говорить? Пойдёмте за мной, я расскажу Вам кое-что интересное. Я теперь, всё-таки, Ваш должник…